Кроме того… Я ведь так и не ответила на твой вопрос — ни «да», ни «нет». Сама я дура — начала копаться в прошлом. А в карете прошлого, как известно… в общем, даю слово: я тебе отвечу. Но не сейчас. Я меняюсь, Андрей, и мне нужно время… Договорились?
Ворохов взял ее руку и поднес к своим губам.
— Спасибо за надежду, Марго. Я подожду.
— Вот и умница.
Вылезать из кровати не хотелось. Так здорово было лежать здесь и предаваться сладостным мечтам! Мечтам? Кстати, о «Мечте»…
— Марго, — сказал Андрей, — я думаю, уже настало время посвятить меня в тайны мадридского двора. Ваш клуб… — Сказать «наш» у него не повернулся язык. — Ну сама посуди: какие из вас любители литературы? Та — да, но остальные… У каждого свои интересы. Один — художник, другой — композитор, третий… Я уж и так прикидывал, и эдак… Может, вы просто решили объединить все официально не признанные таланты? Но тогда к чему камуфляж? Не шпионы же вы, в самом деле, и, надеюсь, не члены секты, практикующей человеческие жертвоприношения?
Какое-то время Марго молчала.
— Хорошо, — сказала она наконец. — Леонид Сергеевич обещал, что ты будешь посвящен. Наверное, и в самом деле пора. Кстати, посвящать тебя, пожалуй, будет проще, чем кого бы то ни было. Ты ведь фантаст!
— Что ты имеешь в виду?
— Сейчас поймешь. Помнишь книгу, которую тебе подарил Кирилл Ильич?
— Еще бы! «Трилогия о Максиме» Стругацких, вещь более чем известная. Признаться, я сразу стал искать в этом некий умысел.
— Надо же, какая проницательность! Действительно, умысел был. Но для начала скажи, что ты думаешь об этой книге. Как читатель.
— Как читатель? Ладненько! — Ворохов взбил подушку и, заложив ее за спину, сел — так было удобнее разговаривать. — Как тебе известно, там три повести с одним героем, написанные в разное время. Так вот. Я безгранично уважаю братьев Стругацких, но благоговею далеко не перед всяким их творением.
Начнем с «Обитаемого острова». На мой взгляд, здесь братья не дотянули до планки, которую уже задали более ранними вещами. Как-то все тут слишком прямолинейно, в лоб. Получился боевичок, довольно впечатляющий для того времени, но мало что внесший в копилку достижений литературы. И герой прямолинейный, смоделированный, склепанный из одних достоинств. Кругом положительный, истинный ари… тьфу ты, борец со злом. Пули его не берут, радиация не берет — просто супермен какой-то! А суперменов в природе не бывает. Короче, не верю я в Максима Каммерера, каким он здесь предстает.
— Ого, как резко! А дальше!
— Дальше — «Жизнь в муравейнике». Ты знаешь — небо и земля! Даже не верится, что написано теми же людьми. Это моя любимая вещь у Стругацких. Рад бы придраться, да не к чему: так сделано, что холодок по коже. И Максим здесь уже не функция, не автомат для насаждения социальной справедливости, не андроид со стальными кулаками, лупящий карикатурных врагов по безмозглым башкам. Конечно, тут он не так ярок, как в «Острове». Простой смертный со всеми слабостями, присущими нашему роду. Но в такого Максима больше веришь. О сюжете я уже не говорю: блеск! А финал… Еще не одно поколение фантастов будет рвать волосы на голове, пытаясь придумать что-нибудь, сравнимое по силе воздействия.
— Согласна. Ну и?..
— Ну и остаются «Волны гасят ветер». У меня к этой повести отношение сложное. Думается, Стругацкие могли создать грандиозную вещь, заглянуть в невероятные глубины души — как человеческой, так и нечеловеческой. Сверхцивилизация, почти незаметно вызревающая в среде самых обыкновенных земных, — это же объедение, а не сюжет! Однако братьям захотелось поэкспериментировать, сделать повесть, практически целиком состоящую из одних документов. Оригинально, конечно, но… Помню, как я был разочарован, когда после «Соляриса» и «Непобедимого» прочитал лемовские же рецензии на ненаписанные книги. Такое богатство мыслей! Но пан Станислав не пожелал облечь их в художественные образы, упаковал в сухую, практически несъедобную оболочку. Спору нет, тут он, с точки зрения формы, опередил всех своих коллег. Но в результате, по моему глубокому убеждению, пострадал читатель.
— Здорово рассуждаешь! — с сарказмом произнесла Марго. — Значит, твои пульсары и Сверхновые — это и есть потрясающие силой воздействия художественные образы. Ну-ну… Однако ты отвлекся. Давай-ка поближе к «Волнам».
— Да, «Волны»… Знаешь, среди моих знакомых есть такие, которые чрезвычайно высоко оценивают именно эту повесть. В основном — как раз из-за ее формы. Новаторство! Прогресс! Но я не получил того, чего ожидал. Герои долго-долго, мелкими шажками, приближаются к разгадке тайны, а когда настает время рассказать о сущности сверхцивилизации, авторы предоставляют слово одному-единственному людену. И все!
— Значит, так было задумано.
— Я и не сомневаюсь. Когда-то Стругацкие заявили, что все их Странники, людены и прочие экзотические персонажи — это всего лишь вешалки, на которых они выставляют на всеобщее обозрение некоторые свои идеи. Разумно! Мне бы тоже не понравилось, если бы они сделали какой-нибудь вертикальный прогресс самоцелью и забыли о простых людях. Но иногда кажется, что эти идеи слишком уж небрежно висят на вешалке, топорщатся. А мне так хотелось бы почувствовать их плоть!
— Экий ты плотоядный! — Марго тоже взбила подушку и устроилась поудобнее. — Силен, ничего не скажешь. Тебе бы работать критиком — из тех, кого называют «литературными киллерами». Привыкли руки к топорам! Где тут гении? Щас мы и их повырубим в два счета! Но мне придется тебя расстроить. Конечно, каждую вещь впритык под планку не загонишь — писатель не автомат, чтобы выдерживать заданные параметры. Тем не менее любая повесть Стругацких в сто раз сильнее, чем все твои «Звездные острова» и «Дни рождения Вселенной». В их текстах есть магия, есть нечто неощутимое и неосязаемое, но берущее читателя в плен. А в твоих больше самолюбования. Между строк так и читается: таких экспериментов с литературой никто никогда не проводил, я единственный и неповторимый! Разве не так?
— Спасибо за искренность, — сухо ответил Ворохов.
— Не за что. Однако речь, по большому счету, идет вовсе не о литературе. Я уже сказала, что книгу тебе подарили с умыслом. Мы думали, что ты, может быть, сам догадаешься — тогда будет проще посвятить тебя в детали. Намек содержала только одна повесть — «Волны». А так как отдельно ее не издавали…
— Понятно, — перебил ее Ворохов. — Я оказался слишком ограниченным типом. Так о чем же это мне следовало догадаться?
— Видишь ли, Андрей… Там говорится о сверхлюдях — люденах. А мы — эти самые людены и есть.
— Что?! — Ворохов резко повернулся к Марго, надеясь уловить в ее зеленых глазах смешинки. — Ты издеваешься! Людены?!
— Не совсем такие, конечно. Стругацкие и подумать не могли, что одна из их «вешалок» окажется реальностью. Мы — более приземленные, что ли. Еще не достигшие таких высот развития.
— Постой! Кто это — мы? «Мечтатели»?
— Не только. Нас не так уж мало.
— Вас?
— Нас, Андрей, нас. Хочешь ты этого или нет, но ты тоже входишь в нашу компанию.
Он рассмеялся — неестественным, нервным смехом.
— Андрей Ворохов — сверхчеловек! Что за бред! Марго, признайся, что ты меня разыгрываешь!
— Типичная реакция, — бесстрастно констатировала Марго. — Слушай, чего это мы тут расселись? А ну-ка, выметайся из постели! Продолжим за столом.
Пока Ворохов приводил себя в порядок (у предусмотрительной Марго нашлись и бритва, и дежурная зубная щетка), хозяйка успела сварить кофе, сделать салатик из свежих огурцов и соорудить горку бутербродов — с джемом, ветчиной, даже с красной икрой!
— Так вот, — говорила Марго, не забывая между тем уплетать салат, — если исходить из канонов низкопробных фантастических боевиков, то мы, конечно, никакие не сверхлюди. Мы не пробиваем кулаками стены, не поджигаем взглядом машины, даже не умеем читать мысли на расстоянии. Есть, правда, среди нас один бессмертный…
— Ого! Вот это здорово!
— Ну как — бессмертный… Он просто не стареет — вот уже лет шестьсот. Но любой несчастный случай…
— Слушай, если вы не телепаты и не умеете двигать взглядом хотя бы спичечные коробки — тогда чем же вы… мы отличаемся от простых людей?
— Различие только на клеточном уровне. Если в тебе покопаться, то окажется, что у тебя есть такие гены, которых нет у обычных землян. У меня, разумеется, тоже. Сейчас разъясню. У каждого из членов нашего сообщества молекула ДНК имеет некий общий для всех участок — своего рода «метку» — и несколько индивидуальных, отвечающих за те или иные способности. Гудков, например, может сочинять совершенно необычную музыку, доступную лишь носителям «метки». Ершов своеобразно отражает мир в своих полотнах. Ты… Ну, с тобой все ясно. Вот в даре Кирилла Ильича ничего экстраординарного нет — он просто очень сильный организатор, наш идейный руководитель. Вдобавок — философ. Кстати, мозг каждого из нас излучает особую волну — мы называем ее кси-волной. Так вот, талант покойного Макарова заключался в том, что он мог улавливать эту волну на большом расстоянии. Это довольно редкий дар! А вообще-то у многих из нас не один, а как минимум два таланта. У тебя по крайней мере точно два. Один ты сам знаешь — это твоя удивительная манера писать. И не делай поспешных выводов из того, что я тебя так жестоко раскритиковала. Не доросла, наверное. Зато некоторые из нас — Стадник и Юричев, например — от твоих сочинений в совершенном восторге. Так что если хочешь комплиментов — сойдись с ними поближе.
— Непременно так и сделаю, — заверил Ворохов. — А второй дар?
— Он у тебя есть, это точно, но мы пока не можем попять, в чем он заключается. Как-то очень по-хитрому «упакован». Но, думаю, , со временем мы подберем ключик.
Ворохов вспомнил взрывающиеся звезды…
— А твой талант, Марго, я уже знаю. Ты не сможешь меня переубедить, даже если…
— Переубедить? И пытаться не буду. Да, мое оружие — сногсшибательный секс. Лучшего я не могла бы выбрать, если бы это зависело от меня самой, а не от случайной расстановки генов. Знаешь, мне кажутся ущербными те женщины, которые умеют наслаждаться сами, но не способны подарить мужчинам частицу своего жара, вознести на седьмое небо, заставить содрогаться в экстазе… Это же изумительно! Наверное, все равно что делить наркотик на двоих — чтобы твой партнер испытал то же самое…
Ворохов представил себе всех этих мужчин, которым Марго дарила частицу своего жара, и скрипнул зубами. Она это заметила.
— Ладно, не нервничай. Ты тоже, я думаю, все эти годы не поклоны в келье отбивал. Между прочим, и у меня есть еще один дар: я умею нейтрализовать эту самую кси-волну, причем тоже на большом расстоянии.
— Как это? — не понял Ворохов.
— Ну, скажем, мы гуляем с тобой где-нибудь в скверике, и ни один пришлый Макаров не достучится до нашего мозга, не поймет, что мы — люди с «меткой». А вот если я уйду подальше — тут он тебя и прощупает. Забавно, правда? Я не могу сама ощутить кси-волну, зато способна запросто подавить ее у целой кучи народа!
— И какой в этом смысл? Она пожала плечами:
— Может, и никакого. А может, это нам когда-нибудь пригодится. Кто знает?
Ворохов немного подумал.
— Так, значит, этот самый Макаров меня и «расшифровал»?
— Именно он. В сущности, это и была его основная работа. Много еще вас бродит по свету… неорганизованных, не знающих, кто они на самом деле. Но не подумай, что Виктор Владимирович просто-напросто разгуливал по улицам, надеясь случайно напасть на чью-нибудь кси-волну. Всем нам пришлось потрудиться. Во-первых, мы изначально знали, что в нашем городе очень много кси-людей. Откуда знали? Ну, это тебе Кирилл Ильич разъяснит. А зная это, мы начали прощупывать все каналы. В частности, залезли в Сеть и обнаружили там твои опусы. Это был шок! Стадник сразу заявил, что такое мог написать только один из нас. А вот дальше все было очень просто. Мы «вычислили» тебя и послали Макарова — удостовериться. Он-то, кстати, и сказал, что у тебя есть еще какой-то необычный дар. Когда все сомнения отпали, тебя пригласили на известный банкет.
— Так-так… Говоришь, много еще гуляет нас, неорганизованных? Неужели по всему свету?
— Ну, Антарктиду можешь смело исключить. А на остальных материках наша организация обосновалась прочно.
— Организация? И как же она называется? Надеюсь, не «Коза ностра» или что-нибудь в этом духе?
— Официально, если этот термин вообще применим, — «Сообщество Кси». Но обычно мы называем ее просто — Клан.
— Ух ты! Точно — все как у мафии.
— Думай что хочешь. Мы не вкладываем в это слово никакого криминального смысла.
И тут Ворохову пришла в голову одна мысль, которая заставила его похолодеть.
— Макаров нашел работу применительно к своему дару. Не значит ли это, что твоя работа…
Зеленые глаза Марго сузились, как у разъяренной кошки.
— Запомни на веки вечные, — сказала она, — я свободный человек и никогда не торговала собой. Уяснил?
Мне никто не смеет указывать, с кем спать! Не скрою: Кирилл Ильич туманно намекал, что Клан нашел такого славного парня — Андрея Ворохова. И что неплохо было бы мне к нему приглядеться. Я посмеялась — только и всего. Надо знать нашего Кирилла Ильича. У него есть такой пунктик: он почему-то считает, что от браков между кси-людьми должны рождаться особо одаренные дети. Я думаю, что это миф. У самого Кирилла Ильича жена «кси», но детей нет. У Михаила Игоревича жена тоже из наших. Дети уже взрослые — и самые обыкновенные. Да и не в этом дело. Пусть бы даже его теория стопроцентно подтвердилась — что из того? Уж поверь: окажись ты заурядным драным мартовским котом, не помогли бы никакие высшие соображения, никакие евгенические изыски. Я сама положила на тебя глаз. Понимаешь? Я сама! Ты что, себя недооцениваешь? Считаешь, что затащить тебя в постель можно только по указке сверху?
— Извини, Марго, — буркнул Ворохов. — Не знаю, что на меня нашло…
— Дурак, только и всего! — с чувством сказала Марго. — Настоящий мужик должен считать, что он — самый лучший, что все бабы только и мечтают упасть к его ногам. Всегда презирала тех, которые покупают любовь. А что касается моей работы… Видишь ли, Клан — разветвленная организация. Чтобы строить свою политику, он должен располагать информацией разного рода. Я — профессиональный информатор. Видел компьютер? Это и есть мое рабочее место. Копаюсь в Сети, а заодно просматриваю англоязычную прессу. Неплохая работа. Интересная. Сведения со всего мира! И денежная. Это, поверь, имеет для меня некоторое значение. Деньги дают известную свободу. Ты согласен?
Ворохов смотрел на недоеденный бутерброд. Аппетит пропал начисто.
— А откуда дровишки? — спросил он. — То бишь, деньжата? Ваш Клан что-нибудь производит?
— Я думала, ты догадаешься. Каждый член Клана в какой-то области одарен. Как ты думаешь, есть среди нас гениальные бизнесмены? Разумеется, есть, и немало. Они зарабатывают миллионы долларов и содержат все Сообщество.
— Просто так, из чистого альтруизма?
— Андрей, ты до сих пор не можешь понять, что такое Клан. Это же как одна семья, хотя и разбросанная по пяти материкам!
«В самом деле дурак! — подумал Ворохов. — Зациклился: гейша, гетера… Радуйся, что она вообще обратила на тебя внимание — с такой-то внешностью, деньгами, возможностями… Сидел бы сейчас в своей квартирке, один как перст, думал о ней, недостижимой, загадочной, и кусал локти от бессилия. Надо же, профессиональный информатор… Эх, вот здорово, если бы были только я, Марго — и никакого Клана, этого спрута, раскинувшего щупальца по всему миру! Кси-люди… Не хочу, не могу поверить! Неужели мое „я“ так зависит от этой чертовой метки? Неужели, не будь ее, я сидел бы сейчас в каком-нибудь унылом КБ, чертил втулки и муфты, не помышляя о литературе? Удивительно! Я, фантаст, должен прыгать от радости, открыв сверхлюдей, да еще узнав, что сам являюсь одним из них. А у меня почему-то сосет под ложечкой…»
— Клан, семья, — сказал он. — Осталось только узнать, кто у вас работает «крестным отцом». И что это у Клана за политика такая? Я-то думал, что у всех моих новых знакомых при слове «политика» начинается… м-м… легкое недомогание.
— Это не то, что ты думаешь. К власти мы не стремимся. Но подробнее о Клане тебе расскажет Кирилл Ильич.
— А ты? Ты же… информатор? Марго улыбнулась.
— Я думаю, у нас и без того найдется о чем поговорить. Не правда ли, Андрей?
Глава 14. «ЛОМКА»
Николай Аркадьевич Филюшин отдыхал от трудов праведных… вернее, неправедных. Развалясь в кресле, он смотрел телевизор. Новости шли сразу по двум каналам, и Филюшин то и дело переключал их — для сравнения. Да, это было нечто! Близились выборы нового государя веся Руси, и СМИ уделяли повышенное внимание наиболее вероятному победителю. Но если один телеканал изображал его волевым, целеустремленным и благородным — этаким рыцарем в золотых доспехах, то второй представлял кандидата в президенты бесхребетным субъектом, купленным кучкой миллиардеров.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
Ворохов взял ее руку и поднес к своим губам.
— Спасибо за надежду, Марго. Я подожду.
— Вот и умница.
Вылезать из кровати не хотелось. Так здорово было лежать здесь и предаваться сладостным мечтам! Мечтам? Кстати, о «Мечте»…
— Марго, — сказал Андрей, — я думаю, уже настало время посвятить меня в тайны мадридского двора. Ваш клуб… — Сказать «наш» у него не повернулся язык. — Ну сама посуди: какие из вас любители литературы? Та — да, но остальные… У каждого свои интересы. Один — художник, другой — композитор, третий… Я уж и так прикидывал, и эдак… Может, вы просто решили объединить все официально не признанные таланты? Но тогда к чему камуфляж? Не шпионы же вы, в самом деле, и, надеюсь, не члены секты, практикующей человеческие жертвоприношения?
Какое-то время Марго молчала.
— Хорошо, — сказала она наконец. — Леонид Сергеевич обещал, что ты будешь посвящен. Наверное, и в самом деле пора. Кстати, посвящать тебя, пожалуй, будет проще, чем кого бы то ни было. Ты ведь фантаст!
— Что ты имеешь в виду?
— Сейчас поймешь. Помнишь книгу, которую тебе подарил Кирилл Ильич?
— Еще бы! «Трилогия о Максиме» Стругацких, вещь более чем известная. Признаться, я сразу стал искать в этом некий умысел.
— Надо же, какая проницательность! Действительно, умысел был. Но для начала скажи, что ты думаешь об этой книге. Как читатель.
— Как читатель? Ладненько! — Ворохов взбил подушку и, заложив ее за спину, сел — так было удобнее разговаривать. — Как тебе известно, там три повести с одним героем, написанные в разное время. Так вот. Я безгранично уважаю братьев Стругацких, но благоговею далеко не перед всяким их творением.
Начнем с «Обитаемого острова». На мой взгляд, здесь братья не дотянули до планки, которую уже задали более ранними вещами. Как-то все тут слишком прямолинейно, в лоб. Получился боевичок, довольно впечатляющий для того времени, но мало что внесший в копилку достижений литературы. И герой прямолинейный, смоделированный, склепанный из одних достоинств. Кругом положительный, истинный ари… тьфу ты, борец со злом. Пули его не берут, радиация не берет — просто супермен какой-то! А суперменов в природе не бывает. Короче, не верю я в Максима Каммерера, каким он здесь предстает.
— Ого, как резко! А дальше!
— Дальше — «Жизнь в муравейнике». Ты знаешь — небо и земля! Даже не верится, что написано теми же людьми. Это моя любимая вещь у Стругацких. Рад бы придраться, да не к чему: так сделано, что холодок по коже. И Максим здесь уже не функция, не автомат для насаждения социальной справедливости, не андроид со стальными кулаками, лупящий карикатурных врагов по безмозглым башкам. Конечно, тут он не так ярок, как в «Острове». Простой смертный со всеми слабостями, присущими нашему роду. Но в такого Максима больше веришь. О сюжете я уже не говорю: блеск! А финал… Еще не одно поколение фантастов будет рвать волосы на голове, пытаясь придумать что-нибудь, сравнимое по силе воздействия.
— Согласна. Ну и?..
— Ну и остаются «Волны гасят ветер». У меня к этой повести отношение сложное. Думается, Стругацкие могли создать грандиозную вещь, заглянуть в невероятные глубины души — как человеческой, так и нечеловеческой. Сверхцивилизация, почти незаметно вызревающая в среде самых обыкновенных земных, — это же объедение, а не сюжет! Однако братьям захотелось поэкспериментировать, сделать повесть, практически целиком состоящую из одних документов. Оригинально, конечно, но… Помню, как я был разочарован, когда после «Соляриса» и «Непобедимого» прочитал лемовские же рецензии на ненаписанные книги. Такое богатство мыслей! Но пан Станислав не пожелал облечь их в художественные образы, упаковал в сухую, практически несъедобную оболочку. Спору нет, тут он, с точки зрения формы, опередил всех своих коллег. Но в результате, по моему глубокому убеждению, пострадал читатель.
— Здорово рассуждаешь! — с сарказмом произнесла Марго. — Значит, твои пульсары и Сверхновые — это и есть потрясающие силой воздействия художественные образы. Ну-ну… Однако ты отвлекся. Давай-ка поближе к «Волнам».
— Да, «Волны»… Знаешь, среди моих знакомых есть такие, которые чрезвычайно высоко оценивают именно эту повесть. В основном — как раз из-за ее формы. Новаторство! Прогресс! Но я не получил того, чего ожидал. Герои долго-долго, мелкими шажками, приближаются к разгадке тайны, а когда настает время рассказать о сущности сверхцивилизации, авторы предоставляют слово одному-единственному людену. И все!
— Значит, так было задумано.
— Я и не сомневаюсь. Когда-то Стругацкие заявили, что все их Странники, людены и прочие экзотические персонажи — это всего лишь вешалки, на которых они выставляют на всеобщее обозрение некоторые свои идеи. Разумно! Мне бы тоже не понравилось, если бы они сделали какой-нибудь вертикальный прогресс самоцелью и забыли о простых людях. Но иногда кажется, что эти идеи слишком уж небрежно висят на вешалке, топорщатся. А мне так хотелось бы почувствовать их плоть!
— Экий ты плотоядный! — Марго тоже взбила подушку и устроилась поудобнее. — Силен, ничего не скажешь. Тебе бы работать критиком — из тех, кого называют «литературными киллерами». Привыкли руки к топорам! Где тут гении? Щас мы и их повырубим в два счета! Но мне придется тебя расстроить. Конечно, каждую вещь впритык под планку не загонишь — писатель не автомат, чтобы выдерживать заданные параметры. Тем не менее любая повесть Стругацких в сто раз сильнее, чем все твои «Звездные острова» и «Дни рождения Вселенной». В их текстах есть магия, есть нечто неощутимое и неосязаемое, но берущее читателя в плен. А в твоих больше самолюбования. Между строк так и читается: таких экспериментов с литературой никто никогда не проводил, я единственный и неповторимый! Разве не так?
— Спасибо за искренность, — сухо ответил Ворохов.
— Не за что. Однако речь, по большому счету, идет вовсе не о литературе. Я уже сказала, что книгу тебе подарили с умыслом. Мы думали, что ты, может быть, сам догадаешься — тогда будет проще посвятить тебя в детали. Намек содержала только одна повесть — «Волны». А так как отдельно ее не издавали…
— Понятно, — перебил ее Ворохов. — Я оказался слишком ограниченным типом. Так о чем же это мне следовало догадаться?
— Видишь ли, Андрей… Там говорится о сверхлюдях — люденах. А мы — эти самые людены и есть.
— Что?! — Ворохов резко повернулся к Марго, надеясь уловить в ее зеленых глазах смешинки. — Ты издеваешься! Людены?!
— Не совсем такие, конечно. Стругацкие и подумать не могли, что одна из их «вешалок» окажется реальностью. Мы — более приземленные, что ли. Еще не достигшие таких высот развития.
— Постой! Кто это — мы? «Мечтатели»?
— Не только. Нас не так уж мало.
— Вас?
— Нас, Андрей, нас. Хочешь ты этого или нет, но ты тоже входишь в нашу компанию.
Он рассмеялся — неестественным, нервным смехом.
— Андрей Ворохов — сверхчеловек! Что за бред! Марго, признайся, что ты меня разыгрываешь!
— Типичная реакция, — бесстрастно констатировала Марго. — Слушай, чего это мы тут расселись? А ну-ка, выметайся из постели! Продолжим за столом.
Пока Ворохов приводил себя в порядок (у предусмотрительной Марго нашлись и бритва, и дежурная зубная щетка), хозяйка успела сварить кофе, сделать салатик из свежих огурцов и соорудить горку бутербродов — с джемом, ветчиной, даже с красной икрой!
— Так вот, — говорила Марго, не забывая между тем уплетать салат, — если исходить из канонов низкопробных фантастических боевиков, то мы, конечно, никакие не сверхлюди. Мы не пробиваем кулаками стены, не поджигаем взглядом машины, даже не умеем читать мысли на расстоянии. Есть, правда, среди нас один бессмертный…
— Ого! Вот это здорово!
— Ну как — бессмертный… Он просто не стареет — вот уже лет шестьсот. Но любой несчастный случай…
— Слушай, если вы не телепаты и не умеете двигать взглядом хотя бы спичечные коробки — тогда чем же вы… мы отличаемся от простых людей?
— Различие только на клеточном уровне. Если в тебе покопаться, то окажется, что у тебя есть такие гены, которых нет у обычных землян. У меня, разумеется, тоже. Сейчас разъясню. У каждого из членов нашего сообщества молекула ДНК имеет некий общий для всех участок — своего рода «метку» — и несколько индивидуальных, отвечающих за те или иные способности. Гудков, например, может сочинять совершенно необычную музыку, доступную лишь носителям «метки». Ершов своеобразно отражает мир в своих полотнах. Ты… Ну, с тобой все ясно. Вот в даре Кирилла Ильича ничего экстраординарного нет — он просто очень сильный организатор, наш идейный руководитель. Вдобавок — философ. Кстати, мозг каждого из нас излучает особую волну — мы называем ее кси-волной. Так вот, талант покойного Макарова заключался в том, что он мог улавливать эту волну на большом расстоянии. Это довольно редкий дар! А вообще-то у многих из нас не один, а как минимум два таланта. У тебя по крайней мере точно два. Один ты сам знаешь — это твоя удивительная манера писать. И не делай поспешных выводов из того, что я тебя так жестоко раскритиковала. Не доросла, наверное. Зато некоторые из нас — Стадник и Юричев, например — от твоих сочинений в совершенном восторге. Так что если хочешь комплиментов — сойдись с ними поближе.
— Непременно так и сделаю, — заверил Ворохов. — А второй дар?
— Он у тебя есть, это точно, но мы пока не можем попять, в чем он заключается. Как-то очень по-хитрому «упакован». Но, думаю, , со временем мы подберем ключик.
Ворохов вспомнил взрывающиеся звезды…
— А твой талант, Марго, я уже знаю. Ты не сможешь меня переубедить, даже если…
— Переубедить? И пытаться не буду. Да, мое оружие — сногсшибательный секс. Лучшего я не могла бы выбрать, если бы это зависело от меня самой, а не от случайной расстановки генов. Знаешь, мне кажутся ущербными те женщины, которые умеют наслаждаться сами, но не способны подарить мужчинам частицу своего жара, вознести на седьмое небо, заставить содрогаться в экстазе… Это же изумительно! Наверное, все равно что делить наркотик на двоих — чтобы твой партнер испытал то же самое…
Ворохов представил себе всех этих мужчин, которым Марго дарила частицу своего жара, и скрипнул зубами. Она это заметила.
— Ладно, не нервничай. Ты тоже, я думаю, все эти годы не поклоны в келье отбивал. Между прочим, и у меня есть еще один дар: я умею нейтрализовать эту самую кси-волну, причем тоже на большом расстоянии.
— Как это? — не понял Ворохов.
— Ну, скажем, мы гуляем с тобой где-нибудь в скверике, и ни один пришлый Макаров не достучится до нашего мозга, не поймет, что мы — люди с «меткой». А вот если я уйду подальше — тут он тебя и прощупает. Забавно, правда? Я не могу сама ощутить кси-волну, зато способна запросто подавить ее у целой кучи народа!
— И какой в этом смысл? Она пожала плечами:
— Может, и никакого. А может, это нам когда-нибудь пригодится. Кто знает?
Ворохов немного подумал.
— Так, значит, этот самый Макаров меня и «расшифровал»?
— Именно он. В сущности, это и была его основная работа. Много еще вас бродит по свету… неорганизованных, не знающих, кто они на самом деле. Но не подумай, что Виктор Владимирович просто-напросто разгуливал по улицам, надеясь случайно напасть на чью-нибудь кси-волну. Всем нам пришлось потрудиться. Во-первых, мы изначально знали, что в нашем городе очень много кси-людей. Откуда знали? Ну, это тебе Кирилл Ильич разъяснит. А зная это, мы начали прощупывать все каналы. В частности, залезли в Сеть и обнаружили там твои опусы. Это был шок! Стадник сразу заявил, что такое мог написать только один из нас. А вот дальше все было очень просто. Мы «вычислили» тебя и послали Макарова — удостовериться. Он-то, кстати, и сказал, что у тебя есть еще какой-то необычный дар. Когда все сомнения отпали, тебя пригласили на известный банкет.
— Так-так… Говоришь, много еще гуляет нас, неорганизованных? Неужели по всему свету?
— Ну, Антарктиду можешь смело исключить. А на остальных материках наша организация обосновалась прочно.
— Организация? И как же она называется? Надеюсь, не «Коза ностра» или что-нибудь в этом духе?
— Официально, если этот термин вообще применим, — «Сообщество Кси». Но обычно мы называем ее просто — Клан.
— Ух ты! Точно — все как у мафии.
— Думай что хочешь. Мы не вкладываем в это слово никакого криминального смысла.
И тут Ворохову пришла в голову одна мысль, которая заставила его похолодеть.
— Макаров нашел работу применительно к своему дару. Не значит ли это, что твоя работа…
Зеленые глаза Марго сузились, как у разъяренной кошки.
— Запомни на веки вечные, — сказала она, — я свободный человек и никогда не торговала собой. Уяснил?
Мне никто не смеет указывать, с кем спать! Не скрою: Кирилл Ильич туманно намекал, что Клан нашел такого славного парня — Андрея Ворохова. И что неплохо было бы мне к нему приглядеться. Я посмеялась — только и всего. Надо знать нашего Кирилла Ильича. У него есть такой пунктик: он почему-то считает, что от браков между кси-людьми должны рождаться особо одаренные дети. Я думаю, что это миф. У самого Кирилла Ильича жена «кси», но детей нет. У Михаила Игоревича жена тоже из наших. Дети уже взрослые — и самые обыкновенные. Да и не в этом дело. Пусть бы даже его теория стопроцентно подтвердилась — что из того? Уж поверь: окажись ты заурядным драным мартовским котом, не помогли бы никакие высшие соображения, никакие евгенические изыски. Я сама положила на тебя глаз. Понимаешь? Я сама! Ты что, себя недооцениваешь? Считаешь, что затащить тебя в постель можно только по указке сверху?
— Извини, Марго, — буркнул Ворохов. — Не знаю, что на меня нашло…
— Дурак, только и всего! — с чувством сказала Марго. — Настоящий мужик должен считать, что он — самый лучший, что все бабы только и мечтают упасть к его ногам. Всегда презирала тех, которые покупают любовь. А что касается моей работы… Видишь ли, Клан — разветвленная организация. Чтобы строить свою политику, он должен располагать информацией разного рода. Я — профессиональный информатор. Видел компьютер? Это и есть мое рабочее место. Копаюсь в Сети, а заодно просматриваю англоязычную прессу. Неплохая работа. Интересная. Сведения со всего мира! И денежная. Это, поверь, имеет для меня некоторое значение. Деньги дают известную свободу. Ты согласен?
Ворохов смотрел на недоеденный бутерброд. Аппетит пропал начисто.
— А откуда дровишки? — спросил он. — То бишь, деньжата? Ваш Клан что-нибудь производит?
— Я думала, ты догадаешься. Каждый член Клана в какой-то области одарен. Как ты думаешь, есть среди нас гениальные бизнесмены? Разумеется, есть, и немало. Они зарабатывают миллионы долларов и содержат все Сообщество.
— Просто так, из чистого альтруизма?
— Андрей, ты до сих пор не можешь понять, что такое Клан. Это же как одна семья, хотя и разбросанная по пяти материкам!
«В самом деле дурак! — подумал Ворохов. — Зациклился: гейша, гетера… Радуйся, что она вообще обратила на тебя внимание — с такой-то внешностью, деньгами, возможностями… Сидел бы сейчас в своей квартирке, один как перст, думал о ней, недостижимой, загадочной, и кусал локти от бессилия. Надо же, профессиональный информатор… Эх, вот здорово, если бы были только я, Марго — и никакого Клана, этого спрута, раскинувшего щупальца по всему миру! Кси-люди… Не хочу, не могу поверить! Неужели мое „я“ так зависит от этой чертовой метки? Неужели, не будь ее, я сидел бы сейчас в каком-нибудь унылом КБ, чертил втулки и муфты, не помышляя о литературе? Удивительно! Я, фантаст, должен прыгать от радости, открыв сверхлюдей, да еще узнав, что сам являюсь одним из них. А у меня почему-то сосет под ложечкой…»
— Клан, семья, — сказал он. — Осталось только узнать, кто у вас работает «крестным отцом». И что это у Клана за политика такая? Я-то думал, что у всех моих новых знакомых при слове «политика» начинается… м-м… легкое недомогание.
— Это не то, что ты думаешь. К власти мы не стремимся. Но подробнее о Клане тебе расскажет Кирилл Ильич.
— А ты? Ты же… информатор? Марго улыбнулась.
— Я думаю, у нас и без того найдется о чем поговорить. Не правда ли, Андрей?
Глава 14. «ЛОМКА»
Николай Аркадьевич Филюшин отдыхал от трудов праведных… вернее, неправедных. Развалясь в кресле, он смотрел телевизор. Новости шли сразу по двум каналам, и Филюшин то и дело переключал их — для сравнения. Да, это было нечто! Близились выборы нового государя веся Руси, и СМИ уделяли повышенное внимание наиболее вероятному победителю. Но если один телеканал изображал его волевым, целеустремленным и благородным — этаким рыцарем в золотых доспехах, то второй представлял кандидата в президенты бесхребетным субъектом, купленным кучкой миллиардеров.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30