Спасибо, пап. Мэтт еще посидел немного, переваривая новости, потом снова снял трубку и набрал телефон Офелии.
Он и сам не знал, что заставило его это сделать. На душе было тоскливо. Может быть, из-за того, что дети как-никак привязались к Хэмишу, а может, просто не мог забыть, что тот все-таки был когда-то его другом. И сейчас Мэтт жалел о нем, а вовсе не о Салли.
Он рассказал Офелии, что случилось. Как и Мэтт, она тоже в первую очередь подумала о Роберте. А потом, следуя странной женской Логике, принялась гадать, что теперь чувствует Мэтт к овдовевшей Салли, ведь когда-то он безумно любил ее. Она была его женой, и он так и не женился после ее ухода. И вот теперь она наконец свободна. Трудно, конечно, представить, чтобы после стольких лет между ними вновь вспыхнул огонь, но… кто знает? В жизни и не такое случается. В конце концов, Салли всего сорок пять, и наверняка она уже подумывает о поисках нового супруга. И потом… ведь когда-то она любила Мэтта! Во всяком случае, настолько, чтобы выйти за него замуж и родить ему детей.
– Она сказала, что сама привезет ко мне Ванессу на Рождество, а заодно и повидается с Робертом, – сообщил Мэтт. – Надеюсь, у нее хватит ума этого не делать. Я хочу увидеть детей, а вовсе не ее. – Он-то надеялся, что на выходные слетает в Окленд повидать Ванессу, и вот теперь всем его надеждам конец. Впрочем, сейчас действительно не время. Им там небось не до него, ведь у Хэмиша с Салли огромная семья: дети от первого брака, да еще их собственные. Так что Мэтт не сердился. Он ждал столько лет, что одна лишняя неделя не могла ничего изменить. И потом так будет лучше.
– А для чего ей-то приезжать? – недоуменно спросила Офелия.
– Одному Богу известно. Просто чтобы насолить мне, – буркнул Мэтт. И заставил себя рассмеяться.
Но на душе у него кошки скребли, а в ушах все еще стояли безудержные рыдания Салли. Нет, эта женщина уже давно стала для него чужой. Просто еще раз напомнила, сколько горя когда-то ему принесла. Он понятия не имел, почему вдруг Офелия так переполошилась из-за возможного приезда Салли, но решил отнести это на счет ее ревности.
Остаток недели для обоих выдался на редкость хлопотным. Приближались праздники, и на улицах стало опасно. Промозглый ледяной ветер словно выплеснул всю грязь, что скопилась в городе за прошедший год. Многие в это время теряли работу и, оказавшись без крыши над головой, спивались или хватались за наркотики. С каждым днем становилось все холоднее, и как-то ночью, осматривая коробки, где ютились бездомные, команда Офелии обнаружила четыре трупа. Иной раз Офелия чувствовала, что у нее разрывается сердце.
Мэтт съездил повидаться к Роберту. А с Ванессой он часто разговаривал по телефону. Салли тоже часто звонила ему – одному Богу известно зачем. После каждого такого звонка взбешенный Мэтт звонил Офелии и принимался жаловаться ей на Салли.
Единственным светлым моментом за все время выдался не по-зимнему солнечный денек, который они втроем провели у океана, когда Офелия с Пип вырвались на полдня к Мэтту. Роберт не смог приехать – готовился к экзаменам. А до Рождества оставалось всего две недели.
Они втроем долго гуляли по берегу. Мэтт взахлеб хвастался домиком возле озера Тахо, который он арендовал на всю неделю от Рождества до Нового года. Они с Робертом собирались поехать туда кататься на лыжах, и Мэтт очень надеялся, что ему удастся захватить с собой и Ванессу.
– Салли все еще намерена приехать? – с напускным равнодушием поинтересовалась Офелия.
Ей самой было странно, почему появление экс-супруги Мэтта до такой степени беспокоит ее, но она ничего не могла с собой поделать. Может, все дело в том, что та теперь вдова? Вообще говоря, Офелия прекрасно понимала, что все ее страхи не имеют под собой ни малейшего основания. Мэтт, похоже, не питал никакого интереса к бывшей жене, но… кто знает? Вспомнить хотя бы Теда, не постеснявшегося закрутить роман с лучшей подругой своей жены, да еще сделать ей ребенка! После того письма взгляды Офелии сильно изменились.
– Понятия не имею! Впрочем, какое мне дело до ее планов? Но вот если Ванесса все-таки прилетит, кто привезет ее на озеро Тахо? Лично у меня нет ни малейшего желания видеть Салли, даже если она и приедет, – отрезал Мэтт, и с души Офелии словно камень свалился. – Мне бы очень хотелось, чтобы и вы с Пип тоже приехали. Кстати, какие у вас планы на Рождество?
В прошлом году Офелия и не думала об этом, а вот теперь это превратилось в настоящую проблему.
– Еще не знаю. Похоже, нас с каждым годом становится все меньше. Прошлое Рождество мы с Пип встречали вместе с Андреа. – Тогда она была на пятом месяце, подумала Офелия и невольно вздрогнула, разом вспомнив и подлое предательство Андреа, и чьего ребенка носила она тогда. – В этом году, наверное, встретим его вдвоем – я да Пип. Может, действительно неплохо провести несколько дней на Тахо… Все-таки грустно встречать Рождество только вдвоем. – Мэтт молча кивнул, не желая растравлять в ее душе и без того мучительные воспоминания. – Так что нам с ней даже приятно думать, что назавтра мы уже будем не одни. – Офелия подняла к нему лицо и улыбнулась.
Пип убежала вперед вместе с Муссом, и Мэтт, воспользовавшись тем, что их никто не видит, прижался губами к губам Офелии. Словно искра пробежала между ними. И Мэтт вздрогнул, усилием воли заставив себя успокоиться. Конечно, он мечтал о большем, но за последние две недели произошло столько всяких событий, что излишняя настойчивость с его стороны могла бы спугнуть ее, а этого Мэтт боялся больше всего. Он догадывался, что Офелия все еще колеблется – ее тянуло к нему, и в то же время новая близость вселяла в нее страх и неуверенность перед тем, что ждет впереди. Ни он, ни она не хотели торопить события. Сцепив зубы, Мэтт поклялся, что будет ждать столько, сколько понадобится. Но его тянуло к ней с такой силой, которая пугала его самого. Останавливала Мэтта только мысль о трагедии, которую она недавно пережила. И все же он не мог не почувствовать, что и в ней мало-помалу просыпается желание. Несмотря на все свои страхи и сомнения, с каждым днем Офелия становилась ему ближе.
К ним подбежала Пип. Мэтт рассказал ей о домике возле озера Тахо и невольно улыбнулся, когда Пип запрыгала от восторга. Офелия все еще сомневалась. Ему удалось уломать ее только к концу дня. Решив, что надо ковать железо, пока горячо, Мэтт постарался вырвать у нее еще одно обещание.
– Сделайте мне один подарок на Рождество, хорошо? – очень серьезно попросил он. Когда они сидели у камина, Пип снова убежала на берег.
– И что же это за подарок? – улыбнулась Офелия. Для Пип она уже купила подарок, а вот о подарке для Мэтта пока еще не думала.
– Я бы очень хотел, чтобы вы отказались от своих ночных вылазок.
Лицо Мэтта стало напряженным, и Офелия с тяжелым вздохом отвела глаза. Теперь, когда Мэтт значил для нее неизмеримо больше, чем прежде, она постоянно ломала голову, как решить эту проблему. Раньше Мэтт никогда не ставил ее перед такой дилеммой. Не в его характере давить на нее – до сегодняшнего дня, во всяком случае.
– Вы же понимаете, что я не могу. То, что я делаю, важно не только для меня, но и для этих несчастных тоже. И потом мне нравится моя работа, честное слово. Ну и к тому же сюда не каждый согласится пойти, так что у них вечно не хватает людей.
– А знаете почему? – буркнул он. Вид у него был самый несчастный. – Потому что у большинства людей хватает ума понять, что это опасно. – Он не стал говорить Офелии о том, что пугало его больше всего.
С некоторых пор Мэтт сильно подозревал, что ее упрямое желание заниматься именно этим делом – не что иное, как подсознательное стремление уйти из жизни. Но как бы там ни было, он поклялся, что сделает все возможное и невозможное, чтобы заставить ее отказаться от этой затеи. Пусть работает в своем Центре, если уж ей так хочется, думал он, но бродить ночью по улицам – это уж слишком! И дело тут вовсе не в том, что он не уважал ее чувства или желания, – просто Мэтту хотелось спасти ее от нее самой.
– Послушайте, Офелия, я серьезно. Ради вас, ради Пип, наконец, умоляю вас – откажитесь! Если ваши напарники такие отчаянные, чтобы увлекаться этим, – пусть их! Неужели нельзя помогать бездомным как-нибудь по-другому? Пожалейте себя, дорогая!
– Можно, конечно, только мы делаем больше других, понимаете? Мы идем прямо к ним и даем им то, в чем они нуждаются больше всего. Когда попадешь в действительно отчаянное положение, то вряд ли хватит сил самостоятельно добраться до Центра. Так что мы должны сами идти к •ним, если хотим хоть кого-то спасти, – закончила она, все еще не теряя надежды переубедить Мэтта.
Впрочем, ту же самую надежду питал и Мэтт. Их борьба длилась уже давно, и оба не желали сдаваться. Однако со временем Офелия почувствовала, что потихоньку начинает колебаться. Что же до Мэтта, то он был тверд как скала.
– Вы просто никак не можете смириться с мыслью, что все эти несчастные, выброшенные на улицу, вовсе не обязательно закоренелые преступники, а просто раздавленные жизнью люди, которые отчаянно нуждаются в нашей помощи. А ведь среди них есть и дети, и глубокие старики – подумайте о них! Не могу же я с милой улыбкой взять расчет и заняться чем-то еще?! Если не я, то кто? Видели бы вы этих несчастных! Да меня бы потом замучила совесть, если бы я сделала, как вы хотите. Так что просите что-нибудь еще, – закончила Офелия.
– Нет, дорогая. Больше мне ничего не нужно. Ну, раз вы отказываете мне в такой малости, пусть Санта вас накажет, и пусть вы найдете в своем рождественском чулке кусок угля вместо подарка!
Иной раз Мэтта начинали грызть сомнения. А что, если Офелия права? Что, если он просто преувеличивает опасность, которой она подвергается? Она так часто уверяла его, что ничем не рискует, но Мэтта все еще терзал страх. Выслушав его обиженное пожелание, Офелия только рассмеялась – она и не подозревала, что Мэтт давным-давно уже приготовил ей подарок. Оставалось только надеяться, что он ей понравится.
С разрешения Офелии он купил для Пип роскошный велосипед, на котором можно было бы кататься не только по дорожкам городского парка, но и по песчаному пляжу и который она могла бы брать с собой всякий раз, когда они выберутся его навестить. С тех пор Мэтт не раз с тайной гордостью любовался своим подарком – такой велосипед мог подарить только отец, потому что матери вряд ли бы пришло подобное в голову. Насколько он знал, Офелия рыскала по магазинам, не зная, что лучше подарить: что-нибудь из одежды или забавную игрушку? Когда девочка в таком возрасте, выбрать подарок особенно трудно: вроде бы она уже слишком большая, чтобы играть в игрушки, и в то же время явно мала, для того чтобы получать «взрослые» подарки. Мэтт тяжело вздохнул и покачал головой. Он закатил велосипед в гараж, аккуратно укрыв его брезентом, и, конечно, не удержался – рассказал о подарке Офелии. Та нисколько не сомневалась, что Пип будет в восторге.
Единственный подарок, от которого бы он с радостью отказался, Мэтт все же получил. За неделю до Рождества позвонила Салли и сообщила, что прилетает на следующий день с Ванессой и двумя младшими детьми. Четверо детей Хэмиша от первого брака решили провести праздники вместе с матерью. Поэтому Салли решила слетать в Сан-Франциско – как она выразилась, «проведать его». Такого «подарка» Мэтт не ожидал. От досады он едва не бросил трубку об стену: он мечтал увидеть дочь, а вовсе не бывшую супругу. Салли сообщила, что остановится в «Ритце». По уже сложившейся привычке Мэтт кинулся к Офелии жаловаться. И застал ее у двери – она как раз отправлялась на ночное дежурство.
– Ну и что мне прикажете делать? – возмущенно гаркнул Мэтт. – Глаза бы мои на нее не смотрели! Если бы не Несси! Хорошо хоть, она сразу же уедет вместе с нами на Тахо! Несси, я хочу сказать, а не Салли, конечно, – проворчал он.
Офелия немного расстроилась, хотя и виду не подала. За последние недели она слишком привязалась к Мэтту, чтобы сейчас безразлично отнестись к приезду его хоть и бывшей, но все же жены. А вдруг он снова влюбится в нее? Любил же он ее раньше – значит, может увлечься и теперь, несмотря на все гадости, которые она ему делала. Успокоенная заверениями Мэтта, Офелия давно уже не думала о ней, и вдруг – известие о приезде Салли… словно снег на голову! Какой-то внутренний голос нашептывал Офелии, что они непременно встретятся. Уж Салли не упустит случая попробовать вновь разжечь в душе Мэтта прежние чувства. Ах, мужчины порой так потрясающе наивны, что просто плакать хочется! Одно ее настойчивое желание непременно приехать сюда должно было бы открыть Мэтту глаза! Неужто он еще не догадывается, что у нее на уме? И Офелия как можно деликатнее попробовала намекнуть ему на свои подозрения.
– Салли?! – фыркнул Мэтт. – Не смешите меня, дорогая. Все давно уже в прошлом. Просто она не знает, куда себя деть, вот и все. К тому же нужно решить, как быть с фирмой. Офелия, клянусь, вам не о чем тревожиться. Прошло уже десять лет. Уверяю вас, я давно излечился от нее. – Голос его звучал уверенно, но женский инстинкт Офелии подсказывал, что нужно быть начеку.
– В жизни и не такое случается, – осторожно предупредила она.
– Только не со мной. Для меня вся история закончилась много лет назад, куда раньше, чем для нее. Вспомните, это ведь она бросила меня ради парня, у которого карманы были набита туже, чем у меня, – зло заметил Мэтт. Видимо, оскорбленное мужское самолюбие до сих пор давало о себе знать.
– Да. Но теперь он умер, и все его деньги достались ей. Она чувствует себя одинокой, и ей страшно. Поверьте мне, Мэтт, Салли наверняка что-то задумала.
Но Мэтт упорно не желал ей верить – до той самой минуты, пока Салли, водворив детей в «Ритц», не позвонила ему.
Самым что ни на есть медовым голосом она принялась упрашивать Мэтта прийти к чаю. Конечно, она устала после многочасового перелета и выглядит жутко, пела она, но Мэтт даже представить себе не может, как ей не терпится увидеть его после всех лет разлуки.
В памяти Мэтта немедленно всплыли предостережения Офелии, но он только отмахнулся от них, словно от надоедливой мухи. Просто Салли в память о прошлом старается вести себя так, словно они старые друзья. Ну и пусть старается, все равно он никогда не простит ей попытки украсть у него детей, злорадно подумал Мэтт. В душе его жили ненависть и презрение к этой женщине, но… ведь, кроме души, у человека есть и тело, верно? А тело Мэтта отреагировало незамедлительно. Сработал своего рода рефлекс, как у павловской собаки, и Мэтт вдруг безумно разозлился, причем даже не столько на Салли, сколько на себя самого. Ему следовало бы помнить, как она любит испытывать свою власть над людьми.
– Где Несси? – резко бросил Мэтт, нисколько не скрывая, что ему нужна дочь, а вовсе не бывшая жена. Со вчерашнего дня он буквально считал минуты до ее приезда.
– Тут, – с напускной кротостью проворковала Салли. – Бедная крошка тоже устала.
– Ничего, у нее будет время выспаться. Передай ей, что где-то через час я буду ждать ее внизу. Пусть спускается. – От волнения Мэтт даже не заметил, что кричит. Он отстал от Салли, только когда та клятвенно пообещала, что все передаст.
Мэтт собирался, как на свидание, – ринулся в душ, побрился, переоделся, придирчиво выбрав тот пиджак, который ему больше всего шел, и к нему серые слаксы, и когда он подошел ко входу в отель, многие оборачивались ему вслед. Он торопливо обежал глазами холл. А что, если он вдруг не узнает ее, промелькнуло у него в голове. Что, если она изменилась так сильно… И тут он увидел ее. Она сжалась в комочек в углу, словно испуганный олененок, и лицо у нее было такое же жалкое и беззащитное, как десять лет назад, когда ее отняли у него. Только тело ее стало восхитительно-женским, и грива длинных светлых волос разметалась по плечам, словно хвост кометы. Обняв друг друга, отец с дочерью не смогли сдержать слез. Дочка спрятала лицо у него на плече и, хлюпая носом, осторожно, как слепая, ощупывала его лицо кончиками пальцев. И будто бы не было долгих шести лет! Мэтт с трудом подавил желание взять дочку на руки, как маленькую. Они смотрели в глаза друг другу, смеясь и плача от радости.
– Ох, папа… ты все такой же… ничуточки не изменился… – смахивая слезы, улыбалась Ванесса.
А Мэтт с восторгом думал, что в жизни не видел столь очаровательной юной девушки. У него едва сердце не выпрыгивало из груди при одном только взгляде на дочь. Лишь теперь он понял, как мучительно ему не хватало ее все годы. Просто до сих пор он не позволял себе думать об этом, чтобы не сойти с ума.
– Зато ты как изменилась! Фантастика! – У Ванессы была потрясающая фигура – в точности как когда-то у ее матери. Короткое серое платье и высокие каблуки подчеркивали безупречно стройные ноги девушки, а прекрасное лицо почти не тронуто косметикой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43
Он и сам не знал, что заставило его это сделать. На душе было тоскливо. Может быть, из-за того, что дети как-никак привязались к Хэмишу, а может, просто не мог забыть, что тот все-таки был когда-то его другом. И сейчас Мэтт жалел о нем, а вовсе не о Салли.
Он рассказал Офелии, что случилось. Как и Мэтт, она тоже в первую очередь подумала о Роберте. А потом, следуя странной женской Логике, принялась гадать, что теперь чувствует Мэтт к овдовевшей Салли, ведь когда-то он безумно любил ее. Она была его женой, и он так и не женился после ее ухода. И вот теперь она наконец свободна. Трудно, конечно, представить, чтобы после стольких лет между ними вновь вспыхнул огонь, но… кто знает? В жизни и не такое случается. В конце концов, Салли всего сорок пять, и наверняка она уже подумывает о поисках нового супруга. И потом… ведь когда-то она любила Мэтта! Во всяком случае, настолько, чтобы выйти за него замуж и родить ему детей.
– Она сказала, что сама привезет ко мне Ванессу на Рождество, а заодно и повидается с Робертом, – сообщил Мэтт. – Надеюсь, у нее хватит ума этого не делать. Я хочу увидеть детей, а вовсе не ее. – Он-то надеялся, что на выходные слетает в Окленд повидать Ванессу, и вот теперь всем его надеждам конец. Впрочем, сейчас действительно не время. Им там небось не до него, ведь у Хэмиша с Салли огромная семья: дети от первого брака, да еще их собственные. Так что Мэтт не сердился. Он ждал столько лет, что одна лишняя неделя не могла ничего изменить. И потом так будет лучше.
– А для чего ей-то приезжать? – недоуменно спросила Офелия.
– Одному Богу известно. Просто чтобы насолить мне, – буркнул Мэтт. И заставил себя рассмеяться.
Но на душе у него кошки скребли, а в ушах все еще стояли безудержные рыдания Салли. Нет, эта женщина уже давно стала для него чужой. Просто еще раз напомнила, сколько горя когда-то ему принесла. Он понятия не имел, почему вдруг Офелия так переполошилась из-за возможного приезда Салли, но решил отнести это на счет ее ревности.
Остаток недели для обоих выдался на редкость хлопотным. Приближались праздники, и на улицах стало опасно. Промозглый ледяной ветер словно выплеснул всю грязь, что скопилась в городе за прошедший год. Многие в это время теряли работу и, оказавшись без крыши над головой, спивались или хватались за наркотики. С каждым днем становилось все холоднее, и как-то ночью, осматривая коробки, где ютились бездомные, команда Офелии обнаружила четыре трупа. Иной раз Офелия чувствовала, что у нее разрывается сердце.
Мэтт съездил повидаться к Роберту. А с Ванессой он часто разговаривал по телефону. Салли тоже часто звонила ему – одному Богу известно зачем. После каждого такого звонка взбешенный Мэтт звонил Офелии и принимался жаловаться ей на Салли.
Единственным светлым моментом за все время выдался не по-зимнему солнечный денек, который они втроем провели у океана, когда Офелия с Пип вырвались на полдня к Мэтту. Роберт не смог приехать – готовился к экзаменам. А до Рождества оставалось всего две недели.
Они втроем долго гуляли по берегу. Мэтт взахлеб хвастался домиком возле озера Тахо, который он арендовал на всю неделю от Рождества до Нового года. Они с Робертом собирались поехать туда кататься на лыжах, и Мэтт очень надеялся, что ему удастся захватить с собой и Ванессу.
– Салли все еще намерена приехать? – с напускным равнодушием поинтересовалась Офелия.
Ей самой было странно, почему появление экс-супруги Мэтта до такой степени беспокоит ее, но она ничего не могла с собой поделать. Может, все дело в том, что та теперь вдова? Вообще говоря, Офелия прекрасно понимала, что все ее страхи не имеют под собой ни малейшего основания. Мэтт, похоже, не питал никакого интереса к бывшей жене, но… кто знает? Вспомнить хотя бы Теда, не постеснявшегося закрутить роман с лучшей подругой своей жены, да еще сделать ей ребенка! После того письма взгляды Офелии сильно изменились.
– Понятия не имею! Впрочем, какое мне дело до ее планов? Но вот если Ванесса все-таки прилетит, кто привезет ее на озеро Тахо? Лично у меня нет ни малейшего желания видеть Салли, даже если она и приедет, – отрезал Мэтт, и с души Офелии словно камень свалился. – Мне бы очень хотелось, чтобы и вы с Пип тоже приехали. Кстати, какие у вас планы на Рождество?
В прошлом году Офелия и не думала об этом, а вот теперь это превратилось в настоящую проблему.
– Еще не знаю. Похоже, нас с каждым годом становится все меньше. Прошлое Рождество мы с Пип встречали вместе с Андреа. – Тогда она была на пятом месяце, подумала Офелия и невольно вздрогнула, разом вспомнив и подлое предательство Андреа, и чьего ребенка носила она тогда. – В этом году, наверное, встретим его вдвоем – я да Пип. Может, действительно неплохо провести несколько дней на Тахо… Все-таки грустно встречать Рождество только вдвоем. – Мэтт молча кивнул, не желая растравлять в ее душе и без того мучительные воспоминания. – Так что нам с ней даже приятно думать, что назавтра мы уже будем не одни. – Офелия подняла к нему лицо и улыбнулась.
Пип убежала вперед вместе с Муссом, и Мэтт, воспользовавшись тем, что их никто не видит, прижался губами к губам Офелии. Словно искра пробежала между ними. И Мэтт вздрогнул, усилием воли заставив себя успокоиться. Конечно, он мечтал о большем, но за последние две недели произошло столько всяких событий, что излишняя настойчивость с его стороны могла бы спугнуть ее, а этого Мэтт боялся больше всего. Он догадывался, что Офелия все еще колеблется – ее тянуло к нему, и в то же время новая близость вселяла в нее страх и неуверенность перед тем, что ждет впереди. Ни он, ни она не хотели торопить события. Сцепив зубы, Мэтт поклялся, что будет ждать столько, сколько понадобится. Но его тянуло к ней с такой силой, которая пугала его самого. Останавливала Мэтта только мысль о трагедии, которую она недавно пережила. И все же он не мог не почувствовать, что и в ней мало-помалу просыпается желание. Несмотря на все свои страхи и сомнения, с каждым днем Офелия становилась ему ближе.
К ним подбежала Пип. Мэтт рассказал ей о домике возле озера Тахо и невольно улыбнулся, когда Пип запрыгала от восторга. Офелия все еще сомневалась. Ему удалось уломать ее только к концу дня. Решив, что надо ковать железо, пока горячо, Мэтт постарался вырвать у нее еще одно обещание.
– Сделайте мне один подарок на Рождество, хорошо? – очень серьезно попросил он. Когда они сидели у камина, Пип снова убежала на берег.
– И что же это за подарок? – улыбнулась Офелия. Для Пип она уже купила подарок, а вот о подарке для Мэтта пока еще не думала.
– Я бы очень хотел, чтобы вы отказались от своих ночных вылазок.
Лицо Мэтта стало напряженным, и Офелия с тяжелым вздохом отвела глаза. Теперь, когда Мэтт значил для нее неизмеримо больше, чем прежде, она постоянно ломала голову, как решить эту проблему. Раньше Мэтт никогда не ставил ее перед такой дилеммой. Не в его характере давить на нее – до сегодняшнего дня, во всяком случае.
– Вы же понимаете, что я не могу. То, что я делаю, важно не только для меня, но и для этих несчастных тоже. И потом мне нравится моя работа, честное слово. Ну и к тому же сюда не каждый согласится пойти, так что у них вечно не хватает людей.
– А знаете почему? – буркнул он. Вид у него был самый несчастный. – Потому что у большинства людей хватает ума понять, что это опасно. – Он не стал говорить Офелии о том, что пугало его больше всего.
С некоторых пор Мэтт сильно подозревал, что ее упрямое желание заниматься именно этим делом – не что иное, как подсознательное стремление уйти из жизни. Но как бы там ни было, он поклялся, что сделает все возможное и невозможное, чтобы заставить ее отказаться от этой затеи. Пусть работает в своем Центре, если уж ей так хочется, думал он, но бродить ночью по улицам – это уж слишком! И дело тут вовсе не в том, что он не уважал ее чувства или желания, – просто Мэтту хотелось спасти ее от нее самой.
– Послушайте, Офелия, я серьезно. Ради вас, ради Пип, наконец, умоляю вас – откажитесь! Если ваши напарники такие отчаянные, чтобы увлекаться этим, – пусть их! Неужели нельзя помогать бездомным как-нибудь по-другому? Пожалейте себя, дорогая!
– Можно, конечно, только мы делаем больше других, понимаете? Мы идем прямо к ним и даем им то, в чем они нуждаются больше всего. Когда попадешь в действительно отчаянное положение, то вряд ли хватит сил самостоятельно добраться до Центра. Так что мы должны сами идти к •ним, если хотим хоть кого-то спасти, – закончила она, все еще не теряя надежды переубедить Мэтта.
Впрочем, ту же самую надежду питал и Мэтт. Их борьба длилась уже давно, и оба не желали сдаваться. Однако со временем Офелия почувствовала, что потихоньку начинает колебаться. Что же до Мэтта, то он был тверд как скала.
– Вы просто никак не можете смириться с мыслью, что все эти несчастные, выброшенные на улицу, вовсе не обязательно закоренелые преступники, а просто раздавленные жизнью люди, которые отчаянно нуждаются в нашей помощи. А ведь среди них есть и дети, и глубокие старики – подумайте о них! Не могу же я с милой улыбкой взять расчет и заняться чем-то еще?! Если не я, то кто? Видели бы вы этих несчастных! Да меня бы потом замучила совесть, если бы я сделала, как вы хотите. Так что просите что-нибудь еще, – закончила Офелия.
– Нет, дорогая. Больше мне ничего не нужно. Ну, раз вы отказываете мне в такой малости, пусть Санта вас накажет, и пусть вы найдете в своем рождественском чулке кусок угля вместо подарка!
Иной раз Мэтта начинали грызть сомнения. А что, если Офелия права? Что, если он просто преувеличивает опасность, которой она подвергается? Она так часто уверяла его, что ничем не рискует, но Мэтта все еще терзал страх. Выслушав его обиженное пожелание, Офелия только рассмеялась – она и не подозревала, что Мэтт давным-давно уже приготовил ей подарок. Оставалось только надеяться, что он ей понравится.
С разрешения Офелии он купил для Пип роскошный велосипед, на котором можно было бы кататься не только по дорожкам городского парка, но и по песчаному пляжу и который она могла бы брать с собой всякий раз, когда они выберутся его навестить. С тех пор Мэтт не раз с тайной гордостью любовался своим подарком – такой велосипед мог подарить только отец, потому что матери вряд ли бы пришло подобное в голову. Насколько он знал, Офелия рыскала по магазинам, не зная, что лучше подарить: что-нибудь из одежды или забавную игрушку? Когда девочка в таком возрасте, выбрать подарок особенно трудно: вроде бы она уже слишком большая, чтобы играть в игрушки, и в то же время явно мала, для того чтобы получать «взрослые» подарки. Мэтт тяжело вздохнул и покачал головой. Он закатил велосипед в гараж, аккуратно укрыв его брезентом, и, конечно, не удержался – рассказал о подарке Офелии. Та нисколько не сомневалась, что Пип будет в восторге.
Единственный подарок, от которого бы он с радостью отказался, Мэтт все же получил. За неделю до Рождества позвонила Салли и сообщила, что прилетает на следующий день с Ванессой и двумя младшими детьми. Четверо детей Хэмиша от первого брака решили провести праздники вместе с матерью. Поэтому Салли решила слетать в Сан-Франциско – как она выразилась, «проведать его». Такого «подарка» Мэтт не ожидал. От досады он едва не бросил трубку об стену: он мечтал увидеть дочь, а вовсе не бывшую супругу. Салли сообщила, что остановится в «Ритце». По уже сложившейся привычке Мэтт кинулся к Офелии жаловаться. И застал ее у двери – она как раз отправлялась на ночное дежурство.
– Ну и что мне прикажете делать? – возмущенно гаркнул Мэтт. – Глаза бы мои на нее не смотрели! Если бы не Несси! Хорошо хоть, она сразу же уедет вместе с нами на Тахо! Несси, я хочу сказать, а не Салли, конечно, – проворчал он.
Офелия немного расстроилась, хотя и виду не подала. За последние недели она слишком привязалась к Мэтту, чтобы сейчас безразлично отнестись к приезду его хоть и бывшей, но все же жены. А вдруг он снова влюбится в нее? Любил же он ее раньше – значит, может увлечься и теперь, несмотря на все гадости, которые она ему делала. Успокоенная заверениями Мэтта, Офелия давно уже не думала о ней, и вдруг – известие о приезде Салли… словно снег на голову! Какой-то внутренний голос нашептывал Офелии, что они непременно встретятся. Уж Салли не упустит случая попробовать вновь разжечь в душе Мэтта прежние чувства. Ах, мужчины порой так потрясающе наивны, что просто плакать хочется! Одно ее настойчивое желание непременно приехать сюда должно было бы открыть Мэтту глаза! Неужто он еще не догадывается, что у нее на уме? И Офелия как можно деликатнее попробовала намекнуть ему на свои подозрения.
– Салли?! – фыркнул Мэтт. – Не смешите меня, дорогая. Все давно уже в прошлом. Просто она не знает, куда себя деть, вот и все. К тому же нужно решить, как быть с фирмой. Офелия, клянусь, вам не о чем тревожиться. Прошло уже десять лет. Уверяю вас, я давно излечился от нее. – Голос его звучал уверенно, но женский инстинкт Офелии подсказывал, что нужно быть начеку.
– В жизни и не такое случается, – осторожно предупредила она.
– Только не со мной. Для меня вся история закончилась много лет назад, куда раньше, чем для нее. Вспомните, это ведь она бросила меня ради парня, у которого карманы были набита туже, чем у меня, – зло заметил Мэтт. Видимо, оскорбленное мужское самолюбие до сих пор давало о себе знать.
– Да. Но теперь он умер, и все его деньги достались ей. Она чувствует себя одинокой, и ей страшно. Поверьте мне, Мэтт, Салли наверняка что-то задумала.
Но Мэтт упорно не желал ей верить – до той самой минуты, пока Салли, водворив детей в «Ритц», не позвонила ему.
Самым что ни на есть медовым голосом она принялась упрашивать Мэтта прийти к чаю. Конечно, она устала после многочасового перелета и выглядит жутко, пела она, но Мэтт даже представить себе не может, как ей не терпится увидеть его после всех лет разлуки.
В памяти Мэтта немедленно всплыли предостережения Офелии, но он только отмахнулся от них, словно от надоедливой мухи. Просто Салли в память о прошлом старается вести себя так, словно они старые друзья. Ну и пусть старается, все равно он никогда не простит ей попытки украсть у него детей, злорадно подумал Мэтт. В душе его жили ненависть и презрение к этой женщине, но… ведь, кроме души, у человека есть и тело, верно? А тело Мэтта отреагировало незамедлительно. Сработал своего рода рефлекс, как у павловской собаки, и Мэтт вдруг безумно разозлился, причем даже не столько на Салли, сколько на себя самого. Ему следовало бы помнить, как она любит испытывать свою власть над людьми.
– Где Несси? – резко бросил Мэтт, нисколько не скрывая, что ему нужна дочь, а вовсе не бывшая жена. Со вчерашнего дня он буквально считал минуты до ее приезда.
– Тут, – с напускной кротостью проворковала Салли. – Бедная крошка тоже устала.
– Ничего, у нее будет время выспаться. Передай ей, что где-то через час я буду ждать ее внизу. Пусть спускается. – От волнения Мэтт даже не заметил, что кричит. Он отстал от Салли, только когда та клятвенно пообещала, что все передаст.
Мэтт собирался, как на свидание, – ринулся в душ, побрился, переоделся, придирчиво выбрав тот пиджак, который ему больше всего шел, и к нему серые слаксы, и когда он подошел ко входу в отель, многие оборачивались ему вслед. Он торопливо обежал глазами холл. А что, если он вдруг не узнает ее, промелькнуло у него в голове. Что, если она изменилась так сильно… И тут он увидел ее. Она сжалась в комочек в углу, словно испуганный олененок, и лицо у нее было такое же жалкое и беззащитное, как десять лет назад, когда ее отняли у него. Только тело ее стало восхитительно-женским, и грива длинных светлых волос разметалась по плечам, словно хвост кометы. Обняв друг друга, отец с дочерью не смогли сдержать слез. Дочка спрятала лицо у него на плече и, хлюпая носом, осторожно, как слепая, ощупывала его лицо кончиками пальцев. И будто бы не было долгих шести лет! Мэтт с трудом подавил желание взять дочку на руки, как маленькую. Они смотрели в глаза друг другу, смеясь и плача от радости.
– Ох, папа… ты все такой же… ничуточки не изменился… – смахивая слезы, улыбалась Ванесса.
А Мэтт с восторгом думал, что в жизни не видел столь очаровательной юной девушки. У него едва сердце не выпрыгивало из груди при одном только взгляде на дочь. Лишь теперь он понял, как мучительно ему не хватало ее все годы. Просто до сих пор он не позволял себе думать об этом, чтобы не сойти с ума.
– Зато ты как изменилась! Фантастика! – У Ванессы была потрясающая фигура – в точности как когда-то у ее матери. Короткое серое платье и высокие каблуки подчеркивали безупречно стройные ноги девушки, а прекрасное лицо почти не тронуто косметикой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43