Он догадывался, что и ей тоже будет одиноко. Теперь, когда ей не о ком заботиться и у нее не осталось никого, кроме Пип, куда она станет девать время?
– Может быть, послушаюсь вашего совета и поработаю в каком-нибудь приюте для бездомных.
Офелия была потрясена, перечитав то, что ей дал Блейк Томпсон, руководитель их группы. Это было не только интересно – такое занятие, казалось, предназначено как раз для нее.
– Вот и неплохо. А если уж совсем нечего будет делать, приезжайте сюда, пообедаем вместе.
Эта мысль неожиданно понравилась Офелии. Побережье всегда обладало для нее какой-то магической притягательностью в любое время года, а если к тому же представится случай лишний раз повидаться с Мэттом… Ей очень не хотелось терять его дружбу. И что бы там ни говорила Андреа, это было как раз то, в чем они оба нуждались.
– С удовольствием, – ответила Офелия.
– Рады, наверное, что возвращаетесь домой? – осторожно спросил Мэтт.
Офелия задумалась, глядя на огонь.
– Нет… не очень. Честно говоря, мне страшно возвращаться снова в этот дом, хотя раньше я его любила. Но теперь он пустой… Для нас двоих дом слишком велик, но… это ведь наш дом, понимаете? Просто мне не хочется принимать поспешных решений, о которых потом, возможно, пришлось бы жалеть.
Офелия не стала говорить, что в шкафах все еще висит одежда Теда, а в комнате Чеда остались все его вещи. Она так и не смогла заставить себя избавиться от них, и теперь при мысли о том, что она снова их увидит, ее бросало в дрожь. Офелия была просто не в состоянии расстаться с вещами, которые напоминали ей о близких. Андреа твердила, что она не только глупо ведет себя, но это еще для нее и вредно. Однако Офелия ничего не хотела слушать. Что-то подсказывало ей, что она просто не готова к переменам. Интересно, что будет сейчас, задумалась она. Пока Офелия этого не знала.
– Ну, вы не похожи на человека, способного очертя голову сделать какую-нибудь глупость. И потом вы всегда можете продать дом, если вам захочется. Только вот переезд… не стал бы он еще одной травмой для Пип. Она ведь прожила там так долго…
– С шести лет. Она любит свой дом. Во всяком случае, куда больше, чем я.
Потом они долго сидели молча, им было хорошо просто от того, что они рядом. Допив вино, Мэтт встал. Вслед за ним поднялась и Офелия. Огонь в камине уже почти догорел.
– Я позвоню вам на следующей неделе, – пообещал он. Офелия не сомневалась, что он позвонит. Он был такой надежный – в его присутствии Офелии иногда казалось, что у нее появился брат. – И вы тоже звоните. Мало ли, вдруг вам что-нибудь понадобится. – Он уже заранее знал, что будет волноваться за них обеих.
– Спасибо, Мэтт, – мягко ответила она. – Спасибо вам за все. Лучшего друга нам с Пип трудно было и пожелать.
– Так всегда и будет, – пообещал он.
Они вместе вышли из дома. Офелия проводила его до машины, рука Мэтта легко обнимала ее за плечи.
– Постарайтесь больше думать о себе, хорошо? Нельзя жить затворником, так не годится. Выбирайтесь почаще к нам, какое-никакое, а развлечение.
Узнав побольше о его жизни, Офелия легко могла представить себе, каким одиноким он, должно быть, чувствует себя порой – в точности как она сама. Ведь оба они потеряли близких, тех, кто был смыслом и счастьем их жизни, им обоим пришлось пережить такое, о чем лучше не вспоминать. Наверное, в жизни каждого случаются приливы и отливы, когда могучая стихия уносит тех, кого ты любил, – так, как унесло в океан того несчастного мальчишку, которого им удалось спасти несколько дней назад.
– Спокойной ночи, – тихо прошептал Мэтт, не зная, что еще сказать. Отъехав от дома, он помахал ей на прощание рукой, а потом поехал к своему одинокому коттеджу, жалея о том, что иной раз ему просто не хватает смелости – может, тогда жизнь его была бы совсем иной.
Глава 12
– Прощай, дом, – очень серьезно прошептала Пип. Офелия заперла дверь и бросила ключи в почтовый ящик возле риэлтерской конторы. Лето закончилось. Они миновали узкую, продуваемую ветром улочку, в конце которой стоял коттедж Мэтта, и Пип как-то странно примолкла. Она не сказала ни слова, пока они не въехали на мост. Потом вдруг резко повернулась к матери.
– Почему он тебе не нравится? – даже с какой-то злобой спросила она, как будто обвиняя мать. Офелия никак не могла взять в толк, о чем она говорит.
– Кто не нравится?
– Мэтт. А вот ты ему очень нравишься. – Пип в упор смотрела на нее, и ее странный, немигающий взгляд вдруг заставил Офелию почувствовать себя неуютно.
– Глупости. Он тоже мне нравится.
– Я хочу сказать – как мужчина… ну, ты понимаешь? Как… э-э… приятель.
Машина притормозила возле въезда на платную автостраду, и Офелия принялась рыться в сумочке в поисках кошелька. Вопрос дочери застал ее врасплох. Офелия недоуменно вскинула на нее глаза.
– Мне не нужен никакой приятель. Я ведь замужняя женщина, – твердо отрезала она, вытащив кошелек.
– Нет. Ты вдова.
– Это то же самое. Почти. Для чего ты вообще завела этот разговор? И потом не думаю, чтобы Мэтту пришла в голову мысль поухаживать за мной. Но даже если бы и пришла, ничего бы не изменилось. Мэтт – наш друг, Пип. И не надо ничего менять, хорошо? А то все испортишь.
– Почему испортишь? – упрямо набычилась Пип. Она думала об этом все утро. И к тому же она уже скучала по Мэтту.
– Просто испортишь, и все. Верь мне, дорогая. Я ведь уже пожила на свете и хорошо это знаю. Когда увлекаешься кем-то слишком сильно, всегда может статься, что тебе сделают больно или обидят.
– Так уж обязательно? – с разочарованным видом протянула Пип. Ей не слишком понравилось то, что она услышала.
– Почти всегда. А бывает и так, что люди вдруг понимают, что больше уже не любят друг друга. Тогда они расстаются, а их дружбе приходит конец и они не хотят больше видеться. Представь, что ты никогда больше не увидишь Мэтта. И подумай, как это будет грустно. – На этот счет у Офелии было собственное мнение, причем весьма определенное.
– А что, если выйти замуж? Тогда ведь ничего такого не случится?
– Я не собираюсь больше выходить замуж. И он тоже не хочет жениться. Мэтту пришлось несладко, когда его бросила жена.
– Он сам тебе сказал? Ну, что он не хочет больше жениться? – подозрительным тоном осведомилась Пип. Ей как-то не особенно в это верилось.
– Более или менее. Мы вообще обсуждали браки и разводы. Такие темы всегда очень мучительны.
– А он предлагал тебе выйти за него замуж? – В глазах Пип вдруг вспыхнула надежда.
– Конечно же, нет. Не говори глупости. – С точки зрения Офелии, они вели на редкость бессмысленный разговор.
– Тогда откуда тебе знать, что он думает по этому поводу?
– Просто знаю, и все. И потом я сама не хочу выходить снова замуж. Пока я еще жена твоего отца. – В ее глазах это был достойный ответ, но Пип почему-то разозлилась, чего Офелия совсем не ожидала.
– Но ведь он умер, мама! Его больше нет! Я считаю, что ты должна выйти замуж за Мэтта, и тогда он останется с нами навсегда.
– А может, он как раз и не хочет остаться с кем-то навсегда? И потом – при чем тут я? Почему бы тебе самой не выйти за него, уж раз он так тебе нравится? Думаю, ты бы ему подошла, – бросила Офелия в надежде положить конец дурацкому разговору.
Ей было горько слышать, что Тед умер и его уже не вернешь. Как раз о нем она и думала весь этот бесконечный год. Господи, неужели целый год? Бывали минуты, когда ей казалось, что с тех пор прошла уже целая жизнь… а иной раз – что все случилось только вчера.
– Думаю, мне бы он тоже подошел, – с чувством ответила Пип, – поэтому я и хочу, чтобы ты вышла за него замуж.
– А вдруг ему понравится Андреа? – хмыкнула Офелия. Ей хотелось перевести разговор в другое русло, но тут случилась очень странная вещь. Ей впервые пришло в голову – а стоит ли вообще их знакомить? Но у Пип было на этот счет свое, к тому же резко отрицательное, мнение. Она хотела только одного – чтобы Мэтт остался с ними.
– Никогда! – отрезала она. – Он ее возненавидит с первого взгляда. Вспомни, какая она – вечно всем указывает, что можно, что нельзя. И мужчинам тоже. Может, поэтому они и бросают ее.
Пип точно подметила, и в глубине души Офелия решила, что ее дочь в чем-то права. Пип частенько слышала, как ее родители обсуждали между собой Андреа, и, видимо, успела сделать собственные выводы. Андреа подавляла мужчин. Она была слишком независимой по натуре – может, поэтому ей и пришлось обратиться в банк спермы, чтобы стать матерью. До сих пор не нашлось еще смельчака, кто решился бы остаться с ней надолго. Но это было интересное замечание, в особенности для ребенка одиннадцати лет. В душе Офелия согласилась с дочерью, хотя и не сказала прямо. Но ум и наблюдательность Пип потрясли ее.
– Мэтт был бы гораздо счастливее с нами, с тобой и со мной, – с обезоруживающей откровенностью заявила Пип. И вдруг хихикнула. – Может, спросить, что он думает по этому поводу, когда он приедет?
– Держу пари, Мэтт будет в восторге. Думаю, надо прямо ему так и сказать, – улыбнулась Офелия.
– Угу, – ухмыльнулась Пип. Зажмурившись от солнца, она задумалась, и на лице у нее появилось довольное выражение.
– Ты – маленькое чудовище, – насмешливо бросила Офелия.
Через пару минут машина остановилась возле их дома, и Офелия отперла дверь. Она не была здесь почти три месяца, намеренно избегая заезжать сюда, когда находилась в городе, а их почту по ее просьбе пересылали к ним в Сейф-Харбор. Она нерешительно переступила порог, и реальность случившегося обрушилась на нее с новой силой. В каком-то уголке подсознания ей почти удалось убедить себя, что это был дурной сон… что они просто ездили в отпуск и что дома их ждут Тед и Чед. Вот сейчас по лестнице с вечной своей ухмылкой сбежит Чед. А Тед будет стоять в дверях спальни, и у него опять будет тот же самый взгляд, от которого у нее все переворачивалось внутри и ноги начинали дрожать. И так происходило с самого первого дня их семейной жизни. Но дом стоял пустой и тихий. Что толку обманывать себя, подумала Офелия. Они с Пип навеки теперь одни…
Мать и дочь, взявшись за руки и прильнув друг к другу, застыли на пороге. Они думали об одном и том же, и глаза их наполнились слезами.
– Ненавижу этот дом, – прошептала Пип, уткнувшись ей в плечо.
– Я тоже, – вздохнула Офелия.
Ни той, ни другой не хотелось подниматься наверх, в свои комнаты. О Мэтте обе забыли. Он словно принадлежал другому миру. И у него была своя жизнь. А у них – своя. И от этого никуда не уйдешь.
Офелия спустилась к машине вытащить вещи. Пип помогла матери втащить их наверх. Даже это оказалось для них почти непосильной задачей. И мать, и дочь отличались хрупкостью, а чемоданы весили, казалось, целую тонну. К тому времени, как Офелия втащила оба чемодана Пип к ней в спальню, она совсем выдохлась.
– Сейчас передохну и распакую твои вещи, – тихо сказала она.
Будто какая-то черная дыра зияла между сегодняшним днем и тем временем, когда здесь жили ее муж и сын. Словно бы и не было этих месяцев в Сейф-Харборе, подумала она.
– Я сама, – с грустью прошептала Пип.
Она чувствовала то же самое. В какой-то степени обе восприняли свое возвращение даже тяжелее, чем предполагали. Лучше уж быть бесчувственным роботом. Сейчас, когда Офелия снова вернулась к жизни, боль потери стала почти нестерпимой.
Потом она принялась разбирать свои вещи. Открыла шкаф – и сердце ее облилось кровью. Все было как прежде – его пиджаки, его рубашки и галстуки, ботинки, которые он носил, даже старые стоптанные кроссовки, которые Тед таскал по выходным, те самые, что он привез еще из Гарварда. В комнату Чеда Офелия так и не осмелилась заглянуть, она знала, что этого не перенесет. Ей сейчас и без того было достаточно плохо. Раскладывая по местам свои вещи, Офелия то и дело ловила себя на том, что украдкой оглядывается через плечо. И ей стало страшно.
К вечеру обе спустились вниз: бледные, осунувшиеся. Ни у той, ни у другой не осталось ни сил, ни желания разговаривать. Аппетита не было, поэтому решили обойтись без обеда. В другое время Офелия ни за что не согласилась бы на это, потому что ребенок не должен оставаться голодным. Но у нес самой кусок не лез в горло.
Нервы у обеих были на пределе. И когда в тишине пронзительно зазвонил телефон, обе подскочили как ужаленные. Однако Офелия не двинулась с места – у нее уже не хватило ни сил, ни желания с кем-то говорить, поэтому к телефону подошла Пип. И просияла, услышав в трубке знакомый голос.
– Привет, Мэтт. Все в порядке, – ответила Пип. Но он сразу же понял, что это не так. Офелия обернулась и заметила, что Пип плачет. – Нет, неправда! Все ужасно! Мы с мамой просто ненавидим этот дом! – Офелия дернулась было, чтобы остановить Пип, но потом передумала. Раз уж Мэтт успел стать им обеим добрым другом, значит, он имеет право знать, как им плохо.
Пип долго слушала то, что он говорил, молча кивая в ответ. Офелия не догадывалась, о чем шла речь, но плакать Пип перестала. Опустившись на стул, она затаила дыхание, прислушиваясь к их разговору.
– Ладно. Постараюсь. И маме передам… Нет, не могу… Завтра мне в школу. А когда вы приедете? – Офелия не слышала, что сказал Мэтт, но лицо Пип прояснилось. – Хорошо… Я спрошу у нее… – Зажав трубку рукой, она повернулась к Офелии. – Хочешь с ним поговорить?
Офелия покачала головой.
– Передай, что я не могу взять трубку.
Ей сейчас не хотелось ни с кем говорить – слишком подавленной и несчастной она себя чувствовала. А притворяться она не умела и нисколько не сомневалась, что ее выдаст голос. Пип имела полное право рыдать ему в плечо, на то она и ребенок, но Офелия сгорела бы со стыда, если бы решилась последовать ее примеру.
– Ладно, – ответила Пип Мэтту. – Я ей передам. Завтра утром позвоню.
Офелия едва не сказала ей, что вряд ли разумно надоедать Мэтту каждый день, но потом решила промолчать. Пусть, подумала она, лишь бы Пип успокоилась. Повесив трубку, Пип передала матери их разговор.
– Мэтт сказал, что это нормально – мы ведь жили здесь с папой и Чедом. Он пообещал, что скоро все пройдет. И посоветовал придумать на вечер что-нибудь забавное – заказать на дом пиццу, или что-нибудь из китайского ресторана, или куда-нибудь сходить вдвоем. А еще обязательно включить музыку. Что-нибудь веселое, сказал он. И погромче. А еще он сказал, чтобы мы завтра прямо с утра отправились с тобой по магазинам и накупили всякой несуразицы. Но я объяснила, что мне завтра в школу. А вот все остальные его идеи мне понравились! Мам, а давай и правда закажем что-нибудь китайское, а? Или ты против?
Раньше они обе обожали китайские блюда. И Пип загорелась этой идеей. Видимо, Мэтт решил, что им сейчас на пользу любая перемена.
– Да, в общем, нет… но все равно очень мило с его стороны подумать об этом. – Пип особенно пришлась по вкусу идея включить музыку. «А почему бы и нет? – пришло Офелии в голову. – Вдруг это и в самом деле поможет?» – А ты хочешь? Тогда давай, – оживилась она, даже не вспомнив, что они решили обойтись без обеда.
– Верно! Почему бы нам не заказать яичный рулет? И еще вонтоны.
– Я бы предпочла дим сум, – задумчиво пробормотала Офелия, пытаясь отыскать телефон китайского ресторанчика, где они раньше частенько заказывали еду. Наконец ей удалось его найти.
– И еще я хочу жареный рис с креветками, – поспешно добавила Пип, когда мать делала заказ.
Через полчаса в дверь позвонили, и Офелия забрала у рассыльного пакеты. Они сидели на кухне и с аппетитом поглощали еду. Пип удалось отыскать какой-то музыкальный диск, и теперь стены дома сотрясались от грохота, поскольку она, естественно, в точности выполнила совет Мэтта и врубила музыку на полную мощность. У них едва не лопались барабанные перепонки, однако обе вынуждены были признать, что на душе у них полегчало.
– Знаешь, идея, конечно, дурацкая, – блаженно улыбнулась Офелия, – и все-таки как здорово, что он это предложил, верно?
Надо сказать, идея Мэтта сработала лучше, чем она надеялась. Было просто непостижимо, что пара пакетиков из китайского ресторанчика и обычная музыка смогли сотворить чудо. Но как бы то ни было, черная тоска, охватившая их, мало-помалу развеялась. Странно, но, похоже, Мэтт умудрился поддержать и утешить их даже на расстоянии.
– Можно, я сегодня буду спать с тобой? – поколебавшись, робко спросила Пип, когда, помыв посуду и прибравшись на кухне, они поднялись наверх. Все, что нужно для завтрака, было куплено – об этом позаботилась Элис, их приходящая прислуга. А остальное Офелия собиралась купить днем.
Просьба Пип застала ее врасплох. За весь прошлый год она ни разу не заикнулась о том, чтобы спать вместе с матерью. Видно, не решалась. А Офелия, погрузившись в собственное горе, ничего не замечала.
– Конечно. Ты действительно хочешь? – Собственно говоря, идея принадлежала Мэтту, но Пип решила, что она на редкость удачная.
– Очень!
Они приняли душ каждая в собственной ванной, после чего Пип уже в пижаме явилась в материнскую спальню.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43
– Может быть, послушаюсь вашего совета и поработаю в каком-нибудь приюте для бездомных.
Офелия была потрясена, перечитав то, что ей дал Блейк Томпсон, руководитель их группы. Это было не только интересно – такое занятие, казалось, предназначено как раз для нее.
– Вот и неплохо. А если уж совсем нечего будет делать, приезжайте сюда, пообедаем вместе.
Эта мысль неожиданно понравилась Офелии. Побережье всегда обладало для нее какой-то магической притягательностью в любое время года, а если к тому же представится случай лишний раз повидаться с Мэттом… Ей очень не хотелось терять его дружбу. И что бы там ни говорила Андреа, это было как раз то, в чем они оба нуждались.
– С удовольствием, – ответила Офелия.
– Рады, наверное, что возвращаетесь домой? – осторожно спросил Мэтт.
Офелия задумалась, глядя на огонь.
– Нет… не очень. Честно говоря, мне страшно возвращаться снова в этот дом, хотя раньше я его любила. Но теперь он пустой… Для нас двоих дом слишком велик, но… это ведь наш дом, понимаете? Просто мне не хочется принимать поспешных решений, о которых потом, возможно, пришлось бы жалеть.
Офелия не стала говорить, что в шкафах все еще висит одежда Теда, а в комнате Чеда остались все его вещи. Она так и не смогла заставить себя избавиться от них, и теперь при мысли о том, что она снова их увидит, ее бросало в дрожь. Офелия была просто не в состоянии расстаться с вещами, которые напоминали ей о близких. Андреа твердила, что она не только глупо ведет себя, но это еще для нее и вредно. Однако Офелия ничего не хотела слушать. Что-то подсказывало ей, что она просто не готова к переменам. Интересно, что будет сейчас, задумалась она. Пока Офелия этого не знала.
– Ну, вы не похожи на человека, способного очертя голову сделать какую-нибудь глупость. И потом вы всегда можете продать дом, если вам захочется. Только вот переезд… не стал бы он еще одной травмой для Пип. Она ведь прожила там так долго…
– С шести лет. Она любит свой дом. Во всяком случае, куда больше, чем я.
Потом они долго сидели молча, им было хорошо просто от того, что они рядом. Допив вино, Мэтт встал. Вслед за ним поднялась и Офелия. Огонь в камине уже почти догорел.
– Я позвоню вам на следующей неделе, – пообещал он. Офелия не сомневалась, что он позвонит. Он был такой надежный – в его присутствии Офелии иногда казалось, что у нее появился брат. – И вы тоже звоните. Мало ли, вдруг вам что-нибудь понадобится. – Он уже заранее знал, что будет волноваться за них обеих.
– Спасибо, Мэтт, – мягко ответила она. – Спасибо вам за все. Лучшего друга нам с Пип трудно было и пожелать.
– Так всегда и будет, – пообещал он.
Они вместе вышли из дома. Офелия проводила его до машины, рука Мэтта легко обнимала ее за плечи.
– Постарайтесь больше думать о себе, хорошо? Нельзя жить затворником, так не годится. Выбирайтесь почаще к нам, какое-никакое, а развлечение.
Узнав побольше о его жизни, Офелия легко могла представить себе, каким одиноким он, должно быть, чувствует себя порой – в точности как она сама. Ведь оба они потеряли близких, тех, кто был смыслом и счастьем их жизни, им обоим пришлось пережить такое, о чем лучше не вспоминать. Наверное, в жизни каждого случаются приливы и отливы, когда могучая стихия уносит тех, кого ты любил, – так, как унесло в океан того несчастного мальчишку, которого им удалось спасти несколько дней назад.
– Спокойной ночи, – тихо прошептал Мэтт, не зная, что еще сказать. Отъехав от дома, он помахал ей на прощание рукой, а потом поехал к своему одинокому коттеджу, жалея о том, что иной раз ему просто не хватает смелости – может, тогда жизнь его была бы совсем иной.
Глава 12
– Прощай, дом, – очень серьезно прошептала Пип. Офелия заперла дверь и бросила ключи в почтовый ящик возле риэлтерской конторы. Лето закончилось. Они миновали узкую, продуваемую ветром улочку, в конце которой стоял коттедж Мэтта, и Пип как-то странно примолкла. Она не сказала ни слова, пока они не въехали на мост. Потом вдруг резко повернулась к матери.
– Почему он тебе не нравится? – даже с какой-то злобой спросила она, как будто обвиняя мать. Офелия никак не могла взять в толк, о чем она говорит.
– Кто не нравится?
– Мэтт. А вот ты ему очень нравишься. – Пип в упор смотрела на нее, и ее странный, немигающий взгляд вдруг заставил Офелию почувствовать себя неуютно.
– Глупости. Он тоже мне нравится.
– Я хочу сказать – как мужчина… ну, ты понимаешь? Как… э-э… приятель.
Машина притормозила возле въезда на платную автостраду, и Офелия принялась рыться в сумочке в поисках кошелька. Вопрос дочери застал ее врасплох. Офелия недоуменно вскинула на нее глаза.
– Мне не нужен никакой приятель. Я ведь замужняя женщина, – твердо отрезала она, вытащив кошелек.
– Нет. Ты вдова.
– Это то же самое. Почти. Для чего ты вообще завела этот разговор? И потом не думаю, чтобы Мэтту пришла в голову мысль поухаживать за мной. Но даже если бы и пришла, ничего бы не изменилось. Мэтт – наш друг, Пип. И не надо ничего менять, хорошо? А то все испортишь.
– Почему испортишь? – упрямо набычилась Пип. Она думала об этом все утро. И к тому же она уже скучала по Мэтту.
– Просто испортишь, и все. Верь мне, дорогая. Я ведь уже пожила на свете и хорошо это знаю. Когда увлекаешься кем-то слишком сильно, всегда может статься, что тебе сделают больно или обидят.
– Так уж обязательно? – с разочарованным видом протянула Пип. Ей не слишком понравилось то, что она услышала.
– Почти всегда. А бывает и так, что люди вдруг понимают, что больше уже не любят друг друга. Тогда они расстаются, а их дружбе приходит конец и они не хотят больше видеться. Представь, что ты никогда больше не увидишь Мэтта. И подумай, как это будет грустно. – На этот счет у Офелии было собственное мнение, причем весьма определенное.
– А что, если выйти замуж? Тогда ведь ничего такого не случится?
– Я не собираюсь больше выходить замуж. И он тоже не хочет жениться. Мэтту пришлось несладко, когда его бросила жена.
– Он сам тебе сказал? Ну, что он не хочет больше жениться? – подозрительным тоном осведомилась Пип. Ей как-то не особенно в это верилось.
– Более или менее. Мы вообще обсуждали браки и разводы. Такие темы всегда очень мучительны.
– А он предлагал тебе выйти за него замуж? – В глазах Пип вдруг вспыхнула надежда.
– Конечно же, нет. Не говори глупости. – С точки зрения Офелии, они вели на редкость бессмысленный разговор.
– Тогда откуда тебе знать, что он думает по этому поводу?
– Просто знаю, и все. И потом я сама не хочу выходить снова замуж. Пока я еще жена твоего отца. – В ее глазах это был достойный ответ, но Пип почему-то разозлилась, чего Офелия совсем не ожидала.
– Но ведь он умер, мама! Его больше нет! Я считаю, что ты должна выйти замуж за Мэтта, и тогда он останется с нами навсегда.
– А может, он как раз и не хочет остаться с кем-то навсегда? И потом – при чем тут я? Почему бы тебе самой не выйти за него, уж раз он так тебе нравится? Думаю, ты бы ему подошла, – бросила Офелия в надежде положить конец дурацкому разговору.
Ей было горько слышать, что Тед умер и его уже не вернешь. Как раз о нем она и думала весь этот бесконечный год. Господи, неужели целый год? Бывали минуты, когда ей казалось, что с тех пор прошла уже целая жизнь… а иной раз – что все случилось только вчера.
– Думаю, мне бы он тоже подошел, – с чувством ответила Пип, – поэтому я и хочу, чтобы ты вышла за него замуж.
– А вдруг ему понравится Андреа? – хмыкнула Офелия. Ей хотелось перевести разговор в другое русло, но тут случилась очень странная вещь. Ей впервые пришло в голову – а стоит ли вообще их знакомить? Но у Пип было на этот счет свое, к тому же резко отрицательное, мнение. Она хотела только одного – чтобы Мэтт остался с ними.
– Никогда! – отрезала она. – Он ее возненавидит с первого взгляда. Вспомни, какая она – вечно всем указывает, что можно, что нельзя. И мужчинам тоже. Может, поэтому они и бросают ее.
Пип точно подметила, и в глубине души Офелия решила, что ее дочь в чем-то права. Пип частенько слышала, как ее родители обсуждали между собой Андреа, и, видимо, успела сделать собственные выводы. Андреа подавляла мужчин. Она была слишком независимой по натуре – может, поэтому ей и пришлось обратиться в банк спермы, чтобы стать матерью. До сих пор не нашлось еще смельчака, кто решился бы остаться с ней надолго. Но это было интересное замечание, в особенности для ребенка одиннадцати лет. В душе Офелия согласилась с дочерью, хотя и не сказала прямо. Но ум и наблюдательность Пип потрясли ее.
– Мэтт был бы гораздо счастливее с нами, с тобой и со мной, – с обезоруживающей откровенностью заявила Пип. И вдруг хихикнула. – Может, спросить, что он думает по этому поводу, когда он приедет?
– Держу пари, Мэтт будет в восторге. Думаю, надо прямо ему так и сказать, – улыбнулась Офелия.
– Угу, – ухмыльнулась Пип. Зажмурившись от солнца, она задумалась, и на лице у нее появилось довольное выражение.
– Ты – маленькое чудовище, – насмешливо бросила Офелия.
Через пару минут машина остановилась возле их дома, и Офелия отперла дверь. Она не была здесь почти три месяца, намеренно избегая заезжать сюда, когда находилась в городе, а их почту по ее просьбе пересылали к ним в Сейф-Харбор. Она нерешительно переступила порог, и реальность случившегося обрушилась на нее с новой силой. В каком-то уголке подсознания ей почти удалось убедить себя, что это был дурной сон… что они просто ездили в отпуск и что дома их ждут Тед и Чед. Вот сейчас по лестнице с вечной своей ухмылкой сбежит Чед. А Тед будет стоять в дверях спальни, и у него опять будет тот же самый взгляд, от которого у нее все переворачивалось внутри и ноги начинали дрожать. И так происходило с самого первого дня их семейной жизни. Но дом стоял пустой и тихий. Что толку обманывать себя, подумала Офелия. Они с Пип навеки теперь одни…
Мать и дочь, взявшись за руки и прильнув друг к другу, застыли на пороге. Они думали об одном и том же, и глаза их наполнились слезами.
– Ненавижу этот дом, – прошептала Пип, уткнувшись ей в плечо.
– Я тоже, – вздохнула Офелия.
Ни той, ни другой не хотелось подниматься наверх, в свои комнаты. О Мэтте обе забыли. Он словно принадлежал другому миру. И у него была своя жизнь. А у них – своя. И от этого никуда не уйдешь.
Офелия спустилась к машине вытащить вещи. Пип помогла матери втащить их наверх. Даже это оказалось для них почти непосильной задачей. И мать, и дочь отличались хрупкостью, а чемоданы весили, казалось, целую тонну. К тому времени, как Офелия втащила оба чемодана Пип к ней в спальню, она совсем выдохлась.
– Сейчас передохну и распакую твои вещи, – тихо сказала она.
Будто какая-то черная дыра зияла между сегодняшним днем и тем временем, когда здесь жили ее муж и сын. Словно бы и не было этих месяцев в Сейф-Харборе, подумала она.
– Я сама, – с грустью прошептала Пип.
Она чувствовала то же самое. В какой-то степени обе восприняли свое возвращение даже тяжелее, чем предполагали. Лучше уж быть бесчувственным роботом. Сейчас, когда Офелия снова вернулась к жизни, боль потери стала почти нестерпимой.
Потом она принялась разбирать свои вещи. Открыла шкаф – и сердце ее облилось кровью. Все было как прежде – его пиджаки, его рубашки и галстуки, ботинки, которые он носил, даже старые стоптанные кроссовки, которые Тед таскал по выходным, те самые, что он привез еще из Гарварда. В комнату Чеда Офелия так и не осмелилась заглянуть, она знала, что этого не перенесет. Ей сейчас и без того было достаточно плохо. Раскладывая по местам свои вещи, Офелия то и дело ловила себя на том, что украдкой оглядывается через плечо. И ей стало страшно.
К вечеру обе спустились вниз: бледные, осунувшиеся. Ни у той, ни у другой не осталось ни сил, ни желания разговаривать. Аппетита не было, поэтому решили обойтись без обеда. В другое время Офелия ни за что не согласилась бы на это, потому что ребенок не должен оставаться голодным. Но у нес самой кусок не лез в горло.
Нервы у обеих были на пределе. И когда в тишине пронзительно зазвонил телефон, обе подскочили как ужаленные. Однако Офелия не двинулась с места – у нее уже не хватило ни сил, ни желания с кем-то говорить, поэтому к телефону подошла Пип. И просияла, услышав в трубке знакомый голос.
– Привет, Мэтт. Все в порядке, – ответила Пип. Но он сразу же понял, что это не так. Офелия обернулась и заметила, что Пип плачет. – Нет, неправда! Все ужасно! Мы с мамой просто ненавидим этот дом! – Офелия дернулась было, чтобы остановить Пип, но потом передумала. Раз уж Мэтт успел стать им обеим добрым другом, значит, он имеет право знать, как им плохо.
Пип долго слушала то, что он говорил, молча кивая в ответ. Офелия не догадывалась, о чем шла речь, но плакать Пип перестала. Опустившись на стул, она затаила дыхание, прислушиваясь к их разговору.
– Ладно. Постараюсь. И маме передам… Нет, не могу… Завтра мне в школу. А когда вы приедете? – Офелия не слышала, что сказал Мэтт, но лицо Пип прояснилось. – Хорошо… Я спрошу у нее… – Зажав трубку рукой, она повернулась к Офелии. – Хочешь с ним поговорить?
Офелия покачала головой.
– Передай, что я не могу взять трубку.
Ей сейчас не хотелось ни с кем говорить – слишком подавленной и несчастной она себя чувствовала. А притворяться она не умела и нисколько не сомневалась, что ее выдаст голос. Пип имела полное право рыдать ему в плечо, на то она и ребенок, но Офелия сгорела бы со стыда, если бы решилась последовать ее примеру.
– Ладно, – ответила Пип Мэтту. – Я ей передам. Завтра утром позвоню.
Офелия едва не сказала ей, что вряд ли разумно надоедать Мэтту каждый день, но потом решила промолчать. Пусть, подумала она, лишь бы Пип успокоилась. Повесив трубку, Пип передала матери их разговор.
– Мэтт сказал, что это нормально – мы ведь жили здесь с папой и Чедом. Он пообещал, что скоро все пройдет. И посоветовал придумать на вечер что-нибудь забавное – заказать на дом пиццу, или что-нибудь из китайского ресторана, или куда-нибудь сходить вдвоем. А еще обязательно включить музыку. Что-нибудь веселое, сказал он. И погромче. А еще он сказал, чтобы мы завтра прямо с утра отправились с тобой по магазинам и накупили всякой несуразицы. Но я объяснила, что мне завтра в школу. А вот все остальные его идеи мне понравились! Мам, а давай и правда закажем что-нибудь китайское, а? Или ты против?
Раньше они обе обожали китайские блюда. И Пип загорелась этой идеей. Видимо, Мэтт решил, что им сейчас на пользу любая перемена.
– Да, в общем, нет… но все равно очень мило с его стороны подумать об этом. – Пип особенно пришлась по вкусу идея включить музыку. «А почему бы и нет? – пришло Офелии в голову. – Вдруг это и в самом деле поможет?» – А ты хочешь? Тогда давай, – оживилась она, даже не вспомнив, что они решили обойтись без обеда.
– Верно! Почему бы нам не заказать яичный рулет? И еще вонтоны.
– Я бы предпочла дим сум, – задумчиво пробормотала Офелия, пытаясь отыскать телефон китайского ресторанчика, где они раньше частенько заказывали еду. Наконец ей удалось его найти.
– И еще я хочу жареный рис с креветками, – поспешно добавила Пип, когда мать делала заказ.
Через полчаса в дверь позвонили, и Офелия забрала у рассыльного пакеты. Они сидели на кухне и с аппетитом поглощали еду. Пип удалось отыскать какой-то музыкальный диск, и теперь стены дома сотрясались от грохота, поскольку она, естественно, в точности выполнила совет Мэтта и врубила музыку на полную мощность. У них едва не лопались барабанные перепонки, однако обе вынуждены были признать, что на душе у них полегчало.
– Знаешь, идея, конечно, дурацкая, – блаженно улыбнулась Офелия, – и все-таки как здорово, что он это предложил, верно?
Надо сказать, идея Мэтта сработала лучше, чем она надеялась. Было просто непостижимо, что пара пакетиков из китайского ресторанчика и обычная музыка смогли сотворить чудо. Но как бы то ни было, черная тоска, охватившая их, мало-помалу развеялась. Странно, но, похоже, Мэтт умудрился поддержать и утешить их даже на расстоянии.
– Можно, я сегодня буду спать с тобой? – поколебавшись, робко спросила Пип, когда, помыв посуду и прибравшись на кухне, они поднялись наверх. Все, что нужно для завтрака, было куплено – об этом позаботилась Элис, их приходящая прислуга. А остальное Офелия собиралась купить днем.
Просьба Пип застала ее врасплох. За весь прошлый год она ни разу не заикнулась о том, чтобы спать вместе с матерью. Видно, не решалась. А Офелия, погрузившись в собственное горе, ничего не замечала.
– Конечно. Ты действительно хочешь? – Собственно говоря, идея принадлежала Мэтту, но Пип решила, что она на редкость удачная.
– Очень!
Они приняли душ каждая в собственной ванной, после чего Пип уже в пижаме явилась в материнскую спальню.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43