Нужно отыскать какой-нибудь отель, пансионат… Но пока она решала, куда идти, ноги, казалось, уже выбрали направление. Когда Сирина поняла, где оказалась, ей стало не по себе.
Крошечная часть сознания советовала отдохнуть, подождать до утра. Ведь у нее был такой долгий и утомительный день… Но неожиданно для себя Сирина решилась. Она знала, куда ей идти, и никакая усталость уже не могла помешать попасть к знакомому дому на виа Юлия. Сирина должна его увидеть, хотя бы на миг! Делая последний поворот, она почувствовала, как быстрее забилось сердце, шаги сами собой ускорились. И вот, освещенный уличными фонарями, за деревьями показался фасад дворца из мерцающего белого мрамора, с высокими французскими окнами и балконами… Нижние этажи и широкие мраморные ступени, начинавшиеся от самых парадных ворот, скрывались за высокой оградой… Этот шедевр архитектуры окружали бесчисленные клумбы и газоны.
– Боже мой… – едва слышно прошептала Сирина. В темноте казалось, что с домом не произошло никаких перемен, что все осталось таким, каким было прежде. Казалось, сейчас из окна покажется знакомое лицо и отец выйдет из дверей дворца с сигарой подышать воздухом и покурить. Матери Сирины не нравилось, когда он по ночам курил сигары в спальне, поэтому время от времени ему приходилось отправляться на прогулку в сад. Просыпаясь по ночам, Сирина – тогда еще маленькая девочка – нередко видела, как отец курил в саду. Она и сейчас бессознательно пыталась отыскать его силуэт в ночном мраке. Но разумеется, никого не было, окна дома закрыты. Сирине представилось, как дядя спит здесь, в этом доме. И уже от одной мысли, что он может находиться там, внутри, у нее пропало всякое желание видеть его, бороться с ним… Какое это имеет теперь значение?
Сколько раз в мечтах Сирина представляла себе, как окажется перед родным домом… Она никак не могла оторвать от него глаз, не в силах ни приблизиться, ни уйти, ни шевельнуться. Нет, ближе она не подойдет. Теперь мечты закончились.
Сирина медленно повернулась, не зная, как быть, глаза ее наполнились слезами, но голова горделиво откинулась назад. Продолжая держать в руке свой чемоданчик, Сирина различила в темноте фигуру женщины, стоявшей у ворот и внимательно наблюдавшей за ней. На ее массивные плечи была накинута шаль, волосы стянуты в пучок… Когда Сирина наконец повернулась, собираясь уйти, женщина вдруг бросилась к ней, издав пронзительный крик и вытянув вперед руки. Шаль соскользнула с ее плеч и упала на землю. Женщина стояла перед Сириной, дрожа всем телом, с влажными от слез глазами, протягивая к девушке руки.
Сирина застыла от удивления, но, вглядевшись в изборожденное морщинами лицо, радостно вскрикнула и, разразившись рыданиями, обняла старую женщину. Перед ней была Марчелла, последняя служанка, жившая с бабушкой в Венеции… И вот совершенно неожиданно она оказалась здесь, в их старом доме в Риме. Старуха и юная девушка стояли, крепко обнявшись, боясь отпустить друг друга хотя бы на миг из объятий или из воспоминаний, бывших для них общими.
– Дорогая… девочка моя… как ты? Что ты тут делаешь?
– Как умерла бабушка? – Ни о чем другом Сирина не могла думать.
– Во сне… – Марчелла громко всхлипнула и отступила на шаг, пытаясь хорошенько рассмотреть Сирину. – Твоя бабушка сильно состарилась.
Глядя Сирине в глаза, служанка покачала головой. Удивительно, как она похожа на мать. Еще мгновение назад Марчелла думала, что видит призрак.
– Почему никто не сообщил мне?
Марчелла неловко пожала плечами, затем отвела глаза в сторону.
– Я думала, твой дядя… Но он не успел, до того как… – Марчелла поняла, что Сирина ничего не знает о том, что произошло после смерти Алисии ди Сан-Тибальдо. – Разве никто не написал тебе, дорогая?
– Никто… Но почему ты не написала мне?
Марчелла застенчиво улыбнулась.
– Я не умею писать, Сирина… Твоя бабушка всегда говорила, что мне нужно учиться читать и писать… – Она беспомощно махнула рукой, увидев улыбку Сирины.
– Все нормально.
Все нормально. Как легко произносятся эти слова после двух наполненных ужасом лет. От скольких мучительных и тревожных часов Сирина была бы избавлена, если б Марчелла смогла написать ей о смерти бабушки.
– А… – Сирине неприятно было произносить это имя даже сейчас. – Серджио?
Несколько мгновений стояла тишина, затем Марчелла вздохнула.
– Его нет, Сирина.
– Где же он? – Глаза Сирины внимательно следили за глазами старухи. Она проехала четыре тысячи миль, ждала два с половиной года ответа на свой вопрос. – Где же он, Марчелла?
– Умер.
– Серджио? Почему?! Как?
На какое-то мгновение в ее душе вспыхнуло чувство удовлетворения. Вероятно, предвидя близкий конец, прихвостни Муссолини убили и его.
– Не знаю всех подробностей. Синьор Серджио наделал много долгов. Ему пришлось продать дом в Венеции… – Словно оправдываясь, Марчелла показала на мраморный дворец за спиной: – Он продал и этот… всего лишь через два месяца после смерти твоей бабушки. Это синьор Серджио привез меня в Рим.
Служанка смотрела в глаза Сирины, ожидая увидеть в них осуждение за то, что она поехала с человеком, предавшим ее родителей, ненавидеть которого стала даже его мать. Да, ей пришлось вернуться в Рим вместе с ним. Но ей больше некуда было податься. У старой Марчеллы никого не было, кроме Алисии ди Сан-Тибальдо.
– Не знаю, что там у них случилось. Но они на него рассердились. Синьор Серджио перед смертью сильно пил… – Марчелла многозначительно посмотрела на Сирину. Серджио приходилось жить с тяжким грехом на душе: убийство родного брата, жены брата… – Синьор Серджио занимал деньги у дрянных людей, я так думаю. Однажды они пришли сюда, во дворец, поздно ночью. Кричали на него. Синьор Серджио тоже не молчал. А потом… сюда заявились люди дуче. Они были злы на него… может быть, из-за тех, других. Не знаю. Как-то вечером я слышала, как они грозились убить его…
– И они его убили?
Глаза Сирины вспыхнули торжеством: наконец-то Серджио воздалось за предательство!
– Нет, – спокойно ответила Марчелла, покачав головой. – Он сам покончил с собой, Сирина. Застрелился в саду через два месяца после смерти твоей бабушки. У него ничего не осталось… Одни долги. Адвокаты сказали мне, что на уплату его долгов пошло все, и даже деньги, полученные от продажи обоих домов и всего остального имущества.
Итак, ничего не осталось… Не важно. Не ради этого стремилась она домой.
– А дом? – Сирина посмотрела на Марчеллу странным взглядом. – Чей он теперь?
– Не знаю. Я никогда не видела новых хозяев. Они сдали дворец американцам сразу же, как кончилась война. До этого он пустовал. Я живу здесь одна. Каждый месяц адвокат выдает мне деньги. Хозяева захотели, чтобы я осталась здесь жить и следила за порядком.
– А эти американцы… Они живут здесь сейчас?
– Нет еще. До сих пор они здесь только работали днем. На следующей неделе собираются поселиться… А до этого использовали здание под свои конторы. Вчера сказали, что въедут сюда во вторник… – Она пожала плечами, сразу став той самой Марчеллой, которую Сирина знала с детства. – Вчера они мне сказали, что им нужна пара девушек в помощь мне. Поэтому для меня ничего не меняется, Сирина! – Старушка пристально посмотрела на девушку. – А ты? Как твои дела? Где ты была все эти годы? Ты жила у монахинь?
– Да. – Сирина медленно кивнула. – И ждала срока, чтобы вернуться сюда.
– А теперь? Где ты остановилась?
Сирина пожала плечами:
– Не важно.
Внезапно она почувствовала себя странно свободной, не принадлежащей ни месту, ни человеку, ни времени. За последние двенадцать часов все ниточки, так или иначе связывавшие ее с прошлым, порвались. Теперь Сирина осталась совсем одна, но она знала, что выживет.
– Я собиралась найти отель, но решила сначала прийти сюда и… Марчелла опустила голову, пытаясь скрыть слезы.
– Принцесса…
Она произнесла это слово так тихо, что Сирина едва его расслышала, а когда поняла, почувствовала легкую дрожь, пробежавшую по спине. Это слово пробуждало воспоминания о бабушке… Принцессе… Сирина ощутила, как вновь накатила волна одиночества, и нежно коснулась плеча Марчеллы.
– Все эти годы я провела… с твоей бабушкой, затем здесь, в этом доме… – Марчелла небрежно махнула рукой в сторону здания, возвышавшегося за спиной Сирины. – И вот я опять здесь, во дворце. А ты… – Марчелла с горечью указала на маленький потертый чемоданчик, – как нищенка, в лохмотьях, ищешь отель. Нет! – Она произнесла последнее слово почти гневно. – Нет! Ни в какой отель ты не пойдешь!
– Что же ты предлагаешь, Марчелла? – нежно улыбнулась Сирина. Голос старой служанки она помнила с самого детства. – Ты предлагаешь мне жить вместе с американцами?
– Господь милосердный! – улыбнулась Марчелла. – Не с американцами, а со мной! Вот так-то!
С этими словами она подхватила чемоданчик, крепко взяла Сирину за руку и потянула ее в сторону дворца. Но девушка не сдвинулась с места.
– Не могу.
Марчелла внимательно всмотрелась в глаза девушки. Она понимала, как тяжело юной принцессе. Долгое время ее тоже мучили кошмары: она никак не могла забыть страшную смерть синьора Умберто и его жены.
– Сирина, ты должна остаться со мной. Ты не можешь жить одна в Риме, – решительно проговорила старушка и мягко добавила: – Это твой дом. Дом твоего отца…
Сирина с грустью покачала головой, глаза ее наполнились слезами.
– Нет, теперь это дом не моего отца.
Марчелла видела ужас в глубоких зеленых глазах, такой же, как в утро гибели ее отца, и понимала, что сейчас говорит не с женщиной, а с ребенком.
– Все хорошо, Сирина. Пойдем, счастье мое… Марчелла позаботится о тебе… Все будет хорошо.
Старушка обняла Сирину, и они застыли, крепко держа друг друга, словно обнимаясь через разделявшие их годы.
– Пойдем, дорогая.
Неожиданно Сирина сдалась и позволила увести себя. Когда Марчелла бережно вела ее к заднему входу во дворец, Сирина почувствовала, как ею овладевает неимоверная усталость, словно весь день спроецировался в одно мгновение, и у нее больше не было сил терпеть это мучение. Все, чего ей хотелось сейчас, – это прилечь и перестать думать, перестать вспоминать.
Они остановились перед дверью дома ее родителей. Марчелла быстро вставила тяжелый ключ в замочную скважину и повернула. Дверь скрипнула именно так, как это помнила Сирина. Через мгновение они оказались в прихожей для слуг. Краска на стенах пожелтела; занавески все те же, только они уже не были ярко-голубыми, а сделались серыми; пол тот же, только надо было начистить его, как прежде… Даже часы на стене были теми же. Сирина изумленно прислушалась к себе – впервые за многие годы она не чувствовала ни гнева, ни боли. Наконец-то она вернулась домой.
Она завершила свой круг, но не осталось никого, кто мог бы разделить с ней эту радость, никого, кроме Марчеллы, кудахтавшей, как старая наседка, всю дорогу, пока вела Сирину по знакомому коридору в комнату, в которой некогда жила Тереза – молодая симпатичная служанка, работавшая в верхних комнатах. Подобно многим, она давным-давно ушла из дворца, и теперь в ее комнату Марчелла вела Сирину, захватив по пути старые глаженые простыни и одеяла из платяного комода. Все заметно обветшало и состарилось, но оставалось чистым, и каждая частичка этого дома была до боли знакома. Сирина поняла это, когда опустилась в кресло, наблюдая, как Марчелла стелит кровать. Она молчала. Просто сидела и смотрела.
– Ты в порядке, Сирина?
Марчелла то и дело бросала на нее взгляды, опасаясь, что шок от всего, что ей довелось узнать за сегодняшний день, окажется чересчур сильным. Хотя старушка и не умела ни читать, ни писать, зато хорошо знала людей и по глазам Сирины видела, что девочке пришлось пережить слишком многое.
– Раздевайся, девочка моя. Завтра утром я постираю твою одежду. Но прежде чем уснешь, немного горячего молока.
С молоком были трудности, но у старой служанки было немного припасено, и она с радостью поспешила поделиться с Сириной последним, что имела.
Сирине было хорошо и уютно. Вернуться домой, к Марчелле для нее было все равно что вновь стать двухлетней девочкой.
– Через пару минут вернусь с горячим молоком. Обещаю! Старушка нежно улыбнулась Сирине, свернувшейся на узкой кровати в этой простенькой комнатке. Стены были выкрашены белой краской, на окнах висели узкие выцветшие занавески, на полу лежал небольшой ковер, сохранившийся еще со времен Терезы. На стенах никаких картин. Но Сирина ничего этого не замечала. Уткнувшись в подушку, она закрыла глаза, и когда Марчелла через несколько минут вернулась с драгоценным молоком и сахаром, то нашла Сирину уснувшей. Старушка остановилась в дверях, выключила единственную лампу, освещавшую комнату, и застыла в темноте, разглядывая молодую девушку в лунном свете, вспоминая ее совсем маленькой. Она любила засыпать вот так же, только тогда она была гораздо меньше… Какой обеспокоенной показалась ей Сирина этим вечером… Какой озлобленной, настороженной… Марчелла с болью вспомнила обо всем, что приключилось с этой девочкой, поняла, что смотрит на последнюю оставшуюся в живых принцессу семейства Тибальдо. Принцесса Сирина ди Сан-Тибальдо… спит в комнате служанки во дворце отца.
Глава 4
Утром солнечный свет залил маленькую комнату и кровать с раскинувшейся на ней девушкой. Сирина была похожа на юную богиню, ее волосы, рассыпавшиеся по подушке, отливали золотом. Марчелла застыла в дверях, пораженная яркой красотой девушки.
– Чао, Челла. – Сирина с трудом открыла глаза и улыбнулась. – Уже поздно?
– У тебя что, свидание? Всего лишь день в Риме, а ты уже занята? – проворчала Марчелла.
Сирина села на кровати и улыбнулась. На душе у нее было легко – казалось, с плеч ее сняли тяжелую ношу. Она наконец обрела покой. По крайней мере сейчас она все знала. Теперь следовало подумать, как жить дальше.
– Что будешь на завтрак, синьорина? – Марчелла поспешила поправиться: – Прошу прощения, принцесса.
– Что? Не смей называть меня так! Так называли бабулю!
Сирина была и удивлена, и рассержена одновременно. Теперь другая эра, другое время. Однако Марчелла, распрямив согбенную спину, решительно подошла к кровати.
– Теперь тебя. И ты обязана носить этот титул ради нее и ради тех, что жили до нее! Нужно уважать то, кем и чем ты являешься!
– Я – это я. Сирина ди Сан-Тибальдо. И больше не о чем говорить!
– Чепуха! – Марчелла сердито посмотрела на девушку. – Никогда не забывай, кто ты есть! Твоя бабушка никогда об этом не забывала…
– У нее не было необходимости. К тому же она не жила в мире, в котором живем мы. С этим покончено, Марчелла. Оно умерло с… – Она чуть было не сказала «с моими родителями», но не смогла произнести этих слов. – Оно умерло с целым поколением людей, которых наш очаровательный дуче уничтожил. В живых остались такие же, как и я, у которых нет и десяти лир за душой, которые вынуждены искать работу мойщиков посуды. Разве это означает быть принцессой, Челла?
– Всё тут… – Марчелла картинно ткнула пальцем в свою огромную грудь, затем приложила палец к голове и добавила: – И здесь. А не в том, что ты делаешь или не делаешь, и не в том, сколько у тебя денег. Принц или принцесса – это вовсе не деньги. Под конец у твоей бабушки тоже не было денег. Но она всегда оставалась принцессой. В один прекрасный день ты тоже станешь ею.
Сирина решительно покачала головой.
– Мир сильно изменился, Марчелла. Поверь мне. Я знаю.
– Да что ты, собственно говоря, видела, с тех пор как вернулась?! Железнодорожный вокзал, что еще?
– Людей. В поезде, на улицах, солдат, молодежь, стариков. Они стали совершенно другими, Челла. Они и гроша ломаного не дадут за титул принца, вполне возможно, что и раньше ничего бы не дали. Лишь одни мы носились со всем этим как с писаной торбой, и если у нас хватит ума, мы должны позабыть об этом… – Сирина неожиданно улыбнулась. – Неужели ты и вправду полагаешь, что американцы придают титулу хоть какое-то значение? Если ты скажешь им, что прячешь принцессу в своем подвале, думаешь, они пошевелят хоть пальцем?
– Я вовсе не прячу тебя, Сирина. – Марчелла расстроилась. Ей не хотелось и не нравилось слушать об этом новом мире. Ей был дорог ее старый мир. Весь старый мир. Она верила в старый порядок, в то, как он действовал. – Ты останешься здесь, со мной.
– Почему? – Сирина несколько мгновений со злостью смотрела на старую служанку. – Потому что я принцесса?
– Потому что я люблю тебя. Любила и всегда буду любить. – Марчелла гордо взглянула на нее.
На глаза Сирине навернулись слезы, она порывисто протянула старушке руки.
– Прости, не хотела тебя обидеть! Просто мне больно вспоминать старые дни. Все, что я любила, ушло. Для меня главным были люди, которых я любила. Мне не нужен этот проклятый титул.
1 2 3 4 5 6 7 8 9