Но Беттина отбросила горестные мысли и пошла к себе в комнату примерить четыре платья, три свитера и костюм. На все это она только что потратила почти тысячу долларов. Теперь она может себе это позволить, да и гардероб нуждается в пополнении. Все, что она привезла с собой, в Нью-Йорке вряд ли можно надеть.На следующее утро она встречала продюсера в новом платье из кремового кашемира.— Вы сногсшибательно выглядите, Беттина. Зря мы не предложили вам роль.— Вряд ли я подхожу для этого, однако спасибо за комплимент.Обменявшись любезностями, они начали разговор о работе. Беттине для начала надо было устранить несколько шероховатостей, а ему предстояло позаботиться о многом, начиная с актеров и заканчивая режиссером. Но они, должно быть, родились под счастливой звездой, ибо все приготовления удалось завершить за неделю.— Уже? Просто чудо! — удивился Нортон, когда она позвонила ему. Беттина присутствовала на прослушивании актеров и осталась довольна утвержденным составом исполнителей. Сначала она опасалась встретить Энтони, но все-таки прошло шесть лет — может быть, его уже нет в Штатах. Так или иначе, на прослушивание он не явился.Через две недели позвонил Айво. Беттина только что пришла из театра, чтобы покормить Александра.— Когда ты прилетел из Лондона?— Вчера поздно вечером. Как у тебя дела?— Великолепно. Ах, Айво, посмотрел бы ты, как все прекрасно пошло. Актеры, играющие отца и дочь, просто изумительны!По ее голосу нетрудно было понять, как она увлечена своим делом.— Я рад, дорогая. Почему бы нам не поговорить обо всем за ужином? Сегодня я встречаюсь с другом в «Лютеции».— Айво, это фантастика. С удовольствием приду.«Лютеция» считался самым дорогим рестораном в городе.— Погоди, это еще не все. Наверно, ты еще сильней удивишься, когда узнаешь, с кем мы будем ужинать. С новым театральным критиком «Нью-Йорк Мейл».— Боже мой!— Не волнуйся, когда ты с ним познакомишься, то убедишься, что он — очень приятный человек.— Как его имя? Может, я слышала о нем раньше?— Вряд ли. Последние семнадцать лет он проработал в «Лос-Анджелес тайме». В «Мейл» он поступил совсем недавно. Зовут его Оливер Пакстон, и он слишком молод, чтобы быть другом твоего отца.— Он, должно быть, скучен как ментор. Надо ли мне встречаться с ним?— Он-то не скучен, а вот ты стала занудой. Приходи непременно, дорогая, это будет тебе очень полезно. И потом: не только работать ты сюда явилась.— Уговорил, приду.Теперь Беттина вела себя осторожно, чтобы не повторять прежних ошибок. Ей не хотелось, чтобы вышло что-нибудь похожее на то, что у нее было с Энтони. Она держалась на расстоянии и от актеров, и от персонала, и от продюсера, ни с кем не заводя близкой дружбы. Как она и обещала Джону, ничего, кроме работы, деловых встреч с литературным агентом и занятий с сыном в ее жизни не было. Правда, был Айво, но это особая статья. Но ни в какие авантюры ее уже не увлечь. Ей хотелось сделать спектакль, но вместе с тем хотелось и сохранить семью.— Приходи прямо сейчас.Беттина бросила взгляд на Александра, неохотно ковырявшего вилкой в своей тарелке.— Сейчас я кормлю Александра.— Ах, как интересно! Так приходи, когда покормишь. Уверяю тебя, наше — меню значительно лучше.— Кому как. — Она заказала для Александра его любимый шоколадный пудинг и сосиски-гриль. — Во сколько вы договорились встретиться?— Олли подъедет полдевятого, до этого у него какая-то деловая встреча.— У тебя тоже когда-то все было расписано по минутам.— Да, он во многом похож на меня, только не такой красивый.— И уж конечно не такой обаятельный, — засмеялась Беттина.— Не говори раньше времени. Глава 37 Беттина вышла из такси на пересечении Третьей авеню и Пятидесятой улицы и заторопилась в ресторан. Ей хотелось поскорей увидеть Айво, с которым так и не до велось встретиться со дня приезда в Нью-Йорк. Правда, она предпочла, чтобы он был один, но, в конце концов, это неважно. Все равно лучше провести вечер в ресторане, чем одиноко сидеть в гостинице и трудиться над набросками к новой пьесе.Сдав пальто в гардероб, Беттина поискала глазами метрдотеля, чтобы справиться у него, не приехал ли Айво. Она заметила, что какие-то мужчины внимательно разглядывают ее, и обеспокоилась: может быть, она не так оделась? На ней было одно из недавно купленных платьев, надеть которое до сих пор не представилось случая. Платье из бледно-сиреневого бархата очень подходило к ее кремовой коже и каштановым волосам. Просто скроенное, доходившее до колен, безыскусностью линий и цветом оно немного напоминало роскошный туалет от Баленсиаги, который она носила много лет назад в паре с зеленым бархатным жакетом. На этот раз наряд ее был гораздо проще, единственным украшением служила нитка жемчуга, доставшаяся ей от матери, и жемчужные сережки. Миниатюрная, хрупкая, Беттина выглядела скромной, неискушенной девушкой. Лишь блеск огромных зеленых глаз выдавал ее возбуждение, да улыбка не сходила с лица от предвкушения встречи с Айво, а он уже махал ей рукой, приглашая к своему столику. Беттина быстро его заметила и, пройдя мимо метрдотеля, направилась к Айво. Его столик располагался в небольшом зимнем саду, накрытом шатром.— Добрый вечер, крошка. — Айво поднялся и поцеловал ее.Беттина тепло обняла его и только потом заметила, что рядом стоит какой-то великан: молодой, дружелюбный с виду, широкоплечий, сероглазый, с тем песочным оттенком светлых волос, который говорил о том, что он выходец из Калифорнии.— Это — Оливер Пакстон, — представил его Айво. — Я хочу, чтобы ты подружилась с ним.Они сдержанно пожали друг другу руки и сели за столик. Олли с интересом смотрел на Беттину, гадая про себя, что связывает ее с Айво. Видно, что они держатся друг с другом просто, почти по-семейному. Потом Оливер вспомнил — перед отъездом в Лондон Айво рассказывал ему, что дочь Джастина Дэниелза, покойного друга Стюарта, написала пьесу, которая обещает стать гвоздем нынешнего сезона.— Я знаю, кто вы! — обрадованно воскликнул Пакстон.— Кто же?— Вы — дочь Джастина Дэниелза, недавно написавшая удивительную пьесу. Разве кого-нибудь еще могут звать Беттиной?Она со смехом потрясла головой.— В Нью-Йорке меня всегда только так и называли, а в Калифорнии близкие друзья дали мне имя, которое я терпеть не могу! Но я не хочу их обижать и поэтому не возражаю.— В Калифорнии, это где?— В Сан-Франциско.— И давно вы там живете?— Почти шесть лет.— Нравится?— Пожалуй. — Она улыбнулась, вспомнив Мэри, Сета, их детей.Завязалась беседа. Пакстон сам был из Лос-Анджелеса, но университет кончал в Сан-Франциско и навсегда сохранил приятные воспоминания об этом городе. Айво не разделял их восторгов.Ужин был необыкновенный. Три часа пролетели как миг, и, когда время близилось к полуночи, Айво велел принести счет.— Не знаю, как вы, дети мои, — признался он, — но этот седовласый джентльмен уже хочет спать.И он с улыбкой зевнул. Вечер удался на славу. Сразу видно, что Олли и Беттина понравились друг другу.Беттина, однако, шутливо возразила ему:— Айво, ты несправедлив к себе. Ты поседел никак не позже, чем лет в двадцать.— Весьма возможно, дорогая, но теперь я заслужил свою седину, посему могу ссылаться на нее, когда мне заблагорассудится.Оливер смотрел на Айво, не скрывая своего восхищения. Стюарт — редкое явление в журналистике, к нему нельзя относиться без уважения.Айво тепло попрощался с Оливером и Беттиной и сел в машину, которая все это время ждала его у входа в ресторан. Оливер заверил Айво, что он проводит Беттину до отеля.— Смотри, только не позволяй себе вольностей. Не вздумай похитить ее.У Оливера заблестели глаза от такого предположения.— Нет, Айво, до похищения дело не дойдет. И обещаю не делать ничего, что можно было бы счесть непозволительным.— Предоставим судить об этом мисс Дэниелз, — сказал Айво и помахал им рукой на прощание, потом поднял стекло, и лимузин отъехал. Олли и Беттина смотрели ему вслед.Потом они неторопливо пошли мимо зданий из коричневого кирпича, жилых домов, учреждений, магазинов. С лица Пакстона не сходила счастливая улыбка.— Как давно вы знакомы с Айво? — поинтересовался он.— Всю жизнь, — просто ответила Беттина. Очевидно, ему ничего не известно. Так и есть, следующий вопрос подтвердил это:— Он был другом вашего отца? Она кивнула, по-прежнему улыбаясь, а потом, вздохнув, решила рассказать ему все. Теперь ей было легко рассказывать об этом. Она больше не стыдилась своей жизни, напротив — вспоминала с гордостью и нежностью.— Да, он был папиным другом. Но не только: мы шесть лет были мужем и женой… Давно это было…Оливеру не удалось скрыть своего крайнего удивления:— Как же это? Почему вы расстались?— Ему хотелось думать, что я выросла из этого брака. Но это не так. А теперь мы просто друзья.— Какая необыкновенная история. Никогда ничего подобного не слышал. Я даже предположить не мог. — Он внимательно посмотрел на Беттину. — Вы по-прежнему… встречаетесь? — спросил он и густо покраснел, а Беттина улыбнулась. — То есть, я не имел в виду… Вы думаете, он рассердился, когда я предложил проводить вас?Видно было, как он смущен, но Беттина не могла сдержать смех.— Да нет же! Конечно, нет.На самом деле она предполагала, что Айво не случайно познакомил ее с Пакстоном. Или он хотел заранее обеспечить благоприятный отзыв о спектакле, или решил, что ей нужен ухажер на время пребывания в Нью-Йорке?Они долго шли молча, Беттина запросто держала Оливера за руку. Наконец он нарушил молчание и с улыбкой обратился к Беттине:— Как вы смотрите на то, чтобы нам немного потанцевать?Теперь настал ее черед удивляться:— Сейчас? Почти в час ночи?— Конечно, ведь, как сказал Айво, в Нью-Йорке все иначе. Всю ночь все открыто. Не возражаете?Беттина хотела отказаться от такого нелепого предложения, но непосредственность Пакстона так восхитила ее, что она согласилась. Они тут же взяли такси и поехали в какой-то бар в Ист-Сайде. Там играла музыка и в такт ей двигались танцующие, почти вплотную прижимаясь друг к другу. В баре пили, смеялись, беседовали, и, конечно же, он был совсем не похож на изысканную «Лютецию», но Беттина радовалась тому, что они пришли сюда, и с сожалением покидала этот бар час спустя.По дороге в отель они разговорились о предстоящей премьере.— Не сомневаюсь: пьеса прекрасная, — сказал Пакстон, тепло улыбаясь Беттине.— Почему вы так решили?— Потому что ее написали вы, а, значит, она не может быть плохой.Беттина благодарно посмотрела на Оливера.— Жаль, что вы критик.— Почему? — удивился он.— Потому что я хотела пригласить вас на репетиции и узнать, что вы на самом деле думаете о пьесе, но у вас такая профессия, Олли, — она улыбнулась, назвав его уменьшительным именем, — что продюсера хватит удар, когда он вас увидит. — Подумав немного, она спросила: — А отзыв о спектакле будете писать тоже вы?— Скорее всего.— Это совсем плохо, — удрученно произнесла Беттина.— Почему?— Потому что вы от него камня на камне не оставите, и мне станет неловко, и вы будете смущаться, то есть все пойдет прахом…Оливер улыбнулся, услышав столь мрачный прогноз.— Тогда остается только один выход.— Какой, мистер Пакетом?— Стать друзьями до премьеры. Тогда будет неважно, что я напишу. Ну как, подходит?— Действительно, другого выхода нет, — согласилась Беттина.В вестибюле отеля он предложил ей зайти куда-нибудь выпить. Беттина сказала, что в номере у нее остался сын и ей хочется посмотреть, как он там.— Сын? У вас с Айво есть сын? Простите мое любопытство.— Нет, этот ребенок — от моего третьего брака.— Вы пользуетесь огромным успехом. И сколько лет сыну?Кажется, на него не произвело большого впечатления то, что Беттина трижды была замужем. Ей это понравилось, и почему-то она вздохнула с облегчением.— Ему четыре года, а зовут его Александр. Он чудесный мальчик.— И он — ваш единственный ребенок. Угадал? — доброжелательно улыбнулся Оливер. Беттина кивнула:— Да.Оливер внимательно посмотрел на нее и спросил:— И кто отец молодого человека? Вы от него вовремя отделались или притащили с собой в Нью-Йорк?То, как он это произнес, вызвало у Беттины смех, хотя из головы не выходили мысли о Джоне.— Мои муж не одобрил нашу поездку в Нью-Йорк, который он считает чем-то вроде Содома и Гоморры. И пьеса вызывает у него почти что бешенство, но мы по-прежнему муж и жена, если вас это интересует. Он остался в Сан-Франциско, а сына я сама захотела взять с собой.— Мы с ним увидимся? — спросил он, имея в виду, конечно же, Александра. Что еще оставалось сказать, чтобы найти путь к ее сердцу?— А вам хотелось бы?— Очень. Завтра мы можем вместе поужинать пораньше, а потом завезем его в отель, а сами сходим куда-нибудь. Ну, как идея?— Идея замечательная. Благодарю вас, Олли.— Всегда к вашим услугам, — с этими словами он отвесил низкий поклон и пошел ловить такси.Только в номере Беттину начали одолевать сомнения. Правильно ли она поступает? Она — замужняя женщина, она обещала ни с кем никуда не ходить в Нью-Йорке. Правда, Оливер — друг Айво.От Джона не было никаких известий. Он не отвечал ни на телефонные звонки, ни на письма, а его секретарша неизменно сообщала, что в данный момент его нет на месте. Телефон у них дома в Милл-Вэли, должно быть, надорвался, но без толку. Джон или не подходил к телефону, или его не было дома. Так, может быть, нет ничего плохого в том, что она поужинает с Оливером Пакстоном? Ведь, нравится он ей или не нравится, все равно она не собирается вступать с ним в серьезные отношения.Об этом она довольно грубо сказала ему на следующий день, когда вечером они пошли в русскую чайную на блины.— А разве я дал вам повод так думать? — изумленно спросил Оливер. — Речь шла не о вас, а о вашем сыне.— Вы были женаты?— Нет, — с улыбкой ответил Оливер. — Мне никто не делал предложения.— Я серьезно, Олли.Они быстро становились друзьями, и оба понимали, что, несмотря на растущую привязанность, дальше дружбы дело не пойдет. Беттина считала это невозможным, и Оливер уважал ее точку зрения.Подали блины, и он, улыбнувшись Беттине, приступил к ним, продолжая разговор.— Я тоже серьезно. Правда, я никогда не был женат.— Почему?— Не нашел никого, с кем бы мог связать всю свою жизнь.— Прекрасно сказано.Беттина состроила гримасу и попробовала блин.— Значит, номер третий не одобряет вашу деятельность? — вдруг спросил Пакстон.Беттина медленно покачала головой:— Нет.— Это не удивительно.— Почему?— Потому что большинству мужчин трудно примириться с тем, что у женщины есть другая жизнь. Прошлая или будущая. А у вас есть и то, и другое. Но вы поступили так, как должны были поступить.— С чего вы взяли?Она спросила это так серьезно, что Оливер не удержался и взъерошил ее каштановые волосы.— Не знаю, помните ли вы, — улыбнулся он, — но в одном романе вашего отца есть замечательное место. Я наткнулся на него, когда мучительно обдумывал — соглашаться ли поступать в «Нью-Йорк Мейл». Ваш отец одобрил бы ваш выбор.Он прочитал, слово в слово, знакомый фрагмент. Беттина от удивления широко раскрыла глаза.— Боже мой, Олли, именно это я прочла в тот день, когда решила приехать сюда. Именно это место определило мой выбор.— И мой тоже, — сказал он и как-то странно посмотрел на нее.Они выпили водки в память о Джастине, доели блины и, держась за руки, возвратились в отель. Оливер не стал подниматься к ней в номер, но назначил встречу на субботу. Они решили сводить Александра в зоопарк. Глава 38 В конце октября Беттине приходилось работать дни и ночи. После бесконечных репетиций в театре она допоздна засиживалась у себя в комнате, внося поправки в текст пьесы. Рано утром она отправлялась в театр, а вечером возникала необходимость вновь вносить изменения. С Айво она вообще не виделась, с Олли очень редко, а сыну могла уделить не более получаса в день. Иногда с Александром играл Оливер Пакстон. Беттина не возражала: как-никак, сыну требовалось общение с мужчиной. От Джона по-прежнему не было никаких известий.— Не понимаю, почему он мне не звонит, — сказала она как-то, в сердцах положив телефонную трубку. — С ним могло что-нибудь случиться, или с нами, а он не узнает. Это странно, Олли. Он не отвечает ни на письма, ни на звонки. Не берет трубку.— А ты уверена, что, расставаясь с тобой, он не сказал тебе ничего более определенного?Беттина отрицательно помотала головой, но Оливер, несмотря на многозначительное начало, не стал продолжать свою мысль. Он понимал, что она по-прежнему считает себя замужней женщиной, и уважал ее чувства. Разговор перешел на сомнения и трудности, связанные с постановкой.— Мы никогда не откроемся, — пожаловалась Беттина. Она выглядела утомленной и стала как будто еще тоньше, но глаза были на удивление живыми. Ей нравилось то, чем она занималась, и она всем видом показывала это. Олли всегда старался ободрить ее, когда она делилась с ним своими сомнениями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31