Ноль. Вы написали пьесу. Но если вы не дадите добро на постановку, считайте, что упустили свой шанс. И все ваши усилия не будут стоить и выеденного яйца. Наверно, лучше, — он выдержал паузу, — вернуться в Калифорнию и отдать пьесу какому-нибудь любительскому театрику. Тогда о ней никто не услышит, можете быть спокойны. — Когда он замолчал, тишина комнаты показалась угрожающей: — Вы этого хотите, Беттина? Уверен, что ваш отец был бы очень горд вами.И он, довольный последним аргументом, по-доброму улыбнулся Беттине. Он никак не ожидал того, что последовало, поэтому чуть не подпрыгнул в кресле, когда Беттина стукнула кулаком по столу.— Хватит об отце, Нортон. И об Айво. И о Джоне. Каждый использует их имена в своих целях, а я написала пьесу не ради отца, не ради Айво, не ради мужа и не ради вас, Нортон. Я написала ее ради самой себя — ради себя, вы слышите? Ну и, может быть, ради сына. И я не могу дать вам ответ прямо сейчас и не намерена тут же подписывать этот ваш контракт. Сейчас я поеду в отель и хорошенько все обдумаю. А утром полечу домой. И когда приму окончательное решение — позвоню:Он спокойно кивнул.— Только не тяните слишком. О, как она устала. От него, от них всех. Каждый тянет одеяло на себя.— Отчего же? Если, как вы говорите, пьеса такая хорошая, они могут и подождать.— Могут. Но тогда займут театр, мы потеряем продюсера, все станет гораздо сложнее. Надо, чтобы все было разом, как сейчас. На вашем месте я бы не раздумывал.— Я это учту, — сказала Беттина и поднялась с кресла.Нортон вышел из-за стола, чтобы проводить ее из своего кабинета. Видя, как растеряна Беттина, он улыбнулся ей.— Я знаю, как вам сейчас трудно. Но это — такой шанс. Вы долго к этому шли, но, поверьте, в нашем деле много решает случай, везение. Так не упустите. Все говорит за то, что будет огромный успех. Вы сделаете себе карьеру.— Вы и правда так думаете? — смущенно спросила Беттина. Ей не верилось.— Конечно, ведь пьеса — о дочери и об отце, о нашем времени, о вас, о разбитых мечтах, о надежде, которая ведет нас сквозь тернии и каменистые пустыни. Это — жесткая пьеса, откровенная, но прекрасная. Вы писали ее сердцем, Беттина. Чувствуется, что за каждое слово заплачено дорогой ценой.— Наверно, — сухо проговорила Беттина.— Так дайте шанс зрителям увидеть ее. Езжайте домой и думайте, думайте. А затем подписывайте бумаги и возвращайтесь сюда. Ваше место здесь, в Нью-Йорке.Беттина улыбнулась и, прежде чем уйти, поцеловала его в щеку.Она улетела в Калифорнию, даже не простившись с Айво. И с Нортоном больше не говорила. Так вышло, что она даже не ночевала в отеле. Позвонила в авиакомпанию и заказала билет на ближайший рейс. В два часа ночи она уже подходила к своему дому в Милл-Вэли. В спальню она вошла на цыпочках, стараясь не разбудить Джона, но он, как все врачи, спал очень чутко, и только она прикрыла за собой дверь, тут же проснулся и привстал на постели.— Что-нибудь случилось?— Нет, — прошептала Беттина. — Спи. Просто я вернулась домой,— Который час?— Два.Сказав это, она и сама удивилась тому, что так торопилась домой. Выходит, всего одну ночь провела в Нью-Йорке. Можно было задержаться еще на один вечер, еще раз поужинать в ресторане, провести еще одну ночь в фантастическом отеле, не ей хотелось скорее в Милл-Вэли, к мужу и сыну. Он лежал на кровати и не сводил глаз с Беттины. Она поставила сумку и улыбнулась.— Я скучала по тебе.— Ты ненадолго уезжала.— Я и хотела ненадолго. Я же говорила.— Устроила свои дела? — он приподнялся на локте и включил ночник. Беттина села в кресло.Сначала она ничего не говорила, потом покачала головой и ответила:— Нет. Мне хотелось еще раз все обдумать.— Зачем? — холодно спросил Джон, но Беттина обрадовалась: по крайней мере, он говорил с ней о пьесе. Правда, ей не хотелось посвящать его во все подробности. Не так скоро. Ведь она только что, приехала.— Видишь ли, все оказалось несколько сложнее, чем я ожидала. Давай утром поговорим.Но Джон уже окончательно проснулся.— Нет, я хочу довести разговор до конца прямо сейчас. С самого начала ты все от меня держала в секрете. Тайком начала писать эту дребедень. Так пусть хоть теперь все прояснится.Итак, опять за старое.Беттина провела ладонями по усталым глазам и вздохнула. Бесконечный был день. В Нью-Йорке сейчас пять утра .— Я никогда ничего не делала тайком, Джон. А не говорила тебе, потому что хотела удивить. Ну и немного боялась твоего неодобрения. Но я чувствовала, что должна писать. Наверно, это заложено в моих генах. Посмотри на вещи чуть шире, прошу тебя.— Ты, видимо, не понимаешь, как я отношусь к этому, Беттина. У меня нет желания смотреть на вещи «шире». Я не намерен поощрять тебя. Пять лет назад я дал тебе возможность забыть о прошлом, и теперь мне непонятно, почему ты возвращаешься к старому. Забыла, как пыталась покончить жизнь самоубийством, как потеряла ребенка, как дважды побывала замужем, как осталась ни с чем после смерти отца, как умоляла оставить тебя в больнице, словно сироту?Джон нарисовал неприглядную картину. Беттина огорченно повесила голову.— Давай поговорим о главном.— О чем о главном?— О моей пьесе.— Ах, об этом! — раздраженно воскликнул Джон.— Да, об этом. Если хочешь начистоту, без утайки, то слушай: после того, как я продам ее, мне пройдется несколько месяцев провести в Нью-Йорке. — Она с усилием проглотила слюну и, стараясь не встречаться глазами с Джоном, продолжала: — Вероятно, лишь до Рождества. Сразу после премьеры я смогу вернуться домой.— Нет, не сможешь.Сказано это было спокойным ледяным тоном.Беттина бросила на Джона недоуменный взгляд.— Конечно, смогу. Нортон сказал, что после премьеры мне не обязательно надолго задерживаться, а они планируют дать первый спектакль уже в конце ноября, в крайнем случае, в начале декабря. Поэтому на Рождество я должна быть дома.— Ты не поняла меня. Если ты поедешь в Нью-Йорк, то я хочу, чтобы домой ты не возвращалась.Беттина в ужасе посмотрела на Джона, который в тихом бешенстве сидел на кровати.— Ты серьезно? Джон, выходит, у меня только такой выбор? Почему ты не хочешь понять, что значит для меня моя пьеса? Я могла бы стать драматургом, могла бы сделать карьеру…Голос ее упал — она видела, что Джон не реагирует на ее слова. Ему было на нее наплевать.— Нет, у тебя не может быть карьеры, Беттина. Пока ты мне жена.— Так просто, да? Или отказаться от пьесы, или убираться из дома?— Именно. Может, это тебя остановит. Все просто. Думаю, ты раньше это понимала.— Конечно, нет, иначе я бы не полетела в Нью-Йорк.— Что же, надеюсь, ты потратила не слишком много денег.Джон выключил ночник и отвернулся. Беттина пошла в ванную и там, уткнувшись в полотенце, чтобы не было слышно, затряслась от внезапно прорвавшихся рыданий. Глава 35 — Простите, Нортон, я не могу. Мне предложен выбор между мужем и вами.Беттина, сжимая в руке телефонную трубку, тяжело опустилась на стул. Она проплакала все утро.Установилось напряженное молчание, которое нарушил Нортон.— Думаю, вы сами можете за себя решить, Беттина. Меня не берите в расчет. Думайте — одна или вместе с мужем. Прекрасный выбор он вам предоставил. Видимо, он заслуживает такого самопожертвования.— Надеюсь, заслуживает.Повесив трубку, Беттина пожалела о сказанном. Она вовсе не была уверена, что поступает правильно. Чтобы разрешить сомнения и просто отвлечься, она направилась к подруге и соседке.Мэри поразилась тому, что узнала от Беттины.— Не понимаю, — сказала она. Беттина печально уставилась в чашку с кофе. Глаза ее повлажнели от вновь набежавших слез.— Мне кажется, он боится. Он ненавидит мое прошлое. Я ничего не могу поделать.— Ты можешь уйти от него.— А дальше что? Опять все сначала? Найти четвертого мужа? Не будь наивной, Мэри. Моя жизнь — здесь. А вдруг провал?— Ну и что? Ведь ты не можешь отказаться от своей мечты ради этого человека. — Мэри сердито смотрела на Беттину. — Бетти, он мой друг, и ты — моя подруга, но мне кажется, что Джон ведет себя смешно. Будь я на твоем месте, я бы не упустила свой шанс и полетела бы в Нью-Йорк.Беттина улыбнулась сквозь слезы и шумно высморкалась.— Наверно, ты так говоришь, потому что устала от детей.— Ничего подобного, я обожаю их. Но я — не ты. Помнишь историю про райскую птицу? Серенькое оперение нелепо выглядит на тебе, Беттина. Тебе не место здесь, я это знаю. И ты знаешь, и Сет, и даже Джон — вот почему он из кожи лезет, чтобы удержать тебя. Видимо, он просто боится навсегда тебя потерять.— Но я-то знаю, что ему нечего бояться, — жалобно проговорила Беттина.— Ну и скажи ему об этом. Может быть, это все, что ему нужно, а если и после этого он станет упрямиться — пошли его к черту, собери чемоданы и уезжай вместе с Александром в Нью-Йорк.Однако по походке Беттины, возвращавшейся к себе в дом, Мэри поняла, что та не решится на такой шаг. Бетти слишком верила в правоту мужа.Днем Беттина то смотрела в окно, то читала одну из книг, написанных отцом. Раздался телефонный звонок. Это был Айво.— Ты лишилась разума? Совсем с ума сошла? Зачем ты приезжала в Нью-Йорк, если не собиралась выходить из своего подполья?— Я не могу, Айво… Пожалуйста, не будем спорить, мне и без того тяжело.— Еще бы легко — быть замужем за слабоумным.— Айво, прошу тебя…— Хорошо, хорошо. Но, ради Бога, Беттина, обдумай все еще раз — ведь ты всю жизнь мечтала об этом, и вот удача сама идет к тебе в руки, а ты отворачиваешься…Она понимала: все, сказанное им — правда.— Может быть, позже у меня будет еще один шанс.— Когда позже? Когда твой муж умрет? Когда ты станешь пожилой вдовой? Господи, Беттина, ты только подумай: твою пьесу берут на Бродвей, а ты приговариваешь себя к безвестности. Ты сама себе подписываешь приговор.— Знаю, — произнесла Беттина почти шепотом. — Не могу больше говорить об этом. Позвоню завтра.Повесив трубку, она вновь залилась слезами. Если бы Джон знал, чего ей стоит отказаться от своей мечты.Утерев слезы рукавом, она опять взялась за чтение. Давно она не читала эту отцовскую книгу, а тут нашла ее в книжном шкафу у Мэри. Как успокаивали слова отца! Словно он написал их специально для нее, зная, в каком она состоянии. Беттина как бы ощущала живое присутствие Джастина. Вот, например, это место! Папа часто цитировал его. Когда-то он услышал эти слова из уст своего отца…«Поймав мечту в сеть, тяни ее и смотри не упусти… Не давай никому оборвать веревку, за которую ты вытягиваешь сеть. Держи крепче, не сдавайся, а если все-таки мечта уплывет — смело бросайся за ней в погоню и плыви, покуда хватит сил, и не отступай…»Беттина закрыла книгу. На сей раз она не только плакала, но и улыбалась сквозь слезы. Пройдя на кухню, она набрала номер Нортона. После разговора с ним Беттина стала ждать возвращения мужа. Вечером она спокойно и решительно сказала ему, что едет в Нью-Йорк. Глава 36 — Обещай хоть иногда звонить, — печально проговорила Мэри.— Обещаю, — сказала Беттина и поцеловала Мэри и ее детей. Они все поехали провожать ее в аэропорт.Вслед за мамой из машины вылез Александр, помахал друзьям на прощание и взялся за руку Беттины. Она объяснила сыну, что им придется несколько месяцев провести в Нью-Йорке, где он будет ходить в новую школу, увидит настоящие спектакли для детей, познакомится со старыми друзьями дедушки. Александр огорчился, что папа не едет с ними, но понял — тот должен помогать больным. Ему и с мамой неплохо, а папе он оставил на прощание большой рисунок. Накануне вечером Александр быстро собрал свои любимые игрушки. Утром, когда он встал, отца уже не было дома. Видимо, в больнице неотложные дела, раз он ушел так рано. Тетя Мэри отвезла их в аэропорт. Все было очень хорошо, вот только мама и тетя Мэри плакали слишком много.— Что случилось, мам? — спросил Александр, робко улыбнувшись.— Ничего, все прекрасно, милый. Ты как? Беттина тревожно смотрела по сторонам, пока шла к турникету. Джон ушел сегодня утром, когда она еще спала, и Беттина надеялась, что он все-таки подъедет проститься. Она оставила для него письмо, в котором написала, что любит его, потом несколько раз звонила к нему на работу, но к телефону никто не подходил, даже сестра, а дежурный по больнице отказался разыскивать его. Так и не увидев Джона, Беттина и Александр поднялись на борт самолета.Для Александра все было в новинку. Он с удовольствием играл в проходе между креслами в игрушки, которые дала ему стюардесса. В самолете оказалось еще трое детей, и они быстро нашли общий язык. Однако, наигравшись, он вскоре заснул у Беттины на руках. Айво на этот раз не смог приехать в аэропорт, но прислал машину.Беттина наслаждалась давно позабытым комфортом. Шофер доставил их к отелю, указанному Беттиной. В этот приезд она решила остановиться поближе к Центральному Парку, чтобы удобнее было гулять там с Александром. Обивка стен и обстановка гостиничного номера радовала — яркой расцветкой. В комнатах было много света — в окна лилось сентябрьское солнце. Рассыльный поставил ее сумки, и Беттина увидела три громадных букета с записками: от Нортона, от Айво и от продюсера — красивые розы и всего несколько слов: «Добро пожаловать в Нью-Йорк».Вечером они с Александром обустраивались, отдыхали и, перед тем как лечь спать, решили позвонить папе, но его не оказалось дома, тогда они позвонили Сету и Мэри.— Уже соскучилась по дому?— Пока не успели, просто хотим сообщить, что долетели хорошо.Однако Мэри догадалась, что Беттина беспокоится о муже, а ведь ей теперь надо отбросить все тревожные мысли и думать только о пьесе. Наверно, когда она втянется в работу, так и произойдет. Кто знает, может быть, Джон еще передумает и полетит к ним в Нью-Йорк. Мэри поделилась своими надеждами с Сетом, но тот с сомнением покачал головой.Беттина уложила сына в постель и через большую красивую гостиную прошла к себе в спальню. Она с легким вздохом опустилась на кровать. Ну вот, вещи распаковала, завтра осталось только встретиться с няней Александра и зайти в школу, куда он будет ходить эти несколько месяцев.Управившись с этими делами до часа, Беттина заехала в офис Нортона Гееса. Он радушно встретил ее и распорядился, чтобы в кабинет принесли легкий обед.— Теперь вы готовы?— Совершенно. Няня у моего сына — просто прелесть, и ему понравилось в новой школе. Итак, можно переходить к делу. Когда начинаем?Нортон с улыбкой смотрел на Беттину. Сейчас она похожа на молодую симпатичную маму из нью-йоркского пригорода — в пальто из верблюжьей шерсти, черных слаксах, свитере и черной шапочке, из-под которой выбиваются золотые кудри. И все-таки в ней чувствуется особый стиль, а вид мамаши, только что проводившей сына в школу, весьма обманчив. Нортону хотелось, чтобы Беттина проявила свой истинный темперамент.— Я не ожидал, что когда-нибудь вновь увижу вас в этом кабинете.— Я и сама не думала, что приеду.— Что же заставило вас переменить решение? Конечно, не мои уговоры? — в его глазах стоял вопрос, и Беттина со смехом покачала головой.— Конечно, нет. Виной всему мой отец. — Она заметила, что. Нортон удивленно вскинул брови. — Я перечитала одну из его книг, и нашла там ответ. Короче, мне стало ясно, что другого выбора у меня нет. Поэтому я и приехала.— Я страшно рад вашему решению. И к тому же мне удалось сэкономить деньги за билет на самолет.Он подмигнул Беттине.— Как это?— Я собирался лететь в Сан-Франциско и броситься там с моста «Золотые Ворота». После того, как поколочу вас.— Вы могли меня не застать. Я и сама была в таком подавленном настроении, что хоть с моста в воду.— Ну что ж, — Нортон откинулся в кресле и раскурил сигару, — все обернулось к лучшему. Завтра приступите к работе. А на сегодня у вас какие планы? Может, хотите походить по магазинам, встретиться со старыми знакомыми? Моя секретарша поможет вам со всем необходимым.Беттина собиралась отказаться, но глаза у нее загорелись и она склонила голову.— Я так давно не была в Нью-Йорке… — задумчиво и счастливо проговорила она. — Последний раз я провела здесь всего один день. Может быть, зайти в «Блумингдейл»?— Ах, женщины, — протянул Нортон. — Моя жена все дни проводит в «Бергдорфе». Домой заходит только поесть.Беттина ушла от Нортона в замечательном настроении и вернулась в отель только через четыре часа, казня себя за то, что не встретила сына после первого дня, проведенного в новой школе, в незнакомом городе, оставив его на попечение няни. Но войдя в номер с ворохом покупок, она увидела Александра, который уплетал спагетти, причем лицо у него было перепачкано шоколадным мороженым.— Мы сначала съели мороженое, а потом перешли к спагетти. Дженнифер говорит, что ведь желудку все равно, что в него попало первым.И он счастливо улыбнулся матери. Видно, он не успел по ней соскучиться, да и она неплохо провела время.В записке, лежавшей на столе, говорилось, что Айво улетел в Лондон и что продюсер зайдет к ней завтра в десять утра. Джон, по всей видимости, не звонил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31