— Я доверяю вам, хозяин! Лучше спросите Фишало.— Что спрашивать-то! Видите ли, хозяин, у Мустика в мозгу ветер гуляет.— Помолчал бы! Ты — набитый дурак, если не смыслишь ничего в таких делах. Хозяин поймет, когда я объясню ему, что этот ветер — безумие, которым охвачены все любители бродить по свету.— Ну-ка, расскажи мне об этом. Если после пережитых опасностей нас ждут новые, мы должны лучше узнать друг друга.— Все произошло так стремительно, что не было даже времени поговорить.— Ближе к делу, малыш! Ближе к делу.— Ну хорошо. Семьи у меня нет. Я — сирота. Когда мне исполнилось тринадцать лет, а это было ровно десять месяцев назад, меня пристроили в ученики к одному часовщику. Представляете? Меня, у которого кровь так быстро бежит по жилам, а в крови — порох! Мог ли я усидеть на одном месте! Да еще после того, как прочел романы «Кругосветное путешествие юного парижанина» и «Подвиг санитарки» Названия произведений, принадлежащих перу самого Луи Буссенара.
. И, понимаете, меня это так захватило… Я почувствовал, что тоже хочу путешествовать и рисковать.— Черт возьми, глядя на тебя, я догадывался об этом! — прервал мальчика Железная Рука.— Сейчас услышите продолжение… Есть над чем посмеяться. Не зная, как взяться за дело, я написал автору этих сочинений.— И он посоветовал тебе не рисковать?— Именно! Доказательство со мной. Я сохранил его письмо, сейчас прочту. Надо же! Так наплевать на человека! Слушайте. За неимением жаркого, отведайте кушанье моего автора.При этих словах Мустик вытащил из кармана старый бумажник, извлек оттуда мятый лист бумаги и начал, посмеиваясь, читать:«Мой дорогой друг!Вы, как и знаменитый Фрике Фрике — герой многих романов Луи Буссенара («Кругосветное путешествие юного парижанина»; «Приключения в стране львов» и др.).
, ищете приключений. Таких ребят много. Ах, если бы вы знали, сколько я получаю подобных писем от молодежи! Но запомните раз и навсегда: героические времена прошли. В нашу эпоху больших кораблей, телефона, беспроволочного телеграфа, автомобилей, аэронавтики широко распространенный туризм убил вкус к путешествиям ради приключений. Все устремляются в туристические походы. Мир стал слишком тесен.Шагают по бескрайним просторам так, что дух захватывает, но делают это, почти ничем не увлекаясь, не рискуя и не испытывая радости.Так что путешественников вокруг света — пруд пруди, на них уже никто не обращает внимания, даже на самых отчаянных, готовых броситься в огонь и воду! Они терпят неудачи и не возбуждают ни у кого интереса, даже простого любопытства. Вы слишком поздно явились на этот свет, пораженный «непоседливостью» — острым недугом, возникающим из-за двигательной недостаточности. Вы будете бродить по свету, зевая, почти плача от скуки.Да и что теперь можно увидеть неожиданного, забавного или неизвестного? В самых отдаленных уголках мира вас встретят трамваи, электрический свет, газеты, открытки, граммофоны, месье в цилиндрах и дамы в туалетах, сделанных по картинкам из модных журналов.Ковбои стали членами профсоюзов, индейцы обзавелись свидетельствами об окончании учебных заведений, не редкость негры — служащие Академии. Каннибалы едят из хорошей посуды. Тридцать лет назад я встречал их, они старались убедить всех в своей подлинности — но были крещеными! Читали «Benedicite» Молитва перед трапезой (лат. ).
, прежде чем проглотить себе подобных, а рецепты приготовления пищи брали из кулинарной книги!Это были всего-навсего антропофаги-любители. Пойду даже дальше. Я уверен, что это были вульгарные Вульгарный — пошлый, грубый, упрощенный.
шарлатаны, находившиеся на службе в агентстве Кука или в нашем — Любена. Они поедали бедных маленьких телят, пытаясь уверить заезжих туристов, что перед ними настоящие людоеды. Так что судите сами.Бесполезно утруждать себя. Вы найдете все у себя дома».Железная Рука расхохотался и спросил Мустика, пока немой персонаж этой сцены, индеец, медленно и методично жевал:— Так что, это письмо окатило холодной водой твой молодой пыл, а?— Как бы не так!.. Оно вылило на него порцию бензина. Я подумал тогда: «Писатель смеется надо мной». И не медля ни минуты, расплевался с моим часовщиком и отправился устраиваться юнгой Юнга — подросток на судне, готовящийся стать моряком, обучающийся морскому делу: молодой матрос.
на корабль. Дело сладилось. Меня взяли до Сен-Назера Сен-Назер — город и морская гавань близ города Нанта в устье реки Луара (Франция). Население (в конце XIX века) — 25 тысяч человек.
. Я был счастлив. Одна шхуна отплывала в Английскую Гвиану, и в команде не было юнги… Я заступил на это место и вскоре уже бороздил морские просторы… Мечта сбылась! Мы прибыли в Демерару, но тут меня угораздило схватить желтуху Желтуха — болезненное состояние, сопровождающееся окрашиванием в желтый цвет кожи, слизистых оболочек, белков глав, признак ряда заболеваний.
— праматерь желтой лихорадки. Меня, естественно, отправили в госпиталь. Я, конечно, поправился. Но корабль уплыл, и я оказался на улице. Правда, ненадолго. Многие уезжали на прииски в Контесте. Мне предложили прекрасное место боя. Все складывалось весьма неплохо! Я прибыл через шесть недель шикарнейшего путешествия. Хозяев хватало. Это джентльмены, от которых бросило бы в дрожь самого месье Дейблера. Я опустил паруса, как говорят у нас на флоте, и устроился на службу к Джеку. Чего только не довелось повидать, наливая «нектар» людям из Неймлесса! А затем я познакомился с вами и отправился следом, полный энтузиазма, потому что второго такого человека не встретишь. С Железной Рукой знаешь, что идешь верным путем.— Браво! Рассказ был замечательно точным и лаконичным. Я рад, что все узнал из первых рук. И поскольку ты любишь приключения, не скрою, что их будет предостаточно. А ты, Фишало, чего хочешь?— Ничего.— Почему же ты тогда здесь?— Потому что я был готов погибнуть, утопиться, броситься в воду…— А! Броситься в воду… Вот откуда это странное имя: Фишало.— Это негодник Мустик так окрестил меня.— Ладно! Давай-ка расскажи мне, как и он, в двух словах о своей жизни.— Не стоит. Слишком печально.— Глядя на тебя, этого не скажешь.— Судите сами. По своему социальному положению я — виноградарь, родился в Божанси, на берегу Луары… Ремесло хорошее. Есть спрос на вино или нет, все равно дела идут как надо — это богатство можно хранить в погребах.Насколько Мустик был разговорчив, настолько немногословен оказался Фишало. Орлеанцы не любят рассказывать. Скоро виноградарь in partibus Так называемый (лат. ).
начал путаться:— Я должен бы броситься в воду сразу же… вместо… попытаться погибнуть…— Слушай, мой мальчик, давай-ка ближе к делу, — мягко прервал юношу Железная Рука.— Что вам еще сказать?Вдруг индеец поднялся, рассек рукой воздух и сопроводил свой жест коротким свистом. Потом он маленькими глотками вдохнул горячий воздух, а его собака вскочила, выгнула спину и подняла уши.Краснокожий прочел по губам вопрос, который задал ему Железная Рука.— Вот что, дымит, Генипа чувствует, дымит… Белые люди сделали большой огонь в лесу.— Но, — прервал индейца Железная Рука, — я ничего не чувствую.— Ты — белый… не может чувствовать… нос плохая…— Возможно! Однако откуда ты можешь знать, что это белые подожгли?— Мы никогда, негра никогда не берет это дерево, только белый!Наблюдение туземца оказалось точным. Уж он-то знал, как поджечь девственный лес.Чтобы не обнаружить своего присутствия, его сородичи обычно ищут дрова, которые горят без запаха и почти без дыма. А белые пользуются всем, что попадет под руку, и особенно любят мимозовое дерево, смолистый ствол которого легко режется и горит со странной легкостью. Его здесь было довольно много, и оно служило идеальным топливом. Однако оно распространяет неприятный запах, поэтому туземцы и негры называют его дерево-кака.— Что же делать? — Железная Рука.— Мы плыть в пироге…В то время как друзья бесшумно возились с лодкой, Мустик тихо сказал:— Индеец прервал Фишало… продолжение еще последует. А пока мы попытаемся освободить Мадьяну. Я прав, хозяин?— Да, месье малыш.Четверо друзей уселись в пирогу, вырезанную из ствола бембы — краснокожий спереди, возле своей собаки, позади него Мустик и Фишало, а на корме — Железная Рука.Генипа управлял лодкой с завидной ловкостью, и она, ничем не загроможденная, скользила бесшумно, без всплеска, как по маслу. Во время этого молчаливого плаванья Железная Рука, веривший в чудесную интуицию их гида Гид — проводник.
, предался размышлениям.«Я — ходячий парадокс! Облеченный самой что ни на есть мирской миссией, избегавший всего, что вызывало бы ко мне интерес, обязанный действовать без шума, в глубокой тайне, я поднял ужасный трам-тарарам и привлек к себе внимание всего края.Хотел остаться незамеченным, а ввязался в войну! Я возбудил жестокую ненависть самых отъявленных бандитов. И в довершение всех бед у меня пропал бумажник с важными документами, не менее ценными, чем моя жизнь; и ими может воспользоваться теперь любой негодяй. Возьмет мое имя, и за все его преступления буду отвечать я. В хорошую же я попал переделку! И все это ради прекрасных глаз Мадьяны, которую я видел, кажется, раза четыре. Ах, донкихот! Вечный чудак, который есть и всегда будет жертвой доброго побуждения! Однако же, если б я не был донкихотом, то не был бы и самим собой. К тому же Мадьяна так несчастна! Но в общем-то не на что жаловаться. У меня украли двадцать тысяч франков, а я стал обладателем пятидесяти тысяч.Бармен Джек, влиятельный человек, поначалу очень высокомерный, стал моим другом. Я был один, а обрел Мустика и Фишало… Я ничего не смыслю в дикой природе — и Джек дает в провожатые индейца Генипу, незаменимого, верного гида, хорошо знающего округу. Судьба посылает мне больше, чем я потерял. Все к лучшему в этом лучшем из миров. Пусть даже он самый обманчивый. Так что моя дорога ясна, последуем же по ней не колеблясь, не поддаваясь слабости, и вызволим Мадьяну! Вперед, Железная Рука! Вперед! И будь что будет!»Индеец медленно повел рукой, и пирога слегка отклонилась от прямого пути и вскоре врезалась в заросли тростника. Пара огромных большеклювых канарок с шумом поднялась в воздух.Пышная листва совершенно закрыла путешественников, пассажиры пироги ждали объяснения гида. Генипа обернулся, понюхал теплый воздух и сказал тихим, как дыхание, голосом:— Стреляли! Чувствуете?— Нет! — покачал головой Железная Рука.— Дым там. Тянет. Белый недалеко.— Почему же мы остановились, зачем ты нас прячешь?Туземец пожал плечами как человек, не удостаивающий ответом на глупый вопрос. Он только приложил к губам палец и тихонько свистнул собаке. Затем взял кинжал, перешагнул через бортик пироги, бесшумно погрузился до плеч в трясину и пошел через тростник, а маленькая собачонка поплыла рядом.Железная Рука с удивлением увидел, как быстро индеец исчез, а Мустик тихо прошептал:— Пошел на разведку.— Как загадочны эти люди!— А главное — бесстрашны, — добавил мальчик. — У меня от одной мысли о том, чтобы погрузиться в эту муть, мурашки бегают по телу!— Трясина, наверное, кишмя кишит разным отвратительным и опасным зверьем. Кроме того, можно просто увязнуть в тине.— Или крокодил сожрет…Фишало вспотел так, что хоть выжимай его фланелевую куртку, горестно вздохнув, произнес:— Ах, как бы я сейчас хотел очутиться в Божанси и заниматься своим виноградником, делать вино.Железная Рука, которого позабавило несоответствие мечты Фишало обстановке, не смог удержаться от смеха, а Мустик сказал со свойственной ему ребяческой иронией:— Ха! Ты начинаешь заболевать опасной болезнью. Ей-богу, еще увидишь свои родные места, свой виноградник. Но, клянусь, как только прибудешь туда, тебе станет скучно как головке сыра в глубине кладовки.— Да, да. Шути, шути… А между тем здесь так же прохладно, как в печке. Да еще этот индеец куда-то запропастился.Действительно, жара стояла адская, хотя солнце клонилось к закату.В этом пекле было тяжело дышать, к тому же донимал терпкий запах тростника, смешанный с вредными испарениями топи, так что к горлу подступала тошнота.Впрочем, ничто не нарушало мрачную тишину, давившую на друзей вместе с необъятной глушью. Только где-то далеко слышался легкий свист маленькой ящерицы «ита-пю» и повизгивание пересмешника. Это еще больше усиливало тоску от дикого одиночества в местах, где притаилась угроза.Генипа отсутствовал более часа. Наконец он возвратился, как и ушел, такой же флегматичный, что вообще свойственно людям его расы. Он вылез из тростниковых зарослей, которые только чуть колыхнулись. С него стекала вода. Он выловил пса, схватив того за загривок, и медленно, с бесконечными предосторожностями вывел пирогу из укрытия.Солнце опустилось еще ниже. Скоро на землю, как всегда удивляя внезапностью, упадет ночь.Прежде чем индеец ударил веслом по воде, Железная Рука решил выяснить, как обстоят дела.— Ну, — тихо спросил он, — что там?— Белые.— Сколько?— Много, очень!— Сколько же?Краснокожий начал считать на пальцах, запутался и ответил:— Очень много… не знать.— Ну а Мадьяна?..— С белыми, который разводить большой огонь. Мы, надо тихо, подобраться эта сторона.Сумерки начали поглощать весь край. Единственное весло, длинное и узкое, разгоняло пирогу все быстрее, индеец работал им с невиданной силой и ловкостью.План Генипы оставался загадкой.Железной Руке оставалось довольствоваться тем, что сказал туземец на тарабарском наречии: есть белые люди, они разожгли большой огонь, мы должны появиться с другой стороны, чтобы освободить малышку, то есть Мадьяну.— Это все, что мы знаем, — подвел итог Мустик. Теперь и наши европейцы почувствовали отвратительный запах дыма.Пирога тихо продвигалась в потемках, которые становились все гуще и гуще.— Куда мы плывем? — спросил с нетерпением Железная Рука.— Моя найти, где укрыться, мы идем эта сторона, — ответил индеец.Пока он объяснялся, лодка наткнулась на препятствие, которое замедлило ее ход. Удара не последовало. Но, видимо, киль Киль — основная продольная днищевая связь на судне, идущая до носовой и кормовой его оконечностей.
пироги запутался в водорослях или помехой стал трос, натянутый над водой. Суденышко остановилось, тут же раздался сильный взрыв и взметнулось желтое пламя. У пироги, имеющей, как известно, приподнятый нос, началась резкая бортовая качка, затем она накренилась. Оглушенный Железная Рука крикнул:— Гром и молния!.. Лодка тонет! Спасать оружие!Спустя мгновение все четыре пассажира, собака и все содержимое пироги оказались во власти волн. ГЛАВА 7 Топливо для пылающего костра. — Ожидаемое подкрепление. — Одна против всех. — Взрывное устройство. — Посреди огня. — Армия рептилий уничтожена. — Похоже, Мадьяна стоит миллионы. — Пучок трехцветных перьев. У берега почти разрушенной бухточки, возле засеки, ощетинившейся подгнившими пеньками, в полуразвалившемся укрытии, среди ужасного беспорядка Мадьяна вела молчаливую борьбу с бандитами.Бесстрашная, решительная, она ждала, когда разбойники приведут в исполнение свои угрозы, и готовилась к отчаянному сопротивлению.Опасные помощники свернулись клубками вокруг нее, расположившись на влажных мхах и злачных растениях Злачные растения — травы, реже древовидные формы (бамбуки). Наибольшее хозяйственное значение имеют зерновые, кормовые, сахарный тростник.
. Мадьяна смотрела на них и думала: «Змей еще слишком мало. Надо, чтобы приползли другие… много таких же. И все равно их будет мало. Ах, если б мои бедные ноги не были связаны веревкой! Как я бросилась бы на этих мерзавцев в окружении моих рептилий! Ну что ж… продолжим!»И она вновь начинала извлекать из своей дудочки мелодии, раздражавшие до потери сознания, ласкавшие до отупения и отчаянно надоевшие. Они были, вероятно, слышны довольно далеко. Ибо тотчас же обезьяны, успокоившиеся во время недолгой передышки, снова принялись прыгать, гримасничать и щелкать челюстями. Попугаи, на минуту присмиревшие, опять начали взбираться вверх по веткам, падать вниз, кружиться и визжать.Король пожал плечами и проворчал:— Ну, проклятая колдунья. Что же… давай! Насвистывай свою музыку, ведьма. Увидим, кто кого!— Да… — протянул озадаченный Маль-Крепи, — совершенно непостижимая вещь. — Ей-богу, я не знаю, что делать. Вот если б одна из этих мерзких тварей вонзила свои зубы в эту принцессу! Тогда ей — каюк.— Нет! Змеи не жалят заклинателей. И к тому же, я полагаю, ей не опасен их яд.— Это уже хуже. А почему?— Потому что она, без сомнения, привита, как говорят жители этого края.— Как так «привита»?— А вот так, ей сделали своеобразную прививку.— Гляди-ка! Прямо как в институте Пастера! Пастер Луи (1822—1895) — ученый, основоположник ряда отраслей медицинской науки, автор многих открытий и новых методов лечения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26
. И, понимаете, меня это так захватило… Я почувствовал, что тоже хочу путешествовать и рисковать.— Черт возьми, глядя на тебя, я догадывался об этом! — прервал мальчика Железная Рука.— Сейчас услышите продолжение… Есть над чем посмеяться. Не зная, как взяться за дело, я написал автору этих сочинений.— И он посоветовал тебе не рисковать?— Именно! Доказательство со мной. Я сохранил его письмо, сейчас прочту. Надо же! Так наплевать на человека! Слушайте. За неимением жаркого, отведайте кушанье моего автора.При этих словах Мустик вытащил из кармана старый бумажник, извлек оттуда мятый лист бумаги и начал, посмеиваясь, читать:«Мой дорогой друг!Вы, как и знаменитый Фрике Фрике — герой многих романов Луи Буссенара («Кругосветное путешествие юного парижанина»; «Приключения в стране львов» и др.).
, ищете приключений. Таких ребят много. Ах, если бы вы знали, сколько я получаю подобных писем от молодежи! Но запомните раз и навсегда: героические времена прошли. В нашу эпоху больших кораблей, телефона, беспроволочного телеграфа, автомобилей, аэронавтики широко распространенный туризм убил вкус к путешествиям ради приключений. Все устремляются в туристические походы. Мир стал слишком тесен.Шагают по бескрайним просторам так, что дух захватывает, но делают это, почти ничем не увлекаясь, не рискуя и не испытывая радости.Так что путешественников вокруг света — пруд пруди, на них уже никто не обращает внимания, даже на самых отчаянных, готовых броситься в огонь и воду! Они терпят неудачи и не возбуждают ни у кого интереса, даже простого любопытства. Вы слишком поздно явились на этот свет, пораженный «непоседливостью» — острым недугом, возникающим из-за двигательной недостаточности. Вы будете бродить по свету, зевая, почти плача от скуки.Да и что теперь можно увидеть неожиданного, забавного или неизвестного? В самых отдаленных уголках мира вас встретят трамваи, электрический свет, газеты, открытки, граммофоны, месье в цилиндрах и дамы в туалетах, сделанных по картинкам из модных журналов.Ковбои стали членами профсоюзов, индейцы обзавелись свидетельствами об окончании учебных заведений, не редкость негры — служащие Академии. Каннибалы едят из хорошей посуды. Тридцать лет назад я встречал их, они старались убедить всех в своей подлинности — но были крещеными! Читали «Benedicite» Молитва перед трапезой (лат. ).
, прежде чем проглотить себе подобных, а рецепты приготовления пищи брали из кулинарной книги!Это были всего-навсего антропофаги-любители. Пойду даже дальше. Я уверен, что это были вульгарные Вульгарный — пошлый, грубый, упрощенный.
шарлатаны, находившиеся на службе в агентстве Кука или в нашем — Любена. Они поедали бедных маленьких телят, пытаясь уверить заезжих туристов, что перед ними настоящие людоеды. Так что судите сами.Бесполезно утруждать себя. Вы найдете все у себя дома».Железная Рука расхохотался и спросил Мустика, пока немой персонаж этой сцены, индеец, медленно и методично жевал:— Так что, это письмо окатило холодной водой твой молодой пыл, а?— Как бы не так!.. Оно вылило на него порцию бензина. Я подумал тогда: «Писатель смеется надо мной». И не медля ни минуты, расплевался с моим часовщиком и отправился устраиваться юнгой Юнга — подросток на судне, готовящийся стать моряком, обучающийся морскому делу: молодой матрос.
на корабль. Дело сладилось. Меня взяли до Сен-Назера Сен-Назер — город и морская гавань близ города Нанта в устье реки Луара (Франция). Население (в конце XIX века) — 25 тысяч человек.
. Я был счастлив. Одна шхуна отплывала в Английскую Гвиану, и в команде не было юнги… Я заступил на это место и вскоре уже бороздил морские просторы… Мечта сбылась! Мы прибыли в Демерару, но тут меня угораздило схватить желтуху Желтуха — болезненное состояние, сопровождающееся окрашиванием в желтый цвет кожи, слизистых оболочек, белков глав, признак ряда заболеваний.
— праматерь желтой лихорадки. Меня, естественно, отправили в госпиталь. Я, конечно, поправился. Но корабль уплыл, и я оказался на улице. Правда, ненадолго. Многие уезжали на прииски в Контесте. Мне предложили прекрасное место боя. Все складывалось весьма неплохо! Я прибыл через шесть недель шикарнейшего путешествия. Хозяев хватало. Это джентльмены, от которых бросило бы в дрожь самого месье Дейблера. Я опустил паруса, как говорят у нас на флоте, и устроился на службу к Джеку. Чего только не довелось повидать, наливая «нектар» людям из Неймлесса! А затем я познакомился с вами и отправился следом, полный энтузиазма, потому что второго такого человека не встретишь. С Железной Рукой знаешь, что идешь верным путем.— Браво! Рассказ был замечательно точным и лаконичным. Я рад, что все узнал из первых рук. И поскольку ты любишь приключения, не скрою, что их будет предостаточно. А ты, Фишало, чего хочешь?— Ничего.— Почему же ты тогда здесь?— Потому что я был готов погибнуть, утопиться, броситься в воду…— А! Броситься в воду… Вот откуда это странное имя: Фишало.— Это негодник Мустик так окрестил меня.— Ладно! Давай-ка расскажи мне, как и он, в двух словах о своей жизни.— Не стоит. Слишком печально.— Глядя на тебя, этого не скажешь.— Судите сами. По своему социальному положению я — виноградарь, родился в Божанси, на берегу Луары… Ремесло хорошее. Есть спрос на вино или нет, все равно дела идут как надо — это богатство можно хранить в погребах.Насколько Мустик был разговорчив, настолько немногословен оказался Фишало. Орлеанцы не любят рассказывать. Скоро виноградарь in partibus Так называемый (лат. ).
начал путаться:— Я должен бы броситься в воду сразу же… вместо… попытаться погибнуть…— Слушай, мой мальчик, давай-ка ближе к делу, — мягко прервал юношу Железная Рука.— Что вам еще сказать?Вдруг индеец поднялся, рассек рукой воздух и сопроводил свой жест коротким свистом. Потом он маленькими глотками вдохнул горячий воздух, а его собака вскочила, выгнула спину и подняла уши.Краснокожий прочел по губам вопрос, который задал ему Железная Рука.— Вот что, дымит, Генипа чувствует, дымит… Белые люди сделали большой огонь в лесу.— Но, — прервал индейца Железная Рука, — я ничего не чувствую.— Ты — белый… не может чувствовать… нос плохая…— Возможно! Однако откуда ты можешь знать, что это белые подожгли?— Мы никогда, негра никогда не берет это дерево, только белый!Наблюдение туземца оказалось точным. Уж он-то знал, как поджечь девственный лес.Чтобы не обнаружить своего присутствия, его сородичи обычно ищут дрова, которые горят без запаха и почти без дыма. А белые пользуются всем, что попадет под руку, и особенно любят мимозовое дерево, смолистый ствол которого легко режется и горит со странной легкостью. Его здесь было довольно много, и оно служило идеальным топливом. Однако оно распространяет неприятный запах, поэтому туземцы и негры называют его дерево-кака.— Что же делать? — Железная Рука.— Мы плыть в пироге…В то время как друзья бесшумно возились с лодкой, Мустик тихо сказал:— Индеец прервал Фишало… продолжение еще последует. А пока мы попытаемся освободить Мадьяну. Я прав, хозяин?— Да, месье малыш.Четверо друзей уселись в пирогу, вырезанную из ствола бембы — краснокожий спереди, возле своей собаки, позади него Мустик и Фишало, а на корме — Железная Рука.Генипа управлял лодкой с завидной ловкостью, и она, ничем не загроможденная, скользила бесшумно, без всплеска, как по маслу. Во время этого молчаливого плаванья Железная Рука, веривший в чудесную интуицию их гида Гид — проводник.
, предался размышлениям.«Я — ходячий парадокс! Облеченный самой что ни на есть мирской миссией, избегавший всего, что вызывало бы ко мне интерес, обязанный действовать без шума, в глубокой тайне, я поднял ужасный трам-тарарам и привлек к себе внимание всего края.Хотел остаться незамеченным, а ввязался в войну! Я возбудил жестокую ненависть самых отъявленных бандитов. И в довершение всех бед у меня пропал бумажник с важными документами, не менее ценными, чем моя жизнь; и ими может воспользоваться теперь любой негодяй. Возьмет мое имя, и за все его преступления буду отвечать я. В хорошую же я попал переделку! И все это ради прекрасных глаз Мадьяны, которую я видел, кажется, раза четыре. Ах, донкихот! Вечный чудак, который есть и всегда будет жертвой доброго побуждения! Однако же, если б я не был донкихотом, то не был бы и самим собой. К тому же Мадьяна так несчастна! Но в общем-то не на что жаловаться. У меня украли двадцать тысяч франков, а я стал обладателем пятидесяти тысяч.Бармен Джек, влиятельный человек, поначалу очень высокомерный, стал моим другом. Я был один, а обрел Мустика и Фишало… Я ничего не смыслю в дикой природе — и Джек дает в провожатые индейца Генипу, незаменимого, верного гида, хорошо знающего округу. Судьба посылает мне больше, чем я потерял. Все к лучшему в этом лучшем из миров. Пусть даже он самый обманчивый. Так что моя дорога ясна, последуем же по ней не колеблясь, не поддаваясь слабости, и вызволим Мадьяну! Вперед, Железная Рука! Вперед! И будь что будет!»Индеец медленно повел рукой, и пирога слегка отклонилась от прямого пути и вскоре врезалась в заросли тростника. Пара огромных большеклювых канарок с шумом поднялась в воздух.Пышная листва совершенно закрыла путешественников, пассажиры пироги ждали объяснения гида. Генипа обернулся, понюхал теплый воздух и сказал тихим, как дыхание, голосом:— Стреляли! Чувствуете?— Нет! — покачал головой Железная Рука.— Дым там. Тянет. Белый недалеко.— Почему же мы остановились, зачем ты нас прячешь?Туземец пожал плечами как человек, не удостаивающий ответом на глупый вопрос. Он только приложил к губам палец и тихонько свистнул собаке. Затем взял кинжал, перешагнул через бортик пироги, бесшумно погрузился до плеч в трясину и пошел через тростник, а маленькая собачонка поплыла рядом.Железная Рука с удивлением увидел, как быстро индеец исчез, а Мустик тихо прошептал:— Пошел на разведку.— Как загадочны эти люди!— А главное — бесстрашны, — добавил мальчик. — У меня от одной мысли о том, чтобы погрузиться в эту муть, мурашки бегают по телу!— Трясина, наверное, кишмя кишит разным отвратительным и опасным зверьем. Кроме того, можно просто увязнуть в тине.— Или крокодил сожрет…Фишало вспотел так, что хоть выжимай его фланелевую куртку, горестно вздохнув, произнес:— Ах, как бы я сейчас хотел очутиться в Божанси и заниматься своим виноградником, делать вино.Железная Рука, которого позабавило несоответствие мечты Фишало обстановке, не смог удержаться от смеха, а Мустик сказал со свойственной ему ребяческой иронией:— Ха! Ты начинаешь заболевать опасной болезнью. Ей-богу, еще увидишь свои родные места, свой виноградник. Но, клянусь, как только прибудешь туда, тебе станет скучно как головке сыра в глубине кладовки.— Да, да. Шути, шути… А между тем здесь так же прохладно, как в печке. Да еще этот индеец куда-то запропастился.Действительно, жара стояла адская, хотя солнце клонилось к закату.В этом пекле было тяжело дышать, к тому же донимал терпкий запах тростника, смешанный с вредными испарениями топи, так что к горлу подступала тошнота.Впрочем, ничто не нарушало мрачную тишину, давившую на друзей вместе с необъятной глушью. Только где-то далеко слышался легкий свист маленькой ящерицы «ита-пю» и повизгивание пересмешника. Это еще больше усиливало тоску от дикого одиночества в местах, где притаилась угроза.Генипа отсутствовал более часа. Наконец он возвратился, как и ушел, такой же флегматичный, что вообще свойственно людям его расы. Он вылез из тростниковых зарослей, которые только чуть колыхнулись. С него стекала вода. Он выловил пса, схватив того за загривок, и медленно, с бесконечными предосторожностями вывел пирогу из укрытия.Солнце опустилось еще ниже. Скоро на землю, как всегда удивляя внезапностью, упадет ночь.Прежде чем индеец ударил веслом по воде, Железная Рука решил выяснить, как обстоят дела.— Ну, — тихо спросил он, — что там?— Белые.— Сколько?— Много, очень!— Сколько же?Краснокожий начал считать на пальцах, запутался и ответил:— Очень много… не знать.— Ну а Мадьяна?..— С белыми, который разводить большой огонь. Мы, надо тихо, подобраться эта сторона.Сумерки начали поглощать весь край. Единственное весло, длинное и узкое, разгоняло пирогу все быстрее, индеец работал им с невиданной силой и ловкостью.План Генипы оставался загадкой.Железной Руке оставалось довольствоваться тем, что сказал туземец на тарабарском наречии: есть белые люди, они разожгли большой огонь, мы должны появиться с другой стороны, чтобы освободить малышку, то есть Мадьяну.— Это все, что мы знаем, — подвел итог Мустик. Теперь и наши европейцы почувствовали отвратительный запах дыма.Пирога тихо продвигалась в потемках, которые становились все гуще и гуще.— Куда мы плывем? — спросил с нетерпением Железная Рука.— Моя найти, где укрыться, мы идем эта сторона, — ответил индеец.Пока он объяснялся, лодка наткнулась на препятствие, которое замедлило ее ход. Удара не последовало. Но, видимо, киль Киль — основная продольная днищевая связь на судне, идущая до носовой и кормовой его оконечностей.
пироги запутался в водорослях или помехой стал трос, натянутый над водой. Суденышко остановилось, тут же раздался сильный взрыв и взметнулось желтое пламя. У пироги, имеющей, как известно, приподнятый нос, началась резкая бортовая качка, затем она накренилась. Оглушенный Железная Рука крикнул:— Гром и молния!.. Лодка тонет! Спасать оружие!Спустя мгновение все четыре пассажира, собака и все содержимое пироги оказались во власти волн. ГЛАВА 7 Топливо для пылающего костра. — Ожидаемое подкрепление. — Одна против всех. — Взрывное устройство. — Посреди огня. — Армия рептилий уничтожена. — Похоже, Мадьяна стоит миллионы. — Пучок трехцветных перьев. У берега почти разрушенной бухточки, возле засеки, ощетинившейся подгнившими пеньками, в полуразвалившемся укрытии, среди ужасного беспорядка Мадьяна вела молчаливую борьбу с бандитами.Бесстрашная, решительная, она ждала, когда разбойники приведут в исполнение свои угрозы, и готовилась к отчаянному сопротивлению.Опасные помощники свернулись клубками вокруг нее, расположившись на влажных мхах и злачных растениях Злачные растения — травы, реже древовидные формы (бамбуки). Наибольшее хозяйственное значение имеют зерновые, кормовые, сахарный тростник.
. Мадьяна смотрела на них и думала: «Змей еще слишком мало. Надо, чтобы приползли другие… много таких же. И все равно их будет мало. Ах, если б мои бедные ноги не были связаны веревкой! Как я бросилась бы на этих мерзавцев в окружении моих рептилий! Ну что ж… продолжим!»И она вновь начинала извлекать из своей дудочки мелодии, раздражавшие до потери сознания, ласкавшие до отупения и отчаянно надоевшие. Они были, вероятно, слышны довольно далеко. Ибо тотчас же обезьяны, успокоившиеся во время недолгой передышки, снова принялись прыгать, гримасничать и щелкать челюстями. Попугаи, на минуту присмиревшие, опять начали взбираться вверх по веткам, падать вниз, кружиться и визжать.Король пожал плечами и проворчал:— Ну, проклятая колдунья. Что же… давай! Насвистывай свою музыку, ведьма. Увидим, кто кого!— Да… — протянул озадаченный Маль-Крепи, — совершенно непостижимая вещь. — Ей-богу, я не знаю, что делать. Вот если б одна из этих мерзких тварей вонзила свои зубы в эту принцессу! Тогда ей — каюк.— Нет! Змеи не жалят заклинателей. И к тому же, я полагаю, ей не опасен их яд.— Это уже хуже. А почему?— Потому что она, без сомнения, привита, как говорят жители этого края.— Как так «привита»?— А вот так, ей сделали своеобразную прививку.— Гляди-ка! Прямо как в институте Пастера! Пастер Луи (1822—1895) — ученый, основоположник ряда отраслей медицинской науки, автор многих открытий и новых методов лечения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26