Расчесывая мокрые волосы, она грустно сказала:
Ц Какая же я несчастная… Он отхлебнул из стакана.
Ц Никто не знает, что будет завтра…
Ц Наше завтра зависит от нас самих!
Ц Ничего, абсолютно ничего ты не можешь знать наверняка. А я знаю только,
что ты со мной и я без тебя не могу…
Ц И это говоришь ты?
Ц Да. И я тебе даже больше скажу. Ты райский уголок среди шквала пуль, летя
щих мне вслед…
Она тяжело вздохнула.
Ц Ты хороший человек, Hyp, и мне приятно тебе об этом сказать.
Ц Я несчастный человек. Мне ничего не надо Ц только бы ты был цел и невре
дим.
Ц Еще не все потеряно…
Ц Да, бежать. Нам нужно бежать.
Ц Нужно. Но придется подождать, пока заснет собака…
Ц Но ты так неосторожен! Ц с отчаянием сказала она.Ц Все мечтаешь убит
ь свою жену и ее нового мужа? Их ты не убьешь, а себя вот погубишь.
Ц А что говорят в городе?
Ц Шофер такси сегодня с жаром тебя защищал. Но и он тоже сказал, что ты уби
л невинного человека…
Он сердито фыркнул и, чтобы скрыть раздражение, потянулся к стакану. Кивк
ом приказал ей выпить тоже. Она поднесла стакан ко рту.
Ц А что еще говорят? Ц спросил он.
В ресторане на поплавке, где я сегодня была, один сказал, что вся история с
тобой Ц неплохая разрядка от скуки.
Ц А ты что?
Ц Что я? Ц Она взглянула на него с упреком.Ц Я, разумеется, молчала. ЯЦ т
о тебя берегу, да только ты вот себя не бережешь. Я знаю, ты меня не любишь, н
о для меня ты дороже жизни. Только с тобой я по-настоящему узнала счастье.
Но тебе, видно, даже смерть приятней, чем моя любовь…
И она заплакала, так и не успев отпить из стакана. Саид ласково прижал ее к
себе.
Ц Не плачь, я сдержу свое слово… Мы убежим и навсегда будем вместе…

XV

Какие огромные заголовки… И эти крикливые, рассчитанные на сенсацию сни
мки… Основное событие дня. Рауф Альван дает интервью. Да, он познакомился
с Саидом Махраном, еще когда жил в студенческом общежитии, где тот работа
л сторожем. Он всегда относился к Саиду с большой симпатией. Даже когда то
т вышел из тюрьмы и пришел к нему за помощью, он дал ему денег, чтобы было с ч
ем начинать новую жизнь, но в ту же ночь Махран пытался ограбить его дом. О
н поймал его с поличным, сделал ему строгое внушение, но все-таки пожалел
и отпустил. А тот снова явился, на этот раз чтобы его убить!.. Газеты считают
, что ты сумасшедший. Кровожадный маньяк, одержимый манией величия. Лишил
ся рассудка после измены жены и теперь стреляешь во всех без разбору. И уб
ит вовсе не Рауф Альван, а бедняга сторож. Еще одна невинная жертва…
Ц Проклятие! Эхо, короткое и резкое, как выстрел. За твою голову обещана б
ольшая денежная награда. Газеты предостерегают своих читателей, убежда
ют, что не надо тебе сочувствовать. Ты стал для них главным интересом в жиз
ни. И так будет продолжаться, пока ты не сложишь голову. Подобно загадочны
м явлениям природы, ты вызываешь изумление и страх. Скучающие бездельник
и ликуют. Еще бы Ц такое развлечение! А револьвер твой, видно, только и спо
собен, что убивать невинных людей. И последней его жертвой будешь ты сам.

Ц Но разве это безумие? Ц уныло спросил он вслух.
Тебе всегда нравилось возмущать спокойствие, даже когда ты был простым а
кробатом в цирке. Твои победные налеты на виллы богачей кружили голову и
приятно щекотали самолюбие. Ты верил речам Рауфа, а он от них отступился, и
вот теперь они привели тебя к гибели…
Ночь тянулась, а он все сидел один. В бутылке оставалось вино, и он допил ег
о. Потом встал. Мрак, густой мрак, окутанный могильной тишиной. И ему вдруг
показалось, что все еще, может, обойдется и смерть, в конце концов, не так уж
страшна. На душе стало легко и спокойно, и он сказал в темноту:
Ц Одна неверная пуля, и я стал сенсацией!
Он подошел к окну. Могилы мирно спали в лунном свете. Ц Слушайте меня вни
мательно, господа советники, я решил защищать себя сам…
Он отошел на середину комнаты и стянул с себя рубаху: в комнате было душно
и от выпитого вина по всему телу разливался жар. Рана под повязкой зудела
Ц значит, начала заживать.
Ц Я не похож на тех, кто до меня сидел на этой скамье,Ц продолжал он, глядя
в темноту.Ц Ведь должны же вы считаться с тем, что я человек образованный
! По сути дела, между мной и вами нет никакой разницы, разве только та, что я
обвиняемый, а вы судьи. Впрочем, это разница чисто формальная и значения н
е имеет. Но вот уж что действительно смехотворно, так это то, что мой высок
очтимый наставник и учитель оказался предателем и мерзавцем. Да, да, вы вп
раве удивляться, но ведь электрический провод, по которому бежит ток, час
то бывает загажен и засижен мухами…
Он лег на диван. Издалека до слуха долетал собачий лай… Но как ты можешь ра
ссчитывать на снисходительность судей, когда они твои враги и интересы о
бщего блага им безразличны? Они сродни тому мерзавцу, и между вами лежит п
ропасть. А тебе остается призывать в свидетели свои жертвы и доказывать,
что измена была негласным сговором.
Ц Я не убивал слугу Рауфа Альвана. Да и зачем мне убивать незнакомого чел
овека? Нет, он убит только потому, что был слугой Рауфа Альвана. Вчера мне я
вился его дух, и, когда я в смятении отпрянул, он сказал: миллионы людей гиб
нут без причины, убитые по ошибке…
Это будет блестящая, яркая речь. Ты сумеешь доказать свою невиновность. В
едь сам-то ты убежден в своей правоте. Да и они в глубине души понимают, что
ремесло твое законно, ибо разве не грабеж был ремеслом господ во все века
и времена? Какое лицемерие считать, что живой ты не стоишь и миллима, если
за тебя мертвого дают тысячу фунтов? И вот уже судья, сидящий слева, хитро
подмигивает тебе: не горюй, выше голову!..
Ц И если палач спросит, каково мое последнее желание, я предпочту смерть
Рауфа Альвана свиданию с дочерью. И пусть мой конец близок, я не считаю по
пальцам оставшиеся дни. Когда человек спасается от погони, одиночество з
аставляет его пенить каждое мгновение и делает жизнь богатой, до отказа
насыщенной чувствами…
Никакой приговор не может быть страшнее, чем испуг Саны. Она убила тебя ещ
е прежде, чем ты попал на виселицу. И что толку, если миллионы людей молча с
очувствуют тебе? Их сочувствие бессильно, как мечты мертвецов. Так неуже
ли же вы не простите револьверу его невольную ошибку? Ведь он Ц ваш Высши
й повелитель и Судья!
Ц Моя смерть будет смертью миллионов. Ведь я надежда и защита всех, кто р
обок, кому не хватает смелости. Я их образец, их утешение, их невыплаканные
слезы. И если вы считаете меня безумным, то считайте безумными и их тоже. З
адумайтесь же о причинах этого повального безумства и потом уже судите м
еня…
Мысли стали путаться… Нет, все-таки ты великолепен, в полном смысле этого
слова. Жаль только, что великолепие твое обведено траурной рамкой. Но нич
его, после смерти тебя оценят. Даже и безумие твое будет благословенно, да
в животворную силу корням растений, клеточкам животных, сердцам людей… Н
езаметно подкрался сон. Он понял, что спал, только когда проснулся, разбуж
енный ярким светом, и увидел Hyp. Потухший мертвый взгляд, отвислая губа, бес
сильно опущенные плечи Ц само воплощение растерянности и отчаяния. И он
понял: узнала о новом преступлении.
Ц Нет, ты еще страшнее, чем я себе представляла. Я тебя умоляю Ц сжалься, у
бей и меня тоже…
Не отвечая ей, он поднялся, сел на кушетке.
Ц Ты думаешь не о бегстве, а о том, чтобы убивать… И будешь убивать снова и
снова… Но неужели ты надеешься одержать верх над властями, когда все ули
цы в городе забиты полицейскими?
Ц Сядь, и давай поговорим спокойно…
Ц Спокойно? Да разве ж я могу быть спокойной? И вообще, о чем нам разговари
вать? Все кончено… Лучше убей меня!
Ц Ни один волос не упадет с твоей головы,Ц сказал он.
Ц Я не верю ни единому твоему слову! Зачем ты убиваешь сторожей?
Ц Я не желал ему зла…
Ц Ему? А другому? Кто такой этот Рауф Альван и что за вражда между вами? У н
его тоже что-то было с твоей женой?
Он хрипло рассмеялся:
Ц Какая чушь! Нет, на то есть другие причины. Правда, он тоже предатель, но
уже совсем другого рода. Я тебе не могу этого сейчас объяснить… Она рассе
рдилась.
Ц Ну конечно, ты можешь только мучить меня…
Ц Я же сказал: сядь, и поговорим спокойно.
Ц Ты по-прежнему любишь свою жену, эту изменницу! Меня же только мучишь.

Ц Не надо, Hyp! Мне и без того тяжело…
В голосе его звучало неподдельное страдание, и она умолкла, но тут же заго
ворила опять:
Ц Я чувствую, как самое дорогое, что было у меня в жизни, гибнет на моих гла
зах…
Ц Это только так кажется. Ты просто напугана… Но люди, привыкшие, подобно
мне, рисковать, не отступают перед трудностями. Вот увидишь…
Ц Но когда?! Ц воскликнула она, чуть не плача.
Ц Скорее, чем ты думаешь…Ц сказал он, изо всех сил стараясь казаться уве
ренным. Потом притянул ее к себе. В ноздри ударил запах винного перегара и
пота. Но теперь он не чувствовал отвращения, и поцелуй его был неподдельн
о нежным.

XVI

Скоро рассвет, а Нур все еще не вернулась. Утомленный мыслями и бесконечн
ым ожиданием, он понял, что уже не уснет. Внезапно из душной темноты возник
ло страшное сомнение: а что, если Нур соблазнилась наградой, обещанной за
его голову? Воистину кровь твоя до последней капли отравлена ядом подозр
ительности. Это потому, что мысль об измене преследует тебя, неотвязная и
прилипчивая, как пыль, когда из пустыни дует хамсин. Но ведь было время, ко
гда ты считал, что и Набавия принадлежит тебе безраздельно, а на самом дел
е она тебя никогда не любила, даже там, под одинокой пальмой на краю поля. Н
ет, нет, Нур тебе не изменит. Она не польстится на эту награду и не выдаст те
бя полиции. Она устала от этой жизни, молодость прошла, и ей хочется искрен
ней человеческой близости. Ты не смеешь о ней плохо думать… Но когда же он
а все-таки вернется? Ты голоден, тебе хочется пить и смертельно надоело жд
ать. Совсем как тогда. Помнишь, ты стоял и ждал ее под пальмой. Ждал Набавит,
а она не шла. Потом ты ходил вокруг дома старой турчанки, грыз ногти и от от
чаяния готов был даже постучать в дверь. Но вот она наконец появилась Ц н
ет, взошла, как солнце,Ц и сладкая дрожь пробежала по телу, и радость огро
мная, восторженная, пьянящая, несказанная радость охватила тебя всего це
ликом, с головы до кончиков пальцев, и в ней было все: и слезы, и смех, и порыв,
и уверенность, и снова дикая, необузданная радость. Не надо вспоминать те
времена у пальмы, это прошлое, и между вами пули, кровь и безумие. Лучше под
умай, где найти силы, чтобы справиться с тоской ожидания в душной, убийств
енно душной темноте. Наверное, Нур просто не хочет возвращаться, не хочет
избавить тебя от мук одиночества, темноты, голода и жажды… И он заснул, уст
ав ругать себя за свою подозрительность. Когда он открыл глаза, сквозь жа
люзи пробивался яркий дневной свет. В комнате было уже не просто душно, а к
ак в раскаленном пекле. Охваченный тревогой, он вскочил с кушетки и броси
лся в спальню. Все то же. Hyp не возвращалась. Где же она ночевала? И почему не в
ернулась? До каких же пор он обречен сидеть в этой одиночной камере? Однак
о как ни тревожны были его мысли, а голод дал себя знать и погнал на кухню. Т
ам он нашел хлебные корки, остатки мяса, петрушку и подобрал все до послед
ней крошки, обсосав кости, как собака. День тянулся томительно, и он все ло
мал голову, теряясь в догадках, почему до сих пор не вернулась Hyp и когда же
она наконец придет. Садился, потом вскакивал и начинал ходить по комнате,
и снова садился и коротал время, поглядывая из-за жалюзи на кладбище, смот
рел на похороны, бессмысленно считал могилы. Настал вечер, и она не пришла
. Нет, тут что-то неладно. Что могло с ней случиться? Его обуревала тревога.
И по-прежнему хотелось есть. Она попала в западню, в этом нет никакого сом
нения. Но она должна выпутаться, должна вернуться, иначе что же будет с ним
?
Около полуночи он неслышно выскользнул из дома и через пустырь направил
ся в кофейню Тарзана. В условленном месте три раза свистнул и принялся жд
ать. Вот и Тарзан.
Ц Ты бы все-таки поосторожнее. Легавые на каждом шагу…
Ц Есть хочу…
Ц Помилуй, неужто только за этим вышел?
Ц Что поделаешь? Сейчас ничему не приходится удивляться.
Ц Пойду пришлю тебе кебаб. Но ты бы, правда, все-таки поостерегся…
Ц Ничего, бывали в переделках и похуже этой…
Ц Не скажи… Из-за последнего налета все на тебя теперь зубы точат.
Ц Так оно всегда и было…
Ц Угораздило же тебя связаться с таким важным человеком!
Тарзан ушел. Через час мальчик принес кебаб, и он с жадностью набросился н
а еду. Потом он сидел на песке, в небе висела почти полная луна. Он глядел на
далекий огонек на холме и живо представлял себе завсегдатаев кофейни Та
рзана. Сидят, балагурят, кто в доме, кто снаружи. Все-таки нет на свете ничег
о противнее одиночества. Среди людей он чувствовал себя великаном. Любил
, повелевал, был героем. А без этого и жить не стоит. Интересно, вернулась ли
Hyp? И вообще вернется ли? Дома ли она, или снова его ждет гнетущее одиночест
во?
Он встал, отряхнул брюки и пошел к роще, чтобы оттуда выйти на дорогу, огиб
ающую гробницу Мученика с южной стороны. Он уже дошел до того места, где не
давно подкарауливал Баязу, когда перед ним как из-под земли выросли две т
ени.
Ц Ни с места! Ц крикнул один. Говор был деревенский.
Ц Документы! Ц рявкнул другой.
В лицо ударил луч карманного фонаря. Он быстро опустил голову, будто спас
ая глаза от резкого света, и с бешенством крикнул:
Ц Кто такие?.. Отвечать!
Его повелительный тон, видимо, смутил их. К тому же при свете фонаря они ра
зглядели его офицерский мундир.
Ц Извините, ваша честь, в темноте не разобрались!..
Ц Кто такие? Ц повторил он, стараясь придать голосу неподдельную ярост
ь.
Ц Из корпуса Вайли, ваша честь…
Фонарь погас. Но он успел заметить, как один из них что-то уж слишком прист
ально его разглядывает. Как будто заподозрил неладное. Раздумывать было
некогда. Два молниеносных удара, правой и левой, в брюхо, одному и другому.
А теперь в челюсть одному и под вздох другому. И вот уже оба, не успев опомн
иться, без памяти валяются на земле. А теперь прочь, как можно скорее! На уг
лу улицы Нагмуд-дин он на мгновение остановился, чтобы убедиться, что за н
им нет погони, и только потом вошел в дом. По-прежнему никого. То же одиноче
ство, уныние и тревога. И тот же мрак. Он сбросил мундир и в тоске повалился
на кушетку.
Ц Hyp, где ты?
С тобой что-то случилось. Может, тебя сцапала полиция? Или на тебя напали к
акие-нибудь негодяи? Сердце говорит мне, что ты попала в беду. Знаю, я больш
е тебя не увижу… Ему стало отчаянно грустно. И вовсе дело не в том, что он во
т-вот лишится надежного убежища. Нет. Он потерял любящее женское сердце. О
н глядел в темноту и видел ее улыбку, вспоминал ее ласку, ее несчастное, жа
лкое лицо, и сердце его сжималось. Да, видно, он был привязан к ней больше, че
м думал. Она стала частью его нелепой, растерзанной жизни, которая теперь
висит на волоске. И, зажмурившись, он признался самому себе, что любит ее и
готов отдать жизнь, лишь бы она вернулась целой и невредимой. Кто пожалее
т о ней, если она погибнет? Никто. Ни один взгляд простого сострадания не б
удет брошен в ее сторону. Одинокая, обездоленная женщина в океане равнод
ушия и враждебности. Вот так же и Сана в один прекрасный день обнаружит, чт
о никому нет до нее никакого дела. Даже подумать страшно. В бессильной зло
бе он выхватил револьвер и прицелился в темноту, готовый уже сейчас встр
етить неведомое грядущее. Нет, все напрасно, напрасно… И он сражался с кош
марами Тишины и Мрака, пока не уснул перед самым рассветом.
Когда он открыл глаза, было уже светло. Он понял, что его разбудил стук в дв
ерь. В тревоге он вскочил и на цыпочках подкрался к двери. Стук повторился
. А вот и голос. Женский голос. «Госпожа Hyp!.. Вы слышите? Госпожа Hyp!..» Кто эта жен
щина и что ей надо? Он вернулся в комнату и на всякий случай взял револьвер
. А вот и мужской голос: «Наверно, ее нет дома». И опять женский: «Да нет, она в
это время всегда бывает дома! И за квартиру она всегда аккуратно платит».
А, так это, значит, хозяйка. Снова яростный стук в дверь, и снова женский гол
ос: «Сегодня уже пятое число, я не могу больше ждать!» И оба, сердито о чем-т
о переговариваясь, ушли.
Теперь уже не только полиция, но и сами обстоятельства против него. Хозяй
ка, конечно, не станет долго ждать и рано или поздно взломает дверь. Так чт
о самое разумное Ц это уйти отсюда, и чем скорее, тем лучше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10