А лорд Уинтер, оставшийся стоять перед Зенией, наклонился, обхватил ее за талию и бросил вперед. Земля и небо закружились перед ее глазами, и она угодила в руки одного из египтян, сидевшего верхом на бегущем верблюде. Когда она опустилась между офицером и лукой седла, верблюд, неистово погоняемый всадником, взревел и галопом понесся к выходу из ущелья. Другие животные бежали вслед за ними, и бедуины на ходу вскакивали на своих верблюдов. Зении удалось повернуться, и она краем глаза увидела, как лорд Уинтер вскочил верхом на вьючного верблюда и выхватил из багажа свою винтовку. Но когда он выстрелил в предателя-наблюдателя, она потеряла его из виду, потому что ее верблюд вырвался из ущелья и, вздымая песок, взлетел на дюну. Столб пыли, поднимавшийся к рассветному небу, указывал путь преследователей, невидимых из-за высокой вершины дюны. Зения слышала, как офицер отдал краткую команду, по которой второй египтянин и бедуин повернули своих верблюдов и направились обратно. Мужчина, с которым она скакала, не воспользовался свободным проходом позади дюны, а погнал своего верблюда вдоль основания гряды, держась в холодной тени. Послышались щелчки ружейных выстрелов, и египетский офицер с силой шлепнул своего верблюда, заставив его прижаться к отливающему синевой песку. Зения попыталась снова повернуться, чтобы посмотреть назад, но ее грубо вернули на место.
– Сидите тихо, или я свяжу вас! – прошипел мужчина ей в ухо. – Да покарает вас Аллах! Будь прокляты все инглези и бедуинские псы-предатели!
Зения пристально всматривалась в местность из белого песка и низких черных гор, чтобы сквозь горячую дымку рассмотреть группу, догнавшую их в середине дня. Группа состояла всего из двух человек – разгоряченного, перепачканного солдата и сопровождавшего его угрюмого бедуина с одним из вьючных верблюдов. Когда они подошли ближе, Зения увидела темное пятно на вьюке и кровь, запекшуюся на шкуре животного, и со страхом перевела взгляд на усталого египтянина.
– Он все-таки попал к ним в руки, мой ага, – вздохнул мужчина, коротко поклонившись и отдав салют своему командиру. – Выстрелили из-за этого верблюда. Они заняли выход, и мы не могли войти в ущелье, чтобы спасти его.
– Это Эль-Сауд?
– Чисто-белые одежды, мой ага, и косынки на головах.
– Несомненно, напали на нас ваххабиты! Будь ты проклят! Сауды расправятся с ним, если он уже не мертв.
– Они не просто бандиты, мой ага. – Солдат от стыда склонил голову. – Они преследовали нас от самого Хаиля.
Некоторое время египетский офицер ехал молча, а потом повернул своего верблюда на запад.
– На все воля Аллаха, – пробормотал он и, подгоняя животное, ударил его палкой.
Глава 10
Зения сидела в александрийской конторе Аравийской судоходной компании, сложив руки на коленях, чтобы никто не заметил, как они дрожат. Ей казалось, что другие пассажиры смотрят на нее с любопытством. Все так же она была одета во все черное, но теперь одежда была европейская: черная вуаль, черное платье с несколькими жаркими нижними юбками и туфли, причинявшие мучения ее ногам.
В Суэце среди безмолвной сутолоки базара Зения сбежала от своих египетских похитителей, смешавшись с группой проходивших мимо женщин, одетых в точности так же, как она, в черное с головы до пят. Позади себя она услышала крики, когда ее конвоиры поняли, что потеряли ее из виду. Свернув в переулок, Зения сбросила с себя женскую одежду и снова стала Селимом, а затем нашла подлеца, подобного тем, которым ей часто приходилось прислуживать по приказу матери, – алжирского торговца, жулика, имевшего друзей в каждой щели и не любившего местного пашу. Она заплатила ему за кров и за то, чтобы он не выдавал ее, пока люди паши и солдаты рыскали по городу и проклинали женщин из гарема, прятавших свои лица. Однажды они подошли так близко, что Зения схватила помятый медный кофейник и принялась безжалостно колотить по нему, делая вид, что выправляет его, пока агент паши орал на алжирца, стараясь перекричать шум.
– Лорд Уинтер? – Вопросительно подняв голову, чиновник Аравийской судоходной компании покрутил длинные висячие усы.
Зения встала, чувствуя, что привлекает к себе всеобщее внимание. Черное платье оказалось единственным европейским женским нарядом, который ей удалось раздобыть во всем Суэце. Извлеченное из сундука какой-то давно умершей бомбейской модницы, оно выглядело измятым и залежалым. Сшитое, по-видимому, для женщины с необъемной талией, платье болталось на Зении, спадая широкими складками. Хорошо, что сетчатая вуаль закрывала верхнюю половину лица Зении, а черные перчатки – ее грязные ногти.
Когда она подошла к стойке, чиновник поднялся, держа в руке документы лорда Уинтера для приобретения билета на пароход. Документы Зения нашла зашитыми в чехол бритвенного прибора виконта и вырезала их оттуда в одну из многих ночей, которые провела одна за занавеской в палатке египетского офицера. Здесь же лежали и десять золотых монет. «Они мои, – решила Зения, взяв их. – Лорд Уинтер обещал отправить меня в Англию, и я имею право на его деньги».
– А лорд Уинтер, мадам? Он не с вами? – спросил чиновник.
Она стояла, глядя через вуаль на чиновника-грека. Пароход уходил раз в месяц, и для нее это был единственный шанс уехать. Если ей сейчас не разрешат воспользоваться открытым паспортом лорда Уинтера для обратной поездки, у нее не хватит денег, чтобы заплатить за билет.
– Нет, – ответила она грустным хриплым голосом, срывающимся от страха. – Лорда Уинтера не будет.
Некоторое время чиновник растерянно молчал, а затем на его лице появилось странное выражение, неопределенная гримаса вежливого сочувствия.
– О, я понимаю вас, леди Уинтер! – Он взглянул вниз в свои записи. – Билет заказан, а вы хотите вернуться к своей семье, так? Значит, вы вернетесь! Мы все устроим!
Зения прикусила губу. Она чувствовала на себе взгляды других ожидавших англичан, пассажиров, которые высадились на берег в Суэце и почтовым поездом добрались до Александрии. Никто из них не путешествовал в одиночку, как она. Даже дам, с которыми не было их мужей, сопровождали служанки и дети.
– У вас есть лошадь, которую нужно погрузить, леди Уинтер? – глядя в документы, спросил чиновник.
– Нет, – ответила Зения. По непонятной причине у нее вдруг защипало глаза, и она почувствовала, как горячие слезы потекли по щекам. – Лошади нет. Никого нет.
– Прошу вас, сядьте, – предложил участливо чиновник, – я должен поговорить с капитаном.
Зения села и наклонила голову, стараясь унять слезы, но они продолжали капать, оставляя темные пятна на ее грязных черных перчатках. Она не плакала много недель и не понимала, почему сейчас в присутствии англичан не могла сдержать слез. У нее закружилась голова, и она почувствовала, что ей становится дурно. Никогда, даже в пустыне, Зения не чувствовала такую жару. Казалось, влажная жара Александрии давит на нее, и Зения уже решила, что больше не может дышать. У нее появилось ощущение, что ее ноги зажаты в раскаленные тиски, а голова плывет в удушающем пару. Она решила, что ей нужно ненадолго выйти на воздух, и встала. Но тут темнота обрушилась на нее со всех сторон. Как бы издали Зения услышала голоса, а затем все вернулось обратно, только нос болел, и она лежала на полу, окруженная встревоженными голосами и лицами.
– Здесь едва ли что-то можно ослабить, – раздраженно говорил мужской голос. – Ее платье, наверное, на несколько размеров больше, чем нужно бедной девушке.
Зения моргнула и увидела склонившегося над ней молодого британского офицера в темно-синем морском кителе, который, водрузив на нос очки, близоруко смотрел на нее.
– Со мной все в порядке. – Зения попыталась встать.
– Безусловно, мадам, но вам нужно немного полежать спокойно, – твердо проговорил он, – просто отдохнуть и успокоиться… Да, капитан сказал, что для вас есть каюта. – Он приложил ей к носу платок и посмотрел вверх на кого-то, кого Зения не могла видеть. – Было бы лучше сразу же проводить ее на борт, сэр. Там прохладнее. Мне кажется, она, возможно… гм… – Его шея сделалась красной. – Вы понимаете, что я имею в виду, сэр?
– Бедное дитя! Я помогу ей! – Женщина, состоявшая вся из розовых юбок и свежего запаха пудры, присела возле Зении. – Идите к Айрис, моя бедная крошка! Пойдемте.
– Мне уже лучше, правда… – Зения встала с помощью женщины, поддерживавшей ее рукой за талию.
– Ерунда. У меня четыре ребенка, и все в Бомбее. Я знаю, что может сделать такая жара. Она убьет и вас, и вашего ребенка, если вы не позаботитесь о себе. Пойдемте, и не нужно спешить, а джентльмены покажут нам дорогу. А багаж? Я не… – Леди повертела темноволосой головой. – Где ваша служанка, любовь моя, и ваши вещи?
– Ох! – подняв руку, Зения указала на потрепанный дорожный сундук, который решила купить, чтобы не казалось, что у нее вообще нет вещей. В него она насыпала столько песка, чтобы создалось впечатление, что внутри лежит одежда.
– А ваша служанка? Не могла же она уйти и оставить вас одну в вашем положении?
Зения почувствовала, что у нее задрожали губы, быстро замотала головой и снова заплакала.
– Не важно. – Леди, которая назвала себя Айрис, обняла ее за плечи и похлопала по руке. – Вы все расскажете мне позже. Пойдемте, любовь моя. Бедная малышка – у вас одна кожа да кости. О, я сама могла бы нести вас на руках!
На борту парохода «Правитель Эдуард» Зения оказалась в каюте миссис Айрис Смит, из которой хозяйка бесцеремонно выселила свою служанку. Прохлада морского воздуха не могла компенсировать качки первого судна, на которое когда-либо ступала нога Зении, и все четыре дня перехода до Мальты Зения провела в таких мучениях от морской болезни, что не могла даже говорить. Она смутно осознавала, что миссис Смит героически ухаживает за ней, но даже сказать «спасибо» было свыше ее сил. Так продолжалось до тех пор, пока пароход не бросил якорь на Мальте, чтобы взять топливо, и тогда Зения, немного придя в себя, нашла силы сесть прямо и со слезами поблагодарить миссис Смит, объявившую себя в основном англо-индианкой. Миссис Смит ответила, что ее не могут смутить такие мелочи, как небольшая морская болезнь, и заставила Зению обратить внимание на свой суп.
– Мне кажется, вы должны кушать за двоих. Я не ошибаюсь, любовь моя? Вам же это известно, верно? – Миссис Смит проницательно посмотрела на нее.
Зения сидела на койке, опустив лицо к коленям, и, ничего не отвечая, только крепко сжимала руки, а когда миссис Смит положила холодную руку на лоб Зении и откинула назад ее влажные волосы, снова заплакала.
– Простите! – беспомощно всхлипнула она. – Простите, что все так получилось!
– Я знаю, как вам тяжело. – Миссис Смит тоже немного всплакнула. – Я потеряла своего первого мужа в Индии, когда мне исполнилось восемнадцать. Я осталась одна и в таком же положении, как вы. Кто ваши родители, дорогая?
– Мой отец Майкл Брюс, – проглотив слезы и вытирая глаза, ответила Зения, боясь, что миссис Смит будет продолжать расспросы, но леди только сказала:
– Ну, съешьте еще ложку супа, а потом у нас есть великолепная дыня. Подарок тропиков, да? Она очень хороша. – Миссис Смит подождала, пока Зения заставит себя поесть, а затем встала. – Сегодня вечером уходит почта, я хочу отправить с ней письмо, оно прибудет раньше, чем мы. Вы достаточно оправились, чтобы сойти на берег? Я заказала номер и шампунь, и мы обе сможем с удовольствием принять ванну. Ничто не может сравниться с прохладной ванной и восточным шампунем. После них чувствуешь себя совершенно обновленной.
В Гибралтаре миссис Смит встречал брат, который как-то странно посмотрел на Зению. Постепенно она рассказала Айрис Смит, как случилось, что ей приходится одной добираться домой в Англию, оставив лорда Уинтера в пустыне. Зения никогда не говорила, что она леди Уинтер, но все с самого начала стали называть ее так. Она никогда не называла себя его вдовой – все просто смотрели на ее черное платье и вуаль и выражали ей соболезнования. И она подумала: «Какая разница?» Лорд Уинтер обещал ей привезти ее домой, в Англию.
– Айрис, – подслушала Зения как-то вечером тихий разговор мистера Харроу с сестрой, – ты знаешь, кто она?
Зения замерла, ухватившись за поручень трапа парохода, плавно покачивавшегося в набегавших волнах Атлантики.
– Что она урожденная Стенхоп? Да, я знаю, – ответила миссис Смит. – Даже в Индии мы слышали обо всех событиях, Роберт! Но я не собираюсь превращаться в мегеру.
– Да, но…
– Ей нужна помощь, – более резко заговорила миссис Смит. – Можешь поверить мне, я знаю, что значит остаться одной и с ношей в незнакомом месте!
– Прости, – после небольшой паузы сдержанно произнес мистер Харроу.
– Ладно, теперь у меня семь футов под килем, – проговорила сестра. – Но я не брошу ее из-за каких-то сомнений по поводу ее прошлого и прослежу, чтобы она благополучно добралась к своим родным!
Мистер Харроу долго молчал, а потом заметил с иронией:
– Я очень надеюсь, что они будут благодарны тебе.
Зения повернулась и пошла по трапу в обратную сторону. Вернувшись в каюту, она легла на койку и зажала в ладонях медальон с портретом отца.
«Не хнычь, черт побери, – грубо прикрикнул на нее голос, – ты зря тратишь драгоценную воду».
Зения зажмурилась и сделала глубокий вдох, решив, что не будет плакать, – она хотела, чтобы лорд Уинтер мог гордиться ею.
Зению буквально парализовало от возбуждения, страха и холода. Холодно было так, что даже в каюте видно, как изо рта выходил воздух. Она, дрожа, сидела на койке и прислушивалась ко всем раздававшимся снаружи звукам Лондона, принюхивалась ко всем его запахам. Снаружи все находилось в темноте: палуба, заваленная древесным углем, огромные затемненные строения, мрачные, одетые в черное, шумящие люди. Все казалось ужасно отвратительным и зловонным.
«Не хнычь, не хнычь, – как молитву, шептала про себя Зения. – Не хнычь, маленький волк».
– Ну вот, все устроилось, – объявила миссис Смит, быстро входя с плащом в каюту.
Зения пошла с ней, не задавая вопросов о ее планах, потому что только благодаря ее заботам она осталась в живых. В живых и в Англии, подумала Зения. Но здесь очень холодно и совсем нет зелени, не видно ни единого живого дерева – только мертвый лес корабельных мачт.
В сопровождении мистера Харроу она под руку с миссис Смит спускалась по сходням на пристань, где среди суетившихся моряков тихо стояла небольшая группа встречающих. На мгновение Зения замерла – она увидела привидение; в смотревшем на нее высоком мужчине она признала лорда Уинтера. Лицо мужчины наполовину скрывали шляпа и высокий стоячий воротник, но, когда Зения присмотрелась внимательнее, видение исчезло, и она поняла, что человек был намного старше и смотрел на нее, не узнавая. Миссис Смит повела ее дальше вниз и подвела к другому джентльмену, который сжимал и разжимал руки в перчатках.
Зения оторвала взгляд от его сжатых кулаков и, еще до того как взглянуть на него, все поняла – она поняла, что миссис Смит нашла ее отца. Сердце у нее бешено заколотилось, и она подняла взгляд, чтобы увидеть лицо родителя.
Он оказался старше, чем она ожидала. Под полями шляпы ветер развевал его седеющие волосы, глаза, окруженные тревожными морщинами, смотрели внимательно. Морщины прорезали и щеки. Красивых черт лица не осталось и в помине. Мгновение он вглядывался в лицо Зении пристальным взглядом, как будто ожидал увидеть там кого-то еще.
– Мистер Брюс? – Зения выпрямилась и протянула ему руку, гордо вскинув голову, чтобы никто не заметил, как у нее похолодело все внутри.
– О мой Бог! – Он неожиданно начал смеяться и крепко пожал ее руку, затем привлек Зению к себе и прижал к своей груди, что-то бормоча и смеясь. Он был гораздо сильнее, чем казался на вид, и чуть не задушил ее в своих объятиях, а потом отстранил и с жадностью опять стал всматриваться в нее. – Добро пожаловать домой, – сказал он дрожащим голосом. – Добро пожаловать!
Лондон преобразился – из мрачного, шумного и серого он превратился в сияющий город.
– Здесь Бентинк-стрит, – показал отец, когда экипаж свернул к ряду богатых коричневых каменных домов с белыми ставнями. – Сент-Марилебон. Дом то есть, – улыбнулся он ей. Теперь Зения узнала в нем молодого человека с портрета и улыбнулась в ответ. – Ты совсем замерзла?
– Очень холодно, – ответила она. – Но мне нравится.
Он рассмеялся, и у Зении пропало всякое желание заплакать.
– Хорошо, в эту зиму будем разжигать камины. – Отец посмеивался и улыбался, его красивые глаза покраснели от возбуждения. – Знаешь, Зения, – когда экипаж остановился, он взял ее руки в свои, – я должен предупредить тебя, что у моей жены плохое здоровье. Но она знает, что ты должна приехать, и ждет тебя так же, как я. Она весьма необычная женщина, но ты не должна бояться ее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
– Сидите тихо, или я свяжу вас! – прошипел мужчина ей в ухо. – Да покарает вас Аллах! Будь прокляты все инглези и бедуинские псы-предатели!
Зения пристально всматривалась в местность из белого песка и низких черных гор, чтобы сквозь горячую дымку рассмотреть группу, догнавшую их в середине дня. Группа состояла всего из двух человек – разгоряченного, перепачканного солдата и сопровождавшего его угрюмого бедуина с одним из вьючных верблюдов. Когда они подошли ближе, Зения увидела темное пятно на вьюке и кровь, запекшуюся на шкуре животного, и со страхом перевела взгляд на усталого египтянина.
– Он все-таки попал к ним в руки, мой ага, – вздохнул мужчина, коротко поклонившись и отдав салют своему командиру. – Выстрелили из-за этого верблюда. Они заняли выход, и мы не могли войти в ущелье, чтобы спасти его.
– Это Эль-Сауд?
– Чисто-белые одежды, мой ага, и косынки на головах.
– Несомненно, напали на нас ваххабиты! Будь ты проклят! Сауды расправятся с ним, если он уже не мертв.
– Они не просто бандиты, мой ага. – Солдат от стыда склонил голову. – Они преследовали нас от самого Хаиля.
Некоторое время египетский офицер ехал молча, а потом повернул своего верблюда на запад.
– На все воля Аллаха, – пробормотал он и, подгоняя животное, ударил его палкой.
Глава 10
Зения сидела в александрийской конторе Аравийской судоходной компании, сложив руки на коленях, чтобы никто не заметил, как они дрожат. Ей казалось, что другие пассажиры смотрят на нее с любопытством. Все так же она была одета во все черное, но теперь одежда была европейская: черная вуаль, черное платье с несколькими жаркими нижними юбками и туфли, причинявшие мучения ее ногам.
В Суэце среди безмолвной сутолоки базара Зения сбежала от своих египетских похитителей, смешавшись с группой проходивших мимо женщин, одетых в точности так же, как она, в черное с головы до пят. Позади себя она услышала крики, когда ее конвоиры поняли, что потеряли ее из виду. Свернув в переулок, Зения сбросила с себя женскую одежду и снова стала Селимом, а затем нашла подлеца, подобного тем, которым ей часто приходилось прислуживать по приказу матери, – алжирского торговца, жулика, имевшего друзей в каждой щели и не любившего местного пашу. Она заплатила ему за кров и за то, чтобы он не выдавал ее, пока люди паши и солдаты рыскали по городу и проклинали женщин из гарема, прятавших свои лица. Однажды они подошли так близко, что Зения схватила помятый медный кофейник и принялась безжалостно колотить по нему, делая вид, что выправляет его, пока агент паши орал на алжирца, стараясь перекричать шум.
– Лорд Уинтер? – Вопросительно подняв голову, чиновник Аравийской судоходной компании покрутил длинные висячие усы.
Зения встала, чувствуя, что привлекает к себе всеобщее внимание. Черное платье оказалось единственным европейским женским нарядом, который ей удалось раздобыть во всем Суэце. Извлеченное из сундука какой-то давно умершей бомбейской модницы, оно выглядело измятым и залежалым. Сшитое, по-видимому, для женщины с необъемной талией, платье болталось на Зении, спадая широкими складками. Хорошо, что сетчатая вуаль закрывала верхнюю половину лица Зении, а черные перчатки – ее грязные ногти.
Когда она подошла к стойке, чиновник поднялся, держа в руке документы лорда Уинтера для приобретения билета на пароход. Документы Зения нашла зашитыми в чехол бритвенного прибора виконта и вырезала их оттуда в одну из многих ночей, которые провела одна за занавеской в палатке египетского офицера. Здесь же лежали и десять золотых монет. «Они мои, – решила Зения, взяв их. – Лорд Уинтер обещал отправить меня в Англию, и я имею право на его деньги».
– А лорд Уинтер, мадам? Он не с вами? – спросил чиновник.
Она стояла, глядя через вуаль на чиновника-грека. Пароход уходил раз в месяц, и для нее это был единственный шанс уехать. Если ей сейчас не разрешат воспользоваться открытым паспортом лорда Уинтера для обратной поездки, у нее не хватит денег, чтобы заплатить за билет.
– Нет, – ответила она грустным хриплым голосом, срывающимся от страха. – Лорда Уинтера не будет.
Некоторое время чиновник растерянно молчал, а затем на его лице появилось странное выражение, неопределенная гримаса вежливого сочувствия.
– О, я понимаю вас, леди Уинтер! – Он взглянул вниз в свои записи. – Билет заказан, а вы хотите вернуться к своей семье, так? Значит, вы вернетесь! Мы все устроим!
Зения прикусила губу. Она чувствовала на себе взгляды других ожидавших англичан, пассажиров, которые высадились на берег в Суэце и почтовым поездом добрались до Александрии. Никто из них не путешествовал в одиночку, как она. Даже дам, с которыми не было их мужей, сопровождали служанки и дети.
– У вас есть лошадь, которую нужно погрузить, леди Уинтер? – глядя в документы, спросил чиновник.
– Нет, – ответила Зения. По непонятной причине у нее вдруг защипало глаза, и она почувствовала, как горячие слезы потекли по щекам. – Лошади нет. Никого нет.
– Прошу вас, сядьте, – предложил участливо чиновник, – я должен поговорить с капитаном.
Зения села и наклонила голову, стараясь унять слезы, но они продолжали капать, оставляя темные пятна на ее грязных черных перчатках. Она не плакала много недель и не понимала, почему сейчас в присутствии англичан не могла сдержать слез. У нее закружилась голова, и она почувствовала, что ей становится дурно. Никогда, даже в пустыне, Зения не чувствовала такую жару. Казалось, влажная жара Александрии давит на нее, и Зения уже решила, что больше не может дышать. У нее появилось ощущение, что ее ноги зажаты в раскаленные тиски, а голова плывет в удушающем пару. Она решила, что ей нужно ненадолго выйти на воздух, и встала. Но тут темнота обрушилась на нее со всех сторон. Как бы издали Зения услышала голоса, а затем все вернулось обратно, только нос болел, и она лежала на полу, окруженная встревоженными голосами и лицами.
– Здесь едва ли что-то можно ослабить, – раздраженно говорил мужской голос. – Ее платье, наверное, на несколько размеров больше, чем нужно бедной девушке.
Зения моргнула и увидела склонившегося над ней молодого британского офицера в темно-синем морском кителе, который, водрузив на нос очки, близоруко смотрел на нее.
– Со мной все в порядке. – Зения попыталась встать.
– Безусловно, мадам, но вам нужно немного полежать спокойно, – твердо проговорил он, – просто отдохнуть и успокоиться… Да, капитан сказал, что для вас есть каюта. – Он приложил ей к носу платок и посмотрел вверх на кого-то, кого Зения не могла видеть. – Было бы лучше сразу же проводить ее на борт, сэр. Там прохладнее. Мне кажется, она, возможно… гм… – Его шея сделалась красной. – Вы понимаете, что я имею в виду, сэр?
– Бедное дитя! Я помогу ей! – Женщина, состоявшая вся из розовых юбок и свежего запаха пудры, присела возле Зении. – Идите к Айрис, моя бедная крошка! Пойдемте.
– Мне уже лучше, правда… – Зения встала с помощью женщины, поддерживавшей ее рукой за талию.
– Ерунда. У меня четыре ребенка, и все в Бомбее. Я знаю, что может сделать такая жара. Она убьет и вас, и вашего ребенка, если вы не позаботитесь о себе. Пойдемте, и не нужно спешить, а джентльмены покажут нам дорогу. А багаж? Я не… – Леди повертела темноволосой головой. – Где ваша служанка, любовь моя, и ваши вещи?
– Ох! – подняв руку, Зения указала на потрепанный дорожный сундук, который решила купить, чтобы не казалось, что у нее вообще нет вещей. В него она насыпала столько песка, чтобы создалось впечатление, что внутри лежит одежда.
– А ваша служанка? Не могла же она уйти и оставить вас одну в вашем положении?
Зения почувствовала, что у нее задрожали губы, быстро замотала головой и снова заплакала.
– Не важно. – Леди, которая назвала себя Айрис, обняла ее за плечи и похлопала по руке. – Вы все расскажете мне позже. Пойдемте, любовь моя. Бедная малышка – у вас одна кожа да кости. О, я сама могла бы нести вас на руках!
На борту парохода «Правитель Эдуард» Зения оказалась в каюте миссис Айрис Смит, из которой хозяйка бесцеремонно выселила свою служанку. Прохлада морского воздуха не могла компенсировать качки первого судна, на которое когда-либо ступала нога Зении, и все четыре дня перехода до Мальты Зения провела в таких мучениях от морской болезни, что не могла даже говорить. Она смутно осознавала, что миссис Смит героически ухаживает за ней, но даже сказать «спасибо» было свыше ее сил. Так продолжалось до тех пор, пока пароход не бросил якорь на Мальте, чтобы взять топливо, и тогда Зения, немного придя в себя, нашла силы сесть прямо и со слезами поблагодарить миссис Смит, объявившую себя в основном англо-индианкой. Миссис Смит ответила, что ее не могут смутить такие мелочи, как небольшая морская болезнь, и заставила Зению обратить внимание на свой суп.
– Мне кажется, вы должны кушать за двоих. Я не ошибаюсь, любовь моя? Вам же это известно, верно? – Миссис Смит проницательно посмотрела на нее.
Зения сидела на койке, опустив лицо к коленям, и, ничего не отвечая, только крепко сжимала руки, а когда миссис Смит положила холодную руку на лоб Зении и откинула назад ее влажные волосы, снова заплакала.
– Простите! – беспомощно всхлипнула она. – Простите, что все так получилось!
– Я знаю, как вам тяжело. – Миссис Смит тоже немного всплакнула. – Я потеряла своего первого мужа в Индии, когда мне исполнилось восемнадцать. Я осталась одна и в таком же положении, как вы. Кто ваши родители, дорогая?
– Мой отец Майкл Брюс, – проглотив слезы и вытирая глаза, ответила Зения, боясь, что миссис Смит будет продолжать расспросы, но леди только сказала:
– Ну, съешьте еще ложку супа, а потом у нас есть великолепная дыня. Подарок тропиков, да? Она очень хороша. – Миссис Смит подождала, пока Зения заставит себя поесть, а затем встала. – Сегодня вечером уходит почта, я хочу отправить с ней письмо, оно прибудет раньше, чем мы. Вы достаточно оправились, чтобы сойти на берег? Я заказала номер и шампунь, и мы обе сможем с удовольствием принять ванну. Ничто не может сравниться с прохладной ванной и восточным шампунем. После них чувствуешь себя совершенно обновленной.
В Гибралтаре миссис Смит встречал брат, который как-то странно посмотрел на Зению. Постепенно она рассказала Айрис Смит, как случилось, что ей приходится одной добираться домой в Англию, оставив лорда Уинтера в пустыне. Зения никогда не говорила, что она леди Уинтер, но все с самого начала стали называть ее так. Она никогда не называла себя его вдовой – все просто смотрели на ее черное платье и вуаль и выражали ей соболезнования. И она подумала: «Какая разница?» Лорд Уинтер обещал ей привезти ее домой, в Англию.
– Айрис, – подслушала Зения как-то вечером тихий разговор мистера Харроу с сестрой, – ты знаешь, кто она?
Зения замерла, ухватившись за поручень трапа парохода, плавно покачивавшегося в набегавших волнах Атлантики.
– Что она урожденная Стенхоп? Да, я знаю, – ответила миссис Смит. – Даже в Индии мы слышали обо всех событиях, Роберт! Но я не собираюсь превращаться в мегеру.
– Да, но…
– Ей нужна помощь, – более резко заговорила миссис Смит. – Можешь поверить мне, я знаю, что значит остаться одной и с ношей в незнакомом месте!
– Прости, – после небольшой паузы сдержанно произнес мистер Харроу.
– Ладно, теперь у меня семь футов под килем, – проговорила сестра. – Но я не брошу ее из-за каких-то сомнений по поводу ее прошлого и прослежу, чтобы она благополучно добралась к своим родным!
Мистер Харроу долго молчал, а потом заметил с иронией:
– Я очень надеюсь, что они будут благодарны тебе.
Зения повернулась и пошла по трапу в обратную сторону. Вернувшись в каюту, она легла на койку и зажала в ладонях медальон с портретом отца.
«Не хнычь, черт побери, – грубо прикрикнул на нее голос, – ты зря тратишь драгоценную воду».
Зения зажмурилась и сделала глубокий вдох, решив, что не будет плакать, – она хотела, чтобы лорд Уинтер мог гордиться ею.
Зению буквально парализовало от возбуждения, страха и холода. Холодно было так, что даже в каюте видно, как изо рта выходил воздух. Она, дрожа, сидела на койке и прислушивалась ко всем раздававшимся снаружи звукам Лондона, принюхивалась ко всем его запахам. Снаружи все находилось в темноте: палуба, заваленная древесным углем, огромные затемненные строения, мрачные, одетые в черное, шумящие люди. Все казалось ужасно отвратительным и зловонным.
«Не хнычь, не хнычь, – как молитву, шептала про себя Зения. – Не хнычь, маленький волк».
– Ну вот, все устроилось, – объявила миссис Смит, быстро входя с плащом в каюту.
Зения пошла с ней, не задавая вопросов о ее планах, потому что только благодаря ее заботам она осталась в живых. В живых и в Англии, подумала Зения. Но здесь очень холодно и совсем нет зелени, не видно ни единого живого дерева – только мертвый лес корабельных мачт.
В сопровождении мистера Харроу она под руку с миссис Смит спускалась по сходням на пристань, где среди суетившихся моряков тихо стояла небольшая группа встречающих. На мгновение Зения замерла – она увидела привидение; в смотревшем на нее высоком мужчине она признала лорда Уинтера. Лицо мужчины наполовину скрывали шляпа и высокий стоячий воротник, но, когда Зения присмотрелась внимательнее, видение исчезло, и она поняла, что человек был намного старше и смотрел на нее, не узнавая. Миссис Смит повела ее дальше вниз и подвела к другому джентльмену, который сжимал и разжимал руки в перчатках.
Зения оторвала взгляд от его сжатых кулаков и, еще до того как взглянуть на него, все поняла – она поняла, что миссис Смит нашла ее отца. Сердце у нее бешено заколотилось, и она подняла взгляд, чтобы увидеть лицо родителя.
Он оказался старше, чем она ожидала. Под полями шляпы ветер развевал его седеющие волосы, глаза, окруженные тревожными морщинами, смотрели внимательно. Морщины прорезали и щеки. Красивых черт лица не осталось и в помине. Мгновение он вглядывался в лицо Зении пристальным взглядом, как будто ожидал увидеть там кого-то еще.
– Мистер Брюс? – Зения выпрямилась и протянула ему руку, гордо вскинув голову, чтобы никто не заметил, как у нее похолодело все внутри.
– О мой Бог! – Он неожиданно начал смеяться и крепко пожал ее руку, затем привлек Зению к себе и прижал к своей груди, что-то бормоча и смеясь. Он был гораздо сильнее, чем казался на вид, и чуть не задушил ее в своих объятиях, а потом отстранил и с жадностью опять стал всматриваться в нее. – Добро пожаловать домой, – сказал он дрожащим голосом. – Добро пожаловать!
Лондон преобразился – из мрачного, шумного и серого он превратился в сияющий город.
– Здесь Бентинк-стрит, – показал отец, когда экипаж свернул к ряду богатых коричневых каменных домов с белыми ставнями. – Сент-Марилебон. Дом то есть, – улыбнулся он ей. Теперь Зения узнала в нем молодого человека с портрета и улыбнулась в ответ. – Ты совсем замерзла?
– Очень холодно, – ответила она. – Но мне нравится.
Он рассмеялся, и у Зении пропало всякое желание заплакать.
– Хорошо, в эту зиму будем разжигать камины. – Отец посмеивался и улыбался, его красивые глаза покраснели от возбуждения. – Знаешь, Зения, – когда экипаж остановился, он взял ее руки в свои, – я должен предупредить тебя, что у моей жены плохое здоровье. Но она знает, что ты должна приехать, и ждет тебя так же, как я. Она весьма необычная женщина, но ты не должна бояться ее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41