Гейдж оглядел зал.– Вы явно решили доставить мне удовольствие. Куда вы спровадили Делмаса?– Неважно, – небрежно махнул рукой Ричард. – Будьте уверены, я избавлю вас от его присутствия на все время вашего пребывания у нас. Я отправил бы его еще до вашего приезда, догадайся, как чувствительны и щепетильны норманны. Боюсь, мы, саксы, гораздо черствее. Делмас всегда служил мне верой и правдой…– Его нет. И не будем говорить о нем. – Гейдж посадил Бринн слева от себя, а сам сел в кресло возле Ричарда. – Можете позвать его обратно через несколько дней, когда мы уедем.– Только несколько дней? Я надеялся, вы погостите подольше. – Ричард жестом приказал подавать яства. – Впрочем, вы наверняка измените свое решение, познакомившись ближе с поместьем. Редферн такое прекрасное место, оно так красиво. – Он наклонился, обращаясь к Бринн:– Ты обязательно покажи гостю наши леса и поля, он должен увидеть, какая великолепная собственность перейдет к нему.– У меня не будет времени. – Она посмотрела Ричарду прямо в глаза. – Эдвина неважно себя чувствует, и за ней требуется уход.Вкрадчиво-любезное выражение его лица не изменилось.– Делмас говорил мне, что по твоему распоряжению он перенес ее в ее старую спальню. Напрасно. У нее заразная болезнь. Знаешь, мне пришлось поместить ее в пристройку к конюшне, чтобы спасти всех нас.Не веря своим ушам, она смотрела на него во все глаза. Что он говорит? Так лгать!– У нее всего лишь горячка, что и прежде не раз случалась после родов.– Неужели? Но мы-то не знали, верно? И нам некому было сказать об этом.Ее рука крепко сжала бокал. Она с трудом сдержалась, чтобы не запустить им в его голову.Ричард повернулся к Гейджу.– Бринн глубоко привязана к моей несчастной жене и не может смириться, что Эдвина не создана для жизни на этой земле, – вздохнул он. – Боюсь, ангелы унесут ее скоро.– Нет! – Бринн глубоко вздохнула и выпалила:– Я знаю, Эдвина мешает вам, но она не умрет.– Мешает? Разве может такая красавица быть в тягость? – Он поднял свой кубок и поднес к ее бокалу. – Не стану отрицать, мне больше по душе женщины с характером. Конечно, мужчины предпочитают тех, которые сидят возле и умеют соединять их силу со своей слабостью.Ложь. Лорд Ричард от женщины требовал одного – подчиняться его воле. Вначале – скрытая угроза, потом – лесть. Чего он добивается?– Ешь! – Гейдж склонился над столом настолько, чтобы она не могла видеть Ричарда. Он оторвал маленький кусочек мяса от поданного ему блюда и протянул ей. – Лорд Ричард прав. Надо подкрепить тебе силы. – Его голос опустился до чувственного, доверительного шепота:– Тебе они скоро понадобятся.Краска бросилась ей в лицо, когда она поймала его откровенно жаждущий ее взгляд, настолько прозрачным выглядел его намек. Он заявил о своих намерениях во всеуслышание и в присутствии всех находившихся в зале. Глаза мужчин похотливо ее раздевали, представляя в постели норманна. Их сальные улыбки липли к ее телу.Ричард громко рассмеялся и снова поднял свой кубок.– Верно сказано. Как я завидую вам! – Он сделал большой глоток. – И не могу не пожалеть о том дне, когда был вынужден преподнести вам такой дар. Рабыни вроде Бринн попадаются редко.Рабыня. Собственность. Владения… Они все смотрели на нее, и ей внезапно стало нечем дышать.– Я больше не голодна! – вскочила Бринн. – Мне надо вернуться к Эдвине.– Бринн, – тихо, но грозно позвал Гейдж.Не обращая на него внимания, она выбежала из зала.Он догнал ее у лестницы и крепко схватил за руку.– Бринн!– Я не вернусь туда! – зло ответила она. – Ты не сможешь заставить меня. Поищи кого-нибудь другого для своих насмешек. – Она попыталась вырваться. – Но тебе не удалось осрамить меня. Это тебе и всем остальным надо стыдиться своего права угнетать других людей. Я не стану…– Ради Бога, замолчишь ты наконец и выслушаешь меня? – Он схватил ее за плечи и затряс. – Я совсем не собирался унизить тебя. Я никогда не хотел… Он смотрел на тебя, будто… И я разозлился… Так случилось.– И для тебя все встало на свои места? Разумеется, так случилось. Ты привел свою рабыню и посадил возле себя за столом, выставив на посмешище перед своими офицерами и вассалами Ричарда. Странно, что ты не заставил меня предстать нагой перед ними.– Я не хотел сделать тебе ничего дурного! – резко ответил он. – И ты ничего не поняла, если думаешь, что я позволил бы кому-нибудь, кроме себя, увидеть тебя обнаженной. – Он крепко обнял ее. – Я хотел оказать тебе честь, показать им, что они должны относиться к тебе с уважением, что ты больше, чем просто рабыня.– Но для тебя я осталась ею. И ты показал это перед всем Редферном. Рабыня и шлюха. – Она подняла на него глаза, в них стояли слезы. – И еще раз подтвердишь это, когда приведешь в свою спальню. Тут у них разыграется вожделение, и они, обливаясь потом от похоти и брызжа слюной, будут представлять все, что ты сделаешь с моим телом. Ты, как и я, отлично все понимаешь, и тебе все равно.Он посмотрел на нее сверху вниз.– Будь ты проклята! Я не идеал. Иногда я сержусь и тогда не знаю, что за чушь несу. – Он повернулся и зашагал в главный зал. – Но если бы мне было все равно, я придушил бы тебя прямо сейчас.– Мне подождать вас в вашей спальне, милорд? – насмешливо бросила она ему вслед.– Не стоит, если ты дорожишь своей жизнью. Иди к Малику и той женщине. Может, ты не станешь их жалить.Она смотрела ему вслед широко раскрыв глаза, пока он не скрылся в зале. Она не предполагала, что он разрешит ей вернуться к Малику и Эдвине.Впрочем, сегодня все его поведение казалось необычным. Он то поддавался безудержной ревности, но потом, похоже, сожалел о содеянном.Неужели он в самом деле попытался поднять ее в глазах других, усадив на почетное место, стараясь защитить ее от клеветы? Она почувствовала, как тает гнев при мысли о такой возможности. Он так сказал, а он не из тех, кто умеет лгать.Она ощутила, как ослабло ее напряжение и в душе разлилось теплое озерко надежды. Она поднималась по лестнице, и в ней пела радость, когда она вспоминала, что он пытался защитить ее. И теперь нелепым виделся ей ее гнев.Но ей нельзя обольщаться. В конце концов, он потерял терпение и, как знать, не сделал ли ей хуже. Его поведение не отличалось благородством Малика, предложившего свое покровительство Эдвине. Гейдж поступил грубо, жестко и некрасиво. Она должна забыть о его благих намерениях и думать только о его никчемных действиях.И все же он пытался защитить ее…
***
Единственная свеча горела в комнате Эдвины, Алиса клубочком свернулась у трепетавшего пламени очага. Бринн приложила палец к губам, увидев, как вскочила служанка, увидев ее. Взглядом показав на спящих в кровати, Бринн шепотом спросила:– Все в порядке?– Он немного разволновался, – кивнула Алиса. – И я дала ему лекарство, ты учила меня готовить такое для леди Эдвины. Он успокоился. Оба спят с тех пор, как ты ушла.– Хорошо. Можешь идти отдыхать к себе. Теперь я побуду с ними.– Ты? Я думала… – Алиса оборвала себя.Алиса, как и все в Редферне, считала, что Бринн ляжет с норманном.– Иди к себе. Я присмотрю за ними.Алиса стояла в нерешительности.– В чем дело? – нетерпеливо спросила Бринн.– Можно мне остаться здесь? Я не стану мешать. Я тихонько свернусь у очага.– Почему бы тебе… – Бринн поняла, почему Алиса чувствовала себя здесь безопаснее. – Лорд Ричард будет недоволен, узнав, что ты помогаешь леди Эдвине.– Он бьет меня, если ему что-то не нравится. – Алиса вздрогнула. – Он всегда делает мне больно, но еще хуже будет, когда он разыщет меня и затащит в свою постель.– Если ты так ненавидишь его, то почему не убежишь отсюда?– Куда мне бежать? – Она закусила нижнюю губу, прежде чем решилась сказать:– Я беременна.Гнев охватил Бринн.– Он знает?– Да. Я на третьем месяце.– И он посмел послать тебя к лорду Гейджу, чтобы тот воспользовался тобой?– Срок у меня небольшой, да и лорд Ричард сказал, что я по-прежнему красивее любой женщины в Редферне. Он хотел угодить лорду Гейджу, но не был уверен, ему казалось, норманн все еще увлекается тобой.Бринн почувствовала отвращение.– Можно мне остаться? – снова спросила Алиса. Кивком Бринн указала на лежак, который попросила принести для себя, и села у дальней стены.– Спи там.– Нет, нет, я лучше лягу здесь, у огня!– Ложись на лежак. Я здорова, прекрасно себя чувствую и не хожу на третьем месяце. Завтра я велю принести еще один лежак. – Увидев, что Алиса все еще топчется на месте, она резко сказала:– Живо!Алиса торопливо пошла к лежаку.«У Эдвины просторная спальня, но скоро и в ней станет тесно», – подумала с беспокойством Бринн. Ей не следовало грубо обращаться с Алисой, но ее внезапно охватило чувство тревоги еще за одну жертву Ричарда. Она поняла, что и Алису она не может оставить с ним. Как ей освободить себя и вернуться в Гвинтал, если она чувствует себя обязанной позаботиться о безопасности несчастных женщин. Что ж, всему свое время, а сегодня ночью ей надо подумать о другом.Что там за шум? Впечатление, что кто-то пытается заглушить рыдания. Она быстро прошла к кровати. Малик глубоко спал, значит, шум мог исходить от Эдвины. Но она тоже лежала не двигаясь…Эдвина лежала с открытыми глазами, блестящими от слез.– Бринн…Господи, неужели в эту ночь придется пережить еще какие-нибудь неприятности?– Ты слышала? – шепотом спросила она, сев на постель и взяв в руки ладони Эдвины. – Не плачь, все будет хорошо.– Я так долго хотела подарить ему ребенка.– Я знаю. Ничего страшного.– Он мне тоже делал больно. Но ведь соединяться с мужчиной всегда мучительно, правда?Гейдж ласкал ее, входил в нее, поднимал ее.– Не всегда.Эдвина посмотрела Бринн в глаза.– Норманн не причинял тебе боли, когда ложился с тобой в постель?– Тебе известно о норманне?– Ричард, вернувшись из Гастингса, рассказал мне, что тебе придется заниматься не только лечением. Я молилась за тебя. – Ее руки сжались и разжались, захватив покрывало. – А потом, когда я снова заболела, я молилась за себя. Я знала, что только Бог мог спасти меня. Ричард всегда хотел, чтобы я умерла, но я не поддамся. Я не сразу поверила, что он может быть таким жестоким. Я просто старалась делать то, к чему меня призывал долг жены. Я не виновата, что у меня нет детей, что бы он ни говорил. – Она посмотрела на Алису, уснувшую на лежаке. – Бедняжка, я ей не завидую. Ребенок – это чудо, но я скорее умерла бы, чем родила сейчас ребенка от него.– Так нельзя говорить. Ребенок – невинное существо.– Знаю, но ребенок обязательно родился бы таким же красивым, как Ричард, и я постоянно помнила бы о его жестокости и своей глупости. Когда я впервые попала в Редферн, Ричард показался мне таким радостным, любезным. Он поразил меня своим великолепием.– Тебе было только тринадцать лет.– Дело не в этом. Меня всегда поражает красота, и я преклоняюсь перед ней. Даже спустя годы его привлекательность потрясала меня. Я не допускала и мысли, что Бог, сотворив такую красоту, наделил ее черным сердцем. – Она горько усмехнулась. – Помнишь, я радовалась, что мой муж не такой, как Делмас? Ты тогда, должно быть, решила, что я непробиваемая дура.– Я никогда так не думала, – мягко не согласилась Брини.– Но я научилась думать и делать выводы, я поняла, что моя воля не так уж слаба. Я твердо решила выжить, когда Ричард выкинул меня в пристройку при конюшне. Я хочу жить, Бринн, хочу выздороветь. Ты поможешь мне?– Поэтому-то я и вернулась, – улыбнулась Бринн. Эдвина пожала руку Бринн.– Я знаю, это не очень благородно с моей стороны, у тебя своих забот хватает. Что с Делмасом?– Лорд Ричард отправил его куда-то.– Почему?Бринн отвела взгляд.– Лорд Гейдж не хочет видеть его здесь.– Алиса сказала, что норманн возбудил в тебе любовь. Правда?– Нет, он просто возжелал то, что лежит у меня между ног.– Но ты же сказала, что он не грубо обходится с тобой.Мягко как ураган, нежно как обжигающее пламя. Он заполоняет ее всю. Она невольно вспомнила, как сегодня днем они занимались любовью. И в ответ сладко заныл низ живота.– Я не говорила, что он был кроток со мной.– Тебе нравится. – Эдвина в испуге зажмурилась. – Ты любишь спать с норманном. Я думала, он не оставил тебе выбора.– Так и было.– Однако же тебе хорошо с ним:– Ее брови озабоченно поползли вверх. – Верно? У тебя есть муж. Грех так делать.– А разве не грех быть с мужем, силой принуждающим тебя жениться? Я не произносила слова обета.– Женщине не требуется давать клятву.– В Гвинтале по-другому.– Тогда там странные законы.– Справедливые. – Она погладила руку Эдвины. – Не волнуйся. Я сплю с норманном, потому что должна. Скоро всему придет конец, и я уверена, что Господь Бог отпустит моему бренному телу его грехи.– Тебе все простится, Бринн, другого и быть не может.Ты не сердись на меня за расспросы. Не мне судить, что есть грех, а что нет. Все переменится, верно?– Успокойся. Не надо никакого прощения. Мы ведь друзья? А теперь спи.– Бринн… – нерешительно заговорила Эдвина. – Скажи, все эти чужаки ведут себя так же достойно?– Что?– Ну, понимаешь, норманн явно нравится тебе и…Эдвина нетерпеливо махнула рукой.– Он привлекает тебя?Широкие мощные плечи, голубые, как северное море, глаза. А у Гейджа они такие яркие.– Да. Я о нем думаю, – скорее себе ответила Бринн.– А этот? – Эдвина показала на спящего Малика. – Он еще красивее, чем мой муж. Ричард рассказывал мне, что норманны – грубые варвары с кривыми зубами и редко моются. Если все они столь же красивы, то немудрено, как трудно удержаться от греха.– Малик не норманн. Он сарацин и не дьявол-искуситель. Его сердце столь же прекрасно, как и его лицо.Эдвина в сомнении покачала головой.– Я так думала и о Ричарде. Нелегко понять, как может ничтожество скрываться под привлекательной наружностью.– Как тебе сказать, норманны похожи на саксов. Но они все разные: одни красивы, на других страшно смотреть. Ты права, главное, разгадать, какой человек. – Она встала и достала шерстяное одеяло из сундука для полотна и теплых вещей. – И вообще, сегодня ни о чем не надо волноваться.Эдвина снова посмотрела на Алису.– Бедняжка, – выдохнула она. – Как жестока жизнь к женщинам! Мы что-то должны делать…
***
– Добрый день. – Гейдж стремительно вошел в спальню. – Как ты, Малик?– С каждым днем все лучше. – Он показал на Эдвину. – Познакомься, это леди Эдвина. Мой друг, Гейдж Дюмонт.– Лорд Гейдж, – едва слышно произнесла Эдвина. Она на мгновение остановила на нем пристальный взгляд, а потом, улыбнувшись, протянула руку. – Спасибо, что приняли приглашение в Редферн.Гейдж осторожно взял ее тоненькую руку и грациозно поклонился.– Если бы я знал, что здесь скрывается столь прекрасная дама, то убедил бы Вильгельма пойти в поход на Англию гораздо раньше.Бринн не могла отвести от него удивленных глаз. Его манеры отличались изысканностью, а улыбка выдавала благородство. Такого Гейджа она еще не знала. Поймав на себе внимательный взгляд Малика, она вспомнила его слова: «Он богатая натура – поэт, торговец, воин. Ты знала только воина».Эдвине было позволено увидеть Гейджа во всем его душевном великолепии. Бринн поймала себя на том, что злится. Ей стало стыдно. Эдвина заслуживала самого трогательного к себе отношения.– Как мило с вашей стороны, вы так любезны, но во мне не осталось никакой красоты. – Эдвина коснулась черных кругов под глазами. – Мне кажется, я словно потухшая свеча. – Эдвина была так трогательна своей бесхитростностью.– Так зажжем свечу! – улыбнулся Гейдж. – Доверьтесь Бринн. Сдается мне, она прекрасно справляется со своим делом.– Я искренне верю ей. – Эдвина наклонилась и взяла Бринн за руку. – Всегда. – Она посмотрела на него снизу вверх. Он показался ей великаном из сновидения. – Но иногда она делает то, что ей кажется разумным, а не то, что надо. Нехорошо, что я сплю в одной кровати с мужчиной.– Я знал, что этим кончится, – печально вздохнул Малик. – Вы хотите, чтобы я заболел и умер от тоски?– Меня следует перенести на другое место, – настойчиво повторила Эдвина. Она показала на лежак у другой стены, где ночью спала Алиса. – Может, нужен еще один лежак?– Уверяю вас, Малик слишком слаб, чтобы вести себя иначе, нежели с полным к вам почтением. – Гейдж разговаривал с ней, как с капризным ребенком. – Через несколько недель ваша озабоченность будет вполне оправданна.Эдвина упрямо стиснула губы.– Меня надо перенести. – Она протянула ему обе руки. – Пожалуйста.– Как вам угодно. – Гейдж поднял ее с кровати, пронес через всю комнату и очень аккуратно уложил на лежак.– Нет! – запротестовал Малик. – Если уж кого и переносить, так это меня. Ее право занимать свою кровать. В конце концов, это ее законное место, ее спальня.– У меня нет никаких прав, – горько усмехнулась Эдвина. – Мой драгоценный муж дал это понять вполне ясно. Это ложе защищено от ветра и холода, да и гораздо удобнее того лежака, на который он бросил меня в пристройке.– На лежаке мое место, – тихо выругавшись, сказал Малик.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34
***
Единственная свеча горела в комнате Эдвины, Алиса клубочком свернулась у трепетавшего пламени очага. Бринн приложила палец к губам, увидев, как вскочила служанка, увидев ее. Взглядом показав на спящих в кровати, Бринн шепотом спросила:– Все в порядке?– Он немного разволновался, – кивнула Алиса. – И я дала ему лекарство, ты учила меня готовить такое для леди Эдвины. Он успокоился. Оба спят с тех пор, как ты ушла.– Хорошо. Можешь идти отдыхать к себе. Теперь я побуду с ними.– Ты? Я думала… – Алиса оборвала себя.Алиса, как и все в Редферне, считала, что Бринн ляжет с норманном.– Иди к себе. Я присмотрю за ними.Алиса стояла в нерешительности.– В чем дело? – нетерпеливо спросила Бринн.– Можно мне остаться здесь? Я не стану мешать. Я тихонько свернусь у очага.– Почему бы тебе… – Бринн поняла, почему Алиса чувствовала себя здесь безопаснее. – Лорд Ричард будет недоволен, узнав, что ты помогаешь леди Эдвине.– Он бьет меня, если ему что-то не нравится. – Алиса вздрогнула. – Он всегда делает мне больно, но еще хуже будет, когда он разыщет меня и затащит в свою постель.– Если ты так ненавидишь его, то почему не убежишь отсюда?– Куда мне бежать? – Она закусила нижнюю губу, прежде чем решилась сказать:– Я беременна.Гнев охватил Бринн.– Он знает?– Да. Я на третьем месяце.– И он посмел послать тебя к лорду Гейджу, чтобы тот воспользовался тобой?– Срок у меня небольшой, да и лорд Ричард сказал, что я по-прежнему красивее любой женщины в Редферне. Он хотел угодить лорду Гейджу, но не был уверен, ему казалось, норманн все еще увлекается тобой.Бринн почувствовала отвращение.– Можно мне остаться? – снова спросила Алиса. Кивком Бринн указала на лежак, который попросила принести для себя, и села у дальней стены.– Спи там.– Нет, нет, я лучше лягу здесь, у огня!– Ложись на лежак. Я здорова, прекрасно себя чувствую и не хожу на третьем месяце. Завтра я велю принести еще один лежак. – Увидев, что Алиса все еще топчется на месте, она резко сказала:– Живо!Алиса торопливо пошла к лежаку.«У Эдвины просторная спальня, но скоро и в ней станет тесно», – подумала с беспокойством Бринн. Ей не следовало грубо обращаться с Алисой, но ее внезапно охватило чувство тревоги еще за одну жертву Ричарда. Она поняла, что и Алису она не может оставить с ним. Как ей освободить себя и вернуться в Гвинтал, если она чувствует себя обязанной позаботиться о безопасности несчастных женщин. Что ж, всему свое время, а сегодня ночью ей надо подумать о другом.Что там за шум? Впечатление, что кто-то пытается заглушить рыдания. Она быстро прошла к кровати. Малик глубоко спал, значит, шум мог исходить от Эдвины. Но она тоже лежала не двигаясь…Эдвина лежала с открытыми глазами, блестящими от слез.– Бринн…Господи, неужели в эту ночь придется пережить еще какие-нибудь неприятности?– Ты слышала? – шепотом спросила она, сев на постель и взяв в руки ладони Эдвины. – Не плачь, все будет хорошо.– Я так долго хотела подарить ему ребенка.– Я знаю. Ничего страшного.– Он мне тоже делал больно. Но ведь соединяться с мужчиной всегда мучительно, правда?Гейдж ласкал ее, входил в нее, поднимал ее.– Не всегда.Эдвина посмотрела Бринн в глаза.– Норманн не причинял тебе боли, когда ложился с тобой в постель?– Тебе известно о норманне?– Ричард, вернувшись из Гастингса, рассказал мне, что тебе придется заниматься не только лечением. Я молилась за тебя. – Ее руки сжались и разжались, захватив покрывало. – А потом, когда я снова заболела, я молилась за себя. Я знала, что только Бог мог спасти меня. Ричард всегда хотел, чтобы я умерла, но я не поддамся. Я не сразу поверила, что он может быть таким жестоким. Я просто старалась делать то, к чему меня призывал долг жены. Я не виновата, что у меня нет детей, что бы он ни говорил. – Она посмотрела на Алису, уснувшую на лежаке. – Бедняжка, я ей не завидую. Ребенок – это чудо, но я скорее умерла бы, чем родила сейчас ребенка от него.– Так нельзя говорить. Ребенок – невинное существо.– Знаю, но ребенок обязательно родился бы таким же красивым, как Ричард, и я постоянно помнила бы о его жестокости и своей глупости. Когда я впервые попала в Редферн, Ричард показался мне таким радостным, любезным. Он поразил меня своим великолепием.– Тебе было только тринадцать лет.– Дело не в этом. Меня всегда поражает красота, и я преклоняюсь перед ней. Даже спустя годы его привлекательность потрясала меня. Я не допускала и мысли, что Бог, сотворив такую красоту, наделил ее черным сердцем. – Она горько усмехнулась. – Помнишь, я радовалась, что мой муж не такой, как Делмас? Ты тогда, должно быть, решила, что я непробиваемая дура.– Я никогда так не думала, – мягко не согласилась Брини.– Но я научилась думать и делать выводы, я поняла, что моя воля не так уж слаба. Я твердо решила выжить, когда Ричард выкинул меня в пристройку при конюшне. Я хочу жить, Бринн, хочу выздороветь. Ты поможешь мне?– Поэтому-то я и вернулась, – улыбнулась Бринн. Эдвина пожала руку Бринн.– Я знаю, это не очень благородно с моей стороны, у тебя своих забот хватает. Что с Делмасом?– Лорд Ричард отправил его куда-то.– Почему?Бринн отвела взгляд.– Лорд Гейдж не хочет видеть его здесь.– Алиса сказала, что норманн возбудил в тебе любовь. Правда?– Нет, он просто возжелал то, что лежит у меня между ног.– Но ты же сказала, что он не грубо обходится с тобой.Мягко как ураган, нежно как обжигающее пламя. Он заполоняет ее всю. Она невольно вспомнила, как сегодня днем они занимались любовью. И в ответ сладко заныл низ живота.– Я не говорила, что он был кроток со мной.– Тебе нравится. – Эдвина в испуге зажмурилась. – Ты любишь спать с норманном. Я думала, он не оставил тебе выбора.– Так и было.– Однако же тебе хорошо с ним:– Ее брови озабоченно поползли вверх. – Верно? У тебя есть муж. Грех так делать.– А разве не грех быть с мужем, силой принуждающим тебя жениться? Я не произносила слова обета.– Женщине не требуется давать клятву.– В Гвинтале по-другому.– Тогда там странные законы.– Справедливые. – Она погладила руку Эдвины. – Не волнуйся. Я сплю с норманном, потому что должна. Скоро всему придет конец, и я уверена, что Господь Бог отпустит моему бренному телу его грехи.– Тебе все простится, Бринн, другого и быть не может.Ты не сердись на меня за расспросы. Не мне судить, что есть грех, а что нет. Все переменится, верно?– Успокойся. Не надо никакого прощения. Мы ведь друзья? А теперь спи.– Бринн… – нерешительно заговорила Эдвина. – Скажи, все эти чужаки ведут себя так же достойно?– Что?– Ну, понимаешь, норманн явно нравится тебе и…Эдвина нетерпеливо махнула рукой.– Он привлекает тебя?Широкие мощные плечи, голубые, как северное море, глаза. А у Гейджа они такие яркие.– Да. Я о нем думаю, – скорее себе ответила Бринн.– А этот? – Эдвина показала на спящего Малика. – Он еще красивее, чем мой муж. Ричард рассказывал мне, что норманны – грубые варвары с кривыми зубами и редко моются. Если все они столь же красивы, то немудрено, как трудно удержаться от греха.– Малик не норманн. Он сарацин и не дьявол-искуситель. Его сердце столь же прекрасно, как и его лицо.Эдвина в сомнении покачала головой.– Я так думала и о Ричарде. Нелегко понять, как может ничтожество скрываться под привлекательной наружностью.– Как тебе сказать, норманны похожи на саксов. Но они все разные: одни красивы, на других страшно смотреть. Ты права, главное, разгадать, какой человек. – Она встала и достала шерстяное одеяло из сундука для полотна и теплых вещей. – И вообще, сегодня ни о чем не надо волноваться.Эдвина снова посмотрела на Алису.– Бедняжка, – выдохнула она. – Как жестока жизнь к женщинам! Мы что-то должны делать…
***
– Добрый день. – Гейдж стремительно вошел в спальню. – Как ты, Малик?– С каждым днем все лучше. – Он показал на Эдвину. – Познакомься, это леди Эдвина. Мой друг, Гейдж Дюмонт.– Лорд Гейдж, – едва слышно произнесла Эдвина. Она на мгновение остановила на нем пристальный взгляд, а потом, улыбнувшись, протянула руку. – Спасибо, что приняли приглашение в Редферн.Гейдж осторожно взял ее тоненькую руку и грациозно поклонился.– Если бы я знал, что здесь скрывается столь прекрасная дама, то убедил бы Вильгельма пойти в поход на Англию гораздо раньше.Бринн не могла отвести от него удивленных глаз. Его манеры отличались изысканностью, а улыбка выдавала благородство. Такого Гейджа она еще не знала. Поймав на себе внимательный взгляд Малика, она вспомнила его слова: «Он богатая натура – поэт, торговец, воин. Ты знала только воина».Эдвине было позволено увидеть Гейджа во всем его душевном великолепии. Бринн поймала себя на том, что злится. Ей стало стыдно. Эдвина заслуживала самого трогательного к себе отношения.– Как мило с вашей стороны, вы так любезны, но во мне не осталось никакой красоты. – Эдвина коснулась черных кругов под глазами. – Мне кажется, я словно потухшая свеча. – Эдвина была так трогательна своей бесхитростностью.– Так зажжем свечу! – улыбнулся Гейдж. – Доверьтесь Бринн. Сдается мне, она прекрасно справляется со своим делом.– Я искренне верю ей. – Эдвина наклонилась и взяла Бринн за руку. – Всегда. – Она посмотрела на него снизу вверх. Он показался ей великаном из сновидения. – Но иногда она делает то, что ей кажется разумным, а не то, что надо. Нехорошо, что я сплю в одной кровати с мужчиной.– Я знал, что этим кончится, – печально вздохнул Малик. – Вы хотите, чтобы я заболел и умер от тоски?– Меня следует перенести на другое место, – настойчиво повторила Эдвина. Она показала на лежак у другой стены, где ночью спала Алиса. – Может, нужен еще один лежак?– Уверяю вас, Малик слишком слаб, чтобы вести себя иначе, нежели с полным к вам почтением. – Гейдж разговаривал с ней, как с капризным ребенком. – Через несколько недель ваша озабоченность будет вполне оправданна.Эдвина упрямо стиснула губы.– Меня надо перенести. – Она протянула ему обе руки. – Пожалуйста.– Как вам угодно. – Гейдж поднял ее с кровати, пронес через всю комнату и очень аккуратно уложил на лежак.– Нет! – запротестовал Малик. – Если уж кого и переносить, так это меня. Ее право занимать свою кровать. В конце концов, это ее законное место, ее спальня.– У меня нет никаких прав, – горько усмехнулась Эдвина. – Мой драгоценный муж дал это понять вполне ясно. Это ложе защищено от ветра и холода, да и гораздо удобнее того лежака, на который он бросил меня в пристройке.– На лежаке мое место, – тихо выругавшись, сказал Малик.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34