Все же она испытала облегчение, когда виконту пришлось отпустить ее руку и взять вожжи. Она не позволит ему получить над ней преимущество, не важно, насколько сильно он ее смутил.
Грум вернулся на свое место, и они пустились в путь.
— Куда именно вас отвезти в Челси?
— Мейнор-стрит, если можно.
— Вы к знакомым?
— Нет, к бабушке.
— А, так вы исполнены почтения к родственникам? Она такая же суровая старая ворона, как моя старушка?
— Напротив, она очень милая и мягкая женщина.
Хотя они разговаривали о семьях, словно были обычными знакомыми и между ними не имелось никаких секретов, но слова были лишь фасадом, поверхностью нерешенных вопросов, скрытых под ними.
Они не упомянули о драгоценности, укрытой в ее ридикюле, зато в их разговоре присутствовал намек на существование между ними кое-чего физического. Это было воспоминание о поцелуе, почти сбившем ее с ног. Даже сейчас, находясь на узком сиденье экипажа, бедра виконта достаточно часто соприкасались с ее бедрами, и это явно не случайно. Каждый раз, когда Изабелла чувствовала твердые мускулы его ноги, низ ее живота обдавало жаром, и ей приходилось делать усилие, чтобы сосредоточиться на словах.
Вскоре после того, как они въехали в Кенсингтон, Ричард неожиданно помрачнел, притормозил экипаж, а потом и вовсе остановил лошадей. Изабелла подумала, не случилось ли чего-нибудь с одной из лошадей.
— Почему мы остановились?
Вместо ответа он повернулся и обратился к груму:
— Талли, пойдите и выясните, как у него дела.
Грум спрыгнул с сиденья, явно понимая, чего от него хочет Ричард. Изабелла же, напротив, терялась в догадках. Она молча наблюдала за тем, как слуга говорил о чем-то с калекой в поношенной форме, свернувшимся на пороге дома.
— Тридцать восьмой пехотный, ранен при Сан-Себастьяно, — загадочно сказал он, когда вернулся.
К удивлению Изабеллы, Ричард поспешно выпрыгнул из экипажа и передал поводья груму, а затем присел на корточки и тихонько заговорил с калекой. Пару мгновений спустя он сунул в руку этого человека несколько золотых монет, коротко похлопал его по плечу, а потом вернулся к экипажу.
Неужели этот человек украл брошь ее бабки и он же только что дал деньги искалеченному солдату в лохмотьях? Изабелла не могла совместить два несопоставимых ощущения. Она с нескрываемым любопытством рассматривала Ричарда, пока он осматривал лошадей и разговаривал с грумом.
Наконец виконт снова взобрался на сиденье и придвинулся к ней так близко, что дотронулся до нее сразу от бедра до колена. Изабелла лукаво взглянула на него, и он ответил взглядом такой силы, что она почти физически ощутила лучи света, проникающего ей в душу. Они долго смотрели друг другу в глаза, и вдруг Ричард обхватил ее лицо руками и поцеловал.
Это не был мгновенный огонь, как накануне, а всего лишь мягкий поцелуй, ласковый с таящейся в нем нежностью, пронзившей ей сердце. Он гладил большим пальцем ее подбородок, не отпуская ее, в то время как его губы задержались на ее губах.
Виконт отодвинулся первым и улыбнулся:
— Когда вы смотрите на меня такими прекрасными глазами, как же я могу удержаться от того, чтобы не поцеловать вас? — Он тряхнул вожжами и тронул лошадей с места.
— Изабелла не ответила, хотя по ее телу разлилось приятное тепло. Это тепло она тут же попыталась остудить тем, что стала вспоминать, кто он такой.
Некоторое время они ехали молча, в результате чего на то, чтобы поразмышлять над этим поцелуем, у Изабеллы оказалось гораздо больше времени, чем требовалось. Если бы они разговаривали, она чувствовала бы себя гораздо свободнее.
— Тот человек, к которому вы подошли… это был раненый солдат? — спросила она.
— Да, один из тысяч служивших своей стране. Теперь он оставлен нищенствовать на улицах. Я просто злюсь, когда их вижу… — От нахлынувших чувств голос виконта на мгновение прервался. — Особенно тех, кто потерял ногу, руку или глаз. Они защищали нас, а мы не даем им ничего взамен.
— Вы ему что-то дали.
— Очень мало — ему хватит лишь, чтобы пару раз прилично поесть и пару ночей поспать в нормальной постели.
— Вы очень добры.
— Это не доброта, это долг.
Теперь Изабелла окончательно поняла, что слабым местом виконта были именно эти забытые солдаты, и не смогла удержаться от того, чтобы про себя не одобрить его. Может быть, этот человек лучше, чем она думала. В ее глазах он все еще был вором, но возможно, существовало какое-то объяснение.
Так или иначе, на данный момент этот человек являлся для нее совершенной головоломкой.
Когда они добрались до Мейнор-стрит в Челси, Ричард слез первым, потом помог спуститься Изабелле. Он стоял слишком близко, и Изабелла боялась, что он снова поцелует ее.
Вдруг он заговорил, будто прочитав ее мысли:
— Не волнуйтесь, я не оскорблю вашу бабушку тем, что поцелую вас перед ее домом, как бы мне этого ни хотелось. Благодарю за поездку, Изабелла.
— Спасибо, Ричард.
— Право, поездка с вами доставила мне большое удовольствие. А еще я желаю вам удачно сходить в гости.
Изабелла смотрела, как он садится обратно в экипаж, берет вожжи и уезжает. Ричард такой загадочный — она просто не знала, что о нем думать. Вор, любитель флирта и манипуляций с людьми, выказывает сочувствие раненому солдату и чувствует себя обязанным предложить помощь. А еще сделать так, чтобы у нее закружилась голова от его поцелуя.
Впрочем, загадка он или нет, теперь не имеет значения. Изабелла повернулась к двери с решимостью раз и навсегда выкинуть лорда Мэллори из головы.
Только взявшись за дверной молоток, она поняла, что ее ридикюль слишком легкий. Изабелла открыла его и расстроенно вскрикнула.
Броши не было. Этот негодяй опять ее украл!
Глава 7
Ричард велел Талли возвратить нанятый экипаж в конюшню и пошел обратно на Тэвисток-стрит. Дотрагиваясь до жилетного кармана, он довольно улыбался.
Все произошло до смешного просто, особенно для экспромта, совершенного под влиянием минуты. Он не собирался возвращать брошь обратно именно сегодня: в его планы входило просто заставить ее расслабиться, оказывая леди Уэймот преувеличенное внимание и изображая из себя нежного поклонника. Виконт знал, что привлекает ее как мужчина. Признавать подобное вовсе не самонадеянность, а просто реальный факт, и Ричард собирался поиграть на этом вынужденном влечении до тех пор, пока Изабелла не потеряет бдительность. Тогда он сделает свой ход.
Но ничего этого не потребовалось. Ричард понял, что «Сердце Мэллори» у нее с собой, как только Изабелла дотронулась до него ридикюлем, когда он помогал ей подняться в экипаж. То, что находилось внутри ридикюля, имело очень похожий вес и размер. Однако чтобы удостовериться окончательно, виконт использовал каждую выбоину на дороге для того, чтобы, качнувшись, прижаться к ридикюлю, находившемуся у ее бедра. Даже после того, как у него не осталось никаких сомнений, что рубиновое сердце находится рядом, он позволил себе потереться бедром о ее бедро лишь ради удовольствия. И еще ради того, чтобы ослабить ее самоуверенность.
К счастью, Ричард командовал большим количеством людей, пришедших с улицы, из трущоб и даже из тюрем, и с годами выучился у них паре полезных приемов. Искусству опустошать карманы его научил рядовой кавалерист по имени Сэндс в течение нескольких месяцев после Талаверы, когда делать было совершенно нечего. Теперь виконт применил эту нехитрую науку на практике, когда целовал Изабеллу.
В результате приключение превратилось в озорное веселье. Конечно же, он не ожидал, что для поисков потребуется поцеловать красивую женщину. Если бы он не знал, что она — воровка, ему очень захотелось бы поухаживать за леди Уэймот с серьезными намерениями. У нее не только пленительные глаза и манящие губы, она еще умна и находчива. Конечно, воровство не лучший способ поправить финансовые дела, но следовало отдать ей должное — Изабелла упорно сопротивлялась финансовому краху. У Ричарда не имелось другой знакомой, которая могла вступить в соревнование с мужчиной и действовать с ним почти на равных.
Да, конечно, она враг, достойный восхищения, но тем не менее враг.
Дойдя до дома, в котором снимал комнаты, Ричард, к своему удивлению, увидел лорда Кеттеринга, выходящего на улицу.
— А, Мэллори! Какая удача. Я надеялся застать вас дома, но подумал, что не судьба.
— Что ж, нам обоим повезло. Давайте поднимемся наверх — у меня есть неплохая бутылочка кларета, я буду рад распить ее с вами.
— Спасибо. Кстати, я вам кое-что принес… — Кеттеринг кивнул на прямоугольный кожаный ящик с выгравированными серебряными лошадьми по углам, который держал в руках. У Ричарда появилось печальное чувство, будто ему уже известно, что это за ящик.
Виконт жестом пригласил Кеттеринга следовать за собой наверх.
— К сожалению, моего слуги сейчас нет, так что нам придется обслуживать себя самим. Присаживайтесь, а я позабочусь о вине, — как только они вошли в гостиную, сказал он.
Кеттеринг положил ящик на стол и сел у камина; тем временем Ричард нашел два чистых бокала, графин кларета и отнес все это в комнату. Он налил бокал Кеттерингу, потом сел в кресло напротив и поставил графин на маленький столик возле себя.
— Итак, — произнес он, указывая на ящик, — что вы мне принесли?
— Надеюсь, вы не посчитаете это отвратительным, ноя принес дуэльные пистолеты Артура. Они все это время хранились у меня, и я подумал, что пора отдать их вам.
Ричард продолжал рассматривать ящик.
— Это те самые…
Его вдруг охватила дрожь. Как глупо! Он видел больше людей, убитых из пистолетов, чем можно себе представить, но никто из них не являлся его братом.
— Да, во время дуэли использовали именно эти пистолеты.
— Один из них его убил.
— Верно, и я пойму, если вы не пожелаете их иметь. Но это хорошая пара, Артур ими гордился.
— Тогда и я буду гордиться тем, что они у меня. Спасибо, что принесли их мне.
Ричард подумал, что никогда не сможет открыть ящик, по крайней мере до тех пор, пока не уляжется неистовый гнев на то, как бессмысленно умер его брат.
— Я знал, что вы их возьмете, — сказал Кеттеринг. — Понимаю, это лишь ужасное напоминание о смерти Артура, но я почувствовал, что они по праву принадлежат его семье. Это самое малое, что я мог сделать после того, как вы мне тогда помогли.
— Так вы решили, покупать или не покупать гнедую кобылу? Она не такая красавица, как та, что вы хотели купить сначала, но все же является более выгодной покупкой.
— Думаю, я ее куплю. Признаюсь, я не обращал на нее никакого внимания, пока вы не указали на ее преимущества в качестве верховой лошади. Может быть, мне стоит нанять вас в качестве агента на все последующие покупки? — Он неловко усмехнулся. — По крайней мере вы сэкономили бы мне кучу денег.
— Я к вашим услугам, Кеттеринг, можете обращаться ко мне в любое время. Завтра мне предстоит поездка в Грейшотт, но эти комнаты я снял на все лето, так как надеюсь вернуться вовремя, чтобы успеть на самые выдающиеся празднества, которые нам предстоят.
— О, вы ни в коем случае не должны пропустить большой прием в следующем месяце. Как я понимаю, это будет нечто захватывающее. Надеюсь, леди Уэймот позволит мне сопровождать ее.
В словах Кеттеринга Ричард уловил намек на вызов и попытку закрепить формальное право наледи.
— Вы всерьез интересуетесь хорошенькой вдовой?
Виконт и сам не знал, какой бес подтолкнул его задать этот вопрос. В конце концов, Кеттеринг — не соперник. Кому интересно заниматься маленькой воровкой…
— Да, всерьез, — твердо ответил Кеттеринг. Он расправил плечи и попытался выглядеть суровым, но в его глазах все же проглядывала крошечная искорка сомнения. — А вы? Вы ей тоже интересуетесь? Неужели нам придется соперничать из-за леди?
Ричард усмехнулся:
— Нет, друг мой, я оставляю поле за вами.
Кеттеринге облегчением вздохнул. Казалось, напряжение спало со всего его тела.
— Слава Богу. Против вас, Мэллори, у меня не было бы шансов. Вы меня успокоили.
— Никаких шансов? О чем это вы? Вы граф, наследник титула маркиза, и, без сомнения, ваши карманы полны денег. Ну а я — всего лишь скромный виконт с разрушающимся поместьем в перспективе.
Кеттеринг театрально отмахнулся:
— Все это совершенно не важно, особенно учитывая родственников леди Уэймот. Дамы любят франтоватых и галантных кавалеров. У вас есть этот проклятый алый мундир, и вы умеете обращаться с женщинами так, как мне никогда не суметь. Хотелось бы мне обладать половиной вашего шарма. Боюсь, она считает меня скучным.
— Вы недооцениваете себя, Кеттеринг. Женщины любят флиртовать со мной, я люблю флиртовать с ними, но они хотят выйти замуж за мужчин вроде вас. Полагаю, брак является конечной целью ваших ухаживаний за леди Уэймот?
Гость пожал плечами:
— Думаю, да. Она одна из самых живых и интригующих женщин, каких я когда-либо встречал. Но моя семья может ее не одобрить.
Брови Ричарда поползли вверх. Конечно, они были бы против, если бы узнали, что она — воровка. Но он и представить себе не мог, что Кеттерингу это известно.
— Вы упомянули ее родственников. Я лишь недавно познакомился с ней и не знаю ничего о ее происхождении. Неужели кровь леди как-то испорчена? В ее роду есть лавочники, купцы? А может, преступники?
Это, конечно, объяснило бы ее успехи по части воровства драгоценностей.
— Нет-нет, ничего подобного. Их просто считают непостоянными. Ее мать трижды была замужем, и в основном за неподходящими людьми. Отец леди Уэймот занимал пост министра в раннем правительстве Питта, но явно любил выпить гораздо больше, чем следовало бы, и потерял должность. Сейчас ее мать замужем за еле живым итальянским графом и живет, слава Богу, на континенте. Она всегда была немного сумасбродной, и я сомневаюсь, что мой отец это одобрит. А ее младший сын, то есть младший брат леди Уэймот, только что окончил университет и уже стал известен как первосортный расточитель и картежник.
— Во всех семьях есть паршивая овца.
— Да, но в семье леди Уэймот их, кажется, целая отара. Еще у нее есть дядюшка, пишущий готические романы, и кузина, которая развелась с большим скандалом. Так что, полагаю, это не совсем те родственники, которых мой отец сочтет приемлемыми. Но признаюсь, мне очень не хочется обращать внимание на предостережения. В глубине сердца мне все равно, понравится она им или нет.
— Так вы ее любите? — спросил Ричард, неожиданно смущенный возможностью такого поворота событий.
— Я еще не знаю, любовь ли это, но она мне очень нравится. И хотя я никогда не смогу стать таким же энергичным и любезным, как вы, мой друг, она, кажется, не имеет ничего против. Я думаю и надеюсь, что леди Уэймот приветствует мой интерес к ней.
Разумеется, приветствует — богатый муж избавит ее от необходимости воровать драгоценности. Впрочем, возможно, ее привлекает трепет, который она испытывает во время подобных занятий, поэтому она будет несклонна отказываться от воровства. Или, возможно, у нее вообще нет морали и она просто не видит в воровстве ничего плохого. Но в это Ричарду мало верилось — нутро подсказывало ему, что Изабелла занимается этим ради денег.
— Я уверен, что она приветствует, — наконец сказал он. — Я также искренне желаю вам успеха. Надеюсь, в конце концов ваши родственники ее примут.
Пустые слова. Он не желал Кеттерингу успеха. Во всяком случае, этот идиот безнадежно отстал. Нет, Изабелла ему не пара, а если еще учесть то, что она — воровка…
Да и Кеттеринг — совершенно не пара Изабелле. Ричард не мог представить живую молодую вдову рядом с этим скучным богачом. Кеттеринг — видный мужчина, к тому же титулованный и симпатичный, но огня в нем нет.
С момента их первого поцелуя Ричард знал, что Изабелла — страстная женщина. Ее отклик, прежде чем она удрала, был достаточным для того, чтобы измучить любого мужчину. Как может упрямец вроде Кеттеринга, пропитанный аристократической спесью и пристойностью, надеяться найти счастье с такой женщиной? Изабелла поведет его за собой в веселом танце, в котором у него нет надежды поспеть за ней. Это будет очень глупый союз, который, вероятно, в конце концов сделает несчастными их обоих.
Внезапно Ричард сам усмехнулся собственной наглости — он так самонадеянно рассуждал, подходит ли Кеттеринг для Изабеллы. Неужели он считает себя более подходящим претендентом?
Впрочем, возможно, он действительно подходит ей больше. В конце концов, он такой же вор. Он украл у нее «Сердце Мэллори», хотя у нее и не было на него прав. О, два вора составили бы прекрасную пару! Кроме того, между ними существует несомненное влечение, и его страсть всегда будет равна ее страсти!
Вот только зачем заниматься глупыми фантазиями. Они с Изабеллой не предназначены друг для друга. Даже если бы Ричард мог отвадить ее от преступной жизни, он никогда не смог бы ей доверять и всегда помнил бы, как она пришла к нему, притворившись, что извещает о своей доступности, а в это время ее маленький сообщник ловко проделал грязную работу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25