Как только ступни пловца коснулись борта «Зодиака», другой десантник втащил его внутрь, а третий выключил магнитный якорь. Козлофф отвернул плот от сухогруза и повел его прочь, борясь с волнами, которые грозили втянуть плот в струю винтов «Эмпресс».
Пловцы молча смотрели на корабль. Их еще могли увидеть с борта. Однако поисковые прожектора не загорались, и Козлофф с облегчением вздохнул. На его взгляд, группе удалось добиться хотя бы частичного успеха — экипаж «Эмпресс» не заметил ее.
Он разогнал «Зодиак», направляя его к «Кроуву». Сухогруз продолжал двигаться вперед, и плот заплясал на волнах его кильватерной струи. Только теперь, когда группа оказалась в безопасности, пловцы начали роптать.
— Что случилось, черт возьми? — осведомился тот, который побывал на палубе «Эмпресс».
— Мы могли продолжать операцию! — недовольным тоном заметил десантник, устанавливавший якорь.
Козлофф соглашался с ними, однако ответственность за операцию была возложена именно на него.
— Приказ, ребята, — твердо произнес он. — Мы получили приказ отходить. Мы не обсуждаем приказы.
* * *
Червенко перегнулся поверх плеча Хастингза, прислушиваясь к звукам подводной лодки. Субмарина замедлила ход, и капитан напрягся всем телом. Уж не ошибся ли он?
Хастингз судорожно сглотнул.
— Подлодка останавливается, сэр. Отстает от нас.
— С мостика передают — «Зодиак» вернулся, — сообщил радист. — Они сигналят справа по носу. Бьенас уменьшает ход, чтобы взять десантников на борт.
— Похоже, субмарина собирается занять свою прежнюю позицию у нас за кормой, сэр, — с облегчением в голосе доложил Хастингс.
Червенко перевел дух. Это было единственное, чем он мог выразить свои эмоции в присутствии подчиненных. Последние несколько часов измотали его. Оглядывая хмурые лица окружающих, капитан видел, что те утомлены еще больше. Он, по крайней мере, имел опыт многолетней службы.
— Что ж, теперь попробуем сообразить, почему подлодка приблизилась к нам именно в тот момент, когда пловцы собирались подняться на борт «Эмпресс». Что скажете, Хастингз?
— Сэр, они ни в коем случае не могли засечь «Зодиак» сонаром.
— На сухогрузе заметили, что над ним кружит «Ястреб», — предположил Баум. — Они попросту сложили два и два.
— Возможно, — согласился Червенко. — Все сработали на славу. Не спускайте с них глаз и держите ухо востро. Если что-нибудь случится, немедленно сообщите мне.
Червенко быстрым шагом отправился к себе в каюту докладывать о происшествии в Вашингтон. Он понимал, что экипаж «Доваджер Эмпресс» никак не мог заметить высадку пловцов в ночной темноте. Разумеется, с сухогруза видели кружащий вертолет, но не более того. Подлодка могла приблизиться к «Кроуву» и, угрожая торпедами, сорвать операцию диверсантов, только если кто-то заранее предупредил об этом ее капитана. Кто-то в Вашингтоне.
* * *
Вашингтон, округ Колумбия
Президент стоял у окна Овального кабинета спиной к адмиралу Броузу и рассматривал Розовый сад:
— Операция сорвалась?
— Китайская субмарина приблизилась к фрегату, — ничего не выражающим голосом произнес адмирал. — Они снарядили аппараты торпедами и привели их в боевое состояние. Червенко считает, что китайцы знали о готовящейся операции и, когда появился вертолет, поняли, что она уже началась.
— Их кто-то предупредил?
— Судя по всему, да. — Вероятно, Броуз догадывался о том, что президенту известно больше, чем ему. Об утечках информации знали только Кастилья, директор ЦРУ и Фред Клейн. Адмиралу об этом не сообщили.
— Хорошо, благодарю вас, Стивенс.
Адмирал поднялся на ноги, но не спешил уйти.
— Что теперь, сэр?
Президент повернулся, сцепив руки за спиной. Его крупная фигура оказалась в обрамлении окна.
— Продолжаем действовать как раньше. Убедитесь в том, что все службы готовы, и мы поднимем по тревоге наш флот в азиатских водах.
— А потом, господин президент?
— Будем ждать ответных шагов Китая.
— "Эмпресс" окажется в иракских водах вечером в понедельник по нашему времени. — Броуз не спускал с президента пристальный взгляд. — Сегодня суббота, у нас остается один день, максимум полтора. Ситуация остается почти такой же тяжелой, как в ту пору, когда у нас была целая неделя.
— Я знаю, адмирал. Я знаю.
Уловив в голосе Кастильи невысказанный упрек, Броуз кивнул:
— Прошу прощения, господин президент.
— Не нужно извинений, Стивенс. Проследите за тем, чтобы о ваших людях как следует позаботились. Кто-нибудь пострадал?
— Пока неизвестно. Когда я разговаривал с Червенко, они еще не поднялись на борт «Кроува». Я подумал, что гораздо важнее сразу сообщить вам о срыве операции.
— Все правильно. Благодарю вас.
Адмирал ушел. Кастилья по-прежнему стоял у окна. Наконец он тяжело вздохнул и снял трубку синего телефона зашифрованной линии связи с штаб-квартирой «Прикрытия-1».
Фред Клейн ответил после первого гудка:
— Слушаю, господин президент.
— Диверсантам пришлось отступить. — Кастилья пересказал Клейну доклад Броуза. — Китайцев кто-то предупредил. Капитан Червенко уверен в этом.
— Министр Котт?
— Нет. Я отправил его со специальным заданием в Мехико. Он находится вдали от Вашингтона и ничего не знает о происходящем. ЦРУ продолжает следить за ним только из предосторожности.
Президент умолк, вновь переживая вспышку гнева и отвращения к Котту, злоупотребившему властью. Он допустил утечку информации, имевшую тяжелейшие последствия, и президент собирался призвать его к ответу. Но не сейчас. Еще не пришла пора раскрывать свои карты.
— Я скажу Арлен Дебо, что агрессия подлодки против «Кроува», вероятно, вызвана утечкой сведений здесь, в Вашингтоне, — продолжал он. — Мы никак не можем винить в ней Котта. От Смита что-нибудь слышно?
— Боюсь, нет, — ответил Клейн. — Через час я подниму своих людей.
— От всей души надеюсь, что нам удастся разыскать его и декларацию. Это наш последний шанс.
— Что говорит о МакДермиде Арлен? Есть ли новости от агента Рассел?
— Новости есть, но только дурные. Рассел тоже исчезла.
Часть третья
Глава 29
Гонконг
Двое китайцев втолкнули в L-образную комнату упирающуюся крестьянку и бросили ее на пол рядом с креслом, в котором сидел босоногий мужчина со связанными за спиной руками и окровавленным лицом. В комнате было очень душно.
— Смотри внимательно, — велел один из китайцев на кантонезском диалекте. — Тебя будут допрашивать. Если ты не станешь отвечать, с тобой сделают то же самое.
Крестьянка сжалась в комочек, моргая, словно человек, который не понимает ни слова. Китаец встряхнул головой, начиная тревожиться, посмотрел на своего напарника, и они ушли.
Рэнди услышала, как за ними защелкнулся замок. Сердито сверкнув черными глазами, она осмотрела помещение, анализируя ситуацию. Два широких окна, выходящие на улицу и во двор, оба закрытые шторами, по краям которых узкими полосками проникал утренний свет. Рэнди не шевелилась, подозревая, что за ней следят. Она осмотрела Джона, веревки, которыми тот был привязан к креслу, и беззвучно выругалась. Проклятие. Его тоже поймали и уже обработали.
Рэнди поняла, что угодила в гораздо более серьезную историю, чем думали в Лэнгли. Какое бы задание ни выполнял Смит в этот раз, к делу определенно был причастен Ральф МакДермид. Опыт подсказывал Рэнди, что если на сцене появился Джон, значит, происходит нечто очень важное.
Пути ЦРУ и Джона Смита почти не пересекались. Как бы Джон ни отрицал это, его работодатель действовал в самых верхах федерального правительства. Это означало, что утечки сведений, организованные МакДермидом, могли оказаться лишь верхушкой того или иного политического айсберга. Если Рэнди не ошиблась, ее задание приобрело новое направление, но, разумеется, об этом до поры до времени следовало молчать.
А пока Рэнди оставалось лишь надеяться, что ее люди сообразили, что она попалась во время слежки за МакДермидом и его девицей, и они уже начинают розыски. С другой стороны, твердо рассчитывать на это было нельзя.
Рэнди вновь свернулась клубочком на полу, словно охваченная страхом. Ей требовалось найти способ ускользнуть отсюда, чтобы связаться со своей группой. В то же время китайцы, что бы они ни делали с ней и Джоном, не должны были догадаться, что их пленники знакомы друг с другом и что Рэнди — агент ЦРУ.
Словно в ответ на ее мысли дверь открылась и в комнату вошел Ральф МакДермид. Вместе с главным управляющим группы «Альтман» появился Фэн Дунь, но над Рэнди склонился именно МакДермид.
— Зачем вы за мной следили? — хриплым голосом спросил он по-английски. — Зачем шпионили за мной? Уж лучше отвечайте, если не хотите сгнить в ваших правительственных застенках.
Рэнди заставила себя сохранять неподвижность. Она лежала на полу в крестьянской одежде, делая вид, будто не понимает его речь и даже не догадывается, что его слова обращены к ней.
Фэн Дунь ударил ее ногой под ребра. Рэнди плачущим голосом запротестовала по-мандарински и изогнулась, чтобы посмотреть на пришедших — ни дать ни взять ни в чем не повинная деревенская женщина, дрожащая от ужаса.
— Она не из этих мест, — по-английски сказал Фэн МакДермиду. — Она говорит на мандаринском диалекте Пекина и более северных районов. — Он еще раз небрежно ткнул Рэнди ногой и перешел на мандаринский: — Что ты делаешь так далеко от дома? Как ты оказалась в Гонконге?
Рэнди вновь застонала — жалкое испуганное ничтожество, на которое обратил внимание великий могущественный человек.
— На земле моих отцов нет работы! — вскричала она и, всхлипнув, добавила: — Я уехала в Гуанчжоу, но здесь лучше платят.
— Что она говорит, черт побери? — спросил МакДермид.
Фэн повторил по-английски слова Рэнди.
— Обычная история. Миллионы крестьян уходят из деревень, чтобы найти хотя бы какую-нибудь работу в городах.
— Из этих миллионов только она вздумала следить за мной. Кто послал ее шпионить?
Фэн перевел вопрос, добавив от себя несколько предложений:
— Ты следила за господином МакДермидом почти целый день. Неужели ты думала, что мы тебя не замечаем? Господин МакДермид очень важный человек. Если не хочешь, чтобы тебя забрали в полицию и засадили в тюрьму до конца твоих дней, расскажи нам, кто тебе платит и что он велел тебе разузнать.
Фэн Дунь и двое его подручных поймали ее в саду особняка МакДермида, когда она подслушивала у окна спальни, и с тех пор Рэнди раздумывала над тем, как объяснить свои действия, чтобы ей поверили. Очень многое зависело от подозрительности Фэна и МакДермида, от того, что именно им приходится скрывать, сколько у них врагов и как эти двое их распознают.
Она решила еще чуть-чуть потянуть время, изображая из себя испуганную простодушную крестьянку, а потом скормить им сказку о «загадочном незнакомце».
— Мне были нужны деньги, — жалобно произнесла она. — Ворота в сад были открыты, я услышала голоса и подошла к дому, чтобы попросить помощи у богатого иностранца.
Нога Фэна метнулась вперед так быстро, что Рэнди заметила это, только когда у нее под ребрами возникла резкая мучительная боль.
Она завизжала, будто поросенок, которого тащат на убой к мяснику. Извиваясь на полу, она с трудом выдавила:
— Моей семье нужны деньги. Я зарабатываю на фабрике слишком мало, чтобы посылать деньги в деревню. Мне нужно больше денег. И... иногда мне приходится воровать. В таком красивом доме должно быть много денег... много красивых вещей, которые можно украсть и продать...
— Глупая деревенщина! — Бледное лицо Фэна порозовело и исказилось от гнева. — Ты следила за господином МакДермидом целый день и, может быть, даже дольше! Ты шпионила за ним!
Рэнди устроила представление, показав все, на что была способна. Она плакала, пресмыкалась, умоляла; она обхватила ноги МакДермида и, рыдая, смотрела в его лицо, на котором было написано отвращение.
Фэн выругался по-мандарински, схватил ее за ворот и оттащил от МакДермида.
— Ох уж эти крестьяне! Стоит задеть их пальцем — визжат так, словно с них сдирают кожу. Но сейчас я ей устрою такое, что она заплачет по-настоящему. — Он повернулся и негромким голосом быстро сказал двум своим помощникам: — Принесите электроды и паяльную лампу.
Фэн говорил на шанхайском диалекте, но Рэнди понимала его. Ее мысли смешались. Она выдерживала пытки не хуже большинства агентов, однако сопротивление истощит ее силы, и даже если ей представится возможность бежать или подоспеет помощь, она не сумеет ею воспользоваться. Впрочем, у Рэнди оставался вариант, которому они безусловно поверят. Она могла выдать им Джона.
Джон уже пострадал и, насколько она могла судить, довольно серьезно. Собрав всю волю в кулак, Рэнди посмотрела на него. Джон буквально висел на веревках и был без сознания. Он даже не стонал. Но Рэнди ничем не могла бы помочь себе и ему, если бы и ее тоже замучили. Она ничего не смогла бы сделать для своей организации и, уж конечно, для Америки.
Пусть они приносят паяльную лампу, электроприборы и другие средства из пыточного арсенала Фэн Дуня. Если они начнут с электродов, Рэнди испытает болезненный шок, который, насколько ей было известно, не грозит сколько-нибудь пагубными последствиями. Но она сломается и выдаст Джона только после второго или третьего разряда. Чем дольше она будет терпеть, тем убедительнее покажутся ее слова. Если пытка начнется с паяльной лампы, Рэнди придется рискнуть и «расколоться» раньше. Огонь пугал ее.
Двое ухмыляющихся мужчин вернулись с пыточными инструментами. Физическая реакция Рэнди оказалась неподвластна разуму, и только секунду спустя она сообразила, что Фэн Дунь наблюдает за ней.
Он вновь улыбнулся.
— Зажгите лампу, — велел он одному из своих людей, а другому сказал: — Принеси еще одно кресло. Сними с нее сандалии.
Ральф МакДермид судорожно сглотнул:
— Вы уверены в том, что это необходимо?
— Да, «тайпан». — В голосе Фэна угадывалось раздражение. — В таких делах не обойтись без грязи или даже крови.
Второй помощник принес кресло, стоявшее в углу. Фэн ухватил Рэнди за плечи. Женщина бессильно обвисла в его руках, но он поднял ее с такой легкостью, словно она была соломенной куклой, и усадил в кресло. Первый помощник зажег паяльную лампу, а второй снял с Рэнди сандалии.
— Нет! Не надо! Я все расскажу! — закричала она по-мандарински. — Меня нанял этот человек. — Она указала на Джона, который по-прежнему сидел неподвижно. — Я боялась признаться в этом. Но это он заплатил мне и приказал следить за этим джентльменом, запоминать, куда он ходил и с кем разговаривал. Запоминать все, что делал этот иностранец. Мне нужны деньги. Мои родители состарились. Им нужны лекарства и еда. У них старый дом. Его нужно ремонтировать. Прошу вас, не делайте мне больно!
Она не умолкала ни на мгновение, как будто страх развязал ей язык. МакДермид повернулся к Фэну, и тот начал переводить ему слова Рэнди. Она уловила понимание во взгляде американца. «Ну да, разумеется. Я должен был догадаться об этом с самого начала».
Фэн смотрел не на МакДермида, а на ступни Рэнди. Он подошел к ней, схватил ее за руки и повернул их ладонями кверху.
Действия Фэна отвлекли МакДермида. Испытывая облегчение оттого, что паяльная лампа не потребуется, он спросил:
— Фэн, в чем дело?
Фэн выпустил руки Рэнди, взял ее за подбородок и поднял, осматривая ее лицо, глаза, волосы. Его длинные пальцы, прикасавшиеся к ее голове и щекам, казались Рэнди стальными штырями. Ее внутренности стянулись тугим клубком.
Рэнди отпрянула:
— Мне больно!
— Не двигайся!
Внезапно пальцы Фэна вонзились к кожу ее лба чуть выше линии волос. Он сорвал с Рэнди черный парик, обнажив облегающую шапочку, под которой были уложены ее собственные волосы.
— Фэн! — на широком лице МакДермида отразилось смятение.
Фэн снял с Рэнди шапочку. Ее светлые волосы рассыпались.
Помощники Фэна вытаращили глаза, словно увидев чудо.
— Она не китаянка! — с глупым видом провозгласил МакДермид.
— Нет, — отозвался Фэн, не отрывая взгляд от лица Рэнди. — Она не китаянка.
— Но как вы догадались?
— По ее ногам, — ответил Фэн. — Крестьяне всю жизнь носят сандалии. Большие пальцы на ногах этой женщины плотно прилегают к остальным. — Он смотрел на Рэнди едва ли не с восхищением. — Кожу на ее руках искусственно огрубили и состарили, вероятно, при помощи слоя латекса. Из того же материала сделали монголоидную складку у ее глаз. Скорее всего, она носит контактные линзы, а кожа тела окрашена стойким пигментом. Великолепный образец искусства маскировки. Работа настоящих специалистов.
Все присутствующие, кроме Джона, пребывавшего в бессознательном состоянии, глядели на Рэнди, словно на редкое животное.
Ее охватил страх. Она лихорадочно размышляла. Отныне эти люди не поверят рассказу о том, что ее нанял Джон. Фэн уже сообразил, что она состоит на разведывательной службе, и ничто не убедит его в обратном.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53
Пловцы молча смотрели на корабль. Их еще могли увидеть с борта. Однако поисковые прожектора не загорались, и Козлофф с облегчением вздохнул. На его взгляд, группе удалось добиться хотя бы частичного успеха — экипаж «Эмпресс» не заметил ее.
Он разогнал «Зодиак», направляя его к «Кроуву». Сухогруз продолжал двигаться вперед, и плот заплясал на волнах его кильватерной струи. Только теперь, когда группа оказалась в безопасности, пловцы начали роптать.
— Что случилось, черт возьми? — осведомился тот, который побывал на палубе «Эмпресс».
— Мы могли продолжать операцию! — недовольным тоном заметил десантник, устанавливавший якорь.
Козлофф соглашался с ними, однако ответственность за операцию была возложена именно на него.
— Приказ, ребята, — твердо произнес он. — Мы получили приказ отходить. Мы не обсуждаем приказы.
* * *
Червенко перегнулся поверх плеча Хастингза, прислушиваясь к звукам подводной лодки. Субмарина замедлила ход, и капитан напрягся всем телом. Уж не ошибся ли он?
Хастингз судорожно сглотнул.
— Подлодка останавливается, сэр. Отстает от нас.
— С мостика передают — «Зодиак» вернулся, — сообщил радист. — Они сигналят справа по носу. Бьенас уменьшает ход, чтобы взять десантников на борт.
— Похоже, субмарина собирается занять свою прежнюю позицию у нас за кормой, сэр, — с облегчением в голосе доложил Хастингс.
Червенко перевел дух. Это было единственное, чем он мог выразить свои эмоции в присутствии подчиненных. Последние несколько часов измотали его. Оглядывая хмурые лица окружающих, капитан видел, что те утомлены еще больше. Он, по крайней мере, имел опыт многолетней службы.
— Что ж, теперь попробуем сообразить, почему подлодка приблизилась к нам именно в тот момент, когда пловцы собирались подняться на борт «Эмпресс». Что скажете, Хастингз?
— Сэр, они ни в коем случае не могли засечь «Зодиак» сонаром.
— На сухогрузе заметили, что над ним кружит «Ястреб», — предположил Баум. — Они попросту сложили два и два.
— Возможно, — согласился Червенко. — Все сработали на славу. Не спускайте с них глаз и держите ухо востро. Если что-нибудь случится, немедленно сообщите мне.
Червенко быстрым шагом отправился к себе в каюту докладывать о происшествии в Вашингтон. Он понимал, что экипаж «Доваджер Эмпресс» никак не мог заметить высадку пловцов в ночной темноте. Разумеется, с сухогруза видели кружащий вертолет, но не более того. Подлодка могла приблизиться к «Кроуву» и, угрожая торпедами, сорвать операцию диверсантов, только если кто-то заранее предупредил об этом ее капитана. Кто-то в Вашингтоне.
* * *
Вашингтон, округ Колумбия
Президент стоял у окна Овального кабинета спиной к адмиралу Броузу и рассматривал Розовый сад:
— Операция сорвалась?
— Китайская субмарина приблизилась к фрегату, — ничего не выражающим голосом произнес адмирал. — Они снарядили аппараты торпедами и привели их в боевое состояние. Червенко считает, что китайцы знали о готовящейся операции и, когда появился вертолет, поняли, что она уже началась.
— Их кто-то предупредил?
— Судя по всему, да. — Вероятно, Броуз догадывался о том, что президенту известно больше, чем ему. Об утечках информации знали только Кастилья, директор ЦРУ и Фред Клейн. Адмиралу об этом не сообщили.
— Хорошо, благодарю вас, Стивенс.
Адмирал поднялся на ноги, но не спешил уйти.
— Что теперь, сэр?
Президент повернулся, сцепив руки за спиной. Его крупная фигура оказалась в обрамлении окна.
— Продолжаем действовать как раньше. Убедитесь в том, что все службы готовы, и мы поднимем по тревоге наш флот в азиатских водах.
— А потом, господин президент?
— Будем ждать ответных шагов Китая.
— "Эмпресс" окажется в иракских водах вечером в понедельник по нашему времени. — Броуз не спускал с президента пристальный взгляд. — Сегодня суббота, у нас остается один день, максимум полтора. Ситуация остается почти такой же тяжелой, как в ту пору, когда у нас была целая неделя.
— Я знаю, адмирал. Я знаю.
Уловив в голосе Кастильи невысказанный упрек, Броуз кивнул:
— Прошу прощения, господин президент.
— Не нужно извинений, Стивенс. Проследите за тем, чтобы о ваших людях как следует позаботились. Кто-нибудь пострадал?
— Пока неизвестно. Когда я разговаривал с Червенко, они еще не поднялись на борт «Кроува». Я подумал, что гораздо важнее сразу сообщить вам о срыве операции.
— Все правильно. Благодарю вас.
Адмирал ушел. Кастилья по-прежнему стоял у окна. Наконец он тяжело вздохнул и снял трубку синего телефона зашифрованной линии связи с штаб-квартирой «Прикрытия-1».
Фред Клейн ответил после первого гудка:
— Слушаю, господин президент.
— Диверсантам пришлось отступить. — Кастилья пересказал Клейну доклад Броуза. — Китайцев кто-то предупредил. Капитан Червенко уверен в этом.
— Министр Котт?
— Нет. Я отправил его со специальным заданием в Мехико. Он находится вдали от Вашингтона и ничего не знает о происходящем. ЦРУ продолжает следить за ним только из предосторожности.
Президент умолк, вновь переживая вспышку гнева и отвращения к Котту, злоупотребившему властью. Он допустил утечку информации, имевшую тяжелейшие последствия, и президент собирался призвать его к ответу. Но не сейчас. Еще не пришла пора раскрывать свои карты.
— Я скажу Арлен Дебо, что агрессия подлодки против «Кроува», вероятно, вызвана утечкой сведений здесь, в Вашингтоне, — продолжал он. — Мы никак не можем винить в ней Котта. От Смита что-нибудь слышно?
— Боюсь, нет, — ответил Клейн. — Через час я подниму своих людей.
— От всей души надеюсь, что нам удастся разыскать его и декларацию. Это наш последний шанс.
— Что говорит о МакДермиде Арлен? Есть ли новости от агента Рассел?
— Новости есть, но только дурные. Рассел тоже исчезла.
Часть третья
Глава 29
Гонконг
Двое китайцев втолкнули в L-образную комнату упирающуюся крестьянку и бросили ее на пол рядом с креслом, в котором сидел босоногий мужчина со связанными за спиной руками и окровавленным лицом. В комнате было очень душно.
— Смотри внимательно, — велел один из китайцев на кантонезском диалекте. — Тебя будут допрашивать. Если ты не станешь отвечать, с тобой сделают то же самое.
Крестьянка сжалась в комочек, моргая, словно человек, который не понимает ни слова. Китаец встряхнул головой, начиная тревожиться, посмотрел на своего напарника, и они ушли.
Рэнди услышала, как за ними защелкнулся замок. Сердито сверкнув черными глазами, она осмотрела помещение, анализируя ситуацию. Два широких окна, выходящие на улицу и во двор, оба закрытые шторами, по краям которых узкими полосками проникал утренний свет. Рэнди не шевелилась, подозревая, что за ней следят. Она осмотрела Джона, веревки, которыми тот был привязан к креслу, и беззвучно выругалась. Проклятие. Его тоже поймали и уже обработали.
Рэнди поняла, что угодила в гораздо более серьезную историю, чем думали в Лэнгли. Какое бы задание ни выполнял Смит в этот раз, к делу определенно был причастен Ральф МакДермид. Опыт подсказывал Рэнди, что если на сцене появился Джон, значит, происходит нечто очень важное.
Пути ЦРУ и Джона Смита почти не пересекались. Как бы Джон ни отрицал это, его работодатель действовал в самых верхах федерального правительства. Это означало, что утечки сведений, организованные МакДермидом, могли оказаться лишь верхушкой того или иного политического айсберга. Если Рэнди не ошиблась, ее задание приобрело новое направление, но, разумеется, об этом до поры до времени следовало молчать.
А пока Рэнди оставалось лишь надеяться, что ее люди сообразили, что она попалась во время слежки за МакДермидом и его девицей, и они уже начинают розыски. С другой стороны, твердо рассчитывать на это было нельзя.
Рэнди вновь свернулась клубочком на полу, словно охваченная страхом. Ей требовалось найти способ ускользнуть отсюда, чтобы связаться со своей группой. В то же время китайцы, что бы они ни делали с ней и Джоном, не должны были догадаться, что их пленники знакомы друг с другом и что Рэнди — агент ЦРУ.
Словно в ответ на ее мысли дверь открылась и в комнату вошел Ральф МакДермид. Вместе с главным управляющим группы «Альтман» появился Фэн Дунь, но над Рэнди склонился именно МакДермид.
— Зачем вы за мной следили? — хриплым голосом спросил он по-английски. — Зачем шпионили за мной? Уж лучше отвечайте, если не хотите сгнить в ваших правительственных застенках.
Рэнди заставила себя сохранять неподвижность. Она лежала на полу в крестьянской одежде, делая вид, будто не понимает его речь и даже не догадывается, что его слова обращены к ней.
Фэн Дунь ударил ее ногой под ребра. Рэнди плачущим голосом запротестовала по-мандарински и изогнулась, чтобы посмотреть на пришедших — ни дать ни взять ни в чем не повинная деревенская женщина, дрожащая от ужаса.
— Она не из этих мест, — по-английски сказал Фэн МакДермиду. — Она говорит на мандаринском диалекте Пекина и более северных районов. — Он еще раз небрежно ткнул Рэнди ногой и перешел на мандаринский: — Что ты делаешь так далеко от дома? Как ты оказалась в Гонконге?
Рэнди вновь застонала — жалкое испуганное ничтожество, на которое обратил внимание великий могущественный человек.
— На земле моих отцов нет работы! — вскричала она и, всхлипнув, добавила: — Я уехала в Гуанчжоу, но здесь лучше платят.
— Что она говорит, черт побери? — спросил МакДермид.
Фэн повторил по-английски слова Рэнди.
— Обычная история. Миллионы крестьян уходят из деревень, чтобы найти хотя бы какую-нибудь работу в городах.
— Из этих миллионов только она вздумала следить за мной. Кто послал ее шпионить?
Фэн перевел вопрос, добавив от себя несколько предложений:
— Ты следила за господином МакДермидом почти целый день. Неужели ты думала, что мы тебя не замечаем? Господин МакДермид очень важный человек. Если не хочешь, чтобы тебя забрали в полицию и засадили в тюрьму до конца твоих дней, расскажи нам, кто тебе платит и что он велел тебе разузнать.
Фэн Дунь и двое его подручных поймали ее в саду особняка МакДермида, когда она подслушивала у окна спальни, и с тех пор Рэнди раздумывала над тем, как объяснить свои действия, чтобы ей поверили. Очень многое зависело от подозрительности Фэна и МакДермида, от того, что именно им приходится скрывать, сколько у них врагов и как эти двое их распознают.
Она решила еще чуть-чуть потянуть время, изображая из себя испуганную простодушную крестьянку, а потом скормить им сказку о «загадочном незнакомце».
— Мне были нужны деньги, — жалобно произнесла она. — Ворота в сад были открыты, я услышала голоса и подошла к дому, чтобы попросить помощи у богатого иностранца.
Нога Фэна метнулась вперед так быстро, что Рэнди заметила это, только когда у нее под ребрами возникла резкая мучительная боль.
Она завизжала, будто поросенок, которого тащат на убой к мяснику. Извиваясь на полу, она с трудом выдавила:
— Моей семье нужны деньги. Я зарабатываю на фабрике слишком мало, чтобы посылать деньги в деревню. Мне нужно больше денег. И... иногда мне приходится воровать. В таком красивом доме должно быть много денег... много красивых вещей, которые можно украсть и продать...
— Глупая деревенщина! — Бледное лицо Фэна порозовело и исказилось от гнева. — Ты следила за господином МакДермидом целый день и, может быть, даже дольше! Ты шпионила за ним!
Рэнди устроила представление, показав все, на что была способна. Она плакала, пресмыкалась, умоляла; она обхватила ноги МакДермида и, рыдая, смотрела в его лицо, на котором было написано отвращение.
Фэн выругался по-мандарински, схватил ее за ворот и оттащил от МакДермида.
— Ох уж эти крестьяне! Стоит задеть их пальцем — визжат так, словно с них сдирают кожу. Но сейчас я ей устрою такое, что она заплачет по-настоящему. — Он повернулся и негромким голосом быстро сказал двум своим помощникам: — Принесите электроды и паяльную лампу.
Фэн говорил на шанхайском диалекте, но Рэнди понимала его. Ее мысли смешались. Она выдерживала пытки не хуже большинства агентов, однако сопротивление истощит ее силы, и даже если ей представится возможность бежать или подоспеет помощь, она не сумеет ею воспользоваться. Впрочем, у Рэнди оставался вариант, которому они безусловно поверят. Она могла выдать им Джона.
Джон уже пострадал и, насколько она могла судить, довольно серьезно. Собрав всю волю в кулак, Рэнди посмотрела на него. Джон буквально висел на веревках и был без сознания. Он даже не стонал. Но Рэнди ничем не могла бы помочь себе и ему, если бы и ее тоже замучили. Она ничего не смогла бы сделать для своей организации и, уж конечно, для Америки.
Пусть они приносят паяльную лампу, электроприборы и другие средства из пыточного арсенала Фэн Дуня. Если они начнут с электродов, Рэнди испытает болезненный шок, который, насколько ей было известно, не грозит сколько-нибудь пагубными последствиями. Но она сломается и выдаст Джона только после второго или третьего разряда. Чем дольше она будет терпеть, тем убедительнее покажутся ее слова. Если пытка начнется с паяльной лампы, Рэнди придется рискнуть и «расколоться» раньше. Огонь пугал ее.
Двое ухмыляющихся мужчин вернулись с пыточными инструментами. Физическая реакция Рэнди оказалась неподвластна разуму, и только секунду спустя она сообразила, что Фэн Дунь наблюдает за ней.
Он вновь улыбнулся.
— Зажгите лампу, — велел он одному из своих людей, а другому сказал: — Принеси еще одно кресло. Сними с нее сандалии.
Ральф МакДермид судорожно сглотнул:
— Вы уверены в том, что это необходимо?
— Да, «тайпан». — В голосе Фэна угадывалось раздражение. — В таких делах не обойтись без грязи или даже крови.
Второй помощник принес кресло, стоявшее в углу. Фэн ухватил Рэнди за плечи. Женщина бессильно обвисла в его руках, но он поднял ее с такой легкостью, словно она была соломенной куклой, и усадил в кресло. Первый помощник зажег паяльную лампу, а второй снял с Рэнди сандалии.
— Нет! Не надо! Я все расскажу! — закричала она по-мандарински. — Меня нанял этот человек. — Она указала на Джона, который по-прежнему сидел неподвижно. — Я боялась признаться в этом. Но это он заплатил мне и приказал следить за этим джентльменом, запоминать, куда он ходил и с кем разговаривал. Запоминать все, что делал этот иностранец. Мне нужны деньги. Мои родители состарились. Им нужны лекарства и еда. У них старый дом. Его нужно ремонтировать. Прошу вас, не делайте мне больно!
Она не умолкала ни на мгновение, как будто страх развязал ей язык. МакДермид повернулся к Фэну, и тот начал переводить ему слова Рэнди. Она уловила понимание во взгляде американца. «Ну да, разумеется. Я должен был догадаться об этом с самого начала».
Фэн смотрел не на МакДермида, а на ступни Рэнди. Он подошел к ней, схватил ее за руки и повернул их ладонями кверху.
Действия Фэна отвлекли МакДермида. Испытывая облегчение оттого, что паяльная лампа не потребуется, он спросил:
— Фэн, в чем дело?
Фэн выпустил руки Рэнди, взял ее за подбородок и поднял, осматривая ее лицо, глаза, волосы. Его длинные пальцы, прикасавшиеся к ее голове и щекам, казались Рэнди стальными штырями. Ее внутренности стянулись тугим клубком.
Рэнди отпрянула:
— Мне больно!
— Не двигайся!
Внезапно пальцы Фэна вонзились к кожу ее лба чуть выше линии волос. Он сорвал с Рэнди черный парик, обнажив облегающую шапочку, под которой были уложены ее собственные волосы.
— Фэн! — на широком лице МакДермида отразилось смятение.
Фэн снял с Рэнди шапочку. Ее светлые волосы рассыпались.
Помощники Фэна вытаращили глаза, словно увидев чудо.
— Она не китаянка! — с глупым видом провозгласил МакДермид.
— Нет, — отозвался Фэн, не отрывая взгляд от лица Рэнди. — Она не китаянка.
— Но как вы догадались?
— По ее ногам, — ответил Фэн. — Крестьяне всю жизнь носят сандалии. Большие пальцы на ногах этой женщины плотно прилегают к остальным. — Он смотрел на Рэнди едва ли не с восхищением. — Кожу на ее руках искусственно огрубили и состарили, вероятно, при помощи слоя латекса. Из того же материала сделали монголоидную складку у ее глаз. Скорее всего, она носит контактные линзы, а кожа тела окрашена стойким пигментом. Великолепный образец искусства маскировки. Работа настоящих специалистов.
Все присутствующие, кроме Джона, пребывавшего в бессознательном состоянии, глядели на Рэнди, словно на редкое животное.
Ее охватил страх. Она лихорадочно размышляла. Отныне эти люди не поверят рассказу о том, что ее нанял Джон. Фэн уже сообразил, что она состоит на разведывательной службе, и ничто не убедит его в обратном.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53