Постепенно вода стала серой и непрозрачной. Из корзины для грязного белья, стоявшей у ее ног, она вытаскивала нижние юбки, нательное белье, рубашки и простыни и бросала их, вещь за вещью, в корыто.
В ожидании, пока весь ворох белья покроется мыльной пеной, она посмотрела в сторону сада. Бешеный Пес, скрытый ветвями яблони, находился примерно в шестидесяти футах от нее. Он не прекращал работы в течение последних двух часов.
Она практически в первый раз видела его за работой, и ей пришлось признаться самой себе, что она удивлена.
Хотя он удивил ее с самого начала уже тем, что здесь появился. А, оставшись, он вообще поставил ее в тупик. Такой человек, как он, никогда не оставался на затерянной в глуши маленькой ферме дольше чем на три дня. Разве она не убедилась в этом на собственном нелегком опыте?
Он спустился с лестницы и, увидев, что она на него смотрит, помахал ей рукой.
Мария машинально махнула в ответ.
Но когда она сообразила, что сделала, ее рука повисла на полпути. Потом она решительно засунула ее в карман передника. Проклятие! Что такого она нашла в Бешеном Псе Стоуне? Почему он так легко пробивал ее броню и заставлял реагировать на него?
Ее передернуло, когда она вспомнила о том, что произошло в саду. Ей казалось, что все идет хорошо. Она его четко проинструктировала, старалась держать дистанцию, даже проигнорировала некоторые из его вызывающих замечаний. Ей худо-бедно удалось придерживаться своего решения.
И вдруг он снял рубашку.
Она сглотнула. Даже сейчас, при воспоминании о его поступке, ей стало как-то не по себе...
А в тот момент она не могла даже пошевелиться. Она просто оцепенела, словно кролик под завораживающим взглядом хищной птицы. Сердце начало бешено колотиться, в ушах зазвенело. В тот момент – да поможет ей Бог – ей хотелось прикоснуться к нему, к мягким курчавым волосам на его груди и гладкой загорелой коже.
Заставив себя не вспоминать, она схватила валёк. Крепко сжав ручку, чтобы унять дрожь в пальцах, она ткнула им в свою нижнюю юбку, всплывшую на поверхности воды.
Бешеному Псу Стоуну каким-то образом удалось разгадать, какая она настоящая. Та самая, которую она пыталась в себе уничтожить все прошедшие годы.
Она пришла в отчаяние. Как же так? Она потратила столько лет, чтобы подавить в себе все эмоции, и все напрасно. Бешеный Пес Стоун сумел простым движением руки или небрежным замечанием напомнить ей о них.
«Почему?» – спрашивала она себя, хотя и так знала ответ.
Ей не удалось подавить до конца свою страстную натуру. Она просто дремала, ожидая, когда ее разбудят. И Бешеный Пес Стоун, бродяга, праздношатающийся бездельник, бросил ей вызов.
Устало вздохнув, она склонилась над корзинкой, чтобы достать последнюю вещь для стирки. На дне лежала грязная, давно не стиранная рубашка.
Его рубашка из грубой ткани.
С большой неохотой она взяла ее в руки. Запах мужского пота, смешиваясь с влажным паром, обволакивал ее. Она ничего не могла с собой поделать. Закрыв глаза, она прижала к себе рубашку, вдохнула резкий незнакомый запах. Много лет прошло, с тех пор как в ее жизни появилось что-то незнакомое и неожиданное. И глупо отрицать, что оно не взволновало ее.
Ей показалось, что она видит сон, будто человек, работающий на ее ферме, – ее мужчина. Она забыла всего лишь на секунду, как ее унизили, и какие страдания переживала в прошлом, и вообразила себе будущее, о котором никогда не позволяла себе мечтать. В нем она представляла себя другой, а не полоумной старой девой, прячущейся от внешнего мира.
– Собираетесь нюхать все мое грязное белье?
Мария застыла в оцепенении. Ее щеки запылали жарким огнем. Боже, какое унижение!
Она медленно выдохнула и заставила себя посмотреть на Бешеного Пса.
– Вы пришли сюда с какой-то целью?
– Вы задали философский вопрос?
– Вы знаете такие слова, мистер Стоун? – удивилась она.
– Я полон сюрпризов. – «Не поддавайся!»
– Я не сомневаюсь. Так что вам нужно? – Он протянул ей яблоко:
– Оно красное или почти красное?
Она бросила на яблоко наметанный взгляд.
– Красное.
– А это?
До нее вдруг дошло.
– Мистер Стоун, вы играете со мной? – Его губы изогнулись в нарочитой улыбке.
– Мисс Трокмортон, вы поймете, когда я начну с вами играть.
Его замечание сразу же вызвало у нее ответную реакцию. Вдоль всего позвоночника пробежала дрожь, во рту пересохло.
– Я надеюсь, вы не думаете, что сможете заигрывать со мной в будущем?
– Я еще слишком мало вас знаю, чтобы ответить точно.
Она откинула с влажного лба прядь волос.
– Ответ честный. Не ожидала.
– Я всегда честен.
Она фыркнула. Такое она уже когда-то слышала от человека, невероятно похожего на стоящего сейчас перед ней.
– Да уж конечно.
Он пожал плечами, словно ему наплевать, верит она или нет, и именно такое поведение Стоуна почему-то заставило ее поверить ему. Против своего желания она им вдруг заинтересовалась.
– Вы всегда говорите правду? Даже если она ранит или заставляет людей думать о вас плохо?
– Да, иногда правда ранит. Такова жизнь.
– Да вы опасный человек, мистер Стоун. – Он покачал головой:
– Только если от меня чего-то ожидают. К счастью, таких нет. А как насчет вас, мисс Трокмортон? Вы честный человек?
Она ответила не сразу, подумав о безвкусно одетой старой деве в коричневом, которая прячется за белым штакетником.
– Нет, – покачала она головой, сама, удивившись своему признанию. – Думаю, что нет.
Он улыбнулся и пошел обратно в сад. У колонки он обернулся.
– Мария? – Да?
– Настоящий лжец ответил бы да.
Она не смогла удержаться и рассмеялась. Он надвинул шляпу и ушел, больше ничего не сказав. Только много позже до нее дошло, что он назвал ее по имени.
Расе с трудом встал на колени, опершись на гранитный памятник на могиле Греты. Гладкий и прохладный камень приятно холодил руки.
Вздохнув, он встал с колен и сел, прислонившись к гигантскому дубу, в тени которого помещалась могила жены. Ветер шевелил разноцветные листья у него над головой.
– Привет, Грета.
Ветерок взлохматил его седые волосы. Он чувствовал присутствие Греты в прохладном ветерке. И в солнце, и в дожде, и в тишине. И, невидимая, она сидела рядом с ним.
Он закрыл глаза и взял ее за руку. В пустой ладони, сжатой в кулак, он чувствовал ее тепло, которое успокаивало его.
С травянистого холмика, где он сидел, ферма просматривалась как на ладони. Мария стирала белье возле бани. У ее ног стояла плетеная корзина, слева висела пока пустая бельевая веревка. Скоро она развесит на ней мокрое белье, и ветер начнет надувать пузырями рубашки и юбки.
Тихая печаль охватила Расса. Одно и то же каждую субботу в течение шестнадцати лет.
– Ах, Грета, что нам с ней делать?
Приступ кашля согнул его тщедушное тело. Когда кашель прошел, Расе, обессиленный, снова прислонился к дубу. Господи, как же он устал, а боль в левом плече ни на минуту его не отпускает. Адски трудно быть старым. В последнее время его часто мучил кашель, и, даже проснувшись утром, он уже чувствовал себя усталым.
Какое-то движение привлекло его внимание. Он увидел, что Бешеный Пес направляется к Марии. Он остановился у бани и протянул ей яблоко. Потом еще одно. Через несколько минут раздался – невероятно! – смех Марии.
Расе выпрямился.
– Ты слышишь, дорогая? Она смеется. Наша маленькая девочка смеется.
Смех дочери разбудил в нем воспоминания о детстве Марии. Тогда она часто смеялась, отличаясь живым, веселым характером. Грета с большим трудом справлялась со своей упрямой дочерью.
И вот теперь она снова смеется. Впервые за много лет.
Расе даже присвистнул. Может быть, он все же поступил правильно? Может, Марии нужен именно Бешеный Пес Стоун?
Она смеялась.
Произошло, конечно, не землетрясение и не свадьба но, ей-богу, это только начало.
Глава 6
Мария выжала ставшую белой рубашку Бешеного Пса и повесила ее на веревку. Большие светлые капли падали с рукавов в траву. Рядом с рубашкой засверкали белизной нижние юбки, панталончики и простыни.
Отступив, она посмотрела на чистое белье – плоды своего труда. С тяжелым вздохом пошевелила потрескавшимися, ноющими от тяжелой работы пальцами.
Господи, как же она устала. Для нее суббота – худший день недели. Надо натаскать не меньше дюжины ведер с водой из кухни к корыту, потом стирать и полоскать, потом выжимать тяжелые простыни и крахмалить их. И это еще не все. В понедельник она гладила выстиранное белье – стоя, сгорбившись над гладильной доской.
От одной мысли о горячем утюге ей становилось жарко. И хотелось поплавать.
Она опустила руки в уже остывшую воду для полоскания и смыла с лица пот.
Открыв глаза, она увидела вдруг прямо перед собой Бешеного Пса. Он выглядел не менее уставшим, чем она.
– Господи, – произнес он, рукавом вытирая потный лоб, – ну и денек. Чертова жара. Осенью такая редко бывает.
Мария лишь слабо улыбнулась. Она слишком устала, чтобы делать ему замечание по поводу его выражений.
– Собирать яблоки – тяжелый труд.
– Как и стирка.
Дрожащими от усталости пальцами она поправила прическу. Он, верно, ждет ответа, но у нее нет сил. Даже слегка кивнуть казалось непосильным трудом.
Господи, как чудесно бы сегодня поплавать...
– Если я больше ничего не должен делать, я пойду и ненадолго прилягу.
Мария слегка встрепенулась:
– Правда?
– Да.– Он снова вытер потный лоб.– Если только...
– Если что?
Он постарался принять непринужденный вид.
– Если только вы не разрешите мне принять настоящую ванну.
Мария облегченно вздохнула. Лучшего плана она и сама не придумала бы.
– Разумеется, мистер Стоун. Вам пойдет на пользу помыться и отдохнуть.
Усталости как не бывало. Она оживилась и быстрым шагом направилась к дому, а в доме, минуя темный холл, зашла в ванную.
Какую-то минуту она находилась в ней одна. Выхватив из бельевого шкафа два больших махровых полотенца, она потянулась за мылом и тут услышала, что он тоже вошел в ванную. Он молчал, но она чувствовала его взгляд на своей спине. Она застыла, осознав, что ей как-то придется объяснить, зачем ей понадобилось второе полотенце.
Но ей ничего не приходило в голову.
Бешеный Пес с изумлением наблюдал за мисс Чопорность. Она с таким самозабвением рылась в бельевом шкафу, как будто искала драгоценности короны, бормоча что-то неразборчивое.
Одно он знал точно: Мария Трокмортон не принадлежала к тому типу людей, которые бормочут.
– Что-нибудь случилось, мисс Трокмортон? – Она резко повернулась к нему.
– Ч-что вы скажете о нашей ванной?
Только сейчас Бешеный Пес понял, где находится.
Великолепие ванной поразило его. Он, конечно, слышал о домах с такими ванными комнатами, но ему, если честно, вообще не приходилось видеть ни одной. Ванная, выполненная в восточном стиле, имела такие размеры, какими обычно бывают спальни. Верхнюю часть стен украшали обои зеленого цвета, нижнюю – резные панели красного дерева. Винно-красное покрытие пола сверкало подобно плоской грани огромного рубина. На полу лежал красно-зелено-черный восточный ковер с золотой бахромой. На стенах на одинаковом расстоянии друг от друга располагались газовые медные канделябры со свечами, отбрасывавшими на пол овальные пятна мерцающего света.
А ванна! Бешеный Пес тихо присвистнул. Она даже отдаленно не напоминала городские колонки, которыми он обычно пользовался.
Фарфоровая ванна с душем была облицована красным деревом и сверкала наподобие открытой перламутровой раковины – чистая, гладкая и... заманчивая. Шесть сверкающих медных шарообразных ручек сияли в качестве единственного украшения безупречно гладкого дерева обшивки.
– Я знаю, что наша ванная экстравагантна... но моя мама очень ее любила. – Голос Марии звучал мягко и задумчиво, что удивило Бешеного Пса, и ему захотелось узнать больше.
– Она... – Он запнулся, подбирая правильные слова.
– Умерла прошлой зимой.
– Мне очень жаль... – посочувствовал он, но тут же пожалел о том, что не нашел менее банальных слов.
Хотя она пыталась скрыть свою печаль, он видел, как ее глаза затуманились.
– Бритва отца лежит в верхнем ящике комода. Мне бы хотелось, чтобы вы ею воспользовались, впрочем, как хотите.
Он внимательно на нее посмотрел. Она просила об одолжении, а не требовала, не клеймила, не осуждала. Просто попросила. Ему захотелось сохранить хрупкое состояние понимания.
– Спасибо. Я побреюсь.
Она протянула ему полотенце и кусок мыла.
– А теперь я вас оставлю.
По какой-то непонятной причине он не хотел, чтобы она уходила.
– Подождите...
Она медленно обернулась:
– Что?
Он не знал, что сказать, но, взглянув на полотенце, которое она прижимала к груди, сказал первое, что ему пришло в голову:
– Может, вы хотите принять душ первой?
– Нет! – вырвалось у нее, но потом она засмеялась и добавила: – Нет, спасибо. Идите вы, а я подожду. – Мария почувствовала на себе его проницательный взгляд. – Ну, я пошла.
Прежде чем он успел ответить, она выбежала из ванной и закрыла за собой дверь.
В пустом холле она прислонилась к стене, чтобы перевести дух. Потом улыбнулась. Удалось!
Прижимая к себе полотенце, она выскочила из дома. Солнце все еще светило в полную силу, но теперь его тепло показалось ей приятным. Ей до смерти хотелось побежать, но она заставила себя медленно пересечь двор. У амбара она оглянулась.
Не увидев Бешеного Пса, она обогнула амбар и бросилась бежать по саду. В самом его конце она свернула к реке.
Сколько Мария себя помнила, река всегда служила ей убежищем. В детстве она прибегала сюда поиграть, поплескаться в воде, посмеяться и даже поорать. В общем, ощутить себя свободной. Теперь же, когда она стала взрослой, она пряталась здесь от скучной, обыденной жизни. От сдержанной, лишенной всяких чувств женщины, которой она так старалась казаться.
Здесь, в тишине, она могла позволить своей чопорности раствориться в прохладной воде. В течение нескольких бесценных минут раз в неделю она могла себе позволить чувствовать себя самой собой.
Она долго стояла у реки, расслабляясь, с удовольствием подставляя лицо легкому ветерку и яркому солнцу. Их прикосновение она почти осязала. А к ней так давно никто не прикасался по-настоящему. Уже годы...
Она закрыла глаза, стараясь ни о чем не думать, потому что мысли о прошлом всегда вызывали у нее печаль. В этом заключалась цена ее безопасности. Правда, безопасность означала одиночество. Но иногда, как сейчас, она чувствовала свое одиночество, свою оторванность от внешнего мира так остро, что ей хотелось плакать.
Прикосновение. Так просто – и вместе с тем так много значит...
Чтобы избавиться от гнетущих мыслей, Мария вошла в воду и перешла вброд на свое обычное место на другом берегу. Вынув шпильки, она тряхнула головой, наслаждаясь тем, как ее волосы свободно упали на плечи и спину, сняла и отбросила в сторону уродливое коричневое платье, оставшись в одном тонком белье.
Ботинки она расшнуровала и бросила вместе с платьем. Туда же полетели и чулки.
Вытянув руки вдоль тела, она медленно вошла в воду и отдалась единственному чисто чувственному удовольствию в своей упорядоченной жизни. От воды белье намокло и прилипло к телу, сразу же покрывшемуся мурашками.
Вода сначала плескалась у ее колен, потом, по мере того как она заходила все глубже, у талии, у груди... Очень похоже на нежное прикосновение возлюбленного. Мария откинула голову назад в воду. Капли воды скользнули с висков к ее губам, и она на мгновение вообразила себе, что ее целуют. Проведя языком по губам, она наслаждалась свежестью воды.
За ее спиной, как уже много лет, с дерева свисала веревка из конопли. Она ухватилась за нее, ощущая мокрыми ладонями шершавые узелки, оттолкнулась от дна, и ее тело всплыло на поверхности.
Она лежала неподвижно, закрыв глаза, покачиваясь на волнах и чувствуя ласкающее прикосновение к телу воды и легкого ветерка. Все ее чувства обострились. Воздух казался прозрачнее и прохладнее, запах земли – острым и терпким.
«Господи, как же хорошо!» – вздохнула она.
Бешеный Пес прокрался через сад вслед за Марией. Он знал, что не следовало так поступать, но ничего не мог с собой поделать. В ванной она выглядела и вела себя так странно, что он заподозрил необычное. Что может скрывать такая женщина, как Мария Трокмортон?!
Шум воды нарастал. У последней яблони он остановился и, спрятавшись за ствол, осторожно раздвинул ветки.
Мария стояла у реки, там, где поворот образовывал тихий зеленый пруд. Закрыв глаза, она стала вынимать из волос шпильки. Густые вьющиеся каштановые волосы каскадом упали ей на плечи, обрамляя лицо. Солнце высветило в обычно тусклых волосах множество золотистых прядей.
Она тряхнула головой и завела руки за спину.
Бешеный Пес сглотнул, у него пересохло горло. Сердце часто и громко застучало в груди. Он решил отступить назад: он не должен здесь оставаться, не должен нарушать ее одиночества.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27
В ожидании, пока весь ворох белья покроется мыльной пеной, она посмотрела в сторону сада. Бешеный Пес, скрытый ветвями яблони, находился примерно в шестидесяти футах от нее. Он не прекращал работы в течение последних двух часов.
Она практически в первый раз видела его за работой, и ей пришлось признаться самой себе, что она удивлена.
Хотя он удивил ее с самого начала уже тем, что здесь появился. А, оставшись, он вообще поставил ее в тупик. Такой человек, как он, никогда не оставался на затерянной в глуши маленькой ферме дольше чем на три дня. Разве она не убедилась в этом на собственном нелегком опыте?
Он спустился с лестницы и, увидев, что она на него смотрит, помахал ей рукой.
Мария машинально махнула в ответ.
Но когда она сообразила, что сделала, ее рука повисла на полпути. Потом она решительно засунула ее в карман передника. Проклятие! Что такого она нашла в Бешеном Псе Стоуне? Почему он так легко пробивал ее броню и заставлял реагировать на него?
Ее передернуло, когда она вспомнила о том, что произошло в саду. Ей казалось, что все идет хорошо. Она его четко проинструктировала, старалась держать дистанцию, даже проигнорировала некоторые из его вызывающих замечаний. Ей худо-бедно удалось придерживаться своего решения.
И вдруг он снял рубашку.
Она сглотнула. Даже сейчас, при воспоминании о его поступке, ей стало как-то не по себе...
А в тот момент она не могла даже пошевелиться. Она просто оцепенела, словно кролик под завораживающим взглядом хищной птицы. Сердце начало бешено колотиться, в ушах зазвенело. В тот момент – да поможет ей Бог – ей хотелось прикоснуться к нему, к мягким курчавым волосам на его груди и гладкой загорелой коже.
Заставив себя не вспоминать, она схватила валёк. Крепко сжав ручку, чтобы унять дрожь в пальцах, она ткнула им в свою нижнюю юбку, всплывшую на поверхности воды.
Бешеному Псу Стоуну каким-то образом удалось разгадать, какая она настоящая. Та самая, которую она пыталась в себе уничтожить все прошедшие годы.
Она пришла в отчаяние. Как же так? Она потратила столько лет, чтобы подавить в себе все эмоции, и все напрасно. Бешеный Пес Стоун сумел простым движением руки или небрежным замечанием напомнить ей о них.
«Почему?» – спрашивала она себя, хотя и так знала ответ.
Ей не удалось подавить до конца свою страстную натуру. Она просто дремала, ожидая, когда ее разбудят. И Бешеный Пес Стоун, бродяга, праздношатающийся бездельник, бросил ей вызов.
Устало вздохнув, она склонилась над корзинкой, чтобы достать последнюю вещь для стирки. На дне лежала грязная, давно не стиранная рубашка.
Его рубашка из грубой ткани.
С большой неохотой она взяла ее в руки. Запах мужского пота, смешиваясь с влажным паром, обволакивал ее. Она ничего не могла с собой поделать. Закрыв глаза, она прижала к себе рубашку, вдохнула резкий незнакомый запах. Много лет прошло, с тех пор как в ее жизни появилось что-то незнакомое и неожиданное. И глупо отрицать, что оно не взволновало ее.
Ей показалось, что она видит сон, будто человек, работающий на ее ферме, – ее мужчина. Она забыла всего лишь на секунду, как ее унизили, и какие страдания переживала в прошлом, и вообразила себе будущее, о котором никогда не позволяла себе мечтать. В нем она представляла себя другой, а не полоумной старой девой, прячущейся от внешнего мира.
– Собираетесь нюхать все мое грязное белье?
Мария застыла в оцепенении. Ее щеки запылали жарким огнем. Боже, какое унижение!
Она медленно выдохнула и заставила себя посмотреть на Бешеного Пса.
– Вы пришли сюда с какой-то целью?
– Вы задали философский вопрос?
– Вы знаете такие слова, мистер Стоун? – удивилась она.
– Я полон сюрпризов. – «Не поддавайся!»
– Я не сомневаюсь. Так что вам нужно? – Он протянул ей яблоко:
– Оно красное или почти красное?
Она бросила на яблоко наметанный взгляд.
– Красное.
– А это?
До нее вдруг дошло.
– Мистер Стоун, вы играете со мной? – Его губы изогнулись в нарочитой улыбке.
– Мисс Трокмортон, вы поймете, когда я начну с вами играть.
Его замечание сразу же вызвало у нее ответную реакцию. Вдоль всего позвоночника пробежала дрожь, во рту пересохло.
– Я надеюсь, вы не думаете, что сможете заигрывать со мной в будущем?
– Я еще слишком мало вас знаю, чтобы ответить точно.
Она откинула с влажного лба прядь волос.
– Ответ честный. Не ожидала.
– Я всегда честен.
Она фыркнула. Такое она уже когда-то слышала от человека, невероятно похожего на стоящего сейчас перед ней.
– Да уж конечно.
Он пожал плечами, словно ему наплевать, верит она или нет, и именно такое поведение Стоуна почему-то заставило ее поверить ему. Против своего желания она им вдруг заинтересовалась.
– Вы всегда говорите правду? Даже если она ранит или заставляет людей думать о вас плохо?
– Да, иногда правда ранит. Такова жизнь.
– Да вы опасный человек, мистер Стоун. – Он покачал головой:
– Только если от меня чего-то ожидают. К счастью, таких нет. А как насчет вас, мисс Трокмортон? Вы честный человек?
Она ответила не сразу, подумав о безвкусно одетой старой деве в коричневом, которая прячется за белым штакетником.
– Нет, – покачала она головой, сама, удивившись своему признанию. – Думаю, что нет.
Он улыбнулся и пошел обратно в сад. У колонки он обернулся.
– Мария? – Да?
– Настоящий лжец ответил бы да.
Она не смогла удержаться и рассмеялась. Он надвинул шляпу и ушел, больше ничего не сказав. Только много позже до нее дошло, что он назвал ее по имени.
Расе с трудом встал на колени, опершись на гранитный памятник на могиле Греты. Гладкий и прохладный камень приятно холодил руки.
Вздохнув, он встал с колен и сел, прислонившись к гигантскому дубу, в тени которого помещалась могила жены. Ветер шевелил разноцветные листья у него над головой.
– Привет, Грета.
Ветерок взлохматил его седые волосы. Он чувствовал присутствие Греты в прохладном ветерке. И в солнце, и в дожде, и в тишине. И, невидимая, она сидела рядом с ним.
Он закрыл глаза и взял ее за руку. В пустой ладони, сжатой в кулак, он чувствовал ее тепло, которое успокаивало его.
С травянистого холмика, где он сидел, ферма просматривалась как на ладони. Мария стирала белье возле бани. У ее ног стояла плетеная корзина, слева висела пока пустая бельевая веревка. Скоро она развесит на ней мокрое белье, и ветер начнет надувать пузырями рубашки и юбки.
Тихая печаль охватила Расса. Одно и то же каждую субботу в течение шестнадцати лет.
– Ах, Грета, что нам с ней делать?
Приступ кашля согнул его тщедушное тело. Когда кашель прошел, Расе, обессиленный, снова прислонился к дубу. Господи, как же он устал, а боль в левом плече ни на минуту его не отпускает. Адски трудно быть старым. В последнее время его часто мучил кашель, и, даже проснувшись утром, он уже чувствовал себя усталым.
Какое-то движение привлекло его внимание. Он увидел, что Бешеный Пес направляется к Марии. Он остановился у бани и протянул ей яблоко. Потом еще одно. Через несколько минут раздался – невероятно! – смех Марии.
Расе выпрямился.
– Ты слышишь, дорогая? Она смеется. Наша маленькая девочка смеется.
Смех дочери разбудил в нем воспоминания о детстве Марии. Тогда она часто смеялась, отличаясь живым, веселым характером. Грета с большим трудом справлялась со своей упрямой дочерью.
И вот теперь она снова смеется. Впервые за много лет.
Расе даже присвистнул. Может быть, он все же поступил правильно? Может, Марии нужен именно Бешеный Пес Стоун?
Она смеялась.
Произошло, конечно, не землетрясение и не свадьба но, ей-богу, это только начало.
Глава 6
Мария выжала ставшую белой рубашку Бешеного Пса и повесила ее на веревку. Большие светлые капли падали с рукавов в траву. Рядом с рубашкой засверкали белизной нижние юбки, панталончики и простыни.
Отступив, она посмотрела на чистое белье – плоды своего труда. С тяжелым вздохом пошевелила потрескавшимися, ноющими от тяжелой работы пальцами.
Господи, как же она устала. Для нее суббота – худший день недели. Надо натаскать не меньше дюжины ведер с водой из кухни к корыту, потом стирать и полоскать, потом выжимать тяжелые простыни и крахмалить их. И это еще не все. В понедельник она гладила выстиранное белье – стоя, сгорбившись над гладильной доской.
От одной мысли о горячем утюге ей становилось жарко. И хотелось поплавать.
Она опустила руки в уже остывшую воду для полоскания и смыла с лица пот.
Открыв глаза, она увидела вдруг прямо перед собой Бешеного Пса. Он выглядел не менее уставшим, чем она.
– Господи, – произнес он, рукавом вытирая потный лоб, – ну и денек. Чертова жара. Осенью такая редко бывает.
Мария лишь слабо улыбнулась. Она слишком устала, чтобы делать ему замечание по поводу его выражений.
– Собирать яблоки – тяжелый труд.
– Как и стирка.
Дрожащими от усталости пальцами она поправила прическу. Он, верно, ждет ответа, но у нее нет сил. Даже слегка кивнуть казалось непосильным трудом.
Господи, как чудесно бы сегодня поплавать...
– Если я больше ничего не должен делать, я пойду и ненадолго прилягу.
Мария слегка встрепенулась:
– Правда?
– Да.– Он снова вытер потный лоб.– Если только...
– Если что?
Он постарался принять непринужденный вид.
– Если только вы не разрешите мне принять настоящую ванну.
Мария облегченно вздохнула. Лучшего плана она и сама не придумала бы.
– Разумеется, мистер Стоун. Вам пойдет на пользу помыться и отдохнуть.
Усталости как не бывало. Она оживилась и быстрым шагом направилась к дому, а в доме, минуя темный холл, зашла в ванную.
Какую-то минуту она находилась в ней одна. Выхватив из бельевого шкафа два больших махровых полотенца, она потянулась за мылом и тут услышала, что он тоже вошел в ванную. Он молчал, но она чувствовала его взгляд на своей спине. Она застыла, осознав, что ей как-то придется объяснить, зачем ей понадобилось второе полотенце.
Но ей ничего не приходило в голову.
Бешеный Пес с изумлением наблюдал за мисс Чопорность. Она с таким самозабвением рылась в бельевом шкафу, как будто искала драгоценности короны, бормоча что-то неразборчивое.
Одно он знал точно: Мария Трокмортон не принадлежала к тому типу людей, которые бормочут.
– Что-нибудь случилось, мисс Трокмортон? – Она резко повернулась к нему.
– Ч-что вы скажете о нашей ванной?
Только сейчас Бешеный Пес понял, где находится.
Великолепие ванной поразило его. Он, конечно, слышал о домах с такими ванными комнатами, но ему, если честно, вообще не приходилось видеть ни одной. Ванная, выполненная в восточном стиле, имела такие размеры, какими обычно бывают спальни. Верхнюю часть стен украшали обои зеленого цвета, нижнюю – резные панели красного дерева. Винно-красное покрытие пола сверкало подобно плоской грани огромного рубина. На полу лежал красно-зелено-черный восточный ковер с золотой бахромой. На стенах на одинаковом расстоянии друг от друга располагались газовые медные канделябры со свечами, отбрасывавшими на пол овальные пятна мерцающего света.
А ванна! Бешеный Пес тихо присвистнул. Она даже отдаленно не напоминала городские колонки, которыми он обычно пользовался.
Фарфоровая ванна с душем была облицована красным деревом и сверкала наподобие открытой перламутровой раковины – чистая, гладкая и... заманчивая. Шесть сверкающих медных шарообразных ручек сияли в качестве единственного украшения безупречно гладкого дерева обшивки.
– Я знаю, что наша ванная экстравагантна... но моя мама очень ее любила. – Голос Марии звучал мягко и задумчиво, что удивило Бешеного Пса, и ему захотелось узнать больше.
– Она... – Он запнулся, подбирая правильные слова.
– Умерла прошлой зимой.
– Мне очень жаль... – посочувствовал он, но тут же пожалел о том, что не нашел менее банальных слов.
Хотя она пыталась скрыть свою печаль, он видел, как ее глаза затуманились.
– Бритва отца лежит в верхнем ящике комода. Мне бы хотелось, чтобы вы ею воспользовались, впрочем, как хотите.
Он внимательно на нее посмотрел. Она просила об одолжении, а не требовала, не клеймила, не осуждала. Просто попросила. Ему захотелось сохранить хрупкое состояние понимания.
– Спасибо. Я побреюсь.
Она протянула ему полотенце и кусок мыла.
– А теперь я вас оставлю.
По какой-то непонятной причине он не хотел, чтобы она уходила.
– Подождите...
Она медленно обернулась:
– Что?
Он не знал, что сказать, но, взглянув на полотенце, которое она прижимала к груди, сказал первое, что ему пришло в голову:
– Может, вы хотите принять душ первой?
– Нет! – вырвалось у нее, но потом она засмеялась и добавила: – Нет, спасибо. Идите вы, а я подожду. – Мария почувствовала на себе его проницательный взгляд. – Ну, я пошла.
Прежде чем он успел ответить, она выбежала из ванной и закрыла за собой дверь.
В пустом холле она прислонилась к стене, чтобы перевести дух. Потом улыбнулась. Удалось!
Прижимая к себе полотенце, она выскочила из дома. Солнце все еще светило в полную силу, но теперь его тепло показалось ей приятным. Ей до смерти хотелось побежать, но она заставила себя медленно пересечь двор. У амбара она оглянулась.
Не увидев Бешеного Пса, она обогнула амбар и бросилась бежать по саду. В самом его конце она свернула к реке.
Сколько Мария себя помнила, река всегда служила ей убежищем. В детстве она прибегала сюда поиграть, поплескаться в воде, посмеяться и даже поорать. В общем, ощутить себя свободной. Теперь же, когда она стала взрослой, она пряталась здесь от скучной, обыденной жизни. От сдержанной, лишенной всяких чувств женщины, которой она так старалась казаться.
Здесь, в тишине, она могла позволить своей чопорности раствориться в прохладной воде. В течение нескольких бесценных минут раз в неделю она могла себе позволить чувствовать себя самой собой.
Она долго стояла у реки, расслабляясь, с удовольствием подставляя лицо легкому ветерку и яркому солнцу. Их прикосновение она почти осязала. А к ней так давно никто не прикасался по-настоящему. Уже годы...
Она закрыла глаза, стараясь ни о чем не думать, потому что мысли о прошлом всегда вызывали у нее печаль. В этом заключалась цена ее безопасности. Правда, безопасность означала одиночество. Но иногда, как сейчас, она чувствовала свое одиночество, свою оторванность от внешнего мира так остро, что ей хотелось плакать.
Прикосновение. Так просто – и вместе с тем так много значит...
Чтобы избавиться от гнетущих мыслей, Мария вошла в воду и перешла вброд на свое обычное место на другом берегу. Вынув шпильки, она тряхнула головой, наслаждаясь тем, как ее волосы свободно упали на плечи и спину, сняла и отбросила в сторону уродливое коричневое платье, оставшись в одном тонком белье.
Ботинки она расшнуровала и бросила вместе с платьем. Туда же полетели и чулки.
Вытянув руки вдоль тела, она медленно вошла в воду и отдалась единственному чисто чувственному удовольствию в своей упорядоченной жизни. От воды белье намокло и прилипло к телу, сразу же покрывшемуся мурашками.
Вода сначала плескалась у ее колен, потом, по мере того как она заходила все глубже, у талии, у груди... Очень похоже на нежное прикосновение возлюбленного. Мария откинула голову назад в воду. Капли воды скользнули с висков к ее губам, и она на мгновение вообразила себе, что ее целуют. Проведя языком по губам, она наслаждалась свежестью воды.
За ее спиной, как уже много лет, с дерева свисала веревка из конопли. Она ухватилась за нее, ощущая мокрыми ладонями шершавые узелки, оттолкнулась от дна, и ее тело всплыло на поверхности.
Она лежала неподвижно, закрыв глаза, покачиваясь на волнах и чувствуя ласкающее прикосновение к телу воды и легкого ветерка. Все ее чувства обострились. Воздух казался прозрачнее и прохладнее, запах земли – острым и терпким.
«Господи, как же хорошо!» – вздохнула она.
Бешеный Пес прокрался через сад вслед за Марией. Он знал, что не следовало так поступать, но ничего не мог с собой поделать. В ванной она выглядела и вела себя так странно, что он заподозрил необычное. Что может скрывать такая женщина, как Мария Трокмортон?!
Шум воды нарастал. У последней яблони он остановился и, спрятавшись за ствол, осторожно раздвинул ветки.
Мария стояла у реки, там, где поворот образовывал тихий зеленый пруд. Закрыв глаза, она стала вынимать из волос шпильки. Густые вьющиеся каштановые волосы каскадом упали ей на плечи, обрамляя лицо. Солнце высветило в обычно тусклых волосах множество золотистых прядей.
Она тряхнула головой и завела руки за спину.
Бешеный Пес сглотнул, у него пересохло горло. Сердце часто и громко застучало в груди. Он решил отступить назад: он не должен здесь оставаться, не должен нарушать ее одиночества.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27