Собираясь с духом, Клер подошла к крошечному окошку и открыла его настежь, впустив в комнату прохладный утренний воздух.
– А уж как я волновалась за вас вчера вечером, – строго сказала она. – Сначала вытанцевали с мистером Ньюкомом, а потом куда-то исчезли. Я обыскала весь Хейвенден-Хаус, но так и не смогла вас найти.
У Клер мелькнуло нехорошее подозрение. А вдруг это Розабел украла изумрудное ожерелье?
У кузины был необычайно довольный вид. Она была похожа на кота, который тайком наелся хозяйской сметаны.
– Не понимаю, почему все вечно нападают на Льюиса? – беззаботно сказала она, плюхнувшись на узкую кровать. – С ним так весело, не то, что с другими мужчинами.
– С Льюисом? О каком веселье вы говорите? Розабел сидела на кровати, покачивая босой ногой, и внимательно смотрела на Клер.
– Нет, это ты говори, Брауни. Ты провела эту ночь с лордом Рокфордом?
Как Клер ни старалась взять себя в руки, на щеках ее выступил жаркий румянец.
– Мы говорили о вас.
– Значит, я угадала. Ну и как, тебе понравилось? Или он оказался никудышным любовником?
«Это было чудесно. Это были самые прекрасные часы в моей жизни – до тех пор пока он не узнал правду». Клер решительно заговорила:
– Молодая девушка не должна обсуждать подобные вещи.
– Да плюнь ты на все эти правила. Ты должна мне все рассказать. Клянусь, что никому ничего не расскажу.
Клер взмолилась про себя, чтобы Розабел сдержала клятву. Она села рядом с кузиной, взяла ее за руку и серьезно посмотрела ей в глаза.
– Послушайте меня. Мистер Ньюком – игрок и бесчестный человек. Если вы будете продолжать с ним встречаться, у вас могут возникнуть очень большие неприятности.
Розабел с грустью смотрела на нее.
– Но пока неприятности у тебя, Брауни.
У Клер замерло сердце.
– Что вы хотите этим сказать?
– Собственно, за этим я и пришла к тебе. Мама заподозрила, что ты уехала с бала с мужчиной. Я пыталась прикрыть тебя, но она знает. – Голубые глаза Розабел наполнились слезами. – Ох, Брауни, я даже не знаю, как тебе это сказать, но тебя… тебя уволили.
Глава 23
Прошла зима тревоги нашей.
У. Шекспир «Король Ричард III»
Двумя днями позже Клер сидела за письменным столом в квартире отца и в тысячный раз вчитывалась в строчки из Шекспира, выбранные Призраком для своих посланий, как вдруг раздалось громкое хлопанье крыльев, и она в ужасе застыла.
С бьющимся сердцем она подняла глаза и посмотрела в окно. Оказалось, что ветер оборвал веревку, которую ее соседка по квартире, миссис Андерхилл, использовала для сушки белья. Веревка снова хлопнула по окну, потом порыв ветра отнес ее в сторону. За окном стоял хмурый дождливый день.
Клер велела себе расслабиться и выдохнула. Нельзя же подпрыгивать от каждого звука. Она чувствовала себя пойманным в силки зайцем, который с ужасом ждет появления охотника.
У нее почти не осталось денег, поэтому она не могла жить на съемной квартире. Понятно, что в квартире отца ее могут в любой момент арестовать, да и Саймон обещал следить за каждым ее шагом. С тех пор как она узнала, что ее приметы опубликовали в газете, она жила в постоянном страхе, что ее арестуют за кражу изумрудного ожерелья леди Хейвенден.
В тюремной камере она уже ничего не сможет сделать для освобождения папы. А других рыцарей в сияющих доспехах у него нет.
Единственным положительным моментом увольнения было то, что теперь она могла свободно распоряжаться своим временем. Она навестила мистера Мэнди, но молодой неопытный адвокат так и не сумел добыть доказательства невиновности своего подзащитного. Она дважды ходила к отцу. Он решил, что ее уволили после той заметки в газете, и она не стала его разубеждать.
Она без конца перечитывала цитаты, оставленные Призраком, пытаясь найти в них какой-то смысл.
Вот и сейчас, опершись локтями на стол, она всматривалась в лежавший перед ней листок. Напротив каждой цитаты было проставлено имя жертвы и список украденного. Сейчас перед ней лежала записка, которую Призрак оставил под шкатулкой леди Хейвенден. Клер всматривалась в каждое слово в надежде уловить скрытый смысл. Она заглянула в каждую пьесу, перечитала сцены, из которых были взяты цитаты, пытаясь найти ключ к каждой фразе. Она даже пробовала интерпретировать цитаты как зашифрованное обвинение лорда Уоррингтона ее отцу.
Ничего не получалось.
Время таяло как дым. Уже осталось меньше недели, а Клер ни на йоту не приблизилась к истине. И даже хуже того. Теперь она не имела доступа в Уоррингтон-Хаус и не могла узнать, что хранится в сейфе у деда.
Стараясь не поддаваться отчаянию, Клер встала и пошла, готовить чай. У нее ушло несколько минут на то, чтобы зажечь спиртовку. Пока вода нагревалась, Клер осматривала комнату, обещая себе, что папа сюда еще вернется. Скоро он снова будет сидеть за этим старым дубовым столом и строчить как сумасшедший свои статьи, останавливаясь только для того, чтобы обмакнуть перо в чернила. Или сядет в свое любимое кожаное кресло у камина, водрузит на нос очки с проволочными дужками и углубится в чтение…
Внезапно воображение подкинуло ей другую картинку: как сердитый и неприступный Саймон рыскает по квартире и унижает ее отца. Должно быть, он методично обошел обе комнаты, посмотрел под кроватями, перебрал книги на полках, перетряхнул содержимое сундука, в котором хранились вещи Клер.
Она пришла в негодование от мысли, что он брал в руки ее вещи, умывальные принадлежности отца, шарил в буфете, где стояла посуда. Он наверняка засовывал пальцы в коробку с сахаром и в деревянный ящичек, в котором у папы хранится чай.
С горькой усмешкой Клер взяла щепоть чая и бросила его в коричневый потрескавшийся чайник. Она подумала, что Саймон мог стоять на этом самом месте и держать этот самый чайник теми же самыми руками, которые так нежно ласкали ее той ночью…
В ту же секунду память унесла ее туда, где они лежали, тесно обнявшись, и, казалось, стали единым целым…
К ее глазам подступили слезы, и она быстро захлопала ресницами, пытаясь сморгнуть их. Лучше она будет думать о Саймоне как о человеке, который вторгся в дом невинного человека. Он всего лишь заносчивый аристократ, который с готовностью поверил, что папа – ее милый, добрый, скромный папа – много лет подряд копил злобу и, в конце концов, начал мстить оскорбившей его знати. Саймон не захотел даже слушать, что папа стал жертвой чьего-то коварного плана.
Клер налила себе чаю и вернулась к столу. Саймон нашел браслет своей матери в нижнем ящике письменного стола. Кто мог его туда положить?
Может, камердинер деда Оскар Эддисон? Но мог ли дед знать, где они живут? Когда мама была жива и писала ему письма, они жили в другой квартире, намного больше этой: там были две спальни, гостиная и кабинет. После маминой смерти отец нашел квартиру поменьше, а после того, как Клер уехала преподавать в Кэнфилдскую академию, он переехал в эту крошечную двухкомнатную квартирку.
И что же, все эти годы дед следил за их перемещениями? Выходит, следил.
Тогда он, возможно, следил и за ней. К горлу Клер подступил комок. Мстительный, злобный, безжалостный старик.
Капли дождя стучали по стеклам, и на душе у нее было так же пасмурно, как за окном. Начали сгущаться сумерки; Клер зажгла свечу и поставила на стол. Потом обхватила холодными пальцами чашку и, прихлебывая горячий чай, снова предалась размышлениям. Отец, бывало, дни напролет просиживал в библиотеке, и сколько она его ни предупреждала, частенько забывал запереть дверь. При желании любой мог дождаться, когда он уйдет из дома, проникнуть в квартиру, выкрасть счет из лавки и подбросить в ящик стола браслет.
Клер быстро отставила чашку и выдвинула нижний ящик стола. Он протестующе скрипнул, но все же предъявил на обозрение свое содержимое: стопку простой бумаги, пожелтевшей от времени, – самой дешевой, какая продавалась в лавке за углом.
Переложив бумагу на стол, Клер обследовала дно ящика, пошарив в дальних углах, и, к своему удивлению, вытащила маленький, сложенный вчетверо листок.
Сердце Клер забилось тяжелыми медленными толчками. Она развернула листок. От того, что там было написано, у нее по спине побежали мурашки.
«Но всем видна здесь Божия десница,
Должны мы вышней воле подчиниться».
Клер мгновенно узнала, откуда взяты эти строки: «Ричард II», пятое действие. И почерк принадлежал Призраку.
Она не знала, смеяться или плакать. О-о, ну почему Саймон не нашел тогда эту записку? Ведь это сразу поставило бы под сомнение виновность ее отца! Теперь он, конечно, скажет, что она сама подбросила ее.
Клер приобщила найденный листок к остальным, положив его поверх того, что был найден у леди Хейвенден. Вдруг, бросив взгляд на листок, где все цитаты были собраны вместе, она обратила внимание на одну особенность. От волнения у нее задрожали руки. Господи, так и есть. Первая буква каждой цитаты совпадала с первой буквой фамилии жертвы. Это не может быть случайным совпадением. Одиннадцать совпадений не могут быть случайностью.
А может быть, эти цитаты – анаграммы? Может быть, Призрак зашифровал в каждой цитате имя следующей жертвы? Клер взяла чистый листок бумаги и попыталась проверить эту версию. Но не успела она, как следует сосредоточиться, как в дверь постучали.
Клер выронила перо. В последние два дня к ней никто не приходил. Даже Розабел не знала, где она поселилась.
Вероятно, это Саймон пришел арестовать ее.
Клер сглотнула. Первой ее мыслью было где-нибудь спрятаться, но она тут же осознала тщетность этой попытки. Что ж, ничего не остается, как встретить испытание с гордо поднятой головой.
Она медленно поднялась, подошла к двери, повернула ключ и распахнула дверь настежь. Она подняла глаза, ожидая увидеть Саймона, и уперлась взглядом в высокий черный цилиндр. Она опустила взгляд ниже и увидела бледно-голубые глаза, густые рыжеватые усы и маленький подбородок.
– Мисс Холлибрук, – сказал мистер Граймз, снимая мокрый цилиндр.
– Мистер Граймз! – воскликнула Клер, постаравшись не выдать недовольства. Ей не терпелось вернуться к своему занятию, но не могла же она оставить коллегу отца стоять под дождем. – Входите.
Винсент Граймз шагнул внутрь, наполнив прихожую запахом мокрой шерсти и дорогого одеколона. Он повесил пальто и цилиндр на крючок у двери. Сегодня нанем были щегольской темно-зеленый сюртук, шейный платок, завязанный замысловатым узлом, и светло-коричневые лосины.
– Дорогая, как я рад, что с вами все в порядке.
– Значит, вы прочитали эту заметку. Он взял ее руки в свои.
– Да. И взбешен тем, что эти идиоты с Боу-стрит выдвинули против вас обвинение.
У него и в самом деле был сердитый вид. Он крепко сжал губы и гневно сверкал глазами. Клер впервые заметила, что он весьма привлекательный мужчина и даже отдаленно напоминает лорда Байрона.
Ее тронула его забота, но несколько смутил чересчур фамильярный тон. Тем более что они были наедине. Высвободив руки, она сказала:
– Спасибо, что вы не поверили этим измышлениям. «Хоть кто-то мне верит».
– Я бы пришел к вам раньше, но был уверен, что вы поселились у какой-нибудь подруги. Я случайно заметил огонек свечи, когда проходил мимо.
– Я действительно пришла сюда совсем недавно. – В его глазах мелькнуло любопытство, и она быстро добавила: – Я сейчас ухожу, но могу предложить вам чашку чая.
Он радостно улыбнулся:
– Это было бы чудесно.
Клер направилась к маленькому столику, где стоял чайник, как вдруг в мозгу у нее вспыхнуло воспоминание. В тот день мистер Граймз тоже был в Хейвенден-Хаусе. Она видела, как он выходил из спальни. После той ночи с Саймоном этот эпизод вылетел у нее из головы.
Она испуганно вцепилась в чайник. Мистер Граймз – Призрак? Что, если у него есть причины желать папе зла? Что, если источник его неожиданного богатства вовсе не наследство, а обыкновенные кражи?
Она попыталась унять дрожь в руках и налила ему чаю. Нет, мистер Граймз вышел из спальни, которая находилась в противоположном конце коридора от спальни леди Хейвенден. Вероятно, он был там совсем подругам причинам.
Обернувшись, она увидела, что он склонился над столом и рассматривает лежавшие там бумаги.
– О, простите, – обезоруживающе улыбнулся он, принимая у нее из рук чашку. – Простите мое любопытство: правильно ли я понял, что это список цитат, которые оставлял после себя Призрак?
– Да, я пытаюсь найти в них какой-то смысл. – Клер подошла к камину, увлекая его за собой. – Прошу вас, садитесь.
Он дождался, пока она сядет, и только после этого сел сам.
– Возможно, тут я могу вам помочь. Я специализируюсь на поэзии елизаветинской эпохи, но Шекспира знаю ничуть не хуже.
Клер не стала ему говорить об анаграммах. Во-первых, она может ошибаться, а во-вторых, ей не хотелось, чтобы в это дело вмешивались посторонние.
И особенно мистер Граймз.
– Благодарю вас, это очень любезно с вашей стороны. Но сейчас у меня нет времени. Может быть, как-нибудь в другой раз.
– О, разумеется. – Он торопливо допил свой чай. – Я зашел только затем, чтобы спросить, как себя чувствует мистер Холлибрук.
– Он держится лучше, чем можно было бы ожидать в его положении. – Вспомнив, как папа исхудал, она сглотнула комок. – Папа не теряет бодрости духа и продолжает работать.
– Работать? – Мистер Граймз нахмурился. – Как ему удается собраться с мыслями, когда над ним нависла такая угроза?
– Это помогает ему отвлечься. Можно задать вам один вопрос?
– Сколько угодно вопросов, дорогая.
– Мне кажется, я видела вас среди гостей на балу у леди Хейвенден.
Он удивленно приподнял брови:
– Вот это да! У вас есть друзья в высшем обществе?
– Да. Так вы там были?
Он рассеянно кивнул.
– Помните, я говорил вам про тетю, которая оставила мне наследство? Мне не хотелось хвастаться, но она была баронессой и близкой приятельницей леди Хейвенден.
– Ах, вот оно что.
Это все объясняло. От страха ей уже повсюду мерещатся зловещие тени.
– Леди Хейвенден ужасно расстроилась из-за пропажи этого ожерелья, – сказал мистер Граймз, качая головой. – Но гораздо хуже то, что в этой краже обвинили вас. Я думаю, вам не стоит здесь оставаться. Вас уже ищет полиция.
– Я здесь не задержусь.
К счастью, он понял намек и поставил чашку на стол.
– Ну, не буду вас задерживать. – Набросив пальто, он с надеждой посмотрел на нее. – Можно мне проводить вас к вашей подруге?
– Благодарю вас, за мной заедут.
«Господи, помоги мне, меня ждет адское пламя за эту бесконечную ложь».
– Всего хорошего, мистер Граймз.
Он снова вышел под дождь, и Клер со вздохом облегчения вернулась к письменному столу. Стало совсем темно, и свеча освещала лишь небольшой пятачок, где лежали бумаги.
Но не успела она обмакнуть перо в чернильницу, как сильный стук в дверь снова заставил ее отложить его в сторону. Ну вот. Должно быть, мистер Граймз нашел новую причину ее побеспокоить. Изобразив любезную улыбку, она отворила дверь.
В первую же секунду Саймон понял, что ему вряд ли удастся осуществить задуманное. Как только Клер узнала его, уголки ее губ опустились вниз. Несмотря на темноту и уродливое серое платье, не было ни малейших сомнений в том, что перед ним стоит леди. Гордо выпрямившись, вскинув упрямый подбородок, на него снова смотрела осуждающим взором миссис Браунли. Только сейчас, увидев ее перед собой, он осознал, как сильно он по ней соскучился. И какую боль она ему причинила своим обманом.
– Вы пришли арестовать меня, милорд? – вежливо осведомилась Клер.
«Будь моя воля, я бы дал тебе пожизненный срок».
– Нет. Но я хотел бы с вами кое-что обсудить. Можно войти?
– Как вам будет угодно.
Она посторонилась, пропуская его, но ее официальный тон ясно говорил, что его визит пришелся некстати.
Пройдя в комнату, Саймон сбросил пальто и положил его на стул, пристроив поверх него цилиндр. Чувствуя, что сейчас начнет вести себя как ревнивый идиот, он стиснул зубы и приказал себе успокоиться. Выяснение отношений не входило в его планы.
Увидев перед входом ее дома знакомый черный экипаж, он спрятался за углом соседнего здания и минут пятнадцать мок под дождем. Холодные капли собирались на полях его цилиндра и ручьями стекали на пальто.
– Кто это был? Мужчина, который ушел?
– Мистер Граймз? Это приятель моего отца.
– Я уже видел вас с этим человеком, – сказал Саймон, имея в виду тот день, когда встретил Клер на площади Пиккадилли. Тогда тоже шел дождь, и мистер Граймз поцеловал ей руку отнюдь не братским поцелуем.
Клер стояла возле незатопленного камина, и Саймон начал наступать на нее.
– Так чей же это приятель: ваш или вашего отца? Она осталась стоять на месте.
– Это допрос? – спросила она, презрительно выгнув бровь. – Тогда отвезите меня на Боу-стрит.
В смятении он запустил пальцы в волосы. Он опять не сдержался и провалил свой план.
– Нет, просто… черт, я не позволю, чтобы к вам прикасался другой мужчина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33