«Гнев тут ни при чем».Если вспомнить ее недавний разговор с Робом Ши, можно без труда догадаться, о чем она думает.– Сегодня на редкость красивая ночь, – наконец согласился он.– Когда на душе скребут кошки или выдается очень уж паршивый день и я начинаю сомневаться, стоит ли барахтаться во всем этом дерьме, такие ночи, как эта, возвращают мне веру в то, что стоит, – призналась Тесса, не замечая его вожделенного взгляда. – Мне нравится моя работа, – добавила Тесса с мечтательной улыбкой.Ах, как бы ему хотелось повторить эти слова с той же легкостью и искренностью! То, что он нуждался в этой работе, еще не делало ее желанной или приятной для него.Еще немного полюбовавшись тем, как ветер перебирает ее волосы, Лукас сказал:– Ты стрижешься короче, чем раньше.Тесса обернулась, удивленная этим замечанием, но тут же овладела собой и отвела взгляд.– Первое, к чему меня приучило море, – содержать волосы в порядке.Хотя ее поза по-прежнему оставалась спокойной и расслабленной, тонкие пальцы вцепились в перила изо всех сил… и Лукас с некоторым удивлением обнаружил, что в руке она держит алую гвоздику.Но прежде чем он успел спросить, откуда взялся этот цветок, она поинтересовалась:– Тебе не нравится моя короткая прическа?– Ты стала еще красивее, чем прежде, Тесс, – тихо сказал он.В отличие от Ди Стенхоп Тесса не была большой мастерицей по части притворства, и на ее открытом лице ясно читались все чувства: сначала удивление… а потом тревога.– Хм… Пожалуй, мне пора. Стоит нам оказаться наедине, начинает твориться что-то странное, и…– Что это за цветок? – вдруг спросил он. Тесса уже повернулась, чтобы уйти, но Лукас встал у нее на дороге.Она подняла на него сердитый взгляд, но не сделала попытки обойти его.– Это просто… так, ничего.Не глядя на Лукаса, Тесса кинула гвоздику за борт, в темную воду, бурлившую за кормой «Талисина». Одинокий цветок закачался на волнах, уменьшаясь с каждой секундой.Лукас долго смотрел туда, где пропало в волнах пятнышко алого цвета, и вполголоса заметил:– Память о близких – это очень важно.Ее черты заметно смягчились, и она шумно вздохнула.– Он не очень-то любил гвоздики, но сегодня за обедом на столах не было других цветов, а мне хотелось как бы поздороваться с ним.Лукас взялся за перила обеими руками и сказал:– Когда ты злилась, то называла его Мэтт Паршивец.– Да, верно. – Тесса грустно улыбнулась. – И как ты умудрился запомнить?Лукас напряженно всматривался в темную пучину. Где-то здесь, в радиусе сотни миль, покоится на дне то, что осталось от «Роберта Д. Макки». Ужасный взрыв – по мнению многих, случившийся не без участия Лукаса – отправил на дно злополучную баржу с ее экипажем.И он будет вспоминать об этом каждый день – до конца жизни. Как Тессе могло прийти в голову, будто он что-то забыл? Неужели она считает его совершенно никчемным ублюдком?– Ты любила над ним издеваться, – снова заговорил он. – Высмеивала его глупые шутки и детскую манеру всем пожимать руки.– Мэтт катился по жизни без забот, как будто это была одна сплошная вечеринка, и готов был дружить со всеми встречными. На него никто не мог злиться всерьез – даже брошенные подружки. Стоило ему улыбнуться… и ты забывал обо всех обидах. – Ее грустная улыбка постепенно угасла, и она с горечью добавила: – Его нет с нами уже почти два года. Боже мой, целых два года!Его сердце пронзила знакомая ноющая боль, и все тело напряглось, как перед дракой. Лукасу пришлось отвернуться и тайком сделать несколько дыхательных упражнений.Когда приступ прошел, он осторожно оглянулся на Тессу. Она все еще смотрела мимо него, на воду. Слава Богу, на этот раз пронесло, и она ничего не заметила.Лукас придвинулся настолько, что смог ощущать идущее от нее тепло.– А как они прошли у тебя – эти два года?– Я добилась именно того места, о котором мечтала, и вполне довольна жизнью.– Я имел в виду потерю брата.– А… – Она потупилась и вздохнула. – В иные дни мне бывает легче, чем обычно. Но я до сих пор ловлю себя на том, что ищу его в толпе или надеюсь услышать его голос в трубке, когда подхожу к телефону. Я знаю, что его больше нет, но все равно иногда память выкидывает глупые шутки.Они молча стояли, опираясь на перила, пока наконец Тесса не посмотрела на Лукаса, не скрывая тревоги:– Ты только не обижайся, ладно? Но у тебя не очень здоровый вид. Может, тебе лучше лечь и выспаться? Уже почти полночь.– Я не устал, – буркнул он, едва успев спрятать лицо.– Я не понимаю, что ты здесь делаешь? Снова отправился в ночной дозор? Не доверяешь вахтенным? – спросила она. – Тебе не следует так поступать. Они все знают свое дело. Положись на них. И на меня.– Но ведь я капитан, который всюду сует свой нос. – Лукас поднял на Тессу усталый взгляд. – Помнишь?Она нахмурилась и сказала:– Лукас, по поводу того, что случилось вчера вечером, я…– Я не должен был говорить того, что сказал. Выбрось все из головы. И вообще забудь о том, что он был – этот вечер. – Лукас хотел, чтобы его голос звучал спокойно, но у него это плохо получалось.– Понятно… – Она почесала переносицу. – Ну что ж, пойду-ка я на мостик. Скоро начнется моя вахта.– Тесса… Ах, черт, ну постой хотя бы еще минуту, ладно?Тесса уже успела сделать несколько шагов к трапу. Она остановилась, но не стала оборачиваться.– Мне действительно лучше уйти. Как только мы остаемся вдвоем, дело кончается тем, что один из нас совершает какую-нибудь глупость, чтобы потом в ней раскаиваться.Лукас возник у нее за спиной.– Нам надо поговорить о «Макки».Тесса вздрогнула. Когда она оглянулась, Лукас увидел, как блестят темные глаза в лунном свете.Были ли это слезы? Лукасу пришлось сцепить руки за спиной, чтобы не дать им прикоснуться к милому лицу и пальцами собрать с него соленую влагу.Несмотря на искреннее стремление объясниться и вернуть былую дружбу, каждый его шаг не приносил Тессе ничего, кроме новой боли.– О чем тут говорить? Такова наша служба – каждый рискует, уходя в плавание. – Она махнула рукой на темную воду, окружавшую корабль. – «Макки» погубила серия трагических ошибок. Он был настоящей развалиной, а его даже не отремонтировали толком. Когда лопнул бензопровод, корабль потерял управление, налетел на риф и затонул.– Не без моего участия.Она долго смотрела ему в глаза, прежде чем снова отвернулась.– Ты сделал все, что мог. И двадцать пять человек остались в живых.– Но было еще пятеро – и среди них Мэтт, – кто погиб. И ты не можешь этого забыть.Теперь в ее глазах уже явственно блестели слезы ярости и боли.– А как насчет тебя, Лукас? Ты способен это забыть?– А как по-твоему?– Я понятия не имею о том, что в данный момент творится в твоей душе… И еще меньше понимаю, какого черта тебе приспичило открыть этот люк!В ответ на это гневное обвинение Лукас ощутил вспышку ярости – душной, звериной ярости – и вместе с тем леденящий страх.– Никто до сих пор не знает, как этот люк оказался открытым, и я понятия не имел о том, что на судне утечка топлива.– Ох, Лукас, чтоб тебе пусто было… Ты же знал, что баржа под завязку залита бензином!– Да, знал, – рявкнул он в ответ. – И я предполагал, что может случиться утечка, но не знал этого наверняка! Там произошло многое из того, чего не должно было случиться! Начни хотя бы с капитана «Макки»! Почему он не попросил о помощи в ту же минуту, как баржа налетела на скалы? И если бы кто-то из экипажа сообщил мне о пожаре в машинном отделении, я действовал бы совсем иначе!– Ты так уверенно рассуждаешь о том, что там было, но упорно твердишь, что не помнишь, кто открыл люк. Откуда такая забывчивость?– Я уже тысячу раз повторил перед десятком комиссий, что не помню ни черта с той минуты, как взобрался на корму. Да будет тебе известно, этот взрыв чуть не вышиб мне мозги!Лунный свет отливал серебром, отражаясь в единственной слезинке, медленно сползавшей по ее щеке.– Ты чудом выжил.Несмотря на эти слова, Лукас не смел надеяться, что слеза Тессы имеет отношение к нему.– Тебе никогда не хотелось, чтобы я остался там вместо твоего брата?– Это нечестный вопрос, Лукас, – болезненно поморщилась она. – И я не буду на него отвечать.– Это уже является ответом.– А что ты хотел бы от меня услышать? – Она резко развернулась, прижимая к бокам судорожно стиснутые кулаки. – Люди без конца твердят, что мне пора смириться с этой потерей, и я согласна, что это хорошая идея. Но тебе и этого мало: ты ходишь за мной по пятам и советуешь успокоиться и обо всем забыть!– Никто не просит тебя забыть, Тесса! И уж меньше всех – я!– Когда мать бросила нас, Мэтту едва исполнилось два года. И в девять лет мне пришлось стать воспитательницей для младшего брата. Мэтт… он был совсем маленьким, когда она ушла, он совсем ее не помнил. И для него я стала не столько сестрой, сколько матерью. Папа всегда говорил, что Мэтт специально пошел работать на баржу. Он хотел, чтобы я им гордилась!– Он был уже достаточно взрослым, чтобы сделать собственный выбор. Ты не можешь винить себя за это – и уж тем более этого не стоит делать твоему старику. – Лукас умолк и отвернулся, уминая кулаком сосущую боль, снова возникшую где-то глубоко под ложечкой. – Тесса, если тебе так трудно со мной работать, почему ты вообще согласилась на это место?– Потому что никто не знает по-настоящему, что там случилось. И никто не верит, что я смогу с этим смириться и нормально жить дальше. Хотя я стараюсь, Лукас, я очень стараюсь, но это так… трудно. Ты постоянно маячишь перед глазами как напоминание о «Макки». Я не хочу зацикливаться на этом, как отец Джасона Ярвуда. Бедный старик не вылезает из суда, тыча пальцами в правых и виноватых и подавая одну апелляцию за другой. Я мечтаю о том, чтобы вернуться к обычной жизни и искренне поверить в то, о чем без конца себе повторяю: никто не застрахован от несчастного случая, а ты всего лишь выполнял свою работу!В наступившем молчании Тесса демонстративно поднесла к глазам наручные часы и сказала:– Вот и я тоже должна выполнять свою работу. Мне пора сменить Дэйва.– Значит ли это, что ты никогда меня не простишь? – проговорил Лукас ей в спину.Она резко остановилась и посмотрела на него через плечо долгим, непроницаемым взглядом.– Решение комиссии было таким, что мне не за что тебя прощать.Исключая тот незначительный факт, что он выжил, а ее брат и еще четверо – нет. И ни одна комиссия на свете не сумеет избавить его от комплекса вины оставшегося в живых человека.– Может быть, я так не считаю.– Тебе непременно требуется мое прощение? – Ее темные брови сосредоточенно сошлись на переносице.– Да, – тихо, но твердо промолвил он, при этом имея в виду не только случай с «Макки». Судя по тому, как блеснули ее глаза, Тесса тоже поняла скрытый смысл его признания.– Если я сейчас тебя прощу, то навсегда потеряю уважение к себе.– Тесса… – Он увидел такое отчаяние на ее лице, что его сердце облилось кровью.– Нет, Лукас. Мне пора. То, чего ты добиваешься от меня… это слишком, и я не готова. – Тыльной стороной ладони Тесса смахнула слезы и попыталась расправить плечи. – Черт побери! Вечно у меня глаза на мокром месте! Только этого сейчас не хватало! Послушай, оставь меня в покое и дай мне самой разобраться в своих чувствах! Пожалуйста! Глава 9 Примерно на середине своего пути в один прекрасный день «Талисин» входил в порт на острове Макино. Эта часть острова считалась туристической зоной, и попасть сюда можно было только на пароме. Передвигаться по острову на автомобилях было запрещено еще в начале XX века.Тесса стояла на мостике и давала команды машинисту, пока Лукас внимательно следил за ее действиями.– И что ты все время торчишь тут? – прошипела она сквозь стиснутые зубы. – Меня это нервирует!– Мне необходимо видеть, что ты делаешь.– Прекрасно. Тогда по крайней мере не пыхти мне в затылок. По-твоему, мне никогда не приходилось заводить судно в гавань?– Что, не выспалась сегодня? – поинтересовался Роб. – Не очень-то веселый у тебя вид!– А ты вообще заткнись! – отрезала Тесса, впрочем, без особой злобы.– Эй, я всего лишь простой парень, который все мотает на ус. Иначе как мне стать таким же крутым, как ты, Тесс?Она наградила Роба убийственным взглядом и приказала:– Кип, право руля!– Есть право руля! – с ухмылкой отвечал рулевой, поворачивая штурвал. «Талисин» плавно развернулся носом ко входу в гавань и пошел к пирсу в окружении нарядных парусников и прогулочных лодок.– Выровнять курс на причал! Так держать! – Тесса подождала некоторое время, прежде чем отдать приказ замедлить ход. – Что-то он сегодня разгулялся!– Сильный боковой ветер, – раздался у нее за спиной голос Лукаса. – Мы больше привыкли к норд-осту.Тесса снова посмотрела на датчики скорости и направления ветра.– Держи его на этом курсе, пока мы не бросим якорь.– Пусть только попробует вильнуть!Через двадцать минут после некоторых маневров с учетом скорости движения и направления и силы ветра Тесса подвела «Талисин» к причалу. С чувством исполненного долга она гордо посмотрела на улыбавшегося Лукаса.Ну как тут было не улыбнуться в ответ? Она отлично справилась со своей работой и имела право быть довольной собой.После памятного разговора на палубе Лукас честно старался сохранять дистанцию. Тесса уже раскаивалась в том, что так грубо выразила свое отношение к возможности его простить. Однако Лукас не мог не понимать, что для нее любая попытка примирения с ним будет отягощаться чувством предательства по отношению к Мэтту.– Неплохо, – сказал он.– Чертовски хорошо! – с апломбом возразила она, стараясь не поддаваться теплу его взгляда, лишь усиливавшему ощущение неловкости. – И попрошу обойтись без остроумных замечаний по поводу «женщины за рулем»!Роб задумчиво посмотрел на бревенчатые башни форта Макино, возвышавшиеся над вполне современной гаванью.– Хотел бы я знать, та крошка все еще водит туристов на экскурсии в форт?– С каких это пор ты стал неравнодушен к женщинам в кринолинах? – ехидно поинтересовалась Тесса.– Я представлял себе на ее месте Скарлетт О’Хара…– Так, с тобой все ясно! – перебила второго помощника Тесса. Она просмотрела пачку бумаг, лежавшую на штурманском столе, и обратилась к Лукасу: – Пока вы не ушли с мостика, подпишите вот эти накладные.Лукас взял у нее бумаги, и нечаянно их руки соприкоснулись: живое по живому. Тесса не сдержалась и отдернула руку. Бумаги рассыпались по полу.– Простите! – Она растерянно уставилась на разбросанные листки.Роб обернулся и следил за ними, не скрывая любопытства.Тесса наклонилась, чтобы собрать накладные. Лукас сделал то же, так что они едва не стукнулись лбами. Она поднялась. Он поднялся. Она наклонилась снова, но едва он сделал попытку повторить это движение, не выдержала и воскликнула:– Ох, да стойте же вы на месте! Я их уронила, я и подберу!При мысли о том, что на мостике полно народу и все видели ее неловкость, Тесса густо покраснела.– Подберите и принесите ко мне в каюту. Там я их и подпишу, – выпалил Лукас. Не дожидаясь ответа, он повернулся и вышел.Тесса поспешила следом, делая вид, что не замечает двусмысленной ухмылки на физиономии Роба.Как всегда, оказавшись в личных владениях Лукаса, она отметила про себя, как соответствует обстановка этого кабинета его облику и характеру. Наверное, именно так и должна выглядеть каюта капитана корабля. И когда дверь в каюту закрыта, никто из членов экипажа не посмеет нарушить границы этой территории – если только кораблю не угрожает серьезная опасность. При этом Лукасу даже не потребовалось предпринимать особые усилия для того, чтобы как-то обозначить свое право на это место. Достаточно было повесить на спинку кресла форменный китель и положить на стол аккуратную стопку глянцевых журналов. Почти все они были посвящены рыбной ловле.Пока Лукас возился с накладными, через распахнутую дверь Тесса украдкой заглянула в спальню. Она носила тот же отпечаток мужского присутствия: холодные серо-голубые тона, неброские картины на стенах и простые светильники. И хотя ее собственная каюта была просторнее кают остальных офицеров, выкрашенная в коричневый и розовый цвета, она казалась тесной каморкой по сравнению с этой. А от абстрактных узоров на занавесках Тессу до сих пор бросало в дрожь. Как будто их приобрели на распродаже декораций к старым фантастическим боевикам.Черт побери, в этой каюте она чувствовала себя какой-то заплесневевшей викторианской старой девой!– Что за странная улыбка? – поинтересовался Лукас. – У меня не убрана постель?– Делать мне больше нечего, как только разглядывать твою постель! – моментально ощетинилась Тесса.Лукас, едва заметно усмехаясь, подвинул к ней по столу пачку подписанных накладных.Она даже не посмотрела на бумаги и вскочила, внезапно подумав о том, что снова оказалась наедине с этим опасным типом. И ничего хорошего ей это не сулит.– Ты остаешься на борту?– Да, я жду кое-каких звонков и собираюсь поработать с бумагами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38