– После дополнительных исследований в Лондоне я изменил свое мнение. Я почти абсолютно уверен, что это работа Ричарда Тейлора Синглтона. Как и Этти, он учился у сэра Томаса Лоуренса. Возможно, за него не дадут столько, сколько за Этти, но Синглтон был менее плодовит и умер очень молодым. Так что его работ не так много, и они ценятся как раритеты. И если мы имеем дело с подлинником, то эта работа абсолютно неизвестна, так как никогда ранее не публиковалась.
– Значит, она должна произвести заслуженную сенсацию, – обрадовалась Гэбриэл.
– И в этом случае давайте-ка запрем ее побыстрее, – сказал Адам, когда они стали спускаться в подвал. – Кстати говоря, Гэбриэл Бретт, раз вы вчера весь день трудились, то вам пришлось все запирать одной.
– Дело того стоило, – заверила его она, решив умолчать о том, что портрет ночевал у нее в спальне. – Как и лишние часы работы.
– За которые вы можете выставить мне немалый счет.
– Не беспокойтесь. Непременно выставлю!
Они вышли к задней двери, и Гэбриэл с вызовом посмотрела на него. – Мы не говорили о деньгах. Но вы ведь понимаете, мистер Дайзарт, что мои услуги стоят недешево?
– Я заплачу, сколько скажете, – заверил ее Адам.
– Хорошо, что у меня есть совесть. – Она улыбнулась. – Может быть, я не такая опытная, как отец, но все равно рассчитываю получить за свои услуги плату в размере его обычного гонорара.
Адам откинул голову и засмеялся.
– И вы ее получите, Гэбриэл Бретт. Хотя я с вами и не согласен.
– Считаете, что я должна запрашивать меньше?
– Нет. Ваша работа не хуже работы Гарри, Гэбриэл. И он первый подтвердил бы это.
– Но он необъективен!
Гэбриэл приехала в «Хэйуордз-Фарм» две недели тому назад, намереваясь провести с отцом лишь выходные. Когда он заболел, она осталась – не только присмотреть за больным отцом, но и за его бизнесом и самой выполнить срочную работу. Сегодняшняя поездка была первым настоящим развлечением, которое она себе позволила с момента приезда. И, по мере того как Адам вез ее по залитой солнцем сельской местности, она начала расслабляться.
– Я подумал, нам надо перекусить пораньше, по дороге к Херефорду, – сказал он. – А потом отправимся разнюхивать.
– Куда именно?
– Потерпите, скоро узнаете. – Он самодовольно усмехнулся. – Вчера на меня снизошло наитие, и я последовал ему. А сегодня вы увидите результаты. Но позже.
– Вы всегда такой зануда? – осведомилась она.
– Это мой способ подогревать в вас интерес. Вероятно, ваш торговец произведениями искусства развлекает вас изысканными занятиями. А моя игра – это ленч в пабе и поездка за тайной.
Адам не был лихачом, как ожидала Гэбриэл, когда увидела его машину. Он ехал с такой скоростью, которая позволяла ей любоваться окрестностями. Джереми в тех редких случаях, когда вывозил ее за город, не давал ей такого шанса. Оказываясь за пределами Лондона, он, несмотря на некую томность в манерах, тут же ставил себе целью домчаться до места назначения на предельной скорости.
Вскоре Адам свернул на узкую второстепенную дорогу, которая привела их к гостинице, прятавшейся в лощине.
– Ленч, – объявил Адам, остановившись на парковочной площадке, где уже стояло большое для такого уединенного места количество машин.
– Какое очаровательное место, – сказала Гэбриэл, выбираясь из машины. – Но тут тьма народу. Нам повезет, если для нас найдется столик.
– Я заказал, – просто сказал Адам.
– Ну, конечно же, – засмеялась она и увидела ответный всплеск у него в глазах. – Что?
– Вам надо почаще смеяться.
– Последнее время мне было как-то не до смеха, Адам.
Он открыл перед ней дверь в битком набитый, шумный бар.
Пока их провожали к столику в углу зала, откуда был виден расположенный за домом сад, Адам бросил на нее испытующий взгляд, но никак не прокомментировал ее реплику и только после того, как им подали напитки и они сделали заказ, вернулся к разговору на эту тему:
– Значит, я вам не понравился не только из-за своих наглых требований внеочередного обслуживания?
– Не только.
Гэбриэл отпила фруктового сока с содовой из своего бокала. Сегодня на Адаме были белая рубашка с закатанными до локтей рукавами и слегка помявшиеся в дороге легкие брюки цвета хаки. Загорелый, бодрый и особенно привлекательный.
– У меня такое чувство, словно вы рассматриваете меня под одним из ваших увеличительных стекол, – сухо сказал он. – Скажите же мне, почему у меня не было никаких шансов.
– Я была сыта вами по горло уже с тринадцати лет, – честно ответила она. – В тот единственный раз, когда мы встретились и познакомились, вы вели себя со мной отвратительно.
– А, так вот в чем дело. – Он усмехнулся. – Я просто стеснялся.
– Ничего подобного. Я была толстая и прыщавая.
– Я думал, что встречу мальчишку. Почему-то Гарри никогда не говорил, что его Гэбриэл – девчонка!
Она засмеялась.
– Поэтому вы быстренько проглотили обед, который отец для нас приготовил, и смылись на велосипеде при первой же возможности.
– Вы меня до смерти напугали. Ни слова не сказали, а только сидели и смотрели так, словно собирались пырнуть меня хлебным ножом, – ответил он.
– В тот день я дико злилась, потому что вы жили в Пеннингтоне, а я уже нет. Потом я стала злиться при одном упоминании вашего имени, потому что с тех пор папа без умолку говорил о вас все время, когда я приезжала к нему на каникулы.
– А мне ваш отец рассказывал о вас. Но в том возрасте я не интересовался девочками – ни толстыми, ни тонкими, вообще никакими, так что не очень прислушивался к его словам. – Адам сделал несколько глотков пива и с усмешкой посмотрел на нее. – Вообще-то, Гэбриэл Бретт, я заинтересовался вами, когда Гарри рассказал мне, что вы унаследовали его мастерство.
Она обреченно кивнула.
– Другие мужчины воспевают мои глаза, а вас возбуждает мое умение работать с растворителями!
– Глаза мне тоже нравятся, как и другие ваши достоинства, – сказал Адам и прямо взглянул на нее. – Неужели вы серьезно думаете, что Гарри ценит меня больше, чем вас, Гэбриэл?
– Нет, я так не думаю. По крайней мере сейчас. Но тогда, когда меня терзали подростковые страхи, я именно так и считала. – Она отвернулась и посмотрела в окно на красивый сад. – Я страшно переживала из-за времени, которое он уделял вам, и из-за бесконечных рассказов о таланте этого дайзартовского вундеркинда к вынюхиванию находок. Вот почему я так злилась в тот день. Как и вы, я не люблю делиться.
Адам кивнул.
– В семестре или в четверти я старался как можно чаще заходить к вашему отцу в мастерскую, но все каникулы – и школьные, и университетские – я проводил, работая на «Дайзартс». Начиная с самого низа. И не считал эту работу лишением. Мне все это ужасно нравилось, даже переноска тяжестей. Но больше всего я любил ездить на распродажи старинных вещей с отцом или рыться самостоятельно в каждом заштатном магазинчике подержанных вещей в радиусе, который расширился, когда я сменил велосипед на старый драндулет.
Вот тебе и избалованный маменькин сыночек, которого рисовало ей воображение.
– Я тоже часть каждых школьных каникул проводила в папиной мастерской…
– Учась у мастера.
– Не думаю, что папа видит себя в этом свете.
– А я определенно вижу, – твердо заявил Адам. – И мой отец тоже.
Когда с ленчем было покончено и они продолжили путь под жарким послеполуденным солнцем, Адам сказал ей, что обещанный сюрприз – это приглашение.
– Правда? – спросила заинтригованная Гэбриэл. – От кого? Или вы хотите помучить меня еще немного?
– Мисс Генриетта Скудамор из «Пембридж-мэнор», что расположено на берегах реки Уай, в самой глубинке сельского Херефордшира, пригласила нас на чашку чая.
– Святые небеса, – в удивлении проговорила Гэбриэл. – Кто она такая, эта Генриетта Скудамор?
– Она происходит из семьи моей таинственной леди, – с торжеством в голосе сказал Адам. – На том аукционе в Лондоне я узнал, что мисс Скудамор продала дом предпринимателю, который превратил его в интернат для престарелых. Но в их договоре уговорено, что ей предоставляются в пожизненное бесплатное пользование личные апартаменты плюс бесплатное медицинское обслуживание и уход со стороны персонала.
– Надо же, какая умница, – сказала Гэбриэл.
– Хотя ей недалеко до девяноста, она держит себя в форме, – улыбнулся Адам. – Я в нее просто влюбился.
– Вот, значит, где вы были вчера, – неосторожно сказала Гэбриэл и покраснела под его взглядом.
– Вы скучали по мне? – быстро спросил Адам. – Я бы позвонил вам, если бы вернулся не так поздно. Мне не хотелось снова пугать вас.
– Я не дрожащая от страха мышка! – сказала она.
– Вы больше похожи на тигрицу. – Он бросил на нее внезапно посерьезневший взгляд. – Позавчера я ругал себя за то, что испугал вас, Гэбриэл.
– Я подумала, это звонят из больницы, – призналась она.
– А я, дурак, только потом сообразил.
– В следующий раз я не стану так беспокоиться.
– Тогда я буду звонить каждый вечер в десять – чтобы вы знали, что это я. Полагаю, у вас есть сотовый телефон?
– О да. На ночь я всегда беру его с собой в постель.
Адам одобрительно кивнул.
– Прекрасно. Звоните мне, если не сможете заснуть, – поболтаем.
Гэбриэл не могла себе представить, что будет звонить Адаму среди ночи по какой бы то ни было причине, разве что по самой крайней необходимости. Проехав еще полмили, они повернули на извилистую дорогу, которая тянулась между коротко подстриженными лужайками на подъезде к старинному дому с типичными для этой местности черными деревянными балками и белыми стенами. По просьбе Гэбриэл Адам остановил машину на некотором расстоянии от дома, чтобы она могла полюбоваться архитектурой «Пембридж-мэнор», в центральной части увенчанного колокольней поверх зубчатой линии небольших декоративных фронтонов.
– Какой сказочно красивый дом, – негромко сказала она.
– По словам мисс Скудамор, предпринимателю пришлось совершить чудеса, чтобы осуществить переделку дома с соблюдением всех инструкций и ограничений. Затраты оказались такими, что жить здесь могут позволить себе лишь самые богатые из престарелых.
При упоминании инструкций и ограничений глаза Гэбриэл потемнели. Сколько же денег выложил Адам, чтобы ее отец мог перестроить крышу дома в «Хэйуордз-Фарм»!
– А мисс Скудамор не против того, чтобы делить свой дом с другими людьми?
Адам пожал плечами.
– Мне показалось, она была готова на все, чтобы только дожить в своем фамильном доме.
– Я ее понимаю. Этот дом – просто прелесть. Но он слишком велик для одной пожилой женщины – представьте, во что обходится его содержание.
– Это еще одна причина, заставившая ее принять предложение предпринимателя. – Адам поговорил по интеркому, встроенному в столбы по обеим сторонам великолепных кованых ворот, которые открылись, пропустив его на подъездную дорожку.
– Жаль, что вы ничего мне не сказали. Я захватила бы коробку конфет или цветы, – с сожалением сказала Гэбриэл, когда он остановил машину перед парадной дверью.
– Мисс Скудамор любит шерри. – Адам достал с заднего сиденья сверток в подарочной упаковке. – Вот, можете вручить ей.
– Вы всегда такой организованный?
– Всегда, – с улыбкой подтвердил он и взял ее за руку.
Строгая молодая женщина впустила их в холл. Она представилась им как миссис Палмер, сестра-хозяйка, сказала, что мисс Скудамор их ожидает, проводила к красивой стойке, где они расписались в книге посетителей, и затем отправила по застланной толстой ковровой дорожкой лестнице на второй этаж.
Адам постучал в дверь, и через некоторое время ее открыла маленькая женщина, опиравшаяся на трость. На ней были бледно-сиреневая шелковая блузка и полотняная юбка, шею украшала нитка жемчуга, совершенно седые волосы были аккуратно уложены. Генриетта Скудамор приветливо улыбнулась и протянула свободную руку.
– Входите, входите!
– Добрый день. – Адам с непринужденной грацией поцеловал руку женщины. – Позвольте представить вам мисс Гэбриэл Бретт. Гэбриэл, это мисс Генриетта Скудамор из «Пембридж-мэнор».
– Как поживаете? – с улыбкой спросила Гэбриэл. – Очень любезно с вашей стороны было пригласить меня, мисс Скудамор. А это вам, возьмите, пожалуйста.
Мисс Скудамор радостно вскрикнула, принимая подарок.
– Вы очень добры! Спасибо, моя дорогая. – Она повела их через большую комнату, уставленную столиками и шкафчиками, о которых долгие годы заботились с тщанием и любовью. По стенам были развешаны картины. Послеполуденное солнце золотило волосы мисс Скудамор, пока она ковыляла к стулу с гобеленовой обивкой, придвинутому к окну в глубоком проеме. – Как вам нравится вид отсюда? Из-за больного бедра меня уговаривали выбрать комнаты на первом этаже, но я отказалась. Если уж будут установлены современные лифты, то почему бы не оставить себе самый лучший вид, открывающийся из дома?
– Но самый лучший вид – вот отсюда, – сказал Адам, подзывая Гэбриэл к боковому окну, откуда, был виден большой пруд.
– Мне трудно вообразить, чтобы вам когда-либо надоел какой-то из этих видов, мисс Скудамор, – произнесла Гэбриэл.
– Что верно, то верно. – Глаза Генриетты Скудамор, хотя и поблекшие, имели вполне различимый фиолетовый оттенок.
– Гэбриэл реставрирует картину, о которой я вам рассказывал, мисс Скудамор, – сказал Адам.
– Ах да, знаменитая потерянная картина. – Ее пальцы никак не могли справиться с упаковкой подарка. – Не поможете ли мне, Адам?
Значит, он уже просто Адам, подумала Гэбриэл, не удивляясь тому, что он обращается с мисс Скудамop как с очень симпатичной ему дамой. Генриетта Скудамор все еще сохраняла следы той красоты, которая в молодости была, должно быть, ослепительной.
Адам вынул бутылку из коробки и торжественно вручил ее мисс Скудамор.
– Очень сухое – потрясающе! – просияла она. – Благодарю вас, моя дорогая. Здесь подают только сладенькое вино, которое считают подходящим для старых развалин, так что спрячьте это вон в том шкафчике в углу.
Минуту спустя вошла миссис Палмер с подносом.
– Мисс Бретт разольет нам чай, – с улыбкой сказала Генриетта непререкаемым тоном и, как только дверь закрылась за несгибаемой спиной миссис Палмер, с облегчением выдохнула. – Она добрая, но очень уж чопорная и правильная!
– Мне почему-то кажется, – сказал Адам, – что к вам, мисс Генриетта, такие эпитеты никогда не были применимы.
– Конечно, нет. Когда я начала выезжать, то стала любимицей всего графства. Хотя ничего хорошего это мне не принесло. Женщинам у нас в семье редко везло в сердечных делах. Но это уже другая история.
– Я бы с удовольствием ее послушала, – сказала Гэбриэл, разливавшая чай.
– Если вы еще раз приедете ко мне, то и услышите. Разумеется, это наглый шантаж, но я безумно люблю гостей.
За второй чашкой чая мисс Скудамор благосклонно улыбнулась Адаму.
– Вы были очень терпеливы, мой дорогой, и будете вознаграждены. Ступайте вон к тому книжному шкафу и снимите с верхней полки лежащий там гроссбух.
Большая амбарная книга в кожаном переплете имела восхитительно древний вид.
– Это просто хозяйственные счета. – Мисс Скудамор улыбнулась с философским видом. – Когда вещи из моего дома отправлялись на аукцион, я кое-что, естественно, оставила себе. Картины, мебель, книги, что-то из фарфора и серебра. А также все содержимое сейфа. Когда я умру, пускай эти бумаги передадут в местный музей.
Адам с осторожностью перелистывал страницы, фиксировавшие подробности каждодневной жизни в «Пембридж-мэнор» в начале девятнадцатого века.
– Я не сразу нашла то, что вы хотели. Откройте 1821 год, ближе к концу года.
Глядя через плечо Адама, Гэбриэл пробегала глазами записи о хозяйственных расходах за этот период. А потом у нее от волнения перехватило дыхание: они обнаружили запись о выплате вознаграждения мистеру Синглтону за двойной портрет Генриетты и Летиции.
– Ну, это то, что вы искали? – спросила мисс Скудамор, лукаво улыбаясь.
– Определенно, – заверил ее Адам, торжествующе улыбнувшись в ответ. – Скоро я заработаю для вас кучу денег, мисс Генриетта.
– Я так не думаю.
Гэбриэл нахмурилась.
– Но, мисс Скудамор, если портрет, который я реставрирую, действительно принадлежит кисти Синглтона, то Адам сможет продать его для вас за много тысяч.
– Милое дитя, – ласково сказала мисс Скудамор, – Картина теперь не моя, она собственность Адама. Всегда считалось, что портрет уничтожили вскоре после того, как он был написан. Полагаю, что в определенном смысле так и было. Если Адам способен распознать нечто ценное под слоем краски и грязи, тo он вправе получить за это большие деньги.
– Но я не могу так поступить… – начал Адам.
– Картина принадлежит нашедшему, мой мальчик. Да и денег может быть не так уж много.
– Имя Синглтона хорошо известно в кругах, близких к искусству. И когда Гэбриэл поколдует над портретом, я ожидаю получить за него хорошую цену, – сказал Адам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15