Глава 3
Однако к утру сон, все-таки сморивший Кэтрин, расставил все по своим местам. Проснувшись, она решила, что ее реакция на Эдуардо Барросо если и не полностью плод ее воображения, то по меньшей мере просто навеяна той грустной историей, что он ей рассказал. При свете дня оказалось совсем легко поставить Эдуардо в ее уме и сердце на полагающееся ему место. Он брат Аны — больше ничего. Она не собирается терять рассудок, да еще из-за человека, который исчезнет из ее жизни сразу же после свадьбы Аны.
Надев ту же шелковую блузку, что и вчера вечером, но с белыми слаксами, она заплела волосы в нетугую косу и спустилась вниз, в sola, где обнаружила Эдуардо в голубой рубашке-поло и темно-синих брюках, в одиночестве ожидающего за столом, который был накрыт для двоих. Аны не было. Его глаза загорелись уже знакомым ей светом, когда он вскочил ей навстречу. И все. Теории Кэтрин относительно полагающихся каждому мест и здравого смысла тут же улетучились сквозь открытые утреннему солнышку двери веранды.
— Вот dia! — Он придержал для нее стул. — Хорошо спала, Кэтрин?
— Доброе утро. — Она развернула салфетку, надеясь, что улыбка ее не подведет. — Я спала прекрасно, пока меня не разбудили колокола церкви.
— А-а! Они часть здешней жизни, мы их даже не замечаем.
— Их звон для меня гораздо приятнее звука моего будильника, — заверила она его. — Ана что, все еще спит?
— Мы сходили на раннюю мессу, а потом я предложил ей вернуться в постель, чтобы ко дню свадьбы у нее был цветущий вид. — Он улыбнулся. — А еще, по правде говоря, я предвкушал возможность позавтракать вдвоем с тобой.
Кэтрин так обрадовалась этому признанию, что чуть не уронила кофейник, наливая ему кофе.
— Хочется, понимаешь, спросить тебя без свидетелей, каковы твои впечатления от моих вчерашних откровений, — продолжал он, принимая чашку.
Радость ее угасла.
— Я была всего лишь заинтригована. Если ты опасаешься какого-то неприятного осадка, то напрасно. — Кэтрин изобразила беззаботную улыбку. — Мое сходство с твоей Исабель — просто одно из невероятных совпадений, которые случаются в жизни. Предполагается, что у каждого где-то есть двойник, не так ли?
Наступила минутная пауза, во время которой он молча, внимательно, как будто не доверяя собственным глазам, изучал ее лицо.
— Разумеется. Ты, должно быть, права. Ночью я убеждал себя, что ошибся. Что ты не можешь быть настолько похожа на Исабель. И все же здесь, сейчас, в ярком свете дня, разительное сходство налицо.
Она нахмурилась.
— Тем не менее я надеюсь, что не обижу тебя, если попрошу относиться ко мне как к некой Кэтрин Уорд, а не как к роковому воплощению твоей умершей кузины.
Сузившиеся пай Эдуардо сверкнули холодным огнем:
— Говорить об Исабель вообще не в моих привычках. Глубоко сожалею, что обременил тебя упоминанием об этой истории.
И таким образом, на место поставили меня, подумала Кэтрин.
— Давай лучше забудем все это, ладно? Сегодня прекрасный день, ты не находишь?
— Ах, да! — Он развеселился. — Вы, англичане, любите поговорить о погоде.
— А вы принимаете свой благословенный климат как должное, — парировала она, намазывая маслом одну из булочек Фернанды.
— Может, ты бы предпочла горячий завтрак, по-английски? Только скажи!
Кэтрин отрицательно покачала головой, оглядывая уставленный деликатесами стол. Здесь была ветчина, нарезанная тончайшими ломтиками, фрукты, тосты, варенье и целая корзина нежнейших хрустящих булочек.
— Спасибо, но мне кажется, что для завтрака более чем достаточно. Обычно я вообще по утрам не ем.
— И напрасно. Начинать день лучше всего с хорошей еды.
— Моя мама не перестает повторять мне это, — смеясь, пожала плечами Кэтрин. — Возможно, если бы я начинала каждый день в подобном месте, с таким видом из окон, я бы завтракала только для того, чтобы получать удовольствие от обстановки.
— Насчет удовольствия согласен, — невозмутимо произнес он. — Но не от вида, к которому я привык с детства, а от такой очаровательной компании.
— Не потому, что я — вылитый портрет твоей Исабель?
На лицо Эдуардо мгновенно набежала тень отчуждения.
— Я полагал, что мы договорились забыть об Исабель. Но раз ты спрашиваешь… Нет, не поэтому. Ваши черты похожи, как будто их создал один и тот же мастер. Но у тебя более решительное лицо, Кэтрин. У Исабель не было такой твердости, да и чувственный изгиб твоей нижней губы…
Кэтрин вспыхнула.
— Пожалуйста! Ты меня смущаешь!
— Perdoeme . Я не хотел. — Он непринужденно сменил тему, спросив ее, чем бы она хотела заняться, когда появится Ана. — Может, прогуляться в Понталегре? Мне необходимо заглянуть ненадолго в Каса-дас-Камелиас, поговорить с Эльсой, экономкой, чтобы проверить, все ли готово к приему гостей. А потом я смогу пригласить тебя и Ану пообедать в ресторане. Если пожелаешь, — церемонно добавил он.
— С огромным удовольствием. Только, пожалуйста, не чувствуй себя обязанным. Я и сама могу отвезти Ану в Понталегре, чтобы не связывать тебя. Если пожелаешь, — эхом повторила она, смеясь.
Эдуардо протянул свою чашку, чтобы она подлила ему кофе.
— Сегодня воскресенье. Даже такому галернику, как я, причитается отдых. Вчера я вкалывал на поле как проклятый до тех пор, пока ты не приехала. Потом почти всю ночь разбирался в бумагах. Кроме того, ты у нас пробудешь так мало, что я требую лишь капельку твоего времени, Кэтрин.
— Требуешь?
— Время от времени мой английский меня подводит. — Его глаза смешливо заблестели. — Какое слово предпочла бы ты? Молю? Заслуживаю? Жажду?
Кэтрин с подозрением разглядывала его.
— Ты меня дразнишь. Как насчет самого простого — «прошу»?
— Perfeifo , — мягко сказал он с таким многозначительным блеском в глазах, что Кэтрин поспешно отвернулась.
— Когда Ана проснется?
— Quern sabe? — Он пожал плечами. — Пока она не появилась, может, посмотришь дом?
Комнаты, которые она еще не видела, были этажом ниже. Эдуардо показал Кэтрин, как переделали в спальни для него и Аны те помещения, где раньше хранилось вино, провел ее в огромную столовую с величественной старинной мебелью и оружием на стенах, а потом на кухню, где Фернанда слушала музыку по радио и чистила овощи. Она тепло поздоровалась и показала Кэтрин все свои нарядные владения, выложенные знакомым голубым, белым и желтым кафелем и увешанные пучками лука и чеснока, свисавшими с потолка вместе с сушеными травами и виноградом.
Предупредив Фернанду, чтобы не ждала их к обеду, Эдуардо проводил Кэтрин до лестницы и нахмурился, услышав, что она собирается прибрать свою комнату.
— Это может сделать Фернанда, — возразил он.
— Но вовсе не обязана. Я и сама способна заправить постель!
— Я не сомневаюсь, что ты способна на очень многое, Кэтрин. — Он со значением заглянул ей в глаза, улыбнулся, склонился в своем привычном легком поклоне и проводил ее взглядом, пока она бежала вверх по лестнице в башенку.
Глубоко задумавшись, Кэтрин застилала постель и наводила порядок в комнате. Она начинала сомневаться, правильно ли сделала, приняв приглашение Аны. Квинта-дас-Лагоас — восхитительный дом, и радость Аны от ее приезда очевидна, но не выйдет ничего хорошего, если она позволит себе слишком подружиться с братом Аны. Он представлялся ей человеком степенным и давно женатым.
Она ошиблась в своих представлениях, вдобавок еще Эдуардо оказался самым привлекательным из мужчин, каких ей доводилось до сих пор встречать. Но раз уж она приехала, надо ей быть начеку и сохранять в его присутствии холодную голову. Одной несчастной любви вполне достаточно на всю жизнь.
Кэтрин отвлеклась от своих мыслей только в машине, по дороге в Понталегре, куда ее вместе с Аной повез Эдуардо. Маленький очаровательный городок, расположенный большей своей частью на левом берегу реки, привел ее в восторг. Изящные старинные дома под видавшими виды темными крышами взбирались уступами на крутой берег. Каменные арки древнего моста, построенного еще римлянами, делили город на две половины. Эдуардо рассказывал, что за столетия в реку нанесло много ила, течение замедлилось, русло реки размыло, так что в средние века мост пришлось удлинять. Сейчас по обеим берегам тянулись широкие песчаные пляжи, древний мост оставили пешеходам, а для машин перекинули через реку современный, из бетона.
— А завтра, — сказала Ана, пока Эдуардо вез их по заполненным толпами отдыхающих улицам, — ты вообще не увидишь берегов — все будет усеяно тентами и палатками. Каждые десять дней здесь устраивается feira — ярмарка, одна из самых больших в стране.
Эдуардо согласно кивнул.
— Продавцы привозят товар со всей округи, так повелось еще с тринадцатого века. Сюда везут все — от скота до вышитых скатертей.
— Замечательно! С коровой, возможно, возникли бы трудности, но вот какой-нибудь красивой вышивке мама была бы рада… — У Кэтрин перехватило дыхание, когда Эдуардо беспечно повернул на вымощенную булыжником улицу, которая на первый взгляд поднималась совершенно отвесно.
— Спокойно! — с широкой улыбкой произнес он в ответ на ее полный ужаса вздох, но она смогла успокоиться лишь наверху, где улица расширялась в небольшую булыжную площадь перед внушительным длинным домом.
С улицы был виден только фасад с балконами, остальную же часть здания скрывали каменные стены сада. Эдуардо объяснил ей, что архитектура дома типична для Португалии семнадцатого века. Стены нижнего этажа были глухими, лишь несколько крошечных оконцев обрамляли арку главного входа. Вдоль всего верхнего этажа шел ряд французских окон, выходивших на отделанный витыми железными прутьями балкон, который как будто подпоясывал дом черной кружевной лентой.
— Добро пожаловать в Каса-дас-Камелиас! — церемонно объявил Эдуардо. Под аккомпанемент массивного дверного колокольца, звучно возвестившего об их прибытии, он провел Кэтрин в огромную сумрачную прихожую. Кэтрин вздрогнула от холода, проникавшего сквозь подошвы легких сандалий от массивных каменных плит. Вслед за Аной и Эдуардо она поспешила по гранитной лестнице вверх, на второй этаж.
— Мы живем здесь, — указала Ана на двойные двери, ведущие в коридор налево. — А спальни для гостей — направо.
Этот дом подавлял Кэтрин куда больше Квинта-дас-Лагоас. Она в благоговейном страхе смотрела на стены, увешанные ружьями, мушкетами, щитами и шлемами, на аккуратно сложенные в углах лестничной площадки ядра для пушек. Темные тяжелые шторы с уже знакомыми ей гербовыми вышивками закрывали окна. Огромные комнаты, соединенные между собой бесчисленными дубовыми дверями, были полны изысканной старинной мебели и objets d'art , а библиотека от пола до потолка заставлена книгами в кожаных переплетах — совершенно очевидно, старыми и очень ценными.
— Это была любимая комната мамы, — сказала Ана. — Папа работал за письменным столом, а мама вот здесь, на диване, вышивала. — Ана показала на вышитые панно на стенах. — Это все ее работы, те, что ты видела в Квинта, — тоже.
— У вашей мамы был настоящий талант! Эдуардо мрачно кивнул.
— Е verdade. Пойдем. Выпьем с Эльсой кофе в нашем маленьком уютном sala, который, вот увидишь, сильно отличается от всего этого зловещего великолепия.
Эльса оказалась пухленькой веселой женщиной в черном платье. Она вела хозяйство в Каса-дас-Камелиас с помощью двух молоденьких девушек из города. В отличие от Фернанды Эльсе не довелось обучаться у Лоры Дент. Тем не менее ее забавный английский позволил ей выразить свою радость в связи с приездом английской подруги Аны. Она подала им кофе в симпатичном маленьком sala, где стеклянные двери балкона были распахнуты навстречу восхитительному уединенному саду.
— Попозже ты посмотришь и сад, — пообещала Ана, склоняясь над подносом с кофе. — Что ты думаешь о Каса-дас-Камелиас?
Эдуардо не сводил испытующего взгляда с Кэтрин, пока она подыскивала подходящие слова.
— Дом тебе не понравился?
— Конечно, понравился! Разве могло быть иначе? Но я предпочитаю Квинта, — призналась она. — Это очень красивое здание, но оно больше похоже на музей, чем на дом.
— Для нас это наш дом, — просто ответила Ана.
Кэтрин, которая слишком хорошо это понимала, сочувственно усмехнулась.
— Тебе, должно быть, жизнь в Патни показалась весьма странной, когда тебя запихнули в крошечную квартирку, да еще вместе с четырьмя другими девушками, верно?
— Мне очень нравилось в Патни. — Ана бросила на брата лукавый взгляд. — Не забывай, что там никто мною не командовал!
— Очень скоро этим будет заниматься Карлос, — напомнил ей Эдуардо.
— Пусть только попробует! — Ана вскочила. — Мне нужно кое-что передать Эльсе от Фернанды. Corn licena, Кэтрин. — И она поспешила на кухню, оставив позади себя напряженное молчание.
— Мне жаль, что тебе не понравилось в Каса-дас-Камелиас, — вымолвил наконец Эдуардо. Кэтрин изумленно вскинула брови.
— Это не правда! Дом очень красив.
— Для меня он еще и тяжелая ноша, — нахмурился он. — Иногда мне кажется, что лучше бы я его после смерти Педро продал, как мне, кстати, советовали.
Совет, без сомнения, исходил от блистательно умной Антонии, подумала Кэтрин.
— Но я не смог этого сделать, — продолжал он. — Дом принадлежал моей семье целых два столетия. Я бы разбил сердце сестрам. Пришлось согласиться на единственный возможный выход — взять у правительства субсидию.
— Тебе жаль оставленной карьеры? Он пожал плечами.
— Бессмысленно жалеть о том, чего нельзя изменить.
Глаза Кэтрин наполнились таким сочувствием, что он просветлел лицом, надолго задержав на ней теплый взгляд темных, задумчиво сощуренных глаз.
— Что такое? — наконец не выдержала она.
— Извини. Просто ты так…
— …похожа на Исабель! — Кэтрин постаралась не отводить взгляда, и от его ответной улыбки ее бросило в жар.
Не спуская с нее глаз, он медленно поднялся и пересел к ней, на выцветший парчовый диван.
— Я собирался сказать, что ты так красива! Ты, — подчеркнул он. — Мисс Кэтрин Уорд из Англии, о которой я много слышал, но с которой до вчерашнего дня не встречался. И это меня поражает, потому что мне кажется, что я тебя очень хорошо знаю.
Она немного отодвинулась от него.
— Только из-за Исабель, — неловко пробормотала она.
— Забудем об Исабель. — Схватив ее ладонь, он поднес ее к губам, но Кэтрин вырвала руку, вскочила и отошла к окну.
— Я хотела бы забыть, но не могу! — срывающимся голосом сказала она, не оборачиваясь.
Казалось, в ней зазвенел каждый нерв, когда она услышала, как Эдуардо встал, подошел к ней сзади и остановился так близко, что она почувствовала тепло его тела сквозь тонкий шелк своей блузки, тепло его дыхания на шее.
Кэтрин стояла неподвижно, лишь сердце глухо колотилось в груди от мысли, что он ее сейчас обнимет. Но он вдруг, чертыхнувшись сквозь зубы, отскочил от нее — за секунду до появления Аны. Она влетела в комнату и объявила, что Эльса и слышать не хочет об обеде в ресторане и настаивает на том, чтобы пообедать дома.
— А пока она готовит, — предложила Ана, — мы можем показать тебе наш город.
— Нравится тебе такая мысль, Кэтрин? — спросил Эдуардо.
— Очень, — заверила она его, стараясь улыбкой прикрыть разочарование, вызванное неожиданным вторжением Аны.
Когда они пустились в путь по узкой мощеной улочке, Кэтрин льнула к Ане, твердо намереваясь держаться от Эдуардо подальше — настолько, насколько позволят приличия. Эдуардо бросал на нее косые взгляды, говорившие без слов, что он прекрасно понял ее намерения. Он показывал ей церкви и часовенки, башню, в которой когда-то была городская тюрьма и которую позже переделали в архив. Кэтрин зачарованно слушала, она и думать забыла о своем решении быть с ним поосмотрительней. Эдуардо объяснил, что каменные блоки, которые использовали для реставрации башни, обтесывали вручную, как и много веков назад.
— Но… разве это не бесполезная трата драгоценного времени? Ана рассмеялась.
— Мы здесь воспринимаем время совсем по-другому, querida.
Приятно было пройтись по платановой аллее вдоль берега реки. Кэтрин чувствовала себя на удивление легко и свободно даже среди толп народа, высыпавших из многочисленных церквей после окончания мессы. Кто-то просто возвращался домой пешком, наслаждаясь чудесной погодой, кто-то заворачивал по дороге в ресторан, а многие задерживались на чашку кофе в бесчисленных маленьких барах и кафе, встречавшихся на каждом шагу.
— Выпьем кофе на praca ?. — предложил Эдуардо, когда они уже повернули обратно. Однако Ана решительно покачала головой.
— У Эльсы уже наверняка готов обед, к тому же мы должны вернуться в Квинта не очень поздно, не забудь, сегодня с нами ужинает Карлос. Он горит желанием познакомиться с Кэтрин.
Эдуардо поддразнил ее, нежно проведя пальцем по щеке.
— Может, он тебя разлюбит, как только увидит твою прекрасную подругу.
— Вполне возможно, sem duvida, — безмятежно согласилась Ана.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17