— Надеюсь, вы пользуетесь кремом против загара, — заметил он небрежно, заводя мотор, и Джун немедля прикрыла сумкой обожженные солнцем колени.
— Разумеется, — огрызнулась она, хотя совершенно позабыла о подобной предосторожности. — Я же не настолько глупа.
— Зато я глуп, верно?
Джун покосилась на Анри и поспешно отвела взгляд.
— Я этого не сказала.
— И без слов ясно. — Он пожал плечами. — Хотел бы я знать, что наговорила обо мне Синтия, если я вызываю у вас стойкую неприязнь.
— Синтия не сказала о вас ни единого дурного слова. — Джун сглотнула, с трудом подбирая слова. — Если хотите знать, она считает, что вы… — Она помялась и выпалила:
— Само совершенство!
— Вот как?
— Да, именно так! — Джун посмотрела на собеседника, почти уверенная в том, что он ее попросту дразнит. — В чем дело, мсье? Неужели вы так любите комплименты, что хотите слышать их даже от меня?
Он коротко, невесело рассмеялся.
— Вы и впрямь очень откровенны, верно? И если дело вовсе не в Синтии, я могу сделать вывод, что вы отчего-то невзлюбили меня с первого взгляда. Я прав?
Прав ли он? Джун опустила глаза и принялась расправлять на коленях сумку, тщетно пытаясь найти подходящий ответ. Как объяснить Анри, почему он ей неприятен, и при этом не выдать секрет Синтии?
— Я вас совсем не знаю, мсье, — сказала она наконец и поежилась, когда заметила в глазах Анри недоверие. — Да, не знаю, — тверже повторила Джун, радуясь, что наконец-то нашла внятное и безопасное объяснение, — и не привыкла быть на короткой ноге с мужчинами, которых знаю только по слухам.
— По слухам? — Анри застонал. — Спаси меня Господь от женщин, судящих обо мне исключительно по слухам!
Теперь он уже откровенно насмехался, и Джун возликовала всем сердцем, увидев впереди ворота виллы «Лаура». Лишь теперь она осознала, что Анри опасен, что ее слишком сильно влечет к нему… Потому-то она и грубит, не в силах противиться этому влечению. Нет уж, лучше позаботиться о том, чтобы впредь у них не появлялась возможность оказаться наедине.
— Как бы то ни было, — продолжал Анри, и голос его стал мягким, почти бархатистым, мы легко можем это исправить.
Что исправить? — озадаченно подумала Джун, но тут же сообразила, что он имел в виду.
— По-моему, вы надо мной смеетесь, — сказала она и добавила удивленно, словно только сейчас заметила:
— О, да мы уже приехали!
— Погодите минутку.
Ладонь Анри легла на ее плечо, и Джун волей-неволей пришлось обернуться.
— В чем дело?
— Джун… — Анри произнес ее имя так, что все в ней затрепетало. — Поверьте, я над вами вовсе не смеюсь. Наши отношения с самого начала свернули на сложный путь…
— Ложный, — машинально поправила Джун и прикусила язык, залившись краской.
— Пусть ложный, — легко согласился он, и его пальцы, сильные, горячие, чуть сжали ее обнаженное плечо. — Словом.., вы неверно поняли мои намерения. Я хотел, чтобы мы стали друзьями. А разве вы не хотите?
Нет!
На секунду Джун показалось, что она выкрикнула это, — но нет, лицо Анри даже не дрогнуло, значит, ей удалось сдержаться.
— Ммм.., да, конечно, — пробормотала она, ломая голову, как бы половчее вывернуться и не навредить Синтии. — Быть может, когда мы все лучше узнаем друг друга…
— Синтию я знаю даже очень хорошо, — бесцеремонно перебил ее Анри. — И вам прекрасно известно, что я совсем не это имел в виду. Просто мне кажется, что мы могли бы иногда встречаться — только вы и я — и чтобы при этом вы не смотрели на меня, словно на злейшего врага. — Он помолчал, невесело усмехнулся. — Вы, похоже, не лучшего мнения о мужчинах? Что ж, я с удовольствием попытался бы вас переубедить.
Джун судорожно сглотнула.
— Вы ничего не знаете обо мне.
— Конечно, — легко согласился Анри, и в темных глазах его блеснул насмешливый огонек. — Что ж, я согласен с вашим предложением. Мы должны узнать друг друга получше. Это ведь нетрудно, правда?
Джун всем сердцем молилась, чтобы этот разговор наконец закончился, — не только ради себя самой, но и ради Синтии. Она не вполне была уверена, чего именно добивается Анри, но в любом случае он зашел слишком далеко, слишком.
— Послушайте, мне пора, — сказала она вслух, надеясь, что Синтия еще не вернулась домой, — не хватало только, чтобы она увидела их с балкона и вообразила черт знает что. — Спасибо, что подвезли меня… — Джун замялась. — Я и вправду очень устала. День был утомительным.
— Я бы мог отвезти вас в Сен-Тропе, — лениво обронил Анри, и, хотя он даже не шевельнулся, Джун почудилось вдруг, что его жаркие губы коснулись ее губ. — Вы еще не были в часовне святого Антония?
Отлично знаешь, что не была, сердито подумала она. В конце концов, я приехала во Францию всего лишь несколько дней назад!
— О, мне еще так много предстоит увидеть, — вежливо, но отчужденно отозвалась она. — А сейчас простите, мне действительно нужно…
— Я отвезу вас туда завтра, — перебил Анри, чего, впрочем, Джун ожидала. — Или послезавтра. Добраться туда нелегко, но, уверяю, вы не пожалеете.
— Не сомневаюсь, однако я еще не знаю, что планирует на уик-энд Синтия, — раздраженно буркнула Джун и, отстранив его руку, рывком распахнула дверцу машины. Благополучно оказавшись на тротуаре перед виллой «Лаура», она напоследок добавила:
— И вообще, я собираюсь взять напрокат машину. По-моему, так будет гораздо удобнее.., для всех.
Джун полагала, что после этих слов он сразу уедет, но просчиталась, забыв о прославленной французской галантности. Она и глазом не успела моргнуть, а Анри уже выбрался из машины и в два шага оказался рядом.
— Я провожу вас до квартиры.
Джун хотела возразить, но прикусила язычок, подозревая, что и так наговорила много лишнего. А потому она торопливо вошла во двор виллы, нырнула в арку и стала подниматься по длинной узкой лестнице. Джун скорее услышала, чем увидела, как старый привратник выглянул из своего закутка и уставился им вслед, но даже не удостоила его хотя бы кивком. До квартиры Синтии было два лестничных пролета, и Джун проскочила их, ни разу не замедлив шаг.
Только на втором этаже она осознала, что от усталости у нее подкашиваются ноги.
На счастье, она почти сразу выудила из сумки ключ, вставила его в замок и, цепляясь за дверную ручку, чтобы не упасть, наконец обернулась к своему провожатому.
— Еще раз большое спасибо, — поблагодарила она, отбросив косу за спину. — По крайней мере, у меня будет больше времени, чтобы приготовить ужин для Синтии. — Джун перевела дыхание и усилием воли продолжила:
— Если, конечно, она не собирается пойти куда-то с вами. Тогда я буду ужинать одна. Но все равно, я обязательно расскажу ей о вашей замечательной услуге.
— В самом деле? — переспросил Анри с полнейшим равнодушием. — Вот что я вам скажу: плюньте вы на Синтию, примите душ и отправляйтесь спать. Вы же совершенно измотаны, оттого и не можете справиться со своими чувствами. Только не оскорбляйте меня, притворяясь, будто всего лишь благодарны мне. Наши отношения, как бы кратки они ни были, зашли слишком далеко.
Глава 5
Поговорить подругам удалось только на следующий день.
Синтия позвонила и предупредила, что ее попросили поработать пару часов сверхурочно и приедет она поздно.
— Если устала, отправляйся спать, — великодушно предложила она, зная, что Джун ездила в Сен-Тропе. — Увидимся утром.
Утром, однако, Джун спала как сурок — полночи она не могла заснуть, со злостью вспоминая подробности своего разговора с Анри ле Брени, — и когда наконец вышла в гостиную, подруги уже не было.
Таким образом, разговор с Синтией откладывался примерно на сутки, к тому времени злость и досада Джун почти улеглись. Быть может, она и вправду приняла все чересчур близко к сердцу?
Анри из вежливости захотел оказать ей мелкую услугу — вот и все. Время стирает из памяти многие подробности, и теперь Джун почти не сомневалась, что сделала из мыши слона.
Синтия, выслушав ее, похоже, сочла, что все случившееся весьма характерно для Анри.
— Такой уж он человек, — объяснила она. — Увидел, что ты выбилась из сил, вот и решил помочь. Извини, если он тебе докучал, он ведь сделал это по доброте душевной.
Джун казалось, что «доброта душевная» и Анри ле Брени вряд ли совместимы, однако Синтия явно не склонна была развивать эту тему.
А у Джун не хватило духу сказать подруге, что Анри предлагал свозить ее в часовню святого Антония. Чего доброго, Синтия решила бы, что подруга пытается отбить у нее Анри, хотя на самом деле Джун ни к чему подобному не стремилась.
И все равно ночью Джун долго лежала без сна, тревожась, что Синтия совершает опасную ошибку. Почему она так уверена, что склонит Анри к браку только потому, что носит его дитя?
Чем больше Джун размышляла об этом человеке, тем тверже укреплялась во мнении, что его невозможно «склонить» к чему бы то ни было.
Вдруг он решит отказаться от ребенка и даже объявит Синтию лгуньей? А если анализ крови в конце концов и подтвердит его отцовство — кто позаботится о Синтии до родов?
Словом, с какой стороны ни взгляни, история эта нравилась Джун все меньше и меньше.
На месте Синтии она просто не сумела бы хладнокровно скрывать от Анри беременность. Да и есть в этой скрытности что-то.., недостойное.
Вот почему когда после ужина подруги сидели на балконе, попивая вино, Джун отважилась снова затронуть волнующую ее тему. Ей совсем не хотелось говорить об Анри, но должна же она в конце концов понять, какие побуждения движут Синтией!
— Когда.., когда ты узнала об этом? — спросила она.
Синтия ошарашенно уставилась на Джун. Она явно занята была совсем другими мыслями, и Джун, сообразив это, поспешно уточнила:
— Я имею в виду — когда ты узнала насчет ребенка?
Синтия пожала плечами и небрежно ответила:
— Не так давно. А тебе-то зачем это знать?
— Ну.., понятно зачем. — Джун смутилась. — То есть.., я просто гадала, когда же ты скажешь обо всем.., э-э… Анри.
Синтия одарила ее ироническим взглядом.
— Я ведь, кажется, уже говорила когда, — сухо заметила она. — Когда буду точно уверена, что старая графиня ничего не сможет со мной сделать.
— Но почему ты так уверена, что она станет настаивать на аборте? — не сдавалась Джун. — Она ведь католичка, а католики против абортов…
— Да что ты говоришь? — хмыкнула Синтия. — Если хочешь знать, эти аристократы на все готовы, только бы сохранить чистоту своей голубой крови. Уж поверь мне!
Джун обреченно вздохнула.
— И сколько же ты собираешься ждать? Два месяца, три, шесть? Как долго еще ты сумеешь скрывать свое положение? Ребенка-то никуда не спрячешь!
— А вот и ошибаешься! Я, помнится, читала про одну школьницу, которая ничегошеньки не подозревала, пока не начались роды.
— Ты не школьница, Синтия.
— Да, знаю. Но это не значит, что со мной не может случиться нечто подобное. Понять не могу, с чего ты задаешь мне все эти вопросы… — Она вдруг озабоченно нахмурилась. — Ты ведь ничего не сказала Анри?
— Конечно нет! — В душе Джун порадовалась, что может ответить на этот вопрос без малейшей запинки. — Просто.., тебе не кажется, что ему уже следует об этом знать? У тебя полный рабочий день, частые сверхурочные. Что, если Анри захочет, чтобы ты ушла с работы?
— А если не захочет? — насмешливо осведомилась Синтия и, подняв колено, с досадой потерла крохотную красную точку на коже. — Черт, какая-то тварь меня укусила! Пойдем-ка в дом.
Джун ушла с балкона без особой охоты. Насекомые ей не докучали, а ночной воздух был приятным и чувственно теплым. Сладко и густо пахли ночные цветы, и где-то совсем рядом наигрывали на скрипке. Из темноты доносились голоса, приглушенный смех — кто-то устраивал вечеринку. Впервые в жизни Джун всем сердцем пожалела, что некому в волшебную ночь назначить ей свидание, — такая беспечная, хмельная чувственность была разлита вокруг.
— Пойду-ка я баиньки, — объявила Синтия, когда Джун вошла в гостиную. Одним глотком она допила вино и со стуком поставила бокал на стол. — Ты не против, а? Прошлой ночью я почти не спала.
— Конечно нет! — торопливо солгала Джун, почти злясь на себя за то, что жалеет о решении Синтии.
Подруга ведь не виновата, что она, Джун, весь день безвылазно просидела дома. В конце концов, она приехала отдыхать. Почитает хорошую книжку и, быть может, тоже отправится спать пораньше.
— Джун собиралась принять душ сразу вслед за Синтией, но вот уже перестала литься вода в ванной, хлопнула дверь спальни, а Джун все сидела в кресле. Ее охватило странное, беспокойное нетерпение — непривычное, но вполне человеческое чувство. Ей отчаянно хотелось чего-то… Знать бы еще чего!
Выбравшись из кресла, Джун пересекла гостиную, вышла на балкон и облокотилась на чугунную балюстраду. Глубоко и ровно дыша, она пыталась усмирить странное возбуждение, но вместо этого чувственный аромат ночных цветов лишь сильнее опьянил ее. Быть может, в смеси запахов жасмина, жимолости и олеандра и впрямь таится какой-то загадочный наркотик?
А не выйти ли погулять? Сейчас не поздно и на улице пока полно народу. Если пройтись пешком до набережной, обратно можно будет вернуться на такси.
Эта идея нравилась Джун все больше. Почему бы и нет? — вновь и вновь спрашивала она себя.
Конечно, лучше бы отправиться на прогулку вместе с Синтией.., но можно обойтись и без нее.
Выпрямившись, Джун оглядела себя. Платье на тонких бретелях — черное, с ярким геометрическим узором — идеально подходило для вечерней прогулки, но все же она прихватила легкую шелковую шаль, чтобы набросить ее на плечи, если на набережной окажется чересчур свежо. Затем Джун поправила туго заплетенную косу — и вышла из квартиры, торопясь захлопнуть за собой дверь прежде, чем передумает.
Подошвы ее сандалий громко стучали по мраморным ступеням лестницы, но вряд ли кто-нибудь слышал этот стук. Похоже, сегодня вечером гостей не было только в квартире Синтии. Из всех дверей тянуло восхитительными ароматами, отчего у Джун даже разыгрался аппетит.
Она решила, что вправе угостить себя каким-нибудь приятным десертом. У французов принято ужинать позднее, чем у англичан, так что кафе наверняка еще открыты.
Старый привратник, как обычно, выглянул из своего закутка, чтобы поздороваться с Джун, — и нахмурился, увидев, что она одна.
— Мадемуазель Туайдел? — осведомился он, со значением поглядывая на лестницу, и Джун, подавив тяжелый вздох, знаками объяснила, что уходит одна.
— Нет, мадемуазель, нет!
Старик заволновался, жестами пытаясь объяснить, что его беспокоит.
— Со мной ничего не случится, — заверила Джун, но привратник явно не собирался сдаваться без боя.
Он все говорил, и в потоке слов Джун наконец различила слова «юнцы, мальчишки». Похоже, старик хотел предупредить ее об опасностях ночного города, но Джун, благодарная ему за заботу, все же упрямо сказала:
— Все в порядке. Я возьму такси. Такси.
Старик жестом, указал на свой закуток, где был телефон.
— Нет. — Джуи вздохнула. — Не надо. Все будет хорошо. Спасибо.
Волей-неволей привратник вынужден был уступить, но, когда Джун вышла в город, ей вопреки собственным заверениям стало не по себе. На улицах и впрямь было людно, но — как и предостерегал привратник — в толпе оказалось множество юнцов, которые восторженно таращились на Джун и даже оборачивались ей вслед, а кое-кто и зазывно чмокал губами. Джун упорно делала вид, что ее это не касается.
Не желая испытывать судьбу, она решила наведаться в то самое кафе, где побывала в первый день по приезде, и, лишь усевшись за столик, обнаружила, что обслуживает ее тот же самый молодой официант. Он тоже явно вспомнил Джун — еще бы, позабыть такую дылду!
— Как поживаете, мадемуазель?
Возликовав, что ее произвели в «мадемуазели», Джун невольно улыбнулась.
— Хорошо, спасибо, — ответила она, гордая тем, что может поддержать беседу на французском.
Официант расплылся в улыбке.
— Замечательно. Что мадемуазель желает?
— Ммм.., капуччино, — неуверенно предположила Джун.
— Капуччино? — Официант блеснул крупными белоснежными зубами. Губы у него были толстые, как у негра. — Хорошо, мадемуазель.
Джун облегченно вздохнула, когда парень отправился выполнять ее заказ. Увы, он вернулся слишком быстро. Ставя на стол чашку с кофе, он наклонился и вкрадчиво прошептал:
— Красивая мадемуазель.
Тут только Джун поняла: юноша решил, что она пришла в кафе ради него.
Официант между тем что-то лопотал вполголоса по-французски. Увидев, что «мадемуазель» не понимает, он перешел на ломаный английский и сообщил, что закончит работу в десять часов.
Сейчас было почти десять, и Джун едва удержалась, чтобы не поддаться панике. Не так-то легко дать отпор наглецу, если почти не знаешь языка, на котором он говорит.
— Извините, — пробормотала она, уставясь в чашку. — Боюсь, что вы ошиблись.
Парень, однако, и не думал уходить.
— Увидимся позже, да? — не отступал он, как бы невзначай поглаживая плечо Джун.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16