Или нет сил, с тревогой подумала Алисия. О Боже, ничего удивительного, что его отец совсем отчаялся. Он потерял надежду достучаться до сына. Но с чего он взял, что это удастся ей, Алисии?
Тем временем Люсьен повернулся и ушел.
Алисия поставила рюкзак на стол и неуверенно осмотрелась. Справа находится комната, на которую указал Пьер, когда говорил, что горничная оставила ей еду. Но есть Алисии не хотелось. Конечно, можно поискать Пьера. Он наверняка где-то поблизости и ждет распоряжения отвезти ее либо в palais, либо в аэропорт. Но уехать она не может. Почему-то месье Жозеф считает, что она может повлиять на Люсьена. Необходимо попытаться еще раз.
Она сделала глубокий вдох, взялась за перила и начала подниматься по лестнице. Путь освещали крошечные лампочки в потолке; на первой лестничной площадке стоял внушительный торшер. Ступеньки вели на третий этаж, но она помнила, что Люсьен туда не поднимался. Он пересек площадку и исчез в одном из парных коридоров. Она немного поколебалась и выбрала левый.
Этот коридор освещался лампами, которые подсвечивали висевшие на стенах картины. То были не мрачные старинные портреты, украшавшие коридоры Монмуссо, а современные пейзажи, на одном из которых был изображен palais.
Но Алисия знала, что пользуется картинами как возможностью отвлечься. Толстые подошвы ее ботинок скрипели по мозаичному полу, хлопковая юбка до лодыжек и футболка, надетые утром на работу, разительно не сочетались с этой обстановкой. Нужно было заехать домой и переодеться, ни с того ни с сего подумала она. Но де Грасси-старший заразил ее своей тревогой за судьбу сына.
В конце коридора виднелась распахнутая настежь двустворчатая дверь. Алисия быстро прошла по яркому ковру, краски которого приглушал полумрак, и остановилась у входа в просторную гостиную. На бледно окрашенных стенах висели гобелены ручной работы; по бокам от камина из белого камня стояли пухлые бежевые диваны и кожаные кресла. На диванах, креслах и даже на огромном ковре с бахромой валялось множество подушек. Именно подушки придавали этой комнате тепло, уют и неповторимость.
Однако взгляд Алисии привлек мужчина, стоявший на балконе. Как и лестница, комната была освещена несколькими светильниками; в высоких окнах виднелось звездное небо, которое напоминало темное покрывало, украшенное серебряным полумесяцем.
Люсьен не видел ее. Он считал, что Алисия еще внизу, что она готовится к отъезду. Может быть, балкон выходит на фасад? Но надеяться на это глупо. Даже если Люсьен собрался проследить за ее отъездом, это вовсе не значит, что он хочет, чтобы она осталась.
Алисия не знала, как ей быть. То, что она посмела войти сюда, может быть расценено как непозволительная вольность. Он не приглашал ее. Наоборот, ясно дал понять, что ей здесь нечего делать. Так почему же она не хочет смириться с поражением?
Потому что не может.
Как бы больно ей ни было, она обязана попытаться поговорить с ним. Привести его в чувство, упрямо подумала Алисия. Если его депрессия имеет отношение к Бертрану, к тому, что она столько лет скрывала от него сына, нужно что-то с этим сделать. Даже если для этого придется надолго оставить мальчика в Монмуссо.
О Боже, какая же она дура! А вдруг Люсьен и его отец составили хитроумный заговор, чтобы получить власть над ее сыном?
Однако она тут же отвергла эту мысль. Никакого заговора не было. Люсьен выглядит совсем больным. Неужели его травмы были такими тяжелыми? Неужели он так и не поделится с ней?
– Ступай, Пьер, – по-французски сказал Люсьен.
Он принял ее за дворецкого. Нужно назвать себя.
– Это я, – негромко сказала она.
Люсьен резко повернулся и покачнулся. Алисия тут же устремилась вперед и обхватила его за талию.
– К тебе это относится тоже, – резко ответил он.
Алисия шумно выдохнула.
– Это не очень-то вежливо. Я всегда думала, что французы гордятся своей учтивостью. Впрочем, вам, де Грасси, законы не писаны.
Глаза Люсьена были прикрыты веками, и Алисия не могла понять их выражение, но его ноздри раздулись.
– Пусть будет так, – спустя мгновение сказал он. – Теперь ты уедешь?
Алисия покачала головой.
– Не могу.
– Почему? Пьер вызовет тебе Жана. Или, если предпочитаешь, такси. Здесь у нас есть телефоны.
– Люсьен…
Он тяжело вздохнул, отпустил перила балкона и вернулся в гостиную.
– Ты решила настоять на своем, верно? – угрюмо спросил он. – Почему? Почему ты здесь? Какое тебе дело до того, что я получил пустяковую травму и несколько дней провел в больнице?
– Это не было пустяковой травмой! – тут же возразила Алисия, но Люсьен только покачал головой.
– Было. – Он закатал рукав свитера и показал шрам на предплечье. – Вот, смотри, все прошло. У Шарля за долгие годы накопилось множество таких отметин, но его родные не впадают в панику от одного вида крови.
При мысли о том, какую боль вытерпел Люсьен, пока до него не добралась «скорая помощь», у Алисии сжалось сердце.
– Это… это не единственная твоя рана, – возразила она. – Я знаю, что тебе делали переливание крови.
– О Боже! – Люсьен прислонился к дивану, и у Алисии сложилось впечатление, что иначе он рухнул бы на пол. – Алисия, я не собираюсь показывать тебе другие повреждения. – Он саркастически фыркнул. – Похоже, старик заманил тебя в ловушку, заставив почувствовать свою вину.
– Нет. – Она против воли прижалась к нему, хотя заметила, что это движение заставило его напрячься. – Ох, Люсьен, я так испугалась за тебя!
– Что? – У него искривились губы. – И это говорит женщина, которая предпочла убежать от меня, лишь бы не признаваться в своем маленьком обмане? Алисия, впредь будь осторожнее. Вино может развязать язык любому.
– Я никуда не убегала! – сердито возразила Алисия. – Ты сам сбежал от меня!
– Я? – Люсьен мгновение смотрел на нее, а потом покачал головой. – Нет, Алисия, я не убегал. Да, признаю: когда ты сказала, что Бертран мой сын, я обрадовался необходимости поехать в Марсель за отцом. Мне требовалось какое-то время, чтобы привыкнуть к этой мысли. Но я никуда не убегал.
Алисия вздрогнула.
– А восемь лет назад? – Ее лицо исказилось от боли.
– Восемь лет назад, – горько повторил он. – Ты никогда не позволишь мне забыть об этом, правда, малышка? – Выражение было ласковым, но в голосе Люсьена не осталось и намека на нежность. – Помнишь, однажды ты спросила меня, что я сказал Жюлю? Как ни странно, ничего. – Он покачал головой. – Алисия, я совершил ошибку. Ужасную ошибку. Признаю это. И буду расплачиваться за нее вечно.
– Ты так не думаешь…
Люсьен наклонил голову и устало пригладил волосы. Она машинально отметила, что ему пора стричься. Потом он поднял голову и посмотрел ей в глаза.
– Думаю, – ответил он. – Но говорить об этом – значит тешить твое самолюбие. – Тон Люсьена стал резким. – Если бы отец не сказал тебе о несчастном случае, ты сюда не приехала бы. Что он тебе наплел? Намекнул, что я на пороге смерти? Не вижу другой причины, которая могла бы привести тебя сюда.
– Я хотела видеть тебя! – вырвалось у Алисии. – А ты прекрасно знаешь, почему я улетела в Англию! Ты не присутствовал при моей беседе с твоим отцом, но знал, о чем пойдет речь. Ты хотел, чтобы Бертран остался здесь. Только это, и больше ничего. Так было еще до того, как ты узнал, что он твой сын. Разве я могла увезти Бертрана в Англию, если для твоего отца это было единственной возможностью узнать внука? Люсьен, я не бессердечная. Кроме того, – она испустила тяжелый вздох, – Бертран сам хотел этого.
– Тогда почему ты не осталась с ним?
– У меня есть работа! – тут же воскликнула Алисия. – Я не могу задерживаться только потому, что мне так хочется!
– Но твой отпуск еще не закончился, – возразил Люсьен, оттолкнувшись от дивана. – У тебя не хватило смелости даже на то, чтобы попрощаться со мной.
– Тебя здесь не было, – принялась оправдываться Алисия. – Мне сказали, что ты уехал в Марсель по делам отца. Я ждала. Честное слово. – Тут у Люсьена вытянулось лицо. – Но шел день за днем, а ты не возвращался.
– Я почти верю тебе.
– Почти? – воскликнула она. – Это правда!
– Тогда почему ты сказала Бертрану, что вернуться к собственному отцу для тебя важнее, чем ждать моего возвращения?
– Я… я этого не говорила… – И все же нечто подобное она сказала. Нечто такое, что заставило Бертрана начать оправдывать ее. Последствия были катастрофическими.
– Но потом ты передумала, – горько промолвил Люсьен. – И сказала Бертрану, что больше не хочешь меня видеть. Зачем отрицать?
– Потому что это неправда! – порывисто бросила Алисия. – О Боже, Люсьен, неужели ты мог поверить этому? После того… после того как я сказала тебе…
– Что Бертран мой сын? – Его тон был резким. – Что я не только соблазнил тебя, но и заставил семь лет заботиться о моем ребенке?
– Все было не так, – возразила Алисия. – Как ты думаешь, почему я сказала тебе об этом? Не потому, что была должна. А потому, что хотела.
– Хотела помучить меня?
– Нет! – Алисия долго смотрела в смуглое лицо Люсьена, потом приняла решение, шагнула вперед и прильнула к его губам. – Вот… вот почему, – срывающимся голосом добавила она. – Теперь ты мне поверишь?
Но Люсьен не пошевелился.
– Думаю, ты пожалеешь о своей порывистости, – хрипло произнес он. – Однако я вынужден признать, что у тебя есть совесть. Только и всего.
Алисия покачала головой.
– Ты ошибаешься.
– Серьезно? – Люсьен тяжело вздохнул. – Что ты хочешь этим сказать? Что случившееся восемь лет назад имеет для тебя значение?
Алисия замешкалась.
– Ты сам знаешь, что это так.
– Правда? – Он отвернулся и тихо добавил: – Однако это не помешало тебе выйти за моего брата.
– Да, – кивнула она.
Лицо Люсьена исказилось.
– Как ты могла?
Алисия на мгновение закрыла глаза.
– Я пыталась сказать Жюлю, что не могу выйти за него. Честное слово, – без всякого выражения промолвила она. – Но он не хотел слушать. Сказал, что, если я откажу ему, это будет для него унижением и докажет тебе и всем остальным членам семьи, будто я хотела выйти за него только из-за его богатства. – Она подняла веки и увидела, что Люсьен следит за ней темными немигающими глазами. – Это правда. Неужели ты не можешь понять, что я чувствовала? Люсьен, мне было девятнадцать лет. Я была в шоке. А ты… ты уехал. Я не знала, что делать.
– Ты должна была ненавидеть меня, – резко ответил он.
– Ты не понимаешь, – снова сказала она. – Жюль любил меня. А я его. Я еще не знала, что ношу твоего ребенка. И просто хотела поступить правильно. Я… я поклялась себе, что буду ему хорошей женой, и… и так оно и было бы. Но потом произошел несчастный случай. Жюль так и не узнал о том, что было между нами. Наверное, я надеялась, что он этого и не узнает. Но что это случится не так. Совсем не так.
– А если бы мы встретились снова? – горько спросил Люсьен, заставив ее отвернуться.
– Я… не могу ответить на этот вопрос, – срывающимся голосом произнесла Алисия и спотыкаясь пошла к двери.
Но так и не добралась до нее. Не успела она сделать и трех шагов, как Люсьен схватил, ее сзади и прижал спиной к себе. Потом он наклонил голову, прижался губами к ее шее, и Алисия ощутила прикосновение его небритой щеки.
– Прости, – простонал он. – Я так виноват перед тобой. Ты простишь меня?
Алисия закинула голову, прижалась к плечу Люсьена и обхватила руками его руки.
– Тут… тут нечего прощать.
– Есть, – возразил он, поворачивая Алисию лицом к себе и обнимая ее ладонями за щеки. – Я был глупцом. Высокомерным глупцом. Я не имел права требовать от тебя объяснений, если мое собственное поведение не выдерживало никакой критики.
– Ох, Люсьен…
В глазах Алисии стояли слезы, но он не позволил ей утешить себя.
– Дай мне закончить, – сказал он, и Алисия ощутила, что его бросило в дрожь. – Я говорил тебе, что восемь лет назад, совершил ужасную ошибку. Так оно и было. Но ошибка заключалась не в том, что я лег с тобой в постель. – Он провел пальцами по ее щекам. – А в том, что я отпустил тебя.
Алисия уставилась на него.
– Люсьен…
– Это правда. Именно это я имел в виду, когда говорил, что расплачиваюсь за эту ошибку до сих пор. – У него искривились губы. – О, я пытался отрицать это. Пытался забыть и продолжать жить, но это не помогало. Я так и не женился и до получения письма Бертрана не верил, что снова увижу тебя.
– Люсьен…
– Нет, выслушай меня, малышка. Я хочу сказать, что почувствовал, когда увидел тебя в Сент-Обене. До тех пор я надеялся, что у меня есть другая причина сопротивляться попыткам отца найти мне жену. Но когда я увидел тебя, увидел пламя в твоих глазах… – Он судорожно вздохнул. – О Боже, Алисия, ты должна была знать, что я чувствовал!
– Нет. – Она покачала головой. – Я видела только одно: твое потрясение при виде Бертрана.
– Ах! – Он наклонил голову и прижался лбом к ее лбу. – Да, это было потрясение. И причина моей лютой зависти.
– Зависти?
– Я думал, что Бертран сын Жюля, – сухо напомнил он. – Я был эгоистом и пожалел, что этот ребенок не мой.
Алисия подняла руки и положила их на плечи Люсьена.
– Он твой, – просто сказала она. – Теперь ты это знаешь.
– Да, знаю. – Он сделал паузу. – Но когда я вернулся из Марселя и узнал, что ты улетела… – Он резко отвернулся. – Извини, но мне нужно сесть…
– Ох, Люсьен! – Внезапно обо всем догадавшись, Алисия обняла его за талию и повела к ближайшему дивану. Потом усадила Люсьена, опустилась рядом и прижалась к нему бедром.
– Извини, – снова сказал Люсьен, когда Алисия погладила его по влажному лбу. – Наверное, ты считаешь меня ни на что не годным.
– Разве любовь – это преступление? – нежно спросила она и, наклонившись, поцеловала его в губы. – Ох, Люсьен, почему ты так долго молчал?
– Я хотел сказать. – В темных глазах Люсьена горела страсть. Силы возвращались к нему с каждой секундой. Он обнял Алисию за плечи и прижал к груди. – Но когда я вернулся из Марселя, тебя уже не было.
– Но ведь есть телефоны, – напомнила ему она.
Люсьен крепко зажмурился, как будто заново вспоминал свои мучения.
– Есть, – подтвердил он. – Но дело в том, что я горд и не хотел снова подвергать себя унижению.
– Снова?
– Да. После нашего разговора в коридоре и у тебя в спальне я не мог смириться с тем, что ты продолжаешь сомневаться в моих чувствах. А когда я вернулся и Бертран передал мне твои слова… Отец говорил, что пытался убедить тебя остаться до конца отпуска, но что ты твердо решила лететь.
– Этого не было.
– Теперь я это знаю. – Люсьен скорчил гримасу. – И понимаю, почему он отослал меня по своим делам, не дав закончить мои собственные. Я знал, что должен был поговорить с тобой, но убедил себя, что успею сделать это, когда вернусь. Однако тебя уже не было, и после этого моя жизнь пошла вкривь и вкось.
Алисия застонала.
– Должно быть, он раскаялся.
– О да! – саркастически ответил Люсьен. – Он никогда бы не полетел за тобой, если бы не чувствовал своей ответственности за случившееся.
– Он сказал, что ты вошел в загон, где держали свирепого быка. И намекнул, что ты сделал это нарочно.
Люсьен прикоснулся к ее щеке.
– Это было настоящее безумие.
– Тогда зачем ты это сделал?
– Я не подумал об этом, – с сердцем ответил он. – Мой ум был занят другим. Нет, я сделал это не нарочно, но после твоего отъезда мне было на все наплевать.
– Ох, Люсьен!
– Ну вот… – горько улыбнувшись, сказал он, – это я сам поймал тебя в ловушку и заставил ощутить чувство вины. Что ты на это скажешь?
Алисия смотрела на его губы и вспоминала, как нежно они прикасались к ее коже.
– А что я должна сказать? – наконец спросила она.
Люсьен со стоном откинулся на подушки и привлек ее к себе. Его губы нашли рот Алисии и прильнули к нему так страстно, что о сопротивлении не могло быть и речи. Алисия негромко вскрикнула и отдалась на волю этим волшебным губам…
***
Спустя три недели Люсьен и Алисия обвенчались в маленькой церкви поместья Монмуссо. Хотя Алисия была счастлива, она невольно сравнивала эту свадьбу и церемонию ее гражданского бракосочетания с Жюлем. Теперь на ритуале присутствовала вся семья де Грасси. Конечно, на свадьбе была и Франсуаза. Если бы она не явилась на праздник, где собрались представители всех здешних знатных семейств, это сочли бы вопиющим нарушением этикета.
Дни, предшествовавшие свадьбе, были настоящим раем. Хотя родители ждали, что они вернутся в palais, но Люсьен и Алисия предпочли остаться в его доме. Сначала Алисия думала, что это будет увертюра к медовому месяцу, и обрадовалась, когда Люсьен решил, что они – конечно, вместе с Бертраном – будут жить там и после свадьбы.
Алисия была очень красивой невестой. Платье с высоким воротником и длинными рукавами делало ее трогательно беззащитной. Люсьен говорил, что она выглядит такой же девственницей, как восемь лет назад, и Алисии призналась, что с того вечера, когда она зачала Бертрана, у нее не было ни одного мужчины.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16