Аннотация
Сын французского аристократа Жюль де Грасси влюбляется в англичанку Алисию Ормсби и собирается на ней жениться. Отец юноши, шокированный этим решением, посылает в Лондон своего старшего сына Люсьена, чтобы тот во что бы то ни стало предотвратил брак брата с безродной и небогатой девушкой. Люсьен соблазняет Алисию, которая оказалась девственницей, и, ничего не сказав брату, возвращается домой. Вскоре семья получает известие, что Жюль погиб в автокатастрофе.
Прошло восемь лет, и судьба вновь сталкивает Люсьена и Алисию. Она отчаянно желает ненавидеть Люсьена, который разрушил ее жизнь, но с ужасом чувствует, что в сердце у нее нет ненависти, а есть другое чувство, очень похожее на любовь…
Мэхелия Айзекс
Сила твоих чар
1
Алисия стояла, прикрыв глаза от солнца, и следила за сыном, барахтавшимся в море. Бертран подружился с мальчиком из Германии, тоже жившим в пансионе, и последние два часа они соревновались в плавании на надувных досках, взятых напрокат у смотрителя пляжа. Эта бухта была идеальным местом для детей, и все же Алисию одолевали дурные предчувствия.
Шел пятый час дня, и у Алисии покалывало кожу, несмотря на толстый слой защитного крема. За три дня привыкнуть к здешнему солнцу было невозможно, и, хотя ее кожа уже слегка потеряла чувствительность, рисковать не стоило.
Смуглый Бертран подобных трудностей не испытывал. Солнце ему ничуть не вредило. С такими предками это немудрено, кисло подумала Алисия. Семь лет, прожитых на севере, не в состоянии изменить наследственность.
Самой Алисии рассчитывать на загар не приходилось. В зависимости от обстоятельств ее бледная кожа становилась то розовой, то красной, но светлела сразу же, как только оказывалась в тени. Спасибо и на том, что у Алисии не было веснушек, хотя ее пышные кудрявые волосы были краснее меди.
Она осмотрелась по сторонам и заметила, что пляж быстро пустеет. Большинство возвращались в гостиницы и пансионы, и Алисия знаком показала сыну, что им тоже пора идти. (На пляже находились по преимуществу отдыхающие, которым сейчас не терпелось принять прохладный душ и переодеться к вечерней трапезе.)
Из-за Бертрана Алисии приходилось есть раньше обычного. Англичане часто обедают в девять, а то и в десять вечера, но, поскольку Бертран неизменно вставал на рассвете, к десяти часам Алисия обычно валилась с ног.
Однако есть в кафе под открытым небом или в маленьком баре на площади было приятно, и Алисия уже предвкушала бокал вина, который обычно сопровождал трапезу.
Ну и что? В конце концов, я в отпуске, подумала она, нагибаясь за пляжной сумкой и полотенцами. Бог свидетель, прошло много лет, прежде чем она решилась отдохнуть на юге Франции.
Алисия выпрямилась и еще раз осмотрела пляж. Хотя отсюда до Монмуссо был час езды, она не могла избавиться от плохого предчувствия. Это была территория де Грасси.
Нельзя сказать, что она боялась увидеть кого-нибудь из них. Никто из де Грасси не знал об их приезде, а вероятность случайного совпадения была ничтожной.
И все же когда Бертран снова попросил отвезти его на каникулы во Францию, Алисия насторожилась. Впервые он сделал это лет в пять-шесть. Тогда отвлечь мальчика было легко, но в этом году он твердо стоял на своем. Алисия сказала себе, что Франция велика, и смирилась.
Она слегка насторожилась, когда Бертран выбрал побережье Средиземного моря. Впрочем, в таком выборе не было ничего удивительного: путеводитель вовсю расписывал местные красоты. Не желая вызывать новые вопросы, Алисия махнула рукой и заказала места в пансионе. Ее страхи не оправдались: никого из соседей не интересовало, кто они такие и откуда приехали. В конце концов, Сент-Обен не Марсель. Здесь им нечего бояться.
Конечно, отец Алисии был убежден, что она рехнулась. Впрочем, мистер Ормсби настаивал и на том, чтобы Бертрану не рассказывали о его отце-французе. Алисия пожимала плечами. Фамилия Бертрана говорила сама за себя. И только теперь, когда мальчик стал старше, она поняла, что отец, возможно, был прав.
Слава Богу, пока что это не страшно, подумала Алисия. Бертран подбежал к матери и обрызгал ее водой. Курт шел следом. Алисия улыбнулась маленькому немцу. Его родителям нужно было съездить в город, но мальчику так хотелось остаться с Бертраном, что Алисия согласилась присмотреть за ним. Мальчик был славный и куда более послушный, чем ее сын.
Ничего удивительного…
Алисия осеклась. Она не собиралась вспоминать о крови Бертрана, в которой бушевали гены гордого рода. Но не думать об этом было трудно. Стоило посмотреть на мальчика, как она ощущала укол горечи. Впрочем, за прошедшие годы Алисия научилась с ней справляться.
Она не могла представить себе жизни без Бертрана. Алисия всегда боялась того, что в один прекрасный день де Грасси про него узнают, но за семь лет этот страх утих. Когда Бертран станет совершеннолетним и сможет сам принимать решения, она расскажет ему об отце. Но до этого еще далеко.
– Нам обязательно надо идти? – Бертран взял полотенце и стал энергично растирать волосы.
Алисия улыбнулась, протянула Курту другое полотенце и только потом ответила:
– Боюсь, что да. Уже поздно. Разве ты не заметил? На пляже почти никого не осталось.
Бертран скорчил гримасу.
– Ну и что? – Он выгнул бровь, и Алисия невольно вспомнила властное лицо его отца.
– То, что нам пора возвращаться в пансион, – резко сказала она, но тут же подавила досаду. Бертран тут ни при чем.
– Сегодня был чудесный день, миссис де Грасси, – сказал Курт. Он говорил по-английски едва ли не лучше Бертрана. – Вы были очень добры, позволив мне остаться.
– Нет проблем, – ответила Алисия, помогая сыну надеть шорты. – Мы были рады тебе. Правда, Бертран?
– Что? Ах да. – Бертран улыбнулся, и они с Куртом хлопнули друг друга по плечу. – Мне нравится доказывать ему, что в воде он полный олух.
– Олух? Что это значит? – спросил Курт, но тут же улыбнулся, поняв, что над ним подшучивают. – Сам ты олух. Я мог бы обозвать тебя и похуже, если бы здесь не было твоей мамы.
– Слабо тебе! – поддразнил его Бертран, толкнул Курта и побежал вперед.
Курт погнался за ним. Вскоре они упали на песок и начали бороться, ничуть не заботясь о чистоте одежды.
Алисия вздохнула, вернула надувные доски смотрителю пляжа и пошла за мальчиками. Ее просторная юбка длиной до лодыжек также испытала на себе влияние песка и воды. Она накинула на саднившие плечи полотенце и начала взбираться на холм.
Мальчики шли впереди. Бертран был выше, быстрее и красивее. Алисия догадывалась, что с возрастом он станет завзятым сердцеедом. Иными словами, пойдет в отца…
Пансион «Бельвю» располагался на самой вершине холма. Это было здание с безукоризненно белым фасадом и узкими окнами, прикрытыми полосатыми маркизами. Алисии здесь нравилось. Хозяин, месье Ларусс, был очень симпатичным человеком и делал все, чтобы доставить гостям удовольствие.
Заметив стоявший у пансиона маленький «опель», Алисия облегченно вздохнула. Это означало, что родители Курта уже вернулись. Более того, герр Риккерт стоял в дверях пансиона и высматривал сына. Курт припустился к отцу.
– Дуракам счастье, – с завистью пробормотал Бертран, заставив Алисию вздрогнуть.
– Что ты сказал?
– Что Курту повезло. У него есть отец, – ворчливо объяснил Бертран. А затем добавил, не дав матери открыть рта: – Надо проверить, нет ли нам писем.
– Писем? – Алисия захлопала глазами. – С какой стати? Кто нам будет писать? С дедушкой мы говорили по телефону только вчера.
Бертран пожал плечами.
– Не знаю, – не слишком убедительно сказал он, и по спине Алисии побежали мурашки. Но тут подошел герр Риккерт и отвлек ее. – Спасибо, что присмотрели за Куртом, мадам де Грасси, – сказал немец, одобрительно осматривая ее стройную фигуру и влажную юбку. – Он хорошо себя вел?
– Замечательно, – быстро ответила Алисия. В глазах герр Риккерта действительно блеснуло вожделение или это ей только показалось? – А вы как съездили?
– Это было очень… поучительно, – кивнул мужчина. – Мы посетили множество дворцов и музеев. Сомневаюсь, что это пришлось бы по вкусу Курту.
Алисия заставила себя улыбнуться.
– Наверное, вы правы, – согласилась она. – Думаю, Бертран тоже не заинтересовался бы памятниками архитектуры.
– Нет, заинтересовался бы! – возразил ее сын, но герр Риккерт не стал слушать мальчика.
– А знаете, ваша фамилия здесь в большой чести, – непринужденно сказал он. – В путеводителях говорится, что семья де Грасси славится не только своими креплеными винами, но и великолепным крупным рогатым скотом, который разводят в их имении к северу отсюда. Они вам не родня, миссис де Грасси?
– Нет, – быстро ответила Алисия, заметив, что Бертран внимательно прислушивается к словам немца. Выпитая днем содовая подступила к ее горлу.
Тут на пороге пансиона появился мужчина, и от ее лица отхлынула кровь. Алисия инстинктивно вцепилась в плечо Бертрана. Мальчик что-то проворчал, но она его не услышала. Этого не может быть, подумала она. Но зрение ее не обманывало. В дверях стоял Люсьен де Грасси. В его холодных темных глазах читались удовлетворение и презрение.
О Боже, как он узнал? Их здешнего адреса не знает никто, кроме ее отца. Конечно, кое-кому известно, что она отдыхает во Франции. Например, ее боссу. Алисия была вынуждена сказать это, когда собиралась в отпуск. Но Уэллер никому не стал бы говорить об этом. Тем более де Грасси.
У нее пересохло во рту. Люсьен ничуть не изменился. Был таким же гордым, дерзким и властным. И таким же притягательным, хотя ее влекло к нему по-прежнему. Он знает об этом и наверняка не ждет сопротивления.
– Что с вами? – спросил герр Риккерт, заметив, что она побледнела.
Алисия начала молиться, чтобы Люсьен их не узнал. Точнее, не узнал ее. Он не только никогда не видел Бертрана, но и не подозревает о его существовании.
Нужно уйти. Искушение броситься наутек было велико, и она сжала плечо Бертрана, не думая о том, как мальчик отнесется к резкому изменению их планов.
– У меня разболелась голова, – быстро сказала она герру Риккерту. – Наверное, я перегрелась на солнце. Бертран, пойдем. Мне нужен аспирин. Мы забежим в аптеку и…
– Мама! – заупрямился Бертран. Ничего другого она и не ждала. – Зачем? Мы же идем с пляжа. Я хочу принять душ.
– Бертран!
– Я могу вам помочь, – вмешался герр Риккерт, видимо желая отплатить ей услугой за услугу. – С удовольствием схожу в аптеку вместо вас. – Охнет. Я…
Но было слишком поздно. Не успела Алисия придумать предлог для отказа, как на нее упала тень высокой фигуры, а в ушах прозвучал голос, который она тщетно пыталась забыть:
– Алисия? – Ей был до боли знаком даже его тон. – Алисия, верно? Я не ошибся?
Как будто Люсьен де Грасси может признать, что способен ошибиться… Алисия закинула голову и посмотрела на него снизу вверх. Люсьен прекрасно знал, кто она такая. Не успела она прикрыть собой сына, как темные глаза смерили бесстрастным взглядом стоявшего рядом мальчика.
– А это, должно быть… Бертран, – с усилием промолвил Люсьен.
Бертран! Алисия захлопала глазами. Откуда он знает имя ее сына? Но ошеломленное лицо Люсьена, увидевшего свою копию, доставило ей злорадное удовлетворение. Что ж, смотри на дело своих рук и думай о том, чего ты лишился! – едва не крикнула она.
Конечно, ничего подобного Алисия не сделала. Во-первых, де Грасси – люди воспитанные. Во-вторых, рядом стоял герр Риккерт и смотрел на них обоих во все глаза, явно ломая себе голову над тем, что общего у такого изысканного господина с растрепанной английской простушкой. Костюм-тройка и серая шелковая рубашка Люсьена были явно от модного дизайнера, в то время как наряд Алисии не бы ни модным, ни новым.
– Вы друг миссис де Грасси? – спросил немец.
– Вы знаете моего дедушку? – одновременно с ним спросил Бертран. Не успела потрясенная Алисия понять, что сыну кое-что известно, как к Люсьену вернулся дар речи.
– Я… да, – сквозь стиснутые зубы ответил он, бросив на Алисию взгляд, о значении которого можно было только догадываться. – Я… Я твой… – Тут у Люсьена сорвался голос. – Твой дядя, – выдавил он. – Люсьен. – Он с трудом перевел дух. – Я счастлив… наконец познакомиться с тобой.
– Так вы Люсьен де Грасси? Тот самый Люсьен де Грасси?
Герр Риккерт был настойчив, и хотя Алисия не могла осуждать его за любопытство, но ей хотелось, чтобы он был потактичнее.
Впрочем, Люсьен быстро пришел в себя, расправил плечи и бросил на немца мрачный взгляд. Он стойко выдержал нанесенный ею удар и теперь оценивал ущерб. Никто не должен был догадаться о его чувствах. На тонких губах Люсьена появилась холодная улыбка.
– Да, – ответил он собеседнику. – С кем имею честь?
– Моя фамилия Риккерт, – с готовностью ответил тот. – Генрих Риккерт, месье. – Он протянул руку. – Счастлив познакомиться с вами.
Люсьен долго медлил с ответным жестом, заставив немца занервничать.
– Как поживаете? – спросил он и тут же обернулся к Алисии.
– А вы действительно мой дядя? – спросил Бертран.
Наступила долгая пауза, и Риккерт наконец понял, что он здесь лишний.
– Прошу прощения. Нас с Куртом ждет мама, – заявил он, и Алисия заметила, что Люсьен задумчиво выгнул бровь.
Наверное, он решил, что этот мужчина приехал со мной. О Господи, если бы это было так! – с горечью подумала Алисия, забыв о том, что несколько минут назад бестактность герра Риккерта вызвала у нее досаду. Но ей отчаянно хотелось причинить боль Люсьену, который пытался разрушить ее жизнь.
***
Всю ночь шел дождь, и, когда в шесть часов утра Люсьен вышел на балкон, по его телу побежали мурашки.
Конечно, еще очень рано. Слишком рано для того, чтобы бледное рассветное солнце успело прогреть воздух. Люсьену следовало лежать в своей постели – точнее, в постели Франсуазы, – а не торчать здесь и мрачно думать о том, что ему предстоит.
Его длинные пальцы крепко сжали чугунные перила. Черт побери, здесь намного жарче, чем в Англии. Даже в столь ранний час, угрюмо подумал он, хотя еще вчера радовался как ребенок, прилетев из скучного, пасмурного Лондона.
Ах, если бы не злосчастное письмо…
Люсьен нахмурился, боясь дать волю гневу. Вспоминать о письме не следовало. Он и так думал о нем несколько часов. Проклятье, если бы отец не заболел, конверт доставили бы месье Жозефу де Грасси и оно не пролежало бы на письменном столе Люсьена до вчерашнего дня!
Люсьен еще крепче сжал перила и случайно коснулся белоснежных лепестков карабкавшегося по стене вьюнка. В каплях росы искрилась радуга. Это заставило Люсьена опустить взгляд и посмотреть на водопад жасмина и бугенвиллеи, затопивший двор.
Де Грасси всегда считал свой дом самым прекрасным местом на земле, но в это утро ему было трудно избавиться от мрачных мыслей. Сегодня ему не доставляло удовольствия даже солнце, игравшее на шпиле соседней церкви. Он вернулся в комнату, пытаясь побороть досаду.
Послание лежало на полу рядом с кроватью. В три часа утра Люсьен бросил его, перечитав в сотый раз. Искушение поднять письмо было велико, но Люсьен поборол его, сбросил шелковые спортивные трусы и прошел в смежную ванную.
Сначала он принял горячий душ, чтобы согреться. Затем тщательно намылился и пустил холодную воду. Почувствовав себя готовым к новому дню, он закрыл кран и вылез из ванны.
Люсьен снял с вешалки полотенце, обмотал его вокруг бедер, а вторым начал растирать прямые черные волосы. Тут он заметил свое отражение в зеркале и начал критически его рассматривать.
Ничего хорошего, сердито подумал он, увидев пробившуюся за ночь щетину. Его оливковая кожа приобрела синеватый оттенок, глубоко посаженные темные глаза были обведены кругами. На высоких скулах рдел румянец, тонкие губы сжались в ниточку. Хотя женщины считали Люсьена красивым, но сегодня в его хмуром лице не было ничего привлекательного.
Вот что бывает, когда жжешь свечу с двух концов, подумал Люсьен. Он прилетел из Лондона только вчера утром, днем провел несколько утомительных совещаний. А затем Франсуаза пригласила Люсьена провести с ней вечер. Вечер… Слишком мягко сказано. К ее большому разочарованию, Люсьен отклонил приглашение. Хотя он лег в постель только в третьем часу утра, но так и не смог уснуть. Всему виной было это чертово письмо. Вот оно, лежит и ждет, когда Люсьен начнет принимать меры…
А принимать их придется. Причем очень скоро. Еще до возвращения отца из больницы, до которого осталось всего несколько дней. Вчера вечером Люсьен разговаривал с матерью, и она радостно сообщила, что операция прошла успешно. При хорошем уходе и известной доле везения Жозеф де Грасси полностью поправится и вернется к работе. Если не случится ничего непредвиденного. Но непредвиденное случилось. Проклятое письмо!
Люсьен решительно намылил щеки и потянулся за бритвой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16