Ритэйл и его подруга мило улыбались, по-видимому, они и не следили за выступлениями, разговаривая о чем-то своем. Магда похлопала Ильгет по руке.
— Ну что-то в этом есть, однако… не то, чтобы я была с ним согласна. Однако, мысли свежие!
— Да что уж в них свежего, - начала было Ильгет, но тут же замолчала. Она чувствовала себя крайне глупо. Наверное, просто не надо ни к чему относиться серьезно. Кроме, разве что, дегустации вин. Все остальное - пошлость. Да. Ильгет ощутила себя необыкновенно пошлым человеком, лишенным вкуса.
— Я прочту вам мое последнее стихотворение! Наставление молодой супруге, - сообщил Леопард. Читал он неплохо, без декламационных изысков.
Держи супруга своего в узде, будь с ним суха и холодна в постели и, чтоб на ветер деньги не летели, пожестче ограничивай в еде; пускай сидит на хлебе и воде и не выходит из дому без цели - муж должен быть при деле и при теле, а не болтаться неизвестно где.
Водя его на привязи короткой, заставь проститься с куревом и водкой - ни табака ему, ни кабака!
А если он зачахнет от неволи, поплакав о несчастной вдовьей доле, ищи себе другого дурака.*
*Владимир Резниченко
Рядом с основной рамкой в воздухе вспыхнула другая, небольшая, и миловидная блондинка произнесла, глядя на Ильгет.
— Ильгет Кендо? Вы будете выступать через одного человека. Прошу подойти к эстраде.
— Хорошо, - ответила Ильгет, думая про себя "О, Господи!" Рамка погасла. Ильгет повернулась к Магде.
— Слушай, а отказаться можно? Я не хочу уже что-то…
— Ну Ильгет, перестань! Ты же прекрасно пишешь, у тебя такой талант!
— Но не к стихам же…
— И стихи у тебя замечательные! Нет, нет, я хочу тебя тоже послушать…
Ильгет опустила глаза. В конце концов, пусть здесь и что-нибудь другое прозвучит, в другом стиле. Правда, вряд ли это кого-то заинтересует, но пусть.
— Ладно, я пойду. Шера, за мной, - она стала пробираться к сцене.
— Сядьте вон туда, - блондинка властно указала ей на столик у самой эстрады. Там, у столика, сидел уже какой-то парень, темноволосый, одетый, как и она сама, банально - скета и штаны. Шера понюхала его издали и легла на траву.
— Ара, - сказал он Ильгет, и у той вдруг отлегло от души. Парень был помоложе ее, но очень весь свойский, простой. В самом деле, чего она так напрягается?
— Выпить? - сосед протянул бутылку.
— Нет-нет, - отказалась Ильгет, - видите ли, я беременна.
— А-а… тогда чего-нибудь безалкогольного?
— Это можно.
Ильгет скосила глаза - из-под короткого рукава скеты бугрились мышцы.
— Вы летаете? - спросила она. Почему-то и спрашивать было вовсе не страшно. И не пошло. У Ритэйла она не решилась бы спросить о профессии.
— Да, - сказал парень, - я ско. Меня зовут Мариэл Нэррин.
— Нэррин! Подождите, так я вас читала… рассказы. Они мне ужасно понравились!
— Я во второй десятке, - довольно улыбнулся ско. Потом посмотрел на Ильгет.
— А вы ведь тоже эстарг?
— Да. Милитария, - пояснила Ильгет. Мариэл присвистнул.
— Ого! Планетарное Крыло или Космическое?
— Планетарное.
— Молодец, - с уважением сказал парень. На эстраде между тем выступала девушка с невообразимо тонкой талией, подчеркнутой изломанными линиями белого балахона. Хрупкая до прозрачности, и глаза вдохновенно светятся.
Я в межграницах Смерти и Любви…
Сужаюсь запредельностью, сражаюсь…
Почти мертва, почти не возвращаюсь
В тот мир, ненарисованный людьми.
Почти не возвращаюсь, я слаба
На чьей-то грани сказанного слова,
Была бы я сама себе основа…
А так… подобье жалкое раба.*
*Анжелика Миллер
— Сочку вот хочешь? - Мариэл налил сока в бокал Ильгет, - он вкусный. И бери у меня сыр.
— Мне сейчас на сцену надо, - сказала Ильгет, будто извиняясь, - подруга записала вот…
— Ну и хорошо, не бойся. Слушай, я что спросить хотел… ты слышала о четырехствольных ракетометах?
— Да, конечно, ты имеешь в виду "Ураган"? Даже пробовала, только не в деле пока, а здесь, на Квирине, - Ильгет оживилась. Этот новый вид оружия только появился, но Ильгет как-то давали пострелять на полигоне.
— Ну и как, хорошая вещь?
— Конечно, хорошая. Кучность огня очень высокая. Интеллект… В общем, по сравнению с той же "Молнией" эффективнее действительно в несколько раз.
— А-а… хотелось бы мне посмотреть. А не знаешь, в СКОН они вообще поступят?
— Не знаю, - ответила Ильгет, - но зачем вам такие? Ты не представляешь - он же все выжигает на глубину нескольких метров. В клочки разносит… Вы ж так не стреляете. В корабле его использовать нельзя, а на планетах…
— Почему не стреляем? - удивился Мариэл, - у нас, знаешь ли, всякое бывает…
— Идите, ди Кендо! - громким шепотом позвала блондинка. Ильгет встала. Бросила последний взгляд на Мариэла. Тот протянул руку и быстро сжал ее запястье.
— Не боись!
Ильгет улыбнулась, жестом приказала собаке лежать, и пошла на сцену.
— А сейчас свое стихотворение прочитает Ильгет Кендо! - радостно объявила дама в змеиной коже. Ильгет шагнула к самому краю. Поляна, столики на ней, расположившиеся прямо на траве группы литераторов, вся тусовка - отсюда все казалось маленьким и далеким. Какое им дело до стихов Ильгет, до нее самой, кто она для них? Никто, и всегда будет никем. Ильгет вдруг сообразила, что так и не знает, что читать. Что-нибудь из раннего, наверное. Абстрактно-красивое. Так, чтобы не вызвало особого внимания. Прочесть и уйти. Она опустила глаза и вдруг увидела Мариэла неподалеку от эстрады за столиком, он смотрел на нее. Он сидел один. Ильгет показалось, что ско слегка помахал ей рукой и улыбнулся. Она закусила губу.
Это для тебя будет, ско. Ты поймешь, о чем я. Про Ярну, где земля горела и вставала до неба. Про Визар, где в воздухе стоял сплошной мерзкий свист от летящих стрел, и потом - про склизких, и черное небо, и про то, что сейчас важнее всего - то, что сейчас, может быть, Арнис, стискивая зубы от ужаса, лупит по дэггерам, и кто-то лежит неподвижно, с выжженной грудной клеткой, и боль уже уходит в небо вместе с последним дыханием. А она тут… а они тут…
Ильгет набрала воздуха и сказала:
Смотри, рассвет касается верхушек…
И тут же испуганно замолчала, ее голос разнесся в воздухе, как гром, звук был совершенно несоизмерим с затраченными усилиями. Сердце заколотилось. Ильгет еле справилась с собой и стала читать снова.
Смотри - рассвет касается верхушек
Над лесом, молчаливым и глухим.
Но скоро бой молчание разрушит.
Поспи, мой брат - мы слишком мало спим.
Мы слишком часто думаем, что правы.
Но солнце вспухнет атомным грибом.
И горизонт расколется, и слава -
Какая, если стену ломишь лбом?
Какая, если смерть морочит адом,
И кости перемалывает боль,
Который год - как будто так и надо!
Ты потерпи, браток, Господь с тобой.
Ты помнишь колыбельную про ветер,
И там еще - про солнце и орла…
Там, на Квирине засыпают дети.
И смерть пока за нами не пришла.
И может быть, подумай только, друг,
Мы нынче снова убежим от смерти.
И это значит, что чужие дети
Сегодня примут смерть от наших рук.
И к вечеру мы выжжем лес дотла.
Мы ляжем спать, не размыкая шлемов.
И новый крест появится на схемах,
И трупы скроет серая зола.
Ильгет спрыгнула с эстрады и с облегчением поняла, что никто ничего не заметил. И наверное, даже никто не слышал ничего. Она пошла было к столику Мариэла - столик был на отшибе, это удобно, Магду же сейчас совершенно не хотелось искать. Но ско уже куда-то исчез. Неважно. Шера ткнулась мордой в ее колени, виляя хвостом. Ильгет села и залпом допила свой сок, не чувствуя вкуса.
— Мне понравилось ваше стихотворение.
Ильгет обернулась. Рядом со столиком стояла молодая женщина.
— Разрешите сесть?
— Да, конечно… - пробормотала она.
— Меня зовут Айледа Винг, - представилась незнакомка, - а вы - Ильгет, да? Я плохо расслышала.
— Ильгет Кендо.
Она внимательнее посмотрела на Айледу. Приятная молодая девушка. И одета просто - в белую размахайку и серебристые брюки. Светлые полудлинные волосы забраны вышитой тесемкой. Единственное простое украшение - кольцо из темного камня на цепочке. И глаза. Глаза - карие, большие, чуть выпуклые даже, очень глубокие и спокойные.
— Я читала ваши вещи. О вампирах. И этот новый роман, он замечательный… я очень жду продолжения.
Ильгет улыбнулась.
— Я рада… а вы тоже пишете?
— Нет, - сказала Айледа. И это почему-то порадовало Ильгет.
— Я предпочитаю музыку. Но читать люблю, а вот сегодня решила сюда заглянуть.
Айледа постучала пальцем по меню, заказала себе что-то.
— Я люблю простое цергинское ву, - сказала она, мельком взглянув на Ильгет, - жаль, что вы не пьете сейчас… у вас девочка или мальчик?
Ильгет внимательно посмотрела на собеседницу.
— Откуда вы… Девочка.
— Не удивляйтесь, я многое вижу и знаю. Ребенок еще слишком маленький, чтобы понять, какого он пола. А собака у вас красивая… наверное, рабочая?
Шера ткнулась носом в руку Айледы. Она прекрасно понимала, когда речь заходит о ней, и когда можно потыкаться носом, прося ласки.
— Да. Я в Милитарии, - Ильгет решила предупредить вопрос, - но Шера еще щенок, ей всего полгода.
— Это видно, она еще подрастет. Мне нравятся собаки, но сама я животных не держу.
Ильгет украдкой наблюдала за собеседницей. Ничего не было в Айледе эльфийско-возвышенного, обыкновенная девушка, только глаза, только взгляд - глубокий. Необычный. Крепенькая фигурка с тонкой талией и явными буграми мышц под тонкой белой тканью рубашки. Эстарг, подумала Ильгет. И скорее всего, из силовиков, не обычный пилот. Хотя может быть, и просто спортсменка. Спрашивать ей показалось неудобным.
— Я раньше была спасателем, - Айледа будто прочла ее мысли, - сейчас живу на земле. Уже несколько лет. А вы ведь, кажется, не с Квирина?
— Нет, я эмигрантка с Ярны. Но мне здесь нравится… я здесь дома.
— Это бывает. Квирин - это состояние духа, - согласилась Айледа.
Ильгет улыбнулась. Девушка все больше и больше нравилась ей. Уже становилось ясно, что они подружатся.
Дождь перестал моросить. Хоть это хорошо, подумал Арнис. Должно же в этой жизни быть что-нибудь хорошее…
Он скосил глаза на Иоста. Друг так и молчал все это время, впрочем, и возможности-то поговорить особой не было. Три дня они не спали - на виталине, и сейчас еще держались. Там внизу, под ногами, лежало убежище дэггеров. Только что им удалось заложить мины. Но этого мало, конечно, такую махину не уничтожить аннигиляцией, и через час - как условлено заранее - они вызовут на себя огонь ландеров и аффликтора, висящего на орбите.
Все-таки нам удалось, подумал Арнис с легкой гордостью. Не потревожив дэггеров, поставить мины. И сагон не засек их на расстоянии… Сагон может многое. Он может видеть, слышать и чувствовать на любом расстоянии, отдать приказ и управлять десятками и сотнями дэггеров (или эммендаров). Только одного сагон не может - быть вездесущим. Не может все успеть. И в этом их единственная слабость, сагон был отвлечен чем-то, и нам удалось поставить мины. Жаль, что нельзя прямо сейчас сообщить координаты, воспользоваться один раз связью - сразу выдать себя…
А через час - неизвестно что будет. Все напряжение, весь ужас трех последних дней (и особенно пережитое только что, когда ставили мины) - ерунда по сравнению с тем, что предстоит. Весь огонь обрушится на нас… Правда, у нас будет единственная задача - выжить. Но уж очень трудновыполнимая.
Ничего, Господи, все в Твоих руках.
— Арнис, - вдруг сказал Иост.
— Чего? - он с удивлением обернулся, даже вздрогнув от неожиданности.
— Уходи. Слышишь? Я дам пеленг, я и один справлюсь. Тебе… незачем помирать. Уходи, ты еще успеешь далеко уйти.
Арнис покачал головой.
— Дурак ты. Ильгет мне жалко, тебя, дурака, не жалко. Уходи, ну прошу тебя. Мне-то ведь все равно.
— Не все равно, Иост… не надо, - Арнис положил руку ему на плечо, - я знаю, как это больно, как ужасно. Поверь мне, я знаю. Надо перетерпеть.
— Я и терплю, - сквозь зубы сказал Иост, - я что себе, луч в висок пустил? Но задание я могу выполнить и один. Ну бессмысленно же это, идиот ты, прости Господи… тебе-то зачем здесь оставаться?
— Мы оба выживем, - тихо сказал Арнис, - понял? Оба. И кончай ныть.
… Через час лучи атакующих ландеров скрестились на одной точке в горах, где уже зиял котлован от вакуумного взрыва, и откуда взлетали в панике уцелевшие дэггеры.
… - Уходим, Иост! За мной!
Арнис кинулся в заранее присмотренный узкий скальный проход - только бы не обрушился… только бы пробежать. Дэггер навис сверху. Там, впереди, должна быть яма… только бы добежать. От грохота уши заложило, и сзади пылал адский жар. Плевок огня преградил дорогу Арнису. Решившись, он метнулся вперед, и тотчас все вокруг запылало…
…лежали в яме и беспорядочно молотили из "Молний" по дэггерам. Как в страшном сне - их не сотни, их тысячи, неужели все они выжили, этого же быть не может… Арниса рвало желчью прямо под воротник бикра.
… отбросило взрывом. Арнис подполз к другу, перевернул на спину. Жив. Жив, только без сознания. Господи! Нет ноги. Нога оторвана, размозжена, кровь и слизь на камнях. Дэггеров уже нет… Бикр уже сомкнулся над культей, остановив кровотечение. Слава Богу. Теперь - зена-тор. Руки черные от грязи, ладно, плевать. Рукав бикра… да ножом, черт с ним. Ничего, дотащим… выживем оба. Арнис приподнялся, внимательно осмотрел небо - в небе кружились черные хлопья, сзади там еще горело что-то… Попробовал включить безнадежно молчащий передатчик.
— Я плутоний… я плутоний… а, черт!
Скарты давно разбиты, о полете и думать не приходится.
Доползем, ничего. Арнис подхватил раненого под плечо. Это не Иль, на руки не возьмешь, здоровенный мужик. Арнис едва устоял на ногах.
Ничего, друг, вытащу тебя. Как хочешь - вытащу. Жить будем.
Их подобрали лишь через несколько часов. И только потому, что Арнису удалось выползти - ползком уже - из сожженного района, где и по пеленгу их нельзя было найти.
Он спал в ландере. Почти не просыпаясь, добрел до базы, и спал там под крылом ландера. Когда проснулся, рядом с ним сидела Иволга. В тройной броне, но с откинутым шлемом. Бледнее, чем обычно, глаза и губы обметаны темным.
— Ара, - сказала она, полуобернувшись.
— Что с Иостом? - выдохнул Арнис.
— На орбите. Жить будет.
Он вздохнул длинно и прерывисто. Удалось. Все-таки, как ни крути, удалось ему это.
Арнис захватил зубами шланг и напился из резервуара бикра.
— Хочешь пожрать нормально? Я тебе оставила тут…
Иволга протянула ему пластиковую миску с кашей. Все лучше, чем один ревир жевать. Арнис пробормотал спасибо и принялся за еду. Забыв даже перекреститься.
— Арнис, слышишь… собаку твою убили.
Иволга отвернулась. Он перестал есть.
— Дэггер. Видишь, она его взяла, а второй в это время, с которым я разбиралась, пустил "сиреневый вихрь". Меня зацепило, но я успела среагировать и на скарте подняться. А Нока…
— Господи… что ж я Ильгет скажу… - пробормотал Арнис. Уж про сиреневый вихрь точно нет. Он как-то видел это явление и хорошо представлял, что произошло с Нокой. Нет, это Иль не нужно знать.
— Ты ей не пиши пока. Про собаку, - посоветовала Иволга.
— Про собаку нет… А про Арли ей все равно сообщат.
— Ну про Арли да, придется.
Ильгет огляделась с любопытством. Здесь, в квартире Айледы, все казалось ей необычным.
Она была здесь впервые. Хотя с первой встречи ощущала, что с Айледой ее свяжет нечто важное… очень важное. Дружба?
Как у нее хорошо. Вот именно это слово - хорошо. В воздухе словно благодать разлита. Квартира небольшая, казалось, на Квирине таких и не бывает. Одна очень длинная комната, без перегородок. Ну еще кухня и коридор. Очень необычная обстановка. Почти никакой мебели, на полу плетеные коврики, разноцветные, вся комната в этих ковриках. И большие подушки в качестве седалищ. Очень низкий, широкий столик. В углу белая пушистая шкура наброшена на доски - там, видимо, она спит? Несколько книжных полок. Видимо, все шкафы встроены и скрыты в стенах. Все, больше в комнате нет ничего функционального. Несколько висячих светильников причудливой формы. На стенах - оригинальные картины. Чисто абстрактные, но очень умело расположены, точно подобраны цвета. Под некоторыми картинами укреплены свечи. И большой подсвечник в углу. В центре столика - огромная глиняная чаша с пеплом.
И еще в комнате пахло невыразимо приятно, дурманяще-сладко. Сухие цветы стояли в высоких вазах на полу.
—
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51
— Ну что-то в этом есть, однако… не то, чтобы я была с ним согласна. Однако, мысли свежие!
— Да что уж в них свежего, - начала было Ильгет, но тут же замолчала. Она чувствовала себя крайне глупо. Наверное, просто не надо ни к чему относиться серьезно. Кроме, разве что, дегустации вин. Все остальное - пошлость. Да. Ильгет ощутила себя необыкновенно пошлым человеком, лишенным вкуса.
— Я прочту вам мое последнее стихотворение! Наставление молодой супруге, - сообщил Леопард. Читал он неплохо, без декламационных изысков.
Держи супруга своего в узде, будь с ним суха и холодна в постели и, чтоб на ветер деньги не летели, пожестче ограничивай в еде; пускай сидит на хлебе и воде и не выходит из дому без цели - муж должен быть при деле и при теле, а не болтаться неизвестно где.
Водя его на привязи короткой, заставь проститься с куревом и водкой - ни табака ему, ни кабака!
А если он зачахнет от неволи, поплакав о несчастной вдовьей доле, ищи себе другого дурака.*
*Владимир Резниченко
Рядом с основной рамкой в воздухе вспыхнула другая, небольшая, и миловидная блондинка произнесла, глядя на Ильгет.
— Ильгет Кендо? Вы будете выступать через одного человека. Прошу подойти к эстраде.
— Хорошо, - ответила Ильгет, думая про себя "О, Господи!" Рамка погасла. Ильгет повернулась к Магде.
— Слушай, а отказаться можно? Я не хочу уже что-то…
— Ну Ильгет, перестань! Ты же прекрасно пишешь, у тебя такой талант!
— Но не к стихам же…
— И стихи у тебя замечательные! Нет, нет, я хочу тебя тоже послушать…
Ильгет опустила глаза. В конце концов, пусть здесь и что-нибудь другое прозвучит, в другом стиле. Правда, вряд ли это кого-то заинтересует, но пусть.
— Ладно, я пойду. Шера, за мной, - она стала пробираться к сцене.
— Сядьте вон туда, - блондинка властно указала ей на столик у самой эстрады. Там, у столика, сидел уже какой-то парень, темноволосый, одетый, как и она сама, банально - скета и штаны. Шера понюхала его издали и легла на траву.
— Ара, - сказал он Ильгет, и у той вдруг отлегло от души. Парень был помоложе ее, но очень весь свойский, простой. В самом деле, чего она так напрягается?
— Выпить? - сосед протянул бутылку.
— Нет-нет, - отказалась Ильгет, - видите ли, я беременна.
— А-а… тогда чего-нибудь безалкогольного?
— Это можно.
Ильгет скосила глаза - из-под короткого рукава скеты бугрились мышцы.
— Вы летаете? - спросила она. Почему-то и спрашивать было вовсе не страшно. И не пошло. У Ритэйла она не решилась бы спросить о профессии.
— Да, - сказал парень, - я ско. Меня зовут Мариэл Нэррин.
— Нэррин! Подождите, так я вас читала… рассказы. Они мне ужасно понравились!
— Я во второй десятке, - довольно улыбнулся ско. Потом посмотрел на Ильгет.
— А вы ведь тоже эстарг?
— Да. Милитария, - пояснила Ильгет. Мариэл присвистнул.
— Ого! Планетарное Крыло или Космическое?
— Планетарное.
— Молодец, - с уважением сказал парень. На эстраде между тем выступала девушка с невообразимо тонкой талией, подчеркнутой изломанными линиями белого балахона. Хрупкая до прозрачности, и глаза вдохновенно светятся.
Я в межграницах Смерти и Любви…
Сужаюсь запредельностью, сражаюсь…
Почти мертва, почти не возвращаюсь
В тот мир, ненарисованный людьми.
Почти не возвращаюсь, я слаба
На чьей-то грани сказанного слова,
Была бы я сама себе основа…
А так… подобье жалкое раба.*
*Анжелика Миллер
— Сочку вот хочешь? - Мариэл налил сока в бокал Ильгет, - он вкусный. И бери у меня сыр.
— Мне сейчас на сцену надо, - сказала Ильгет, будто извиняясь, - подруга записала вот…
— Ну и хорошо, не бойся. Слушай, я что спросить хотел… ты слышала о четырехствольных ракетометах?
— Да, конечно, ты имеешь в виду "Ураган"? Даже пробовала, только не в деле пока, а здесь, на Квирине, - Ильгет оживилась. Этот новый вид оружия только появился, но Ильгет как-то давали пострелять на полигоне.
— Ну и как, хорошая вещь?
— Конечно, хорошая. Кучность огня очень высокая. Интеллект… В общем, по сравнению с той же "Молнией" эффективнее действительно в несколько раз.
— А-а… хотелось бы мне посмотреть. А не знаешь, в СКОН они вообще поступят?
— Не знаю, - ответила Ильгет, - но зачем вам такие? Ты не представляешь - он же все выжигает на глубину нескольких метров. В клочки разносит… Вы ж так не стреляете. В корабле его использовать нельзя, а на планетах…
— Почему не стреляем? - удивился Мариэл, - у нас, знаешь ли, всякое бывает…
— Идите, ди Кендо! - громким шепотом позвала блондинка. Ильгет встала. Бросила последний взгляд на Мариэла. Тот протянул руку и быстро сжал ее запястье.
— Не боись!
Ильгет улыбнулась, жестом приказала собаке лежать, и пошла на сцену.
— А сейчас свое стихотворение прочитает Ильгет Кендо! - радостно объявила дама в змеиной коже. Ильгет шагнула к самому краю. Поляна, столики на ней, расположившиеся прямо на траве группы литераторов, вся тусовка - отсюда все казалось маленьким и далеким. Какое им дело до стихов Ильгет, до нее самой, кто она для них? Никто, и всегда будет никем. Ильгет вдруг сообразила, что так и не знает, что читать. Что-нибудь из раннего, наверное. Абстрактно-красивое. Так, чтобы не вызвало особого внимания. Прочесть и уйти. Она опустила глаза и вдруг увидела Мариэла неподалеку от эстрады за столиком, он смотрел на нее. Он сидел один. Ильгет показалось, что ско слегка помахал ей рукой и улыбнулся. Она закусила губу.
Это для тебя будет, ско. Ты поймешь, о чем я. Про Ярну, где земля горела и вставала до неба. Про Визар, где в воздухе стоял сплошной мерзкий свист от летящих стрел, и потом - про склизких, и черное небо, и про то, что сейчас важнее всего - то, что сейчас, может быть, Арнис, стискивая зубы от ужаса, лупит по дэггерам, и кто-то лежит неподвижно, с выжженной грудной клеткой, и боль уже уходит в небо вместе с последним дыханием. А она тут… а они тут…
Ильгет набрала воздуха и сказала:
Смотри, рассвет касается верхушек…
И тут же испуганно замолчала, ее голос разнесся в воздухе, как гром, звук был совершенно несоизмерим с затраченными усилиями. Сердце заколотилось. Ильгет еле справилась с собой и стала читать снова.
Смотри - рассвет касается верхушек
Над лесом, молчаливым и глухим.
Но скоро бой молчание разрушит.
Поспи, мой брат - мы слишком мало спим.
Мы слишком часто думаем, что правы.
Но солнце вспухнет атомным грибом.
И горизонт расколется, и слава -
Какая, если стену ломишь лбом?
Какая, если смерть морочит адом,
И кости перемалывает боль,
Который год - как будто так и надо!
Ты потерпи, браток, Господь с тобой.
Ты помнишь колыбельную про ветер,
И там еще - про солнце и орла…
Там, на Квирине засыпают дети.
И смерть пока за нами не пришла.
И может быть, подумай только, друг,
Мы нынче снова убежим от смерти.
И это значит, что чужие дети
Сегодня примут смерть от наших рук.
И к вечеру мы выжжем лес дотла.
Мы ляжем спать, не размыкая шлемов.
И новый крест появится на схемах,
И трупы скроет серая зола.
Ильгет спрыгнула с эстрады и с облегчением поняла, что никто ничего не заметил. И наверное, даже никто не слышал ничего. Она пошла было к столику Мариэла - столик был на отшибе, это удобно, Магду же сейчас совершенно не хотелось искать. Но ско уже куда-то исчез. Неважно. Шера ткнулась мордой в ее колени, виляя хвостом. Ильгет села и залпом допила свой сок, не чувствуя вкуса.
— Мне понравилось ваше стихотворение.
Ильгет обернулась. Рядом со столиком стояла молодая женщина.
— Разрешите сесть?
— Да, конечно… - пробормотала она.
— Меня зовут Айледа Винг, - представилась незнакомка, - а вы - Ильгет, да? Я плохо расслышала.
— Ильгет Кендо.
Она внимательнее посмотрела на Айледу. Приятная молодая девушка. И одета просто - в белую размахайку и серебристые брюки. Светлые полудлинные волосы забраны вышитой тесемкой. Единственное простое украшение - кольцо из темного камня на цепочке. И глаза. Глаза - карие, большие, чуть выпуклые даже, очень глубокие и спокойные.
— Я читала ваши вещи. О вампирах. И этот новый роман, он замечательный… я очень жду продолжения.
Ильгет улыбнулась.
— Я рада… а вы тоже пишете?
— Нет, - сказала Айледа. И это почему-то порадовало Ильгет.
— Я предпочитаю музыку. Но читать люблю, а вот сегодня решила сюда заглянуть.
Айледа постучала пальцем по меню, заказала себе что-то.
— Я люблю простое цергинское ву, - сказала она, мельком взглянув на Ильгет, - жаль, что вы не пьете сейчас… у вас девочка или мальчик?
Ильгет внимательно посмотрела на собеседницу.
— Откуда вы… Девочка.
— Не удивляйтесь, я многое вижу и знаю. Ребенок еще слишком маленький, чтобы понять, какого он пола. А собака у вас красивая… наверное, рабочая?
Шера ткнулась носом в руку Айледы. Она прекрасно понимала, когда речь заходит о ней, и когда можно потыкаться носом, прося ласки.
— Да. Я в Милитарии, - Ильгет решила предупредить вопрос, - но Шера еще щенок, ей всего полгода.
— Это видно, она еще подрастет. Мне нравятся собаки, но сама я животных не держу.
Ильгет украдкой наблюдала за собеседницей. Ничего не было в Айледе эльфийско-возвышенного, обыкновенная девушка, только глаза, только взгляд - глубокий. Необычный. Крепенькая фигурка с тонкой талией и явными буграми мышц под тонкой белой тканью рубашки. Эстарг, подумала Ильгет. И скорее всего, из силовиков, не обычный пилот. Хотя может быть, и просто спортсменка. Спрашивать ей показалось неудобным.
— Я раньше была спасателем, - Айледа будто прочла ее мысли, - сейчас живу на земле. Уже несколько лет. А вы ведь, кажется, не с Квирина?
— Нет, я эмигрантка с Ярны. Но мне здесь нравится… я здесь дома.
— Это бывает. Квирин - это состояние духа, - согласилась Айледа.
Ильгет улыбнулась. Девушка все больше и больше нравилась ей. Уже становилось ясно, что они подружатся.
Дождь перестал моросить. Хоть это хорошо, подумал Арнис. Должно же в этой жизни быть что-нибудь хорошее…
Он скосил глаза на Иоста. Друг так и молчал все это время, впрочем, и возможности-то поговорить особой не было. Три дня они не спали - на виталине, и сейчас еще держались. Там внизу, под ногами, лежало убежище дэггеров. Только что им удалось заложить мины. Но этого мало, конечно, такую махину не уничтожить аннигиляцией, и через час - как условлено заранее - они вызовут на себя огонь ландеров и аффликтора, висящего на орбите.
Все-таки нам удалось, подумал Арнис с легкой гордостью. Не потревожив дэггеров, поставить мины. И сагон не засек их на расстоянии… Сагон может многое. Он может видеть, слышать и чувствовать на любом расстоянии, отдать приказ и управлять десятками и сотнями дэггеров (или эммендаров). Только одного сагон не может - быть вездесущим. Не может все успеть. И в этом их единственная слабость, сагон был отвлечен чем-то, и нам удалось поставить мины. Жаль, что нельзя прямо сейчас сообщить координаты, воспользоваться один раз связью - сразу выдать себя…
А через час - неизвестно что будет. Все напряжение, весь ужас трех последних дней (и особенно пережитое только что, когда ставили мины) - ерунда по сравнению с тем, что предстоит. Весь огонь обрушится на нас… Правда, у нас будет единственная задача - выжить. Но уж очень трудновыполнимая.
Ничего, Господи, все в Твоих руках.
— Арнис, - вдруг сказал Иост.
— Чего? - он с удивлением обернулся, даже вздрогнув от неожиданности.
— Уходи. Слышишь? Я дам пеленг, я и один справлюсь. Тебе… незачем помирать. Уходи, ты еще успеешь далеко уйти.
Арнис покачал головой.
— Дурак ты. Ильгет мне жалко, тебя, дурака, не жалко. Уходи, ну прошу тебя. Мне-то ведь все равно.
— Не все равно, Иост… не надо, - Арнис положил руку ему на плечо, - я знаю, как это больно, как ужасно. Поверь мне, я знаю. Надо перетерпеть.
— Я и терплю, - сквозь зубы сказал Иост, - я что себе, луч в висок пустил? Но задание я могу выполнить и один. Ну бессмысленно же это, идиот ты, прости Господи… тебе-то зачем здесь оставаться?
— Мы оба выживем, - тихо сказал Арнис, - понял? Оба. И кончай ныть.
… Через час лучи атакующих ландеров скрестились на одной точке в горах, где уже зиял котлован от вакуумного взрыва, и откуда взлетали в панике уцелевшие дэггеры.
… - Уходим, Иост! За мной!
Арнис кинулся в заранее присмотренный узкий скальный проход - только бы не обрушился… только бы пробежать. Дэггер навис сверху. Там, впереди, должна быть яма… только бы добежать. От грохота уши заложило, и сзади пылал адский жар. Плевок огня преградил дорогу Арнису. Решившись, он метнулся вперед, и тотчас все вокруг запылало…
…лежали в яме и беспорядочно молотили из "Молний" по дэггерам. Как в страшном сне - их не сотни, их тысячи, неужели все они выжили, этого же быть не может… Арниса рвало желчью прямо под воротник бикра.
… отбросило взрывом. Арнис подполз к другу, перевернул на спину. Жив. Жив, только без сознания. Господи! Нет ноги. Нога оторвана, размозжена, кровь и слизь на камнях. Дэггеров уже нет… Бикр уже сомкнулся над культей, остановив кровотечение. Слава Богу. Теперь - зена-тор. Руки черные от грязи, ладно, плевать. Рукав бикра… да ножом, черт с ним. Ничего, дотащим… выживем оба. Арнис приподнялся, внимательно осмотрел небо - в небе кружились черные хлопья, сзади там еще горело что-то… Попробовал включить безнадежно молчащий передатчик.
— Я плутоний… я плутоний… а, черт!
Скарты давно разбиты, о полете и думать не приходится.
Доползем, ничего. Арнис подхватил раненого под плечо. Это не Иль, на руки не возьмешь, здоровенный мужик. Арнис едва устоял на ногах.
Ничего, друг, вытащу тебя. Как хочешь - вытащу. Жить будем.
Их подобрали лишь через несколько часов. И только потому, что Арнису удалось выползти - ползком уже - из сожженного района, где и по пеленгу их нельзя было найти.
Он спал в ландере. Почти не просыпаясь, добрел до базы, и спал там под крылом ландера. Когда проснулся, рядом с ним сидела Иволга. В тройной броне, но с откинутым шлемом. Бледнее, чем обычно, глаза и губы обметаны темным.
— Ара, - сказала она, полуобернувшись.
— Что с Иостом? - выдохнул Арнис.
— На орбите. Жить будет.
Он вздохнул длинно и прерывисто. Удалось. Все-таки, как ни крути, удалось ему это.
Арнис захватил зубами шланг и напился из резервуара бикра.
— Хочешь пожрать нормально? Я тебе оставила тут…
Иволга протянула ему пластиковую миску с кашей. Все лучше, чем один ревир жевать. Арнис пробормотал спасибо и принялся за еду. Забыв даже перекреститься.
— Арнис, слышишь… собаку твою убили.
Иволга отвернулась. Он перестал есть.
— Дэггер. Видишь, она его взяла, а второй в это время, с которым я разбиралась, пустил "сиреневый вихрь". Меня зацепило, но я успела среагировать и на скарте подняться. А Нока…
— Господи… что ж я Ильгет скажу… - пробормотал Арнис. Уж про сиреневый вихрь точно нет. Он как-то видел это явление и хорошо представлял, что произошло с Нокой. Нет, это Иль не нужно знать.
— Ты ей не пиши пока. Про собаку, - посоветовала Иволга.
— Про собаку нет… А про Арли ей все равно сообщат.
— Ну про Арли да, придется.
Ильгет огляделась с любопытством. Здесь, в квартире Айледы, все казалось ей необычным.
Она была здесь впервые. Хотя с первой встречи ощущала, что с Айледой ее свяжет нечто важное… очень важное. Дружба?
Как у нее хорошо. Вот именно это слово - хорошо. В воздухе словно благодать разлита. Квартира небольшая, казалось, на Квирине таких и не бывает. Одна очень длинная комната, без перегородок. Ну еще кухня и коридор. Очень необычная обстановка. Почти никакой мебели, на полу плетеные коврики, разноцветные, вся комната в этих ковриках. И большие подушки в качестве седалищ. Очень низкий, широкий столик. В углу белая пушистая шкура наброшена на доски - там, видимо, она спит? Несколько книжных полок. Видимо, все шкафы встроены и скрыты в стенах. Все, больше в комнате нет ничего функционального. Несколько висячих светильников причудливой формы. На стенах - оригинальные картины. Чисто абстрактные, но очень умело расположены, точно подобраны цвета. Под некоторыми картинами укреплены свечи. И большой подсвечник в углу. В центре столика - огромная глиняная чаша с пеплом.
И еще в комнате пахло невыразимо приятно, дурманяще-сладко. Сухие цветы стояли в высоких вазах на полу.
—
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51