— Сумма оказалась весьма внушительной, — сказал он. — Да я и сам был поражен тому количеству народа, которое собралось сегодня на рассвете.— Вы приближаетесь к вашей цели в сто тысяч долларов на строительство святилища?— Мы держим эту цифру в уме, лейтенант, — сказал он. — Сейчас мы у отметки в восемьдесят тысяч.— И все деньги вы держите в сейфе? — Я кивнул в сторону напольного сейфа, стоявшего рядом со столом.— Да, здесь, — сказал он. — Но это очень современный сейф, лейтенант. Меня заверили, что комбинация абсолютно недоступна для взлома.— А сколько людей знают комбинацию?— Только я и Учитель, естественно.— Почему ?естественно?? Я думал, его деньги совсем не интересуют.— Это правда, — подтвердил Беннет. — Но мы в некотором смысле партнеры.— Он ставит представление, а вы собираете деньги? — уточнил я.— Мне не кажется это очень смешным, лейтенант! — жестко заметил Беннет.— А я не всегда шучу, — признался я.— Неужели! — промямлил за моей спиной Полник. Беннет обошел вокруг своего стола и уселся на стул.— А что вам, собственно, угодно? Чем могу помочь вам, господа?— Можете, — сказал я. — Я хочу переговорить с Учителем.— В данный момент он занят, — сказал Беннет с сожалением.— Он будет говорить со мной или здесь, или в офисе шерифа в центре города, — небрежно бросил я. — Здесь или там — мне абсолютно наплевать. Но на первых страницах завтрашних газет он будет выглядеть несколько глуповато, как вам кажется? Я имею в виду фотографии в набедренной повязке и наручниках.Лицо Беннета стало похоже цветом на полотно.— Попробую немедленно с ним связаться! — Он снял трубку и набрал номер. Через несколько секунд он уже говорил Учителю, что я в офисе и срочно хочу его видеть.— Учитель сейчас придет, лейтенант, — объявил он, кладя трубку на рычаг.— Отлично, — сказал я.Я закурил сигарету и поглядел на Беннета. Он рассеянно мне улыбнулся, затем неожиданно щелкнул пальцами.— Я чуть не забыл, лейтенант. Сегодня утром мне вернули мою машину. Большое спасибо.— На здоровье, — сказал я. — За это вам надо благодарить службу шерифа.— Я обязательно это сделаю, — сказал он. — Кстати, вы, наверно, и Чарли нашли?— Конечно, — сказал я.— О? — У него был заинтересованный вид. — И как он?— Мертв.— О!Я откинулся на спинку кресла и затянулся сигаретой, потешая себ самодовольной мыслью, что на свете есть две профессии, которые позволяют быть по-настоящему мерзким в отношении людей. Первая — полицейский, вторая — газетный писака.Дверь в контору распахнулась, и что-то бесшумно скользнуло в комнату. Я догадался, что вошел Учитель в своих сандалиях. Он подошел к столу, затем повернулся ко мне лицом, пристально глядя на меня своими голубыми глазами. Борода его зловеще топорщилась.— Вы хотели говорить со мной? — спросил он громоподобным басом.— Конечно, — сказал я. — Хотел задать вам несколько вопросов.— Опять вопросы?— У нас два нераскрытых убийства, — напомнил я ему. — И я хотел спросить вас о Чарли Элиоте. У меня к вам много вопросов. Почему бы вам не присесть?»— Я предпочитаю стоять, — сказал он. — Пожалуйста, давайте сразу перейдем к делу. Мне дорого время.— Возможно, Совет округа заплатит вам, — сказал я. — Почему бы вам не послать счет к оплате на имя шерифа?— Будьте любезны! — сказал он категорично. — С какой стати я вынужден стоять здесь и выслушивать ваши пошлые шуточки?— Я, помнится, предлагал вам выслушивать их сидя, — сказал я. — Вы знали о том, что Чарли Элиот занимался шантажом некоторых ваших сподвижников?— Нет.— Вас он не шантажировал?— Посланника Бога солнца? — Он уставился на меня в упор. — Вы осмеливаетесь предполагать, что я способен вести себя так, что это могло бы послужить основанием для шантажа!Беннет прокашлялся.— Лейтенант, вы должны принять во внимание, что Учитель — э… человек убеждений.— Я тоже человек убеждений, — сказал я. — Я предан женщинам. А чему предан он?— Я предан Богу солнца! — произнес Учитель, блеснув глазами. — Я его посланник на земле. Я здесь для того, чтобы нести его слово людям!— И нести его семя?Он снова тупо взглянул на меня.— Я вас не понимаю.— Люди, которых шантажировал Элиот, — все участвовали в ваших маленьких церемониях, — сказал я. — Вы догадываетесь, что я имею в виду? Обряд плодородия в честь Бога солнца?Он невозмутимо сложил руки крест-накрест на своей груди.— Это священные обряды Бога солнца. Как смеет он осквернять своими словами ритуал…— Возможно, что для Бога солнца они священные, — сказал я. — А дл большинства людей они просто непристойные.— Но не запрещены законом, — быстро вставил Беннет. — Те, кто принимал участие в обрядах плодородия, делали это по собственной воле, и все они взрослые люди, которым уже исполнился двадцать один год.— Вы что, у них автографы брали? — спросил я.— Бог солнца требует покорности, — сказал Учитель. — И те, кто решил следовать за ним, должны поклоняться ему и участвовать в ритуалах и церемониях, посвященных Богу. Он требует от них жертв. Он требует их всецелой преданности! Если они не будут отдаваться ему целиком, он обрушит на них свой гнев.Его голос громыхал, как орган Хэммонда с выдвинутыми заглушками.— И если они не будут отдаваться силе Бога солнца, то однажды наступит тот день, когда оно не взойдет, и темень покроет землю и все сущее на ней увянет и умрет!— У нас уже есть парочка увядших и умерших, — сказал я. — Вот почему я здесь.Учитель, казалось, не слышал меня. Он стоял передо мной неподвижно с выражением восторга на лице.— Кстати, о жертвоприношении, — сказал я, — вы предрекали не так давно, что Богу будет принесена великая жертва, — и буквально сразу на вашем алтаре появилось распростертое тело Джулии Грант. Как вы объясните это совпадение?— Когда Учитель говорит о жертвенности, он говорит о личном самопожертвовании, — поспешно произнес Беннет. — Я имею в виду финансовые пожертвования на возведение святыни.— Пусть так и скажет сам, — заявил я холодно. Беннет заерзал на стуле.— Учитель не такой, как мы с вами, лейтенант.— То-то и оно, — согласился я. — Он единственный из нас с бородой. Сделайте одолжение, Беннет, когда я задаю Учителю вопрос, дайте ему ответить на него.— Ну разумеется, — поспешил Беннет. — Я просто старался оказать посильную помощь.— А вот обманывать нехорошо, — устало сказал я.Я снова перекинул свой взгляд на Учителя.— Вы собираетесь присоединиться к Богу солнца сегодня на закате?— Так было предопределено, — сказал он.— Вы действительно верите, что так случится?— Я знаю, что так будет.Я решил бросить это безнадежное дело.— О'кей. Больше вопросов не имею.И Учитель легкой походкой направился к двери.— Вот только одно, — сказал я. — Если восемьдесят тысяч исчезнут из этого сейфа в то же время, когда исчезнете вы, то я доберусь до вас. Даже если для этого мне придется пройти по радуге!Учитель отворил дверь и вышел. Беннет взглянул на меня и с огорчением покачал головой:— Не надо было этого говорить, лейтенант. Он мог обидеться!— Вы думаете, меня это волнует? — заорал я на него. Я крепко приложил ладонь ко лбу и на несколько секунд закрыл глаза.— Вы хорошо себя чувствуете, лейтенант? — озабоченно спросил Полник. — Вы не заболели, случайно?— Нет, просто несколько растерян, — сказал я. — Давай-ка убиратьс отсюда. — Я встал со стула и направился к двери.— Что будем делать, лейтенант? — спросил Полник.— Ты будешь искать гайки, а я болты, — сказал я. — А потом сядем вместе и будем их свинчивать.— Это жара подействовала на вас, лейтенант, — неуверенно произнес он. — Так же как на этого парня, Учителя!— Возможно, ты прав, — согласился я с ним, когда мы покидали офис Беннета. — Послушай, я хочу, чтобы ты поболтался тут вокруг какое-то время. Пригляди-ка за этим офисом. Увидишь кого-нибудь выходящего отсюда с портфелем — хватай его!— Само собой, лейтенант! — смело заверил Полник. Я был уже на полпути к домику Элоизы, когда услышал его тяжелое дыхание у себя за спиной. Я обернулся и подождал, пока он меня догонит.— Ну, что еще?— Лейтенант, — пробормотал, запыхавшись, Полник. А как выглядит портфель, который вы ищете? Глава 11 Элоиза открыла дверь своего домика и окинула меня ледяным взглядом.— Да? — спросила она.— Мне надо поговорить с вами, — сказал я.— Тогда входите.Я прошел за ней внутрь домика. Она была в белом бикини, приятно гармонировавшем с ее темным загаром. Она указала мне на стул, и я сел. Она уселась напротив.— О чем вы хотели говорить со мной, лейтенант? — спросила она довольно неприветливо.— Прошлой ночью я разговаривал с Чарли Элиотом, — сказал я. — Он, как информатор и организатор, участвовал в шантаже. Харри Вейсман был непосредственным исполнителем его указаний и вымогателем.— Шантаж? — Она с удивлением подняла брови. — Мне кажется, я вас не совсем понимаю.— Обряды плодородия в честь Бога солнца, — сказал я. — Чарли рассказал мне о них, все рассказал. Он и Вейсман шантажировали людей, принимавших в них участие. Вас ведь тоже шантажировали, не так ли?— Нет.Теперь была моя очередь удивленно приподнять брови.— Вас — нет?— Меня — нет. — Она невозмутимо улыбнулась. — Но не делайте из этого не правильные умозаключения, лейтенант. Никто не может шантажировать меня просто потому, что мне нечем заплатить.— И вы думаете, я этому поверю?— Можете быть уверены, — заявила она. — Учитель приютил меня здесь. У меня есть все необходимое.— И вы удовлетворены жизнью в этой хижине и близостью с Учителем? Она покраснела.— Да, если вам нравится выражаться подобным образом.— Чарли сказал мне, что вы были душой общества на этих обрядах плодородия.На ее щеках явно прибавилось румянца.— Так и сказал?— Так и сказал. А где вы собираетесь завтра искать кров и нового друга?— Вы говорите загадками, лейтенант! — раздраженно бросила она.— На закате Учитель отправляется на встречу с Богом солнца, не так ли? — спросил я. — Это означает, что завтра его уже не будет. Конечно, он может обернуться маленьким солнечным лучиком, но это вряд ли послужит вам утешением в долгие зимние вечера.— Уж как-нибудь не пропаду, — сказала она просто.— У вас есть какие-нибудь планы?— Сейчас нет.— Может быть, вы не верите, что Учитель исчезнет?— Ни секунды не сомневаюсь, — сказала она. — Если он говорит, что на закате он предстанет перед Богом солнца, значит, так и будет.— Когда я впервые приехал сюда, я подумал, что все окружающие сошли с ума, — сказал я. — Сейчас я убеждаюсь, что с ума сошел я один.— Возможно, вы правы, лейтенант, — сказала она сладким голоском.Я снова обратился к ней:— Вы — правая рука Учителя. Не думаете, что вас тоже призовут присоединиться к Богу солнца одновременно с Учителем?— Я так не думаю, — сказала она. — Учитель сказал бы мне, если бы этому суждено было случиться.— И он никогда не намекал на такой поворот событий, хотя бы по секрету?— Нет.— «Хорошо, — сказал я. — Остается только рассчитывать, что эта зима будет мягкой. Хотя бы для вас.— Будет, — уверенно подтвердила она. — У меня есть определенные преимущества в битве за выживание, лейтенант.— Бикини — одно из несомненных, — сказал я, отдавая должное ее наряду. — Увидимся на закате.— Значит, вы будете здесь, лейтенант?— Удовольствие быть свидетелем того, как Учитель отправляетс навстречу Богу солнца, я не променял бы даже на всех старлеток с киностудии ?Метро-Голдвин-Майер?, — уверенно сказал я.Выйдя из домика, я направился к тому месту, где оставил свой ?хили?. Когда я уже находился ярдах в пяти от него, машина из ближнего переднего ряда неожиданно сорвалась с места и понеслась по направлению к дороге.Это был белый ?континенталь? с жестким верхом, который я не смог бы спутать ни с чем.— Эй! — закричал я. — Стелла! Погодите минутку!Но ?континенталь? не притормаживал. Я побежал было за ним, но он прибавил газу, ?подрезав? по пути маленький ?фольксваген?, который вовремя уступил ему дорогу.Я не стал бежать дальше и остановился, наблюдая, как мчит вниз по дороге ?континенталь?. Я вернулся к своему ?хили?. Водитель ?фольксвагена? все еще ругался. Я догоню ее еще до того, как она достигнет подножия горы, подумал я, садясь в машину. В этой идее был один изъян — она оказалась невыполнимой. Четверть всего спуска движение в обе стороны было настолько напряженным, что машины шли крыло к крылу. Собственно, так же, как они шли вверх. Надежды догнать ?континенталь? растаяли. У меня не было возможности обогнать даже впереди идущую машину.Наконец я выехал на приличное шоссе и понесся через город к дому Гиббов. Я испытывал досаду. Черт возьми, Стелла должна была преотлично слышать, как я орал ей. Если бы она остановилась сразу, я бы не потратил впустую целый час.Я свернул на подъездную аллею и остановился позади ?континенталя?. Я вышел из машины, поднялся на веранду, нажал кнопку звонка и стал с нетерпением ждать, когда закончится колокольный перезвон. Наконец Стелла открыла дверь.На ней была темно-синяя блузка, в которой она смотрелась выразительнее дамочек на непристойных открытках. На меня она взирала холодно и неприветливо.— Милая сценка с Корнелиусом прошлой ночью едва не довела меня до самоубийства, — сказала она. — Вы расстроены?— Не очень, — сказал я. — Какого черта вы не остановились, когда кричал вам?Она уставилась на меня, явно не понимая.— О чем это вы говорите?— Вы прекрасно, черт возьми, знаете, о чем я говорю. Там, на горе. Вы двинулись со стоянки. Я находился сзади вашей машины и орал как ненормальный. Вы должны были меня слышать.— Извините, — сказала она. — Не та машина — не та женщина.— Давайте без глупостей! — сказал я сурово. — Где угодно я узнаю этот белый ?континенталь? с жестким верхом.Она в растерянности облизывала языком губы.— Постойте. Когда это случилось?— Вы прекрасно знаете, когда это случилось. Около часа назад. Она кивнула.— Теперь кое-что проясняется. Та машина — не тот водитель.— У меня уже с утра голова пухнет от этих туманных намеков, — сказал я. — Не надо начинать все сначала.— Объясню проще, — сказала она. — По какой-то причине Корнелиус взял мою машину сегодня утром. Так что кричали вы Корнелиусу, а не мне.— Могли бы соврать и получше! — сказал я.— А вы поглядите повнимательнее, — сказала она холодно.Я медленно повернул голову и взглянул на улицу. Машина, стоявшая у подъезда, была с откидным верхом, а не с жестким. Я слишком торопилс подняться на террасу и не обратил внимания на машину.— Простите, — извинился я. — Это моя ошибка.— Ничего, — сказала она. — Кажется, вам жарко. Почему бы вам не войти и не выпить чего-нибудь?— С сегодняшнего утра это первое разумное предложение, которое слышу.Я прошел за Стеллой в гостиную и сел на диван, пока она готовила выпить.— С чего бы это Корнелиусу вздумалось взять вашу машину вместо своей? — спросил я.— Понятия не имею. Да и открытый ?континенталь?, собственно, не его, а мой. Пусть покатается еще недели три, а потом снова будет ходить пешком!— Как это?— Я сегодня разговаривала со своим адвокатом, — сказала она. — Дело о разводе будет слушаться через три недели.Она вернулась, села на диван и передала мне мой бокал.— Так что Корнелиус вполне мог воспользоваться при случае любой машиной.— Три недели? — спросил я. — Что-то очень быстро, а?— Не так уж, — возразила она. — Делу был дан ход чуть более двух месяцев назад. Но мой адвокат потрудился ускорить его.— Значит, вы разводитесь с Корнелиусом?— Вы удивлены, что не наоборот? Вы не слишком высокого мнения обо мне, Эл. Хотя, по совести сказать, вы так и не оценили меня за эти несколько дней, которые мы с вами знакомы. Конечно, это я развожусь с Корнелиусом. Дело несложное. Все взялся устроить один друг моего адвоката. Пятьсот долларов ему и двести девчонке. Девчонка цепляет Корнелиуса в баре, и на следующий день я получаю в руки набор отличных фотографий. Дешево обошлось.— Каждый зарабатывает на жизнь по-своему, — заключил я.— Так что Корнелиус не получает ничего! — злорадно заявила Стелла. — Может снова отправляться на пляж и ждать, пока подвернется следующа дура. Или пусть голодает, мне все равно. А еще лучше, пусть бросится под грузовик!— Какое, должно быть, глубокое и теплое чувство греет вашу душу, — сказал я, — когда вы открываете перед ним подобную перспективу.— Просто он получает то, чего заслуживает, — сказала Стелла.— Он знает об этом?Она снова улыбнулась и глубоко вздохнула. Ее блузка натянулась так, как будто ее снова проверяли в отделе контроля качества продукции.— Все он прекрасно знает. Уже на следующий день я подарила ему копии этих фото. Я хотела, чтобы он осознал то положение, в котором находится.— Подумать только, — сказал я, — если бы вы, к примеру, родились сто лет назад на островах Фиджи, то, наверно, были бы даже безобиднее местных каннибалов.— Вы — мужчина, — сказала она, — поэтому вы на стороне Корнелиуса. Но вы не знаете, какие штуки он вытворял со мной.— Естественно, — поспешно сказал я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15