Достаточно было только сказать.
Он послал ее в горы с Робертом... и она сразу поняла, что не «для безопасности». Неужели она на самом деле должна искать экзотические горные существа? Маловероятно. Наверно, Утакалтинг предложил это, чтобы отвлечь ее от беспокойных мыслей.
Потом она подумала об этом с другой стороны.
Неужели отец действительно считает, что она может установить связь... с человеком? Ноздри ее раздулись при этой мысли. Сдерживая корону, чтобы не выдать своих мыслей, она отпустила руку Роберта и почувствовала облегчение, когда он не стал ее удерживать.
Атаклена скрестила руки и вздрогнула.
Дома она несколько раз вступала в пробные отношения с юношами, в основном с одноклассниками. В семье это вызывало немало споров до смерти матери. Матиклуанна очень беспокоилась о своей замкнутой и отчужденной дочери. Но отец не настаивал, чтобы Атаклена делала то, чего ей не хочется.
«Может, только до настоящего времени?»
Роберт, несомненно, очарователен и привлекателен. У него плоские скулы, широко расставленные глаза; он красив, каким только может быть красив человек. Но сам факт, что она может думать о нем в таких выражениях, шокировал Атаклену.
Щупальца ее дернулись. Она покачала головой и уничтожила нарождающийся глиф, прежде чем осознала, каков он. Эту проблему она не желает обдумывать, особенно накануне предстоящей войны.
– Водопад прекрасен, Роберт, – тщательно произнесла она на англике. – Но если мы останемся здесь дольше, совсем промокнем.
Он, казалось, очнулся от глубокой задумчивости.
– О, да, Кленни. Пошли. – С легкой улыбкой он повернулся и пошел, испуская смутные далекие волны человеческой эмпатии.
Тропический лес полосами тянулся меж холмов; дорога поднималась, и идти становилось все труднее. Небольшие гартианские животные, редкие и робкие внизу, здесь постоянно шуршали за буйной листвой и иногда даже издавали вызывающие крики.
Вскоре путники поднялись на вершину хребта, где торчала цепь камней, голых и серых, как костные пластины древних ящеров, которых как-то показывал Атаклене Утакалтинг в одной из книг по истории Земли. Сняли рюкзаки и расположились на отдых. Роберт рассказал, что никто не может объяснить происхождение этих цепей, которые постоянно встречаются в Мулунских горах.
– Даже в отраслевой Библиотеке на Земле нет ссылки, – сказал он и провел рукой по неровной поверхности камня. – Мы направили запрос малой срочности в ветвь Библиотеки на Таците. Может, через столетие компьютеры Библиотеки найдут отчет какой-нибудь давно исчезнувшей расы, и тогда мы узнаем ответ.
– Но ты надеешься, что и там не будет ответа, – сказала Атаклена.
Роберт пожал плечами.
– Я бы предпочел, чтобы это осталось тайной. И тогда, может, мы первые ее раскроем. – И он задумчиво посмотрел на камни.
Большинство тимбрими рассуждает так же. Они предпочитают хорошую головоломку готовому ответу. Но не Атаклена. Такое отношение к Библиотеке она считала нелепым.
Без Библиотеки и других галактических Институтов кислорододышащие существа, преобладающие в пяти галактиках, давно пришли бы в упадок и, может, истребили друг друга в свирепой тотальной войне.
Правда, большинство космических рас слишком полагается на Библиотеку.
А Институты только смягчают ссоры наиболее ограниченных и злобных старших патронов. Нынешний кризис самый последний в их цепи, которая уходит в прошлое, когда еще не существовала ни одна из нынешних рас.
Но именно эта планета показывает, что может произойти, если будут сброшены узы древней традиции. Атаклена прислушалась к звукам леса.
Прикрыв глаза, она наблюдала за стайкой маленьких пушистых существ, которые перелетали с ветви на ветвь в направлении полуденного солнца.
– По внешнему виду никогда не догадаешься, что это планета после катастрофы, – негромко сказала она.
Роберт положил рюкзаки в тень камня и начал нарезать соевую салями и хлеб.
– Прошло пятьдесят тысяч лет, с тех пор как буруралли устроили катастрофу на Гарте, Атаклена. Достаточно времени, чтобы немногие выжившие виды распространились и заполнили образовавшиеся ниши. Теперь, вероятно, нужно быть зоологом, чтобы заметить, сколько видов отсутствует.
Корона Атаклены вытянулась во всю длину, кеннируя слабые волны эмоций в окружающем лесу.
– Я заметила, Роберт, – сказала она. – Я могу это чувствовать. Водораздел жив, но нет того многообразия жизни, какая должна быть в диком лесу. И никаких следов Потенциала.
Роберт серьезно кивнул. Но Атаклена понимала, что он далек от этого.
Катастрофа буруралли произошла очень давно с точки зрения землянина.
Буруралли тогда только что освободились от своей службы нагалли, расы патронов, которая возвысила их до разума. Наступало особенное время для буруралли, потому что только выполнив свои обязательства, раса клиентов становилась патроном и могла организовывать свои колонии. И когда наступило время, галактический Институт Миграции решил, что невозделанная планета Гарт пригодна для ограниченного возделывания. Как обычно, Институт ожидал, что туземные формы жизни, особенно те, у которых может развиться Потенциал возвышения, будут всесторонне оберегаться новыми обитателями.
Нагалли хвастали, что буруралли из предразумных неуживчивых хищников превратились в совершенных галактических граждан, ответственных и надежных, достойных такого доверия.
Как выяснилось, нагалли ужасно ошиблись.
– Ну, чего можно ждать, если вся раса сходит с ума и начинает уничтожать все с первого взгляда? – спросил Роберт. – Что-то случилось, и все буруралли превратились в безумцев. Они разрывали на части планету, о которой должны были заботиться. Неудивительно, что ты не чувствуешь никакого Потенциала в лесу Гарта, Кленни. Только крошечные существа, которые могут закапываться в землю и прятаться, скрылись от безумных буруралли. А большие и умные животные теперь там же, где прошлогодний снег.
Атаклена моргнула. Ей казалось, что она уже хорошо владеет англиком, а Роберт опять проявил странную склонность людей к метафорам. В отличие от сравнений, которые сопоставляют похожее, метафоры, вопреки всяким законам логики, утверждают, что непохожее похоже! Ни один галактический язык не подчиняется такой логике.
Обычно она как-то справлялась с такими лингвистическими трудностями, но эта смутила ее. Над дрожащей короной на мгновение возник малый глиф тив'нус – обозначение нестыковки произведенной коммуникации.
– Я слышала только краткий отчет об этом времени. А что случилось с самими убийцами буруралли?
Роберт пожал плечами.
– Чиновники из Институтов возвышения и Миграции появились тут через сто лет после катастрофы. Конечно, инспектора пришли в ужас.
– Они обнаружили, что буруралли выродились до неузнаваемости, бродили по планете, истребляя все, что могли поймать. Но к этому времени они уже забыли современную технологию и оружие и вернулись почти на уровень когтей и клыков. Наверно, именно поэтому выжили маленькие существа.
– Экологические катастрофы не так редки, как пытаются представить Институты, но тут разразился большой скандал. Вся галактика испытала отвращение. Большинство старших рас отрядило свои боевые флоты, которые действовали под единым командованием. И вскоре буруралли перестали существовать.
Атаклена кивнула.
– Я думаю, их патроны, нагалли, тоже были наказаны.
– Верно. Они утратили статус и теперь чьи-то клиенты. Такова плата за небрежность. Мы проходим эту историю в школах. Несколько раз.
Роберт протянул ей салями, но Атаклена покачала головой. Ее аппетит пропал.
– И вы, люди, унаследовали подлежащий восстановлению мир.
Роберт отложил еду.
– Да. Поскольку у нас две расы клиентов, нам положены колонии, но Институты нам всегда предлагают остатки чужих катастроф. Нам приходится напряженно работать, чтобы восстановить экосистему этой планеты, но Гарт еще очень хорош, если сравнивать с другими. Тебе следовало бы взглянуть на Дими или Хорст в скоплении Канаан.
– Я слышала о них. – Атаклена вздрогнула. – Не думаю, что мне хочется их увидеть...
Она смолкла на середине предложения.
– Я не... – Веки ее затрепетали, она оглядывалась, ощутив неожиданное смятение. – Ту'ун дан! – Ее шлем встопорщился. Атаклена быстро встала и пошла – в полутрансе – туда, где камни возвышались над вершинами дождевого облачного леса.
Роберт пошел за ней.
– В чем дело?
Она негромко ответила:
– Я что-то почувствовала.
– Гм. Это меня не удивляет. У вас такая нервная система. Ты изменила форму тела, чтобы мне было приятно. Неудивительно, что ты улавливаешь статику.
Атаклена нетерпеливо покачала головой.
– Я делала это не для того, чтобы доставить тебе удовольствие, ты, высокомерный человеческий самец! И я уже просила тебя осторожнее обращаться с этими ужасными метафорами. Корона тимбрими не радиоприемник! – Она сделала нетерпеливый жест рукой. – А теперь, пожалуйста, помолчи.
Роберт смолк. Атаклена снова сосредоточилась, пытаясь кеннировать...
Корона не может ловить статическое электричество, как радиоприемник, но помехи и для нее существуют. Атаклена искала слабую ауру, которую ощутила на мгновение, но тщетно. Все затоплял грубый и энергичный эмпатический поток Роберта.
– Что это было, Кленни? – негромко спросил он.
– Не знаю. Что-то не очень далекое, на юго-востоке. Похоже на разумные существа, на людей и неошимпанзе вместе, но было еще что-то.
Роберт нахмурился.
– Наверно, одна из экологических станций. Тут есть еще удаленные поселения, как правило в высокогорных местах, где растет сейсин.
Она быстро обернулась.
– Роберт, я почувствовала Потенциал! На краткий миг я ощутила присутствие предразумного существа!
Лицо Роберта оставалось невыразительным, но испытал он бурные и смутные чувства.
– Что ты имеешь в виду?
– Отец рассказывал мне кое-что, перед тем как мы отправились в горы. Тогда я не обратила на это внимание. Это казалось невозможным. Как волшебные сказки ваших человеческих писателей, от которых у нас, тимбрими, такие странные сны.
– Ну, вы их закупаете целыми кораблями, – вставил Роберт. – Романы, старые фильмы, три-ви, стихотворения...
Атаклена игнорировала его замечание.
– Утакалтинг упомянул о туземном существе с высоким Потенциалом... которое пережило катастрофу буруралли. – Корона Атаклены образовала редкий для нее глиф – сиулф-та, предвкушение радости от разгаданной головоломки. – И теперь я думаю, не окажутся ли эти легенды правдой.
Почувствовал ли Роберт мгновенное облегчение? Атаклена ощущала его грубую, но эффективную эмоциональную защиту.
– Гм. Ну, это легенда, – сказал он. – Просто рассказ волчат. Образованному галакту он вряд ли интересен.
Атаклена внимательно посмотрела на него и мягко коснулась руки.
– Ты хочешь, чтобы я подождала, пока ты с драматическим видом раскроешь эту тайну? Или хочешь избежать синяков и сразу расскажешь, что тебе известно?
Роберт рассмеялся.
– Ты очень убедительна. Может, действительно приняла волны эмпатии гартлинга?
Широко расставленные, с золотыми точками глаза Атаклены мигнули.
– Именно это слово произносил мой отец!
– Так. Значит, Утакалтинг слушал байки старых охотников за сейсином... Только представить себе: они продержались здесь больше ста земных лет!.. В них говорится, что крупное животное благодаря своей хитрости, уму, свирепости и большому Потенциалу спаслось от буруралли. Горные охотники и шимпы рассказывают об ограбленных ловушках, о том, как крадут развешанное для просушки белье, о необычных следах на неприступных утесах.
– Ну, это все, вероятно, выдумки и краснобайство. – Роберт улыбнулся. – Но я помню, что эти легенды рассказывала мне мать, когда мы должны были лететь сюда. Так что я решил, что вполне можно прихватить с собой тимбрими. Не сможет ли она поймать гартлинга в свою эмпатическую сеть?
Кое-какие метафоры Атаклена понимала легко. Она сжала руку Роберта.
– И что же? – спросила она. – Только поэтому я нахожусь в этой дикой местности? Должна вынюхивать для тебя легенды?
– Конечно, – подшучивал Роберт. – Иначе зачем бы я оказался здесь с чужаком из далекого космоса?
Атаклена со свистом процедила воздух сквозь сжатые зубы. Но в глубине души была довольна. Эта людская язвительность напоминает ей обращенный разговор тимбрими. И когда Роберт рассмеялся, она обнаружила, что смеется вместе с ним. И на мгновение они забыли тревоги предстоящей войны и опасности. Для обоих это оказалось приятным и необходимым расслаблением.
– Если такое животное существует, мы должны найти его, ты и я, – сказала Атаклена.
– Да, Кленни. Мы найдем его вместе.
Глава 8
ФИБЕН
И все-таки разведывательный корабль «Проконсул» не пережил своего пилота. Он участвовал в последнем боевом вылете и погиб в космосе, но защитная оболочка сохранила жизнь.
Достаточно жизни, чтобы вдыхать острый запах шесть дней не мывшейся обезьяны и выдыхать непрерывный поток проклятий и непристойностей.
Наконец, обнаружив, что ругательства иссякают, Фибен выдохся. Он уже произвел все мыслимые и немыслимые перестановки, комбинации, противопоставления телесных, духовных и наследственных свойств, реальных и воображаемых, какими только может обладать враг. Это помогло ему выдержать собственное участие в битве, когда он пытался применить свое оружие, подобное пугачу, и избежать ответных ударов, как комар увертывается от ударов молота. После контузии от близких попаданий, после визга разрываемого металла, после потрясений и замешательства он, оказывается, еще жив. Пока.
Убедившись, что капсула жизнеобеспечения исправна и не собирается расколоться, как остальные части корабля, Фибен выбрался из своего костюма и воспользовался первой за много дней возможностью почесаться. Он чесался не только пальцами рук, но и пальцами левой ноги. И, наконец, откинулся на спину, приходя в себя от переживаний.
Его главной задачей было подойти как можно ближе и собрать данные для защитников. Фибен решил пройти прямо через вражеский флот. И так и поступил.
Похоже, захватчики не оценили его комментарии, когда «Проконсул» пролетал через центр их построения. Фибен сбился со счета, сколько раз он чуть не сварился от близких разрывов. К тому времени, как он вылетел за пределы строя наступающих, вся корма «Проконсула» превратилась в застывший расплав металла.
Главный двигатель вышел из строя, конечно. Вернуться и помочь товарищам в их отчаянной схватке не было никакой возможности. Улетая все дальше от разворачивающейся битвы, Фибен мог только слушать.
Это даже не сражение. Избиение продолжалось меньше одного дня.
Фибен помнил последний удар корвета «Дарвин» в сопровождении двух переоборудованных фрайтеров и группы разведчиков. Эта маленькая группа ударила во фланг наступающему флоту, пробила его, привела в смятение строй крейсеров в облаках дыма и в ужасных волнах вероятности.
Из этого водоворота не вышел ни один земной корабль. Фибен понял, что «Бонабо» и его друг Саймон погибли.
В данный момент, преследуя несколько уцелевших кораблей, враг уходил за ними Ифни знает куда. Нападающие не торопились, расчищали пространство, прежде чем устремиться к ждущему Гарту.
Теперь проклятия Фибена обратились на другое. В духе конструктивной критики, разумеется, он перечислял характерные недостатки расы, которую его собственное племя имело несчастье получить в качестве патронов. «Почему? – вопрошал он Вселенную. – Почему люди, эти злополучные безволосые несчастные волчата, с их невероятно дурным вкусом, возвысили неошимпанзе и ввели в галактику, которой управляют откровенные идиоты?» Иногда он засыпал.
К нему приходили тревожные сны. Фибену снилось, что он пытается заговорить, но не может произнести ни слова. Кошмарная перспектива для существа, чьи прапрадеды говорили только с помощью специальных приборов, а еще более отдаленные предки за всю жизнь не сказали ни слова.
Фибен потел. Нет большего стыда. Во сне он почему-то искал «речь» – словно это предмет, вещь, которую можно потерять, случайно положив не на то место.
Глядя вниз, он увидел сверкающую жемчужину. Может, это дар миров, подумал Фибен и наклонился, чтобы поднять ее. Но он такой неуклюжий!
Пальцы не сгибаются, и он не смог поднять сокровище из пыли. Больше того, от его усилий она зарылась в пыль еще глубже.
Отчаявшись, он присел на корточки и подобрал ее губами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70
Он послал ее в горы с Робертом... и она сразу поняла, что не «для безопасности». Неужели она на самом деле должна искать экзотические горные существа? Маловероятно. Наверно, Утакалтинг предложил это, чтобы отвлечь ее от беспокойных мыслей.
Потом она подумала об этом с другой стороны.
Неужели отец действительно считает, что она может установить связь... с человеком? Ноздри ее раздулись при этой мысли. Сдерживая корону, чтобы не выдать своих мыслей, она отпустила руку Роберта и почувствовала облегчение, когда он не стал ее удерживать.
Атаклена скрестила руки и вздрогнула.
Дома она несколько раз вступала в пробные отношения с юношами, в основном с одноклассниками. В семье это вызывало немало споров до смерти матери. Матиклуанна очень беспокоилась о своей замкнутой и отчужденной дочери. Но отец не настаивал, чтобы Атаклена делала то, чего ей не хочется.
«Может, только до настоящего времени?»
Роберт, несомненно, очарователен и привлекателен. У него плоские скулы, широко расставленные глаза; он красив, каким только может быть красив человек. Но сам факт, что она может думать о нем в таких выражениях, шокировал Атаклену.
Щупальца ее дернулись. Она покачала головой и уничтожила нарождающийся глиф, прежде чем осознала, каков он. Эту проблему она не желает обдумывать, особенно накануне предстоящей войны.
– Водопад прекрасен, Роберт, – тщательно произнесла она на англике. – Но если мы останемся здесь дольше, совсем промокнем.
Он, казалось, очнулся от глубокой задумчивости.
– О, да, Кленни. Пошли. – С легкой улыбкой он повернулся и пошел, испуская смутные далекие волны человеческой эмпатии.
Тропический лес полосами тянулся меж холмов; дорога поднималась, и идти становилось все труднее. Небольшие гартианские животные, редкие и робкие внизу, здесь постоянно шуршали за буйной листвой и иногда даже издавали вызывающие крики.
Вскоре путники поднялись на вершину хребта, где торчала цепь камней, голых и серых, как костные пластины древних ящеров, которых как-то показывал Атаклене Утакалтинг в одной из книг по истории Земли. Сняли рюкзаки и расположились на отдых. Роберт рассказал, что никто не может объяснить происхождение этих цепей, которые постоянно встречаются в Мулунских горах.
– Даже в отраслевой Библиотеке на Земле нет ссылки, – сказал он и провел рукой по неровной поверхности камня. – Мы направили запрос малой срочности в ветвь Библиотеки на Таците. Может, через столетие компьютеры Библиотеки найдут отчет какой-нибудь давно исчезнувшей расы, и тогда мы узнаем ответ.
– Но ты надеешься, что и там не будет ответа, – сказала Атаклена.
Роберт пожал плечами.
– Я бы предпочел, чтобы это осталось тайной. И тогда, может, мы первые ее раскроем. – И он задумчиво посмотрел на камни.
Большинство тимбрими рассуждает так же. Они предпочитают хорошую головоломку готовому ответу. Но не Атаклена. Такое отношение к Библиотеке она считала нелепым.
Без Библиотеки и других галактических Институтов кислорододышащие существа, преобладающие в пяти галактиках, давно пришли бы в упадок и, может, истребили друг друга в свирепой тотальной войне.
Правда, большинство космических рас слишком полагается на Библиотеку.
А Институты только смягчают ссоры наиболее ограниченных и злобных старших патронов. Нынешний кризис самый последний в их цепи, которая уходит в прошлое, когда еще не существовала ни одна из нынешних рас.
Но именно эта планета показывает, что может произойти, если будут сброшены узы древней традиции. Атаклена прислушалась к звукам леса.
Прикрыв глаза, она наблюдала за стайкой маленьких пушистых существ, которые перелетали с ветви на ветвь в направлении полуденного солнца.
– По внешнему виду никогда не догадаешься, что это планета после катастрофы, – негромко сказала она.
Роберт положил рюкзаки в тень камня и начал нарезать соевую салями и хлеб.
– Прошло пятьдесят тысяч лет, с тех пор как буруралли устроили катастрофу на Гарте, Атаклена. Достаточно времени, чтобы немногие выжившие виды распространились и заполнили образовавшиеся ниши. Теперь, вероятно, нужно быть зоологом, чтобы заметить, сколько видов отсутствует.
Корона Атаклены вытянулась во всю длину, кеннируя слабые волны эмоций в окружающем лесу.
– Я заметила, Роберт, – сказала она. – Я могу это чувствовать. Водораздел жив, но нет того многообразия жизни, какая должна быть в диком лесу. И никаких следов Потенциала.
Роберт серьезно кивнул. Но Атаклена понимала, что он далек от этого.
Катастрофа буруралли произошла очень давно с точки зрения землянина.
Буруралли тогда только что освободились от своей службы нагалли, расы патронов, которая возвысила их до разума. Наступало особенное время для буруралли, потому что только выполнив свои обязательства, раса клиентов становилась патроном и могла организовывать свои колонии. И когда наступило время, галактический Институт Миграции решил, что невозделанная планета Гарт пригодна для ограниченного возделывания. Как обычно, Институт ожидал, что туземные формы жизни, особенно те, у которых может развиться Потенциал возвышения, будут всесторонне оберегаться новыми обитателями.
Нагалли хвастали, что буруралли из предразумных неуживчивых хищников превратились в совершенных галактических граждан, ответственных и надежных, достойных такого доверия.
Как выяснилось, нагалли ужасно ошиблись.
– Ну, чего можно ждать, если вся раса сходит с ума и начинает уничтожать все с первого взгляда? – спросил Роберт. – Что-то случилось, и все буруралли превратились в безумцев. Они разрывали на части планету, о которой должны были заботиться. Неудивительно, что ты не чувствуешь никакого Потенциала в лесу Гарта, Кленни. Только крошечные существа, которые могут закапываться в землю и прятаться, скрылись от безумных буруралли. А большие и умные животные теперь там же, где прошлогодний снег.
Атаклена моргнула. Ей казалось, что она уже хорошо владеет англиком, а Роберт опять проявил странную склонность людей к метафорам. В отличие от сравнений, которые сопоставляют похожее, метафоры, вопреки всяким законам логики, утверждают, что непохожее похоже! Ни один галактический язык не подчиняется такой логике.
Обычно она как-то справлялась с такими лингвистическими трудностями, но эта смутила ее. Над дрожащей короной на мгновение возник малый глиф тив'нус – обозначение нестыковки произведенной коммуникации.
– Я слышала только краткий отчет об этом времени. А что случилось с самими убийцами буруралли?
Роберт пожал плечами.
– Чиновники из Институтов возвышения и Миграции появились тут через сто лет после катастрофы. Конечно, инспектора пришли в ужас.
– Они обнаружили, что буруралли выродились до неузнаваемости, бродили по планете, истребляя все, что могли поймать. Но к этому времени они уже забыли современную технологию и оружие и вернулись почти на уровень когтей и клыков. Наверно, именно поэтому выжили маленькие существа.
– Экологические катастрофы не так редки, как пытаются представить Институты, но тут разразился большой скандал. Вся галактика испытала отвращение. Большинство старших рас отрядило свои боевые флоты, которые действовали под единым командованием. И вскоре буруралли перестали существовать.
Атаклена кивнула.
– Я думаю, их патроны, нагалли, тоже были наказаны.
– Верно. Они утратили статус и теперь чьи-то клиенты. Такова плата за небрежность. Мы проходим эту историю в школах. Несколько раз.
Роберт протянул ей салями, но Атаклена покачала головой. Ее аппетит пропал.
– И вы, люди, унаследовали подлежащий восстановлению мир.
Роберт отложил еду.
– Да. Поскольку у нас две расы клиентов, нам положены колонии, но Институты нам всегда предлагают остатки чужих катастроф. Нам приходится напряженно работать, чтобы восстановить экосистему этой планеты, но Гарт еще очень хорош, если сравнивать с другими. Тебе следовало бы взглянуть на Дими или Хорст в скоплении Канаан.
– Я слышала о них. – Атаклена вздрогнула. – Не думаю, что мне хочется их увидеть...
Она смолкла на середине предложения.
– Я не... – Веки ее затрепетали, она оглядывалась, ощутив неожиданное смятение. – Ту'ун дан! – Ее шлем встопорщился. Атаклена быстро встала и пошла – в полутрансе – туда, где камни возвышались над вершинами дождевого облачного леса.
Роберт пошел за ней.
– В чем дело?
Она негромко ответила:
– Я что-то почувствовала.
– Гм. Это меня не удивляет. У вас такая нервная система. Ты изменила форму тела, чтобы мне было приятно. Неудивительно, что ты улавливаешь статику.
Атаклена нетерпеливо покачала головой.
– Я делала это не для того, чтобы доставить тебе удовольствие, ты, высокомерный человеческий самец! И я уже просила тебя осторожнее обращаться с этими ужасными метафорами. Корона тимбрими не радиоприемник! – Она сделала нетерпеливый жест рукой. – А теперь, пожалуйста, помолчи.
Роберт смолк. Атаклена снова сосредоточилась, пытаясь кеннировать...
Корона не может ловить статическое электричество, как радиоприемник, но помехи и для нее существуют. Атаклена искала слабую ауру, которую ощутила на мгновение, но тщетно. Все затоплял грубый и энергичный эмпатический поток Роберта.
– Что это было, Кленни? – негромко спросил он.
– Не знаю. Что-то не очень далекое, на юго-востоке. Похоже на разумные существа, на людей и неошимпанзе вместе, но было еще что-то.
Роберт нахмурился.
– Наверно, одна из экологических станций. Тут есть еще удаленные поселения, как правило в высокогорных местах, где растет сейсин.
Она быстро обернулась.
– Роберт, я почувствовала Потенциал! На краткий миг я ощутила присутствие предразумного существа!
Лицо Роберта оставалось невыразительным, но испытал он бурные и смутные чувства.
– Что ты имеешь в виду?
– Отец рассказывал мне кое-что, перед тем как мы отправились в горы. Тогда я не обратила на это внимание. Это казалось невозможным. Как волшебные сказки ваших человеческих писателей, от которых у нас, тимбрими, такие странные сны.
– Ну, вы их закупаете целыми кораблями, – вставил Роберт. – Романы, старые фильмы, три-ви, стихотворения...
Атаклена игнорировала его замечание.
– Утакалтинг упомянул о туземном существе с высоким Потенциалом... которое пережило катастрофу буруралли. – Корона Атаклены образовала редкий для нее глиф – сиулф-та, предвкушение радости от разгаданной головоломки. – И теперь я думаю, не окажутся ли эти легенды правдой.
Почувствовал ли Роберт мгновенное облегчение? Атаклена ощущала его грубую, но эффективную эмоциональную защиту.
– Гм. Ну, это легенда, – сказал он. – Просто рассказ волчат. Образованному галакту он вряд ли интересен.
Атаклена внимательно посмотрела на него и мягко коснулась руки.
– Ты хочешь, чтобы я подождала, пока ты с драматическим видом раскроешь эту тайну? Или хочешь избежать синяков и сразу расскажешь, что тебе известно?
Роберт рассмеялся.
– Ты очень убедительна. Может, действительно приняла волны эмпатии гартлинга?
Широко расставленные, с золотыми точками глаза Атаклены мигнули.
– Именно это слово произносил мой отец!
– Так. Значит, Утакалтинг слушал байки старых охотников за сейсином... Только представить себе: они продержались здесь больше ста земных лет!.. В них говорится, что крупное животное благодаря своей хитрости, уму, свирепости и большому Потенциалу спаслось от буруралли. Горные охотники и шимпы рассказывают об ограбленных ловушках, о том, как крадут развешанное для просушки белье, о необычных следах на неприступных утесах.
– Ну, это все, вероятно, выдумки и краснобайство. – Роберт улыбнулся. – Но я помню, что эти легенды рассказывала мне мать, когда мы должны были лететь сюда. Так что я решил, что вполне можно прихватить с собой тимбрими. Не сможет ли она поймать гартлинга в свою эмпатическую сеть?
Кое-какие метафоры Атаклена понимала легко. Она сжала руку Роберта.
– И что же? – спросила она. – Только поэтому я нахожусь в этой дикой местности? Должна вынюхивать для тебя легенды?
– Конечно, – подшучивал Роберт. – Иначе зачем бы я оказался здесь с чужаком из далекого космоса?
Атаклена со свистом процедила воздух сквозь сжатые зубы. Но в глубине души была довольна. Эта людская язвительность напоминает ей обращенный разговор тимбрими. И когда Роберт рассмеялся, она обнаружила, что смеется вместе с ним. И на мгновение они забыли тревоги предстоящей войны и опасности. Для обоих это оказалось приятным и необходимым расслаблением.
– Если такое животное существует, мы должны найти его, ты и я, – сказала Атаклена.
– Да, Кленни. Мы найдем его вместе.
Глава 8
ФИБЕН
И все-таки разведывательный корабль «Проконсул» не пережил своего пилота. Он участвовал в последнем боевом вылете и погиб в космосе, но защитная оболочка сохранила жизнь.
Достаточно жизни, чтобы вдыхать острый запах шесть дней не мывшейся обезьяны и выдыхать непрерывный поток проклятий и непристойностей.
Наконец, обнаружив, что ругательства иссякают, Фибен выдохся. Он уже произвел все мыслимые и немыслимые перестановки, комбинации, противопоставления телесных, духовных и наследственных свойств, реальных и воображаемых, какими только может обладать враг. Это помогло ему выдержать собственное участие в битве, когда он пытался применить свое оружие, подобное пугачу, и избежать ответных ударов, как комар увертывается от ударов молота. После контузии от близких попаданий, после визга разрываемого металла, после потрясений и замешательства он, оказывается, еще жив. Пока.
Убедившись, что капсула жизнеобеспечения исправна и не собирается расколоться, как остальные части корабля, Фибен выбрался из своего костюма и воспользовался первой за много дней возможностью почесаться. Он чесался не только пальцами рук, но и пальцами левой ноги. И, наконец, откинулся на спину, приходя в себя от переживаний.
Его главной задачей было подойти как можно ближе и собрать данные для защитников. Фибен решил пройти прямо через вражеский флот. И так и поступил.
Похоже, захватчики не оценили его комментарии, когда «Проконсул» пролетал через центр их построения. Фибен сбился со счета, сколько раз он чуть не сварился от близких разрывов. К тому времени, как он вылетел за пределы строя наступающих, вся корма «Проконсула» превратилась в застывший расплав металла.
Главный двигатель вышел из строя, конечно. Вернуться и помочь товарищам в их отчаянной схватке не было никакой возможности. Улетая все дальше от разворачивающейся битвы, Фибен мог только слушать.
Это даже не сражение. Избиение продолжалось меньше одного дня.
Фибен помнил последний удар корвета «Дарвин» в сопровождении двух переоборудованных фрайтеров и группы разведчиков. Эта маленькая группа ударила во фланг наступающему флоту, пробила его, привела в смятение строй крейсеров в облаках дыма и в ужасных волнах вероятности.
Из этого водоворота не вышел ни один земной корабль. Фибен понял, что «Бонабо» и его друг Саймон погибли.
В данный момент, преследуя несколько уцелевших кораблей, враг уходил за ними Ифни знает куда. Нападающие не торопились, расчищали пространство, прежде чем устремиться к ждущему Гарту.
Теперь проклятия Фибена обратились на другое. В духе конструктивной критики, разумеется, он перечислял характерные недостатки расы, которую его собственное племя имело несчастье получить в качестве патронов. «Почему? – вопрошал он Вселенную. – Почему люди, эти злополучные безволосые несчастные волчата, с их невероятно дурным вкусом, возвысили неошимпанзе и ввели в галактику, которой управляют откровенные идиоты?» Иногда он засыпал.
К нему приходили тревожные сны. Фибену снилось, что он пытается заговорить, но не может произнести ни слова. Кошмарная перспектива для существа, чьи прапрадеды говорили только с помощью специальных приборов, а еще более отдаленные предки за всю жизнь не сказали ни слова.
Фибен потел. Нет большего стыда. Во сне он почему-то искал «речь» – словно это предмет, вещь, которую можно потерять, случайно положив не на то место.
Глядя вниз, он увидел сверкающую жемчужину. Может, это дар миров, подумал Фибен и наклонился, чтобы поднять ее. Но он такой неуклюжий!
Пальцы не сгибаются, и он не смог поднять сокровище из пыли. Больше того, от его усилий она зарылась в пыль еще глубже.
Отчаявшись, он присел на корточки и подобрал ее губами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70