Развязав державшие ее путы, я стащил Риту со стола и перенес в угол, подальше от сражающихся в партере титанов. Она вцепилась в меня, уткнувшись лицом в мое плечо, и я почувствовал ее дрожь.— Я здесь. Все будет хорошо.Впрочем, в последнем у меня уверенности не было. Прежде всего надо как-то выбраться отсюда, пока чудовища бьются друг с другом.Тем временем второй, привязавший Риту к столу и собиравшийся…Я взглянул на штуковину, выпавшую из пальцев монстра. Это был не пыточный инструмент, а всего лишь медспрейер, наполненный какой-то фиолетовой смесью.Интересно… не допустил ли я ошибку. Что, если это всего лишь врач, пытавшийся помочь Риту?Валявшийся на полу лазер отлетел в сторону, отброшенный кем-то из борцов, продолжавших, сопя и рыча, рвать друг друга. Попробовать завладеть оружием? Рискованно. И даже если оно попадет ко мне в руки, то в кого стрелять, в первого дитто или второго?Пока я обнимал Риту, дилемма решилась само собой, двойным сухим треском. Оба голема дернулись и затихли.— Будь я…Мне понадобилось какое-то время, чтобы отстранить все еще трясущуюся Риту и осторожно подойти к уже дымящимся телам.Мой однорукий похититель лежал поверх другого, явно безжизненный.У второго, того, что пытался то ли отравить Риту, то ли помочь ей, похоже, была сломана шея, но в глазах еще светилась искра жизни. Он смотрел на меня, словно желая что-то сказать.Вопреки здравому смыслу и слабому противодействию Риту, я шагнул к нему.Глаз мигнул.— Привет… Моррис… — прохрипел голем. — Тебе и впрямь… надо… прекратить… гоняться за мной…Я почувствовал, как по моей спине пробежали холодные пальцы страха.— Бета? Что вы здесь делаете?Смешок. С оттенком презрения и высокомерия. Знакомо.— Ох, Моррис… какой же ты… тупой. — Дитто моего врага закашлялся, из уголка рта вытекла струйка слюны. — Почему бы тебе не спросить ее…Его стекленеющий взгляд переполз на Риту. Я тоже посмотрел на дочь Йосила Махарала, которая глухо застонала.— Я? Почему я должна что-то знать об этом чудовище?ДитБета снова закашлялся.— Действительно, почему… Бет… И тут свет в его глазах померк.Наверное, когда-то, давным-давно, люди находили удовольствие в созерцании смерти своего злейшего врага. По крайней мере они испытывали облегчение. Но у нас с Бетой обмен загадочными фразами, произнесенными при последнем издыхании, уже вошел в привычку, так что сейчас мной овладело лишь раздражение.— Черт! — Я пнул однорукого, вероятно, пытавшегося спасти нас обоих, меня и Риту. — Ну почему ты его убил? У меня же есть к нему вопросы!Я повернулся к Риту, которая все еще дрожала и явно не годилась для допроса.Как раз в этот момент соседняя автопечь загудела, переключаясь в активный режим, зашипела и заурчала.По-моему, делать это ее никто не просил.Мне эти звуки не понравились. Глава 44 ДИТ И МАЯТНИК …или как Серый комбинируется с Красным… Эхо… странное, непонятное, доносящееся откуда-то издалека… становится все сильнее, повторяясь через несколько минут. Каждый раз, когда машина переключается в режим «резонанса», я/мы воспринимаем слабые сигналы, кажущиеся одновременно чуждыми и знакомыми. Несущими уверенность и вселяющими страх.Мы/я уже привыкаем к комбинированному состоянию близнецов… один разум в двух телах — сером и красном — перемещается туда-сюда, постоянно импринтируя то одно, то другое. Два мозга, связанных не только общей матрицей души, но и единой активной Постоянной Волной, пронизывающей пространство между нами.В этом пространстве раскачивается платформа, на которую собирается усесться серый призрак Махарала.Период движения платформы-маятника кажется каким-то знакомым… совпадающим с ритмом пульсации Постоянной Волны. Вряд ли это случайное совпадение.— Не совпадение, — соглашается со мной малыш Красный.Я слышу его голос в своей голове, он ничем не отличается от моего внутреннего голоса, звучащего по нескольку раз на дню.Чудно.
— Вы сказали, что создаете идеальный дубликатор, — напоминаю я Махаралу, стараясь вовлечь его в беседу.Даже его елейные лекции лучше страха ожидания. А может, я просто затягиваю время.Он поднимает голову и смотрит на меня. Занят, но всегда готов поучать.— Я называю его глазером.— Как?— Глазер.— Расшифруйте.— Потом. Ну, вам нравится?— Нравится? Мне…Уже начав отвечать, я чувствую удар последней волны и напрягаюсь, сопротивляясь спазмам. Больно, а тут еще это странное эхо… Но, к счастью, все быстро проходит. Вообще-то я уже как будто привыкаю.Странно, но в накатывающих приступах боли ощущается что-то еще. Что-то вроде музыки. — Нет… мне не нравится. Но почему вы выбрали такое ужасное название?Голем, убивший своего создателя и меня, реагирует на мою реплику громким смехом.— Что ж, признаюсь, мне просто захотелось сыграть шутку. Видите ли, я хотел провести параллель с…— …с лазером. Я не тупица, Махарал. Он удивленно моргает.— А что еще вы вычислили, Альберт?— Мы… оба дитто Морриса… Серый и Красный… мы, как два зеркала на концах лазера, да? А то, что подлежит усилению… проходит между нами.— Очень хорошо! Так вы ходили-таки в школу.— Штучки для детей, — бормочу я. — И не смотрите на меня свысока. Если мне предстоит снабдить вас инструментом для превращения в Бога, выкажите немного уважения.На мгновение зрачки дитто расширяются, потом он кивает:— Хорошо, пусть так и будет. Мне и в голову не приходило… Позвольте объяснить кое-что.Джефти Аннонас открыла Постоянную Волну как некое мерцание в фазовом пространстве между нейроном и молекулой, между телом и разумом. Бевисов научился впрессовывать так называемую эссенцию души в глину, доказав, что древние шумеры владели какой-то частицей утраченной истины. А потом мы, я и Бевисов, импринтировали в созданные Энеем Каолином автоматы мотивационную эссенцию. Результаты ошеломили нас и изменили весь мир.— И что? Какое отношение это имеет к…— Перехожу к этому. Поддерживаемая, как и все прочее, полями и атомами, Постоянная Волна тем не менее является чем-то много большим, чем суммой наших частей — наших воспоминаний и рефлексов, инстинктов и побуждений. Примерно так же морская зыбь показывает только поверхностную часть громадного комплекса глубинных напряжений.Я чувствую приближение еще одной вибрации. Наблюдая за платформой, я уже пришел к выводу, что пульсация происходит через каждые два-три качания.— Звучит распрекрасно, — говорю я дитЙосилу. — Но как быть с этим экспериментом? Постоянная Волна колеблется между нами, как между двумя зеркалами, из-за того, что у меня…Удар. Сильный! Я хриплю и натягиваю ремни. И тут же приходит эхо……и передо мной на мгновение возникает залитый лунным светом ландшафт — темные равнины и овраги, покрытые опаловым сиянием и тенями… Все это перекатывается внизу, подо мной, как будто я смотрю на некое воздушное творение.Потом видение проходит.Я пытаюсь удержать цепочку мыслей, пользуясь разговором, как якорем, ведь мой реальный якорь, органический Альберт Моррис, мертв. По крайней мере так мне сказали…— Итак, вы используете мою Постоянную Волну… потому что я делаю хорошие копии. А у вас ничего не получается. Так, Йосил?— Грубовато, но верно. Понимаете, по сути, это вопрос учета…— Чего?— Учета. Этим занимаются физики. Складывают, раскладывают, считают наборы идентичных частиц. Или, если на то пошло, чего угодно. Вытащите из мешка пригоршню шариков… имеет ли значение то, какой из них какой, если они все выглядят одинаково? Как рассортировать их, если они одни и те же? Статистика будет совсем иная, если в каждом шарике есть что-то уникальное. Царапина, ярлычок, трещина…— О чем, черт возьми, вы толкуете?— На квантовом уровне отличия особенно важны. Частицы можно считать двумя способами — как фермионы и бозоны. Протоны и электроны относятся к фермионам: принцип исключения, более фундаментальный, чем энтропия, принуждает их держаться отдельно друг от друга. Даже если они кажутся идентичными и имеют один и тот же источник, их нужно считать индивидуально. Они занимают положения, разделенные определенным минимумом количества.А вот бозоны имеют тягу смешиваться, перекрываться, комбинироваться, поглощаться, шагать в ногу — например, в световых волнах, генерируемых лазером. Бозонами являются протоны. И уж они-то не любят держаться особняком! Идентичные, они легко соединяются, даже навязываются…— Давайте ближе к делу, а? — кричу я, подозревая, что это может длиться всю ночь.Призрак Йосила хмурится.— К делу? Голем-копия может быть очень близка к оригиналу, но всегда что-то не позволяет дубликату быть совершенно идентичным или соответствовать счетной единице по статистике Бозе. Это означает, что дубликат нельзя связно умножить, как свет в лазере. То есть нельзя было до тех пор, пока я не нашел способ! Я начал с того, что нашел прекрасный исходный образец для копирования и эго нужной эластичности…— Значит, в этом вашем лазере два меня выступают в качестве зеркал. Но какова ваша роль?Он усмехается.— Вы обеспечиваете чистый волновой носитель, Моррис. Но субстанция души, подлежащая усилению, будет моей.Слушая его и видя выражение его лица, я снова прихожу к выводу о наличии у Махарала комплекса Смерша-Фокслейтнера. По меньшей мере четвертая стадия. Аморален, параноидален и склонен к самообману. Такие люди вполне способны семнадцать раз сменить предмет веры до завтрака… и иногда блестяще совместить несовместимое к полудню.— Вы упоминали об уровне Бога. Разве это не ненаучно? — Я задаю вопрос, подозревая, что ответ может мне не понравиться. — Разве не отдает мистикой?— Не будьте так грубы, Альберт. Конечно же, это метафора. Пока мы не имеем слов для описания того, чего я намерен достичь. Это все равно что пытаться перевести внутренние монологи Гамлета на язык шимпанзе.— Да-да. Что-то в этом роде я уже слышал. Кто-то уже собирался создать машины для проецирования душ на небеса. Вы с Каолином заражены этой чушью несколько десятилетий. А теперь пытаетесь убедить меня в том, что здесь есть зерно правды?— Да, пытаюсь, но только пользуясь настоящей наукой, а не благими пожеланиями. Когда ваша собственная Постоянная Волна станет конденсатором Бозе…ДитЙосил замолкает, поворачивает голову и словно прислушивается к чему-то. Потом кивает, открывает рот, готовясь продолжать рассказ о своих далеко идущих планах, и…Какой-то звук проникает в подземную лабораторию… он уже вполне различим… За каменной стеной что-то громыхает.На приборной панели вспыхивают предупредительные красные и янтарные огоньки.— Вторжение, — объявляет киберголос. — Вторжение в туннель… В воздухе возникает голографический шар. Наше внимание для него, как дрожжи. Он растет, приближается… Мы видим неясные фигуры, марширующие по темному коридору между грубыми известковыми стенами. Внезапно порода словно вспыхивает. Одна из фигурок падает, разрезанная пополам, но остальные отвечают огнем, сжигая затаившихся в засаде роботов-часовых. Путь расчищен, и отряд четко марширует дальше.— Расчетное время прибытия — сорок восемь минут… Серый призрак качает головой;— Я надеялся, что времени у нас больше. Но успеть еще можно.Забыв о прерванном разговоре, он поспешно возвращается к приборам, возобновляя приготовления. Безумец не отказался от своей затеи использовать меня…— Использовать нас! — настаивает малыш Красный.— Использовать нас, чтобы вознести свою душу на некий невообразимый уровень могущества. Типичный случай болезни Смерша-Фокслейтнера. Болезни ученого-безумца.Неужели сработает? Неужели призрак мертвого профессора трансформирует себя в нечто, избавленное от потребности в органическом мозге или даже от физической связи с миром? Неужели он поднимется так высоко, что жизнь на планете станет унылой и скучной? Представляю, как этот макро-Махарал уносится в космос на поиск приключений вселенского масштаба. Круто. И я не против, но только пусть он оставит этот мир в покое.Однако меня одолевает беспокойное предчувствие — похоже, так далеко дитЙосил не собирается.У него на уме нечто менее грандиозное. Более провинциальное.И многим из тех, кого я знаю, не понравится то, чем он станет.Кроме того, для взлета ему нужны «зеркала». Каким бы ни был исход, не думаю, что мне/нам доставит удовольствие роль двигателя, несущего Махарала к его личной нирване.— Знаете… — начинаю я, надеясь отвлечь его.И тут меня настигает еще одна волна. Глава 45 ПУСТЫННЫЙ РОК …или как Зеленый доходит до отчаяния… И?.. После того как моя щедро продленная и богатая событиями трехдневная жизнь подошла к концу, что дальше?Да ничего, судя по скорости, с которой начало разлагаться мое тело. Я уже ощущал знакомые признаки старения и первые позывы «рефлекса лосося», тянувшего меня домой. Разгрузить память, избежать забвения, вернувшись в реальный органический мозг, дающий возможность жить дальше.Не исключено, что этот мозг еще существует. Едва успев свыкнуться с мыслью о его гибели, я начал будить в себе надежду. Предположим, Альберт Моррис жив, и я сумею каким-то образом добраться до него. Примет ли он меня? Предположим, что он жив…Проворный «харлей» Беты мчался сквозь ночь, а вероятность благоприятного исхода казалась мне все более реальной. В пользу такой версии говорили отклики посетителей Сети и официальные сообщения.— Вопрос ясен, — заявлял какой-то знаток дедукции. — Остатков протоплазмы в сгоревшем доме не обнаружено. — Посмотрите, как ведет себя полиция, — указывал другой. — Аудиторы из Департамента военного снабжения все еще копошатся на месте взрыва, а специалистов из Отдела защиты людей уже нет. Значит, там никого не убили. Мне бы радоваться, однако если Альберт жив, то он, наверное, уже имеет в своем распоряжении целую армию собственных двойников, в том числе высококачественных Серых и Эбеновых, которые идут по следу злодея, уничтожившего мой… наш… его сад. Зачем в таком случае ему нужен заблудший Зеленый, отказавшийся стричь газон?Хороший вопрос. Но чтобы получить на него ответ, я должен найти Альберта. Где он скрывался во время ракетной атаки? И где находится теперь?Свою теорию подбросил Бета, повернувшийся ко мне, чтобы перекричать шум двигателей.— Посмотрите, что отыскали любители-детективы во вторичных архивах систем наблюдения.Он кивнул в сторону «пузыря»-дисплея, показывающего дом на Сикамор-авеню до взрыва. Подавшись вперед, я наблюдал за тем, как в сером предрассветном свете из ворот гаража выползла машина.«Вольво».— Уехал! Но тогда почему все считают, что он был дома, когда ракета… А, понятно.При повороте машины с Сикамор-авеню на другую улицу в объектив камеры попал водитель. Это был Серый Альберта Морриса. Безволосый, глянцевый — настоящий голем. Если так, то реальный Моррис остался дома.Но Бета предложил другое объяснение.— Внешность ничего не значит. Ваш архи так же хорошо владеет искусством маскировки, как и я.— Какая похвала от мастера обмана! Но тогда где?..— Я хорошо заплатил одной профессиональной охотнице. Она проследила его вдоль шоссе Скайвей до вот этой дороги, на которой нет камер.ДитБета указал на тянувшуюся через пустыню тонкую нитку шоссе. Луна окрасила пейзаж в бледно-серые тона — совсем другой мир, не похожий на запруженный дитто город или на пригороды, где избавленные от необходимости трудиться реальные люди развлекают себя самыми разными хобби. Внизу правила природа… с согласия и позволения Департамента окружающей среды.— Что он задумал, поехав этой дорогой? — вслух удивился я.До полудня вторника у нас была общая память. Должно быть, что-то случилось уже после этого.— Вы не знаете?— Ну… я знаю, что во вторник звонила Риту Махарал, сообщившая о гибели ее отца в автокатастрофе. Я бы, наверное, отправился на место аварии.— Посмотрим. — Бета переключился на другую запись. В «пузыре» появилась другая «картинка» — скалистый участок под виадуком. Полицейские машины и фургоны службы спасения окружали груду покореженного металла. — Верно, — сказал Бета. — Это недалеко отсюда. И все же странно. Альберт проехал дальше: мы почти на полсотни километров южнее.— Южнее? Тогда…Меня осенило. Полигон. Он отправился повидаться с Кларой. — Вы что-то сказали? — спросил Бета.— Нет.Любовные дела Альберта не касаются этого типа. Но ведь я уже видел Клару сегодня, когда она ходила по пепелищу. Значит, они даже не связались. Что-то тут не так.Некоторое время мы летели молча, потом я попросил у Беты чадру. Он достал из «бардачка» компактную модель и передал мне. Кое-как напялив чадру на голову, я расправил голо-люминесцентные складки и начал диктовать отчет последних событий. Мне было безразлично, слушает Бета или нет.В любом случае он уже знал обо всем, что произошло после того, как мы с Пэллоидом вышли из Храма Преходящих.— Кому отправите отчет? — небрежно поинтересовался Бета, когда я вернул ему чадру.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56