Она вдруг поняла, что дурачиться ей надоело. И голос ее обрел стальную твердость. Настало время отдавать приказы:
– Я сказала, Ша Мрэль, немедленно иди в храм! – четко сказала Михар и освободила проход.
Она знала, что как бы ни лились слезы демона, какие бы жалобные стоны не издавал он, сила заклятья поведет его за собой. И она ни ошиблась. Через несколько мгновений чудовище побрело к расщелине, шатаясь и падая, но снова вставая на ноги, чтобы двигаться навстречу своей смерти.
Даже не взглянув на Бриана, безумно пялившегося на то самое место, где только что стоял демон, но где уже никого и ничего не было, Михар пошла вслед за чудовищем, гордо вскинув голову. Теперь она была хозяйкой положения. Да и стоило ли горевать о нечаянно утраченном имуществе, когда совсем скоро она получит не то что втрое того, но в сотни и тысячи раз больше. Что там какой-то спятивший комок мышц и костей…
Михар не торопясь вошла под свод храмовой пещеры и остановилась. Ша Мрэль распростерся на полу, царапая камень когтями. Сначала Михар не поняла, что он такое делает, и только, присмотревшись, смогла различить, что правая лапа демона тянется к сабле Деркэто, а левая пытается удержать правую.
– У тебя нет выбора, Ша Мрэль, так и скажи это своей левой лапе, да не трать зря времени. Бери саблю, демон. Настал час заклятья!
Ша Мрэль встал на колени. Хрипло рыча и оставляя за собой пенистые лужицы слюны, капающей с мясистого языка, он стал подползать к сабле.

ГЛАВА 7

Одолев последнее препятствие, устав и поотбивав колени и локти, Карела, наконец, взобралась на самый верх, к подножию полукруглой, гладкой скалы. То тут, то там она видела следы Табасха. Он тоже лез здесь, оставляя клочки бурой шерсти, влажные пятна слюны и ужасный гадкий запах…
Выбравшись на узкую тропку вдоль храмовой скалы, Карела побежала по ней. Завернув на ту сторону, которая была скрыта от ее глаз, пока она была внизу, Карела сразу же поняла, что путь ее завершен.
В покатой ровной поверхности была расщелина.
Только бы не опоздать, с ужасом подумала Карела. Оттуда, изнутри доносились звуки: стоны, рычание, окрики… Карела рванулась вперед и остановилась. Прямо перед входом в храм сидела неподвижная фигура, кое-как завернутая в странную пеструю ткань. Девушка даже глазам не поверила, узнав в замершей статуе солдата-немедийца.
Бриан сидел молча и смирно, но выглядел он как-то странно. Как бы то ни было, но путь Карелы лежал как раз мимо Бриана, и миновать его было никак невозможно.
Вспомнив, что оружия у нее не осталось никакого, Карела подумала и подобрала с земли внушительный камень. С камнями ей еще не приходилось иметь дело, но это лучше, чем совсем ничего.
Бриан не мог ее не заметить: на небольшой открытой площадке каждый, кто там появлялся, становился виден, как на ладони. Но Карела двигалась, а Бриан никак не реагировал. Он сидел, раскинув ноги в стороны и склонив голову набок.
Чем ближе подходила к нему Карела, тем больше она терялась.
Когда же она оказалась в двух шагах от него, все стало ясно: Бриан не шевелился, потому что был не в себе. Его Глаза не мигали, уставившись в пустоту. Резкий запах мочи, исходящий от немедийца, лучше прочего говорил о тяжести положения бедняги.
На всякий случай Карела помахала растопыренной ладонью перед его лицом, но немедиец даже глазом не моргнул. Ни прекрасные девушки, ни лютые враги его больше не интересовали. Можно было смело считать, что пройдохи Бриана не было больше на свете. Некому было теперь давать обеты пресветлому Митре и некому было их нарушать. Место Бриана занял беспомощный и никому не нужный кусок плоти.
– Достойная участь для предателя! – проговорила девушка и добавила, имея в виду Эльриса: – И как жаль, что еще не всех предателей она постигла!
Оставив в покое несчастную жертву собственных низких страстей, Карела подошла вплотную к расщелине Там, внутри, было светло. Но кроме света и шума оттуда просачивалось что-то еще, тяжелое и тягучее, сеющее вокруг себя напряжение и трепет.
Все еще сжимая в руке камень, Карела двинулась по узкому и низкому проходу внутрь скалы. Она вошла под свод пещеры и остановилась.
Да и могла ли она просто так взять и двинуться дальше? Прямо напротив входа у дальней стены грозно возвышался каменный гигант. И хотя поза коленопреклоненного мужчины на первый взгляд была довольно безобидна, если не сказать беспомощна, покаянно протянутые вперед руки не могли ввести в заблуждение Карелу. Она сразу почувствовала, что это именно от него исходит напряжение, наполняющее пещеру. Безжизненные каменные мускулы словно готовы были взорваться Да, он не мог пока ни двинуться, ни даже повернуть свою каменную голову. Но Карела еще не успела даже войти и осмотреться, но выражение каменного лица уже бросилось ей в глаза. Никогда не думала она, что камень, обычный серый камень, пористый и грубый, может так явно и ощутимо сочиться болью, ненавистью и нетерпением. Чего ждал и чего боялся этот камень? Мог ли он чувствовать, мог ли он мыслить? Карела была готова в это поверить. Исполин гипнотизировал ее, заставлял смотреть на себя, словно предупреждал ее о чем-то очень важном.
Но что могло быть сейчас для Карелы судьбы ее друга?
Мохнатый демон стоял на коленях у небольших кожаных ножен, что лежали у самого основания грозной статуи. Он покачивался из стороны в сторону и выл, глухо и жалобно. И в этом совершенно нечленораздельном вое Кареле почудилось ее имя Она тут же выругала себя за излишнюю впечатлительность. Вряд ли ужасный мохнач, в которого превратился юный стигиец, мог сейчас думать о чем-нибудь или о ком-нибудь.
Чудовище стало каким-то странным, если подобные слова вообще подходили к ситуации: разве мог мохнач хоть на минуту показаться кому-то обычным… Тем не менее, лапы чудовища стали еще более толстыми, мохнатыми и корявыми, чем тогда, когда Карела видела демона в последний раз. Его туловище корчилось и содрогалось, а одежда, в которой Табасх начал свое превращение в демона Ша Мрэля, лопнула враз и свисала с косматого тела оборванными клочками..
С того момента, когда Табасх покинул Карелу, прошло совсем немного времени, но демон изменился почти до неузнаваемости. Сначала Карела не поняла сразу, что именно произошло с чудовищем. Но вдруг девушку словно что-то толкнуло изнутри: оно выросло! Табасх чудовищно вырос! Наверное, если бы он поднялся в полный рост, он стал бы едва ли не вровень с каменным своим палачом, в жертву которому предназначила его сиятельная Деркэто.
Возле каменного изваяния стояла женщина. Ее голова едва виднелась из-за косматого загривка чудища, но без тени страха стояла рядом с демоном эта невысокая, сухая плоскогрудая женщина с бледной зеленоватой кожей. Ее голова была гордо вскинута, длинные блестящие черные волосы ее живым потоком сбегали по покатым плечам. А на лице – выражение торжества и вожделения.
– Не медли, Ша Мрэль! – выкрикнула женщина и вздела вверх тонкие руки. – Жди этой жертвы, Деркэто! Она твоя!
Ее ладони медленно сжались в кулачки, так, что пальцы стали белее мела. И не надо было Кареле долго смотреть на нее, чтобы уяснить, что в душе стигийки бушевали дикие страсти, но не было там места ни сомнениям, ни состраданию.
Демон протянул лапу к ножнам и взял их. Со свистом вылетело из них блестящее кривое лезвие и заиграло сполохами в неровном свете двух масляных ламп, что стояли по обе стороны каменного исполина. Маленькая сабля лежала на огромных протянутых вперед ладонях демона и казалась детской игрушкой.
Неловко двигаясь, демон стал вставать на ноги. Его непрекращающийся вой заложил Кареле уши. Но ничто не могло остановить Ша Мрэля. Ша Мрэль был рожден на свет для того, чтобы подставить свою шею палачу, и не человеку, тем более не юной вздорной девчонке вмешиваться в это дело. Не зря же сам Табасх, теряя человеческий облик и устремляясь навстречу своей смерти, именно об этом сказал ей, пока еще мог разговаривать. «Не мешай судьбе, Карела!» Эти слова друга она хорошо помнила. Но будь она проклята, если будет стоять, вытаращив глаза, и спокойно смотреть, как-Как чудовище, со стоном поднявшись на ноги, делает первый шаг навстречу каменному исполину. Как с дрожью и криком пытается страшным усилием противостоять неумолимому заклятью. Но руки-лапы сами по себе, не взирая на страдания демона, начинают выпрямляться и протягивать саблю каменному палачу.
Медленно, отчаянно сопротивляясь самому себе, Ша Мрэль приближал саблю к готовым принять ее рукам палача. И Кареле на мгновение показалось, что каменные ладони начинают дрожать, а мускулы пульсировать и напрягаться… Все-таки он живой, этот камень! Вот-вот он сам выхватит у демона оружие и тогда…
– Стой, Табасх! – Карела бросилась туда, к дальней стене, не помня себя от ужаса. Ей казалось, что уже поздно, что сабля уже легла в каменные руки, и теперь все потеряно…
Демон услышал ее крик и перестал стонать. Переваливаясь на мохнатых ногах, чудовище медленно обернулось… И Карела едва смогла остановиться и сдержать свой порыв. Тот урод, в которого превратился Табасх на горной тропе и который так быстро убежал от нее и Эльриса, был просто милашкой по сравнению с той тварью, которая мрачно и тоскливо взглянула на девушку. Мало того, что роста тварь стала просто громадного, глаза, напоминавшие размером голову новорожденного младенца, были глубоко всунуты в искореженный страшной силой череп. Ноздри вывернулись, рыжая слизь пенилась на их потрескавшихся краях. Огромный язык величиной с бычью ляжку, свисал на плечо и истекал кровавой слюной. Зубы по-прежнему выдавались вперед, но они уже не были редкими и мелкими. Каждый зуб, массивный и острый, мог размозжить голову человеку, и уж попади рука или нога Карелы в эту зловонную пасть, одного движения челюстями было бы вполне достаточно, чтобы изувечить и убить девушку.
Сдавленный рык зародился где-то внутри широкой мощной груди демона. Карела сделала шаг назад, понимая, что если чудовище сделает в ее сторону хотя бы легкое движение, ноги сами унесут ее прочь. Но демон вдруг рухнул на колени и выронил саблю. Вцепившись лапами в шерсть на морде, он закричал, как раненый вепрь, и упал на бок.
– Табасх!.. – Карела уже не знала, слышало ли ее чудовище.
Отвратительная тварь задергалась на полу, и дикие звуки, что вырывались наружу из стиснутых челюстей, неожиданно сложились в невнятную, но все же различимую фразу:
– Беги… отсюда… Беги, Карела… иначе… смерть… Мысли с невероятной быстротой крутились в голове девушки. Демон слышал и понимал ее. И если Ша Мрэль лишь ненадолго смог отсрочить свою смерть, не думая больше ни о чем, кроме исполнения заклятья, стигийский юноша Табасх был все еще в нем, и он все еще, как прежде, заботился о своей подруге.
Сильный удар по шее вывел Карелу из оцепенения. Ловкие цепкие руки впились ей в волосы и кто-то резко дернул ее на пол.
Увидев над собой искаженное яростью бледное лицо колдуньи Михар, Карела наконец поняла, что еще немного, и ее самое большее убьют, а самое меньшее – вышвырнут из храма.
– Убирайся откуда пришла! – прошипела Михар ей в лицо и потянула Карелу за волосы.
Но зря Михар, упоенная близкой победой, стала праздновать ее так рано. Не тратя время на то, чтобы высвободить из пальцев стигийки свои длинные волнистые пряди, Карела протянула руки и ухватилась за прозрачную шелковую накидку, окутывающую костлявые плечи чародейки.
– Это ты убирайся, откуда пришла! – выкрикнула Карела в ответ и добавила: – Оставь Табасха в покое!
– Здесь больше нет Табасха! – злорадно процедила Михар.
Вцепившись в волосы и одежду друг друга, женщины возились на каменном полу, пока Карела, улучив момент, не огляделась и не сообразила, что Михар медленно, но верно увлекает ее туда, где были брошены на войлочной подстилке ее вещи. Что ж, если Михар нужно туда, значит, Кареле туда не нужно.
Царапая и кусая друг друга, женщины дрались с такой съедающей злобой, что казалось, ярость и отчаяние искрами сыплются от них в разные стороны Наверное, самые жестокие и бездушные воины-мужчины не сражаются между собой с такой всепоглощающей ненавистью, с какой пытались уничтожить друг друга две эти женщины, впервые увидевшись.
Очнувшись и подавив в себе растерянность, пережитую в момент внезапного нападения, Карела вновь собрала все свои силы и всю свою злость Она вдруг поняла, что сухая стигийка вряд ли проводила много времени за совершенствованием своих боевых навыков. Даже если Табасх, мужчина, был не совсем уверен, сможет ли он защитить себя, став человеком, можно ли считать серьезным противником эту сушеную воблу до тех пор, пока она не добралась до одного из своих магических амулетов?.. Нет, считать настоящим противником ее было пока нельзя, поэтому, чтобы таковым ее можно было не считать и далее, следовало раз и навсегда лишить ее возможности воспользоваться хоть самым малым ее колдовством.
Почувствовав, что руки стигийки слабеют, Карела нанесла самый резкий и сильный удар, на который была способна в таком состоянии, и рванулась из-под не такого уж и тяжелого тела. Она отпрыгнула в сторону и развернулась.
С яростным криком и проклятиями Михар подскочила, но бросилась не на свою противницу, а к вещам.
Карела прыгнула, пытаясь помешать ей. Уже падая, ей удалось в прыжке ухватить Михар за ногу, и стигийка упала, так и не успев дотянуться до разложенных на войлоке предметов.
Упираясь в войлок локтем, Михар тянула и тянула свободную руку, а Карела так же упорно, изо всех своих сил старалась удержать стигийку.
Но колени Карелы скользили по холодному отполированному полу храма, Михар понемногу, медленно, но все ближе и ближе оказывалась у своей цели. Наконец, пальцы ее коснулись рукоятки кинжала, что оказался к ее руке ближе всех…
Со страшным звериным рычанием Михар резко крутанулась, переворачиваясь на спину и вырывая свои ноги из рук Карелы. Вскочив на колени, она грозно замахнулась кинжалом…
Что-то крепко и больно стиснуло ребра Карелы. Жаром обожгло кожу через ветхую ткань куртки, облако зловонного смрада окутало девушку. Не успела Карела ничего сообразить, как что-то подняло ее в воздух, и кинжал Михар, которым она метила в грудь своей противнице, сверкнул рядом со ступней Карелы, не задев ее.
Взглянув вниз, Карела поняла, что это лохматое чудовище крепко держит ее на весу, высоко подняв над головой. Ша Мрэль схватил ее, как ребенок берет маленькую куколку и так же, как ребенок спасает свою бесценную любимую куклу, выдергивая ее из-под самого носа злобного пса, готового растерзать игрушку, демон выдернул свою подругу из-под кинжала чародейки.
Михар была вне себя от ярости. Не выпуская из рук свое оружие, она набросилась на демона, нанося ему один за другим удары кинжалом.
Взревел демон и, не опуская Карелу вниз, занес ногу… С диким истошным визгом Михар, подброшенная мощной мохнатой лапой, отлетела к стене, ударилась о неровный камень и затихла.
Осторожно наклонившись, демон поставил Карелу на ноги. Девушку зашатало от такой головокружительной смены высоты. Да и мохнач явно не рассчитал свои усилия, когда стремительно подхватывал Карелу с пола. Наверняка он думал, что держит девушку легонько и аккуратно. Но теперь освобожденные от косматых лап ребра сразу же заныли, и Карела невольно опустилась на колени, стараясь справиться с этой неприятной резкой болью, поднимающейся при каждом вздохе. А дышать приходилось часто. От боли потемнело в глазах, и когда Девушка, наконец, смогла сосредоточиться на том, что происходит вокруг, на расстоянии шага прямо перед своим носом она увидела гадкую морду, обдающую ее кошмарным запахом и брызгами пены. Налитые кровью глаза выпучивались, а мясистый язык явно силился что-то сказать.
– Ничего, ничего, Табасх, все в порядке, ты не виноват, – проговорила она, и чудище взвыло, неожиданно тонко и истошно.
Демон зашевелился и стал отползать. Лапы его зашарили по полу, и так же трепетно, как он только что держал Карелу, демон взял в руки саблю. Заклятье есть заклятье. Стоит Михар у него над душой или лежит в углу без чувств, это не играет никакой роли в судьбе Ша Мрэля Медленно приходя в себя, Карела молча смотрела, как демон снова пошел навстречу заждавшемуся его подношения каменному великану.
То ли потому, что с головой у Карелы было что-то неладно, то ли потому, что она сидела на полу и смотрела на Ша Мрэля снизу, но ей показалось, что демон еще больше вырос и раздался вширь. И чем крупнее становилась жуткая тварь, тем все неотвратимее был ее конец.
Казалось, что от тяжелых медленных шагов демона начинает дрожать отполированный пол. Карела чувствовала каждый шаг Ша Мрэля, от соприкосновения лохматой лапы с полом храма по телу ее пробегало странное сотрясение, от которого останавливалось сердце.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29