- Мы возьмем столько мелких вещей, сколько сможем унести, - сказал
он. - Даже один улов обогатит нас.
- Но ты будешь богаче меня вдвое, - кисло сказал Пенкавр. - Я мог бы
нанять в Барракеше землянина, который продал бы для меня эти вещи всего
лишь за половину доли.
Карс рассмеялся.
- Так тебе и нужно было сделать, Пенкавр. Когда просишь помощи у
крупного специалиста, то платить надо по-крупному.
Он обошел комнату и вновь оказался у алтаря. Теперь он заметил за
алтарем дверь. Он вошел в нее. Пенкавр следовал за ним по пятам.
За дверью находился короткий коридор, заканчивающийся дверцей,
маленькой, зарешеченной. Засовы были подняты, а дверцы приоткрыты на
дюйм-два. Над нею виднелась надпись, сделанная древними неизменными
марсианскими иероглифами, которые Карс, благодаря богатой практике, легко
читал.
"Приговор Рианону навсегда вынесли Куири - властители пространства и
времени!"
Карс распахнул металлическую дверцу и прошел в нее. И сразу
остановился, озираясь.
За дверью открывался вид на огромную каменную комнату, такую же
большую, как та, что осталась за его спиной.
Но в этой комнате была всего лишь только одна вещь.
Это был темный пузырь, сфера, наполненная пульсирующей чернотой,
сквозь которую просвечивали блестящие частицы, подобные падающим звездам,
видимым из другого мира. И свет лампы съежился и исчез, словно испуганный
этой таинственной чернотой.
Что-то благоговейное, суеверие или чисто физическая сила, холодной и
мощной струей пронзили тело Карса. Он почувствовал, как его волосы встали
дыбом, а плоть словно отделилась от костей. Он попытался заговорить и не
смог. В его горле стоял ком от беспокойства и напряжения.
- Вот об этом я и говорил тебе, - прошептал Пенкавр. - Вот это я и
видел.
Карс едва слышал его. Предположение было настолько невероятным, что
он был потрясен до глубины души. Им овладел экстаз ученого, экстаз
открытия - чувство сродни безумию.
Этот пузырь с пульсирующей чернотой - до чего он похож на черноту тех
густо-черных пятен, находящихся далеко-далеко на краю Галактики, которые
некоторые ученые считают отверстиями в саму бесконечность, окнами в
бесконечное "Вне" нашей Вселенной!
Невероятно, конечно, и все же эта загадочная надпись Куири.
Очарованный шаром, несмотря на излучаемую им опасность, Карс сделал два
шага по направлению к нему.
Он услышал шарканье сандалий по каменному полу за своей спиной -
торопливые шаги Пенкавра. Карс мгновенно понял, что поступил опрометчиво,
подставив спину этому рассерженному воришке. Он начал поворачиваться,
поднимая шпагу.
Вытянутые руки Пенкавра толкнули его в спину раньше, чем он успел
закончить свое движение. Карс почувствовал, что летит в движущуюся
черноту.
Каждая клеточка его тела ощущала страшнейший шок, а потом мир стал
словно удаляться от него.
- Отправляйся делить судьбу Рианона, землянин! Я же сказал тебе, что
смогу найти другого партнера!
Насмешливый крик Пенкавра долетел до него из невероятного далека,
пока он все падал и падал в черную бесконечность.

2. ЧУЖОЙ МИР
Карс летел в бездонную пропасть, овеваемый всеми пронзительными
ветрами пространства. Бесконечное, бесконечное падение, сопровождаемое
чувством вневременности и холодным ужасом кошмара.
Он изо всех сил боролся с паническим страхом животного, пойманного в
капкан. Борьба его не была физической - в этом слепом и кричащем "ничто"
тело его было бесполезно. Это была мысленная борьба, когда о себе заявляет
сам мозг, борьба, вызванная страстным желанием прекратить кошмар падения в
черноту.
По мере того, как он продолжал падать, его потрясло чувство еще более
ужасное, чувство того, что он не один в своем кошмарном падении в
бесконечность, что нечто темное, сильное и пульсирующее совсем рядом с
ним, что оно хватает его, трогает жаждущими руками его мозг.
Карс сделал последнюю отчаянную попытку всем своим разумом, чувство
падения внезапно ослабело и потом он почувствовал у себя под ногами
твердый камень. Как безумный, он начал рваться вперед, и на этот раз его
усилия были чисто физическими.
И внезапно он обнаружил себя возле темного пузыря на полу внутренней
комнаты гробницы.
- Девять чертей... - начал было он дрожащим голосом, но тут же
осекся, потому что его богохульство уж очень не подходило к происшедшему.
Маленькая криптоновая лампа на его поясе все еще излучала красноватый
свет, шпага Рианона все еще сияла в его руке.
И темный пузырь по-прежнему громоздился и двигался в футе от него,
поблескивая вертящимися алмазными точками.
Карс понял, что весь этот кошмар падения сквозь пространство длился
то мгновение, которое он находился внутри пузыря. Что же это за
дьявольский трюк древней науки? Какой-то странный перпетуум-вихрь,
давным-давно установленный таинственным Куири, решил он.
Но почему, находясь внутри этой штуки, он испытывал чувство падения в
бесконечность?
И откуда взялось это ужасное ощущение присутствия чьих-то сильных
пальцев, вожделенно тянущихся к его мозгу, возникшее при падении?
- Фокус старой науки Куири, - прошептал он нетвердым голосом. - А
суеверный Пенкавр решил, что может убить меня, толкнув на эту штуку.
Пенкавр? Карс поднялся на ноги и шпага Рианона блеснула в его руке.
- Проклятая воровская душонка!
Пенкавра поблизости не было. Но он не мог уйти далеко. Улыбка на лице
Карса, когда он шел к дверце, была далеко не из приятных.
Очутившись в первой комнате, он внезапно остановился, как вкопанный.
Там теперь находились вещи - большие странные блестящие предметы, которых
раньше не было.
Откуда они взялись? Пробыл ли он в темном пузыре дольше, чем думал?
Нашел ли Пенкавр эти вещи в склепе и оставил их здесь до следующего
возвращения?
Любопытство Карса возрастало по мере того, как он осматривал
предметы, неясно вырисовывающиеся среди кольчуг и прочих реликвий, уже
виденных им раньше. Эти предметы не походили на обычные произведения
искусства; они казались заботливо выполненными, сложными инструментами
непонятного назначения.
Самым большим из них был кристаллический круг, размером с маленький
стол, горизонтально положенный на простую металлическую сферу. Ободок
круга блестел драгоценностями, врезанными так, что они образовывали
одинаковые многогранники. Кроме этого в комнате находились другие, более
мелкие изобретения: скрепленные металлические призмы, состоящие из
металлических колец и короткие свернутые трубки из массивного металла.
Могли ли эти блестящие предметы быть непонятными изобретениями
древней чужой марсианской науки?
Подобное предположение казалось невероятным. Марс далекого прошлого,
как было известно ученым, являлся миром лишь зачатков науки, миром
постоянно находящихся в битвах воинов-мореходов, чьи галеры и каравеллы
сталкивались между собой в водах давно исчезнувших океанов.
Но, возможно, на Марсе еще более далекого прошлого существовала
наука, чьи приборы были незнакомы и неузнаваемы?
"Но где же Пенкавр мог их найти, если раньше мы их не видели? И
почему он не взял с собой ни один из них, хотя бы самый легкий?"
Мысль о Пенкавре заставило вспомнить о том, что с каждым мгновением
этот воришка удаляется все дальше и дальше. Потверже сжав рукоять шпаги,
Карс повернулся и поспешил по коридору к отверстию наружу.
Шагая, Карс обратил внимание на то, что воздух в гробнице сделался
странно сырым. Капли влаги блестели на стенах. Раньше он подобной сырости
не замечал, и это его насторожило.
"Может быть, испарение от каких-нибудь подземных источников, питающих
каналы, - подумал он. - Но раньше их здесь не было."
Взгляд его упал на пол коридора. Песок лежал на нем плотным ковром,
как и тогда, когда они только пришли. Но теперь на нем не было других
следов, кроме тех, которые он сейчас оставлял.
Ужасное сомнение, чувство нереальности обрушилось на Карса.
Немарсианская сырость, исчезновение следов - что произошло с того момента,
как он исчез внутри пузыря?
Он подошел к концу каменного коридора. Проход был закрыт. Он был
закрыт массивным камнем, единой глыбой.
Карс остановился, глядя на это чудо, борясь со все возрастающим
чувством сверхъестественной нереальности и пытаясь как-то объяснить
происходящее.
"Была, должно быть, каменная дверь, которую я не видел, и Пенкавр
закрыл ее, чтобы запереть меня."
Он попытался сдвинуть плиту. В ней не было видно никакой скважины,
никаких следов ключа или петли.
В конце концов Карс отступил и вытащил свой протоновый пистолет.
Свистящая струя атомного пламени ударила в каменную плиту, опаляя ее и
расщепляя.
Плита оказалась толстой. Раз за разом он нажимал на спуск пистолета.
Потом с недовольным вздохом куски отделились и упали под ноги.
Но за плитой вместо открытого пространства оказалась большая масса
темно-красной почвы.
"Сама могила Рианона - то место, в котором он был погребен; должно
быть, Пенкавр проделал в ней дыру."
Карс не верил в это. Он совсем в это не верил, но заставлял себя
верить, потому что пугался все больше и больше. И то, чего он пугался,
было невозможным.
В слепой ярости он направил луч на массу земли, преграждавшую ему
путь. Он стрелял до тех пор, пока луч внезапно не погас - кончился заряд.
Тогда он отбросил бесполезное орудие и ринулся на горячую дымящуюся массу
со шпагой.
Объятый пугающим подозрением, он копал и копал до тех пор, пока в
проделанной им дыре не засверкала полоса дневного света.
Дневной свет? Значит, он пробыл в темноте таинственного пузыря
дольше, чем предполагал.
Порыв ветра ударил ему в лицо сквозь прорытое им отверстие. И ветер
был теплым. Теплый и сырой ветер, каких никогда не бывает в пустынях
Марса.
Карс выбрался наружу и остановился, глядя в ярком свете дня на
открывшуюся перед ним картину.
Бывают мгновения, когда человек не способен ни на эмоции, ни на
какую-либо реакцию. Мгновения, когда хотя все чувства действуют, глаза
видят и уши слышат, но в мозг не поступает никаких сигналов - такова
защита от безумия.
В конце концов он попытался рассмеяться над увиденным, но вместо
смеха у него вырвалось какое-то сухое карканье.
- Мираж, конечно, - прошептал он. - Огромный мираж. Огромный, как
Марс.
Теплый бриз взъерошил рыжевато-каштановые волосы Карса, пузырем вздул
его плащ. Солнце скрылось за облаком и резко крикнула какая-то птица. Он
не шелохнулся.
Он смотрел на океан.
Океан простирался до самого горизонта, огромная масса воды,
молочно-белая и фосфоресцирующая даже при дневном свете.
- Мираж, - упрямо повторил он, отчаянным усилием цепляясь за
последнюю возможность разумного объяснения, - так должно быть. Ведь это
все тот же Марс.
Все тот же Марс, та же планета. Те же высокие холмы, по которым
Пенкавр вел его ночью.
Или не те? Раньше дыра - вход в гробницу Рианона - была передней
частью крутого уступа. Сейчас же он стоял на покрытом травой склоне
высокого холма.
И повсюду вздымались зеленые холмы, а внизу, где раньше была пустыня,
виднелся темный лес. Зеленые холмы, зеленый лес и яркая река, бегущая к
тому, что было раньше дном мертвого моря, а теперь - морем.
Карс обвел взглядом далекое побережье. И там, у этого залитого
солнечным светом побережья сверкал белый город, и он знал, что это была
Джеккера.
Джеккера, яркая и сильная, лежала между зеленью холмов и могучим
океаном, океаном, которого не видели на Марсе уже миллион лет.
И тогда Мэтью Карс понял, что это не мираж. Он сел и спрятал лицо в
ладони. Тело его сотряслось от сильной дрожи, ногти вонзились в плоть так
глубоко, что по щекам потекла кровь.
Теперь он знал, что случилось с ним в этом черном пузыре, и ему
показалось, что холодный голос, подобно отдаленному грому повторяет
грозное предупреждение:
"Куири - владыки пространства и времени... времени... ВРЕМЕНИ!"
Карс посмотрел на зеленые холмы и молочный океан, делая над собой
чудовищное усилие примириться с невероятным.
"Я попал в прошлое Марса. Всю свою жизнь я изучал это прошлое и
мечтал о нем. Теперь я в нем. Я, Мэтью Карс, археолог, ренегат,
расхититель могил."
Куири по собственным причинам построили этот путь, и я прошел по
нему. Для нас время - неизвестное измерение, но Куири им владеют!
Карс изучал науку. Необходимо знать элементы полудюжины наук, чтобы
быть планетным археологом. Теперь он лихорадочно рылся в памяти в поисках
объяснения.
Была ли правильной его первая догадка о пузыре? Был ли он
действительно отверстием в континуум Вселенной? Если это было так, то он
мог, хотя и смутно, понять что с ним произошло.
Ведь продолжительность пространственного времени Вселенной была
ограничена. Эйнштейн и Риман доказали это давным-давно. И он явно выпал из
этого континиума, а потом снова в него вернулся, но в другую систему
времени, а не в свою.
Что это однажды написал Кауфман? "Прошлое - это настоящее, которое
существует на расстоянии." И он вернулся в это отдаленное настоящее, вот и
все. И нет никаких причин для страха.
Однако он был испуган. Ужас кошмарного перехода к зеленому
улыбающемуся Марсу далекого прошлого исторг резкий крик из его груди.
Слепо, все еще сжимая изукрашенную драгоценностями шпагу, он встал и
повернулся к выходу.
"Я могу вернуться тем же путем, которым пришел, через дыру в
континууме."
Внезапно он остановился. Дрожь пробежала по его телу. Он не мог
заставить себя снова оказаться лицом к лицу с этим пузырем, наполненным
сверкающим мраком, вновь ринуться в неизмеримую бесконечность.
Он не посмел этого сделать. Он не обладал мудростью Куири.
Совершенное им путешествие во времени лишь волей случая забросило его в
прошлое. Он не мог рассчитывать на то, что такой же случай вернет его в
собственное будущее.
"Я - здесь", - сказал он. - "Я - здесь, в далеком прошлом Марса, и
здесь я и останусь."
Он снова повернулся и посмотрел на расстилавшуюся перед ним картину.
Он долго стоял так не двигаясь. Пролетела морская птица. Она посмотрела на
него, и улетела прочь, резко взмахивая белыми крыльями. Тени уменьшились.
Он вновь обратил взгляд на белые башни Джеккеры, видные в отдалении,
горделиво возвышающиеся над гаванью в лучах солнца. Это не была та
Джеккера, которую он знал - воровской город Лоу Кэнэл, утопающий в песке,
но все же она являла собой знакомое звено, а Карс отчаянно нуждался в
таком звене.
Он пойдет в Джеккеру. И он попытается не думать. Он не должен, совсем
не должен думать, иначе разум его не выдержит.
Карс покрепче ухватился за эфес шпаги и направился вниз по поросшему
травой склону.

3. ГОРОД ПРОШЛОГО
Путь до города оказался нелегким и долгим, Карс шел твердыми большими
шагами. Он не пытался найти поблизости дороги, но уверенно шагал через все
препятствия и не сворачивал с прямой линии, которая вела к Джеккере. Плащ
мешал ему и он сорвал его. Лицо его было лишено какого-либо выражения, но
пот ручьями бежал по щекам, смешиваясь с соленой влагой слез.
Он шел между двумя мирами. Он шел по долине утопающей в жаре летнего
дня, и ветви старинных деревьев касались его лица, а сок примятой им травы
ложился пятнами на его сандалии. Жизнь - крылатая, бегающая и ползающая -
была насыщена и интенсивна. И все же он видел лишь огромную мертвую
равнину, где песок волнами вздымался среди сухих рифов. Правду
тридцатилетней жизни забыть нелегко.
Солнце медленно склонялось к горизонту. Преодолев последний уступ к
городу, он зашагал вниз, залитый пылающим светом. Море горело, и
фосфоресцирование приняло цвет облаков. Карс с удивлением наблюдал за тем,
как золотые, багровые и пурпурные сполохи отражались в воде.
Теперь гавань была хорошо ему видна. Мраморные доки, так хорошо ему
знакомые, те, что изъеденные годами, полузасыпанные песком, одиноко стояли
под лунным светом. Это были те же доки, но, как при мираже, гавань
сверкала водой.
Торговые корабли стояли на якорях, и во влажном воздухе до него
донеслись крики портовых грузчиков.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16