На
равнине были птицы. Их было штук тридцать. Они наблюдали за двумя людьми с
расстояния приблизительно в тридцать метров. Вокруг них колыхались цветы.
- Они подошли так тихо, - сказал Эштон, который стоял на страже, -
что я увидел их только тогда, когда взошло солнце.
В молчании и терпении птиц было что-то сверхъестественное. Старк
ожидал шумных криков и взглядов жадности. Он ожидал атаки. Однако птицы
стояли неподвижно в этом нереальном свете, который укорачивал горизонт и
казался ковром с вышитыми на нем золотыми птицами.
Старк взял дубинку и стал искать камни. Одна из птиц подняла голову и
запела чистым голосом флейты. В горле у птицы пел голос женщины. Песня
была без слов. Старк выпрямился и нахмурил брови.
- Я думаю, что убить вас запрещено, - сказал он и щелкнул двумя
камнями в руке, измеряя расстояние на глаз.
- У меня такое же впечатление, - сказал Эштон. - Видимо, мы должны их
слушать.
Старк был голоден. Желтые птицы были одновременно и опасностью и
пищей. Он не знал, что они сделают, если он убьет одну из них, потому что
они были мощны и многочисленны. Если они набросятся на людей, то отразить
их нападение будет нелегко. Кроме того, у птиц, видимо, была какая-то цель
и сложность песни без слов заставила его отложить жесткие действия до того
времени, как они узнают, в чем дело. Он раздраженно сказал:
- По крайней мере, в данный момент.
И бросил камни на землю.
- Они преграждают нам дорогу, - сказал Эштон.
Птицы выстроились на юго-западе.
- Может быть, они отойдут в сторону, - сказал Старк, и они пошли
вперед.
Птицы не сдвинулись с места. Поднявшись на крепких ногах, они щелкали
кривыми клювами и угрожающе кричали. Старк остановился и птицы тоже
замолчали.
- Либо мы должны напасть на них, - сказал Старк, - либо идти в другом
направлении.
Эштон положил руку на свою повязку и сказал:
- У них страшно острые когти, а здесь тридцать пар ног. Клювы, как
ножи. Давай пойдем другой дорогой.
- Постараемся обойти их.
Напрасный труд. Стадо побежало и заставило их вернуться.
Эштон покачал головой.
- Когда та птица на меня напала, то она действовала в соответствии со
своим нормальным инстинктом. Эти же поступают необычно.
Старк огляделся вокруг. Он видел равнину, чахлый кустарник,
ободранные деревья и настороженные цветы, колыхающиеся против ветра.
- Кто-то знает, что мы здесь, - сказал он, - кто-то послал их искать
нас.
Эштон взвесил в руке дубинку и вздохнул.
- Я не думаю, что нам удастся убежать или убить достаточное
количество этих тварей. И мне хотелось бы еще на какое-то время сохранить
свои глаза. Может быть, этот кто-то хочет только поговорить с нами?
- В таком случае, - сказал Старк, - это произошло бы впервые со
времени моего пребывания на Скэйте.
Птица подняла голову и снова запела.
"Может быть, - подумал Старк, - это естественное поведение птицы" -
Однако он не мог избавиться от ощущения, что за всем этим стоит высший
разум.
"Сделай то, что я прошу, - казалось говорила птица, - и с тобой не
случится никакого зла".
Старк ни в коей мере не доверял этому. Будь он один, он, вероятно,
решился бы пробить себе проход, хотя все шансы были против него. Но он был
не один. Он пожал плечами и сказал:
- Ну что ж, может быть, нас хотят накормить.
Как внимательные пастушьи собаки, птицы вели их на запад. Шли они
быстро. Старк поглядывал на небо. Он насторожил уши на тот случай, если
Пенкавр решит послать своих "стрекоз" в последнюю разведку. Но ни одной
"стрекозы" не было видно. Пенкавр, видимо, думал только о том, чтобы
отнять у деревенских жителей их драгоценный урожай наркотика. Это было
важнее, чем искать двух человек, которые почти наверняка погибли, а если
нет, то скоро все равно умрут. Во всяком случае, их шансы быть спасенными
и увезенными на Пакс были такими ничтожными, что хотя Пенкавр и убил бы их
без колебаний, попадись они ему в руки, но было маловероятно, чтобы он
затеял большую операцию по их поиску.
Старое Солнце пылало в середине неба, и Саймон Эштон начал уже
качаться на ходу, когда Старк увидел два силуэта на гребне перед ними.
Один был высок, его длинные волосы и широкое платье раздувал ветер. Другой
был поменьше и тоньше. Высокий положил руку на плечо спутника и как бы
защищал его. В позах этих силуэтов было что-то величественное.
Птицы, издавая радостные звуки, повели обоих мужчин быстрее.
Высокий силуэт оказался женщиной, немолодой и некрасивой. Лицо ее
было худым и темным, одаренным огромной силой, силой дерева, затвердевшего
настолько, что оно могло сопротивляться огню. Ветер прижимал грубую одежду
прямо к ее телу. Держалась она прямо и крепко, как будто вышла с победой
из многих бурь. У нее были пронизывающие карие глаза, темные волосы,
сильно тронутые сединой.
Второй силуэт был мальчиком, лет двенадцати, удивительно красивый,
хрупкий и изящный, но странное спокойствие его взгляда делало его детское
лицо намного старше.
Старк и Эштон остановились у подножия гребня. Женщина и мальчик
смотрели на них сверху. Неплохое положение с точки зрения психологии.
Птица снова запела.
Женщина ответила ей такой же песней без слов, затем осмотрела людей и
сказала:
- Вы не сыновья Матери Скэйта.
- Нет, - подтвердил Старк.
Женщина кивнула.
- Мои посланцы почувствовали эту странность.
Она с любовью и почтением обратилась к мальчику:
- Что ты думаешь, Сетлин?
Он нежно улыбнулся и ответил:
- Они не для нас, мать. Другая наложила на них свое клеймо.
- Тогда, - сказала женщина Старку и Эштону, - добро пожаловать к нам
на некоторое время. - Она сделала им знак подойти. - Я - Корверен, а это
мой сын Сетлин, самый младший из моих детей. Он нареченный супруг.
- Супруг?
- Мы поклоняемся Троице - Королеве Льда, ее господину Мраку и их
дочери Голоду, которые правят нами. Мой сын обещан дочери, когда ему минет
восемнадцать лет, если она его не потребует раньше.
- Она потребует, мать, - сказал мальчик с ясными глазами. - Этот день
близок.
Он отошел и спустился с другой стороны гребня. Корверен осталась.
Старк и Эштон поднялись к ней.
Теперь они видели ложбину, где стояли палатки. За ложбиной был
отчетливо виден извилистый край плато. Значит они ненамного удалились от
своего пути. По ту сторону неровного края был пустой горизонт, под которым
угадывался далекий и шумный океан деревьев.
Лагерь располагался полукругом, вокруг свободного пространства, где
играли дети и где взрослые занимались своими делами.
Палатки были коричневые, зеленые или рыжие. Тут и там виднелись пятна
золотого, белого или ярко-коричневого. Палатки все были залатанные, но
каждая была украшена гирляндами и колосьями. Перед каждой палаткой стояли
корзины с корнями и травами. Знамена, все в лохмотьях, полоскались на
ветру.
- У вас праздник? - спросил Старк.
- Мы празднуем смерть лета, - сказала Корверен.
По другую сторону свободного пространства, ближе к краю плато,
находилось низкое каменное строение. В его массе, без окон, обросшей, как
старая скала, мхом и лишайником, было что-то угрожающее.
- Это дом Зимы, - сказала Корверен.
- Уже скоро будет пора возвращаться в благословенную тьму и ласковый
сон.
Она величественно наклонилась и погладила цветы, тянувшиеся к ней.
- Мы разделим священные месяцы Богини с травами, цветами, птицами и
всем тем, что живет на равнине.
- Это и есть ваши посланцы?
Она наклонила голову.
- Мы очень давно усвоили урок наших предков. На равнине живем не
только мы одни. Мы составляем часть одного тела, одной жизни. До меня
донеслась весть, что везде идет война. Вы мне об этом расскажете?
Взгляд ее, устремленный на Старка и Эштона, был холоден и жесток, как
арктическая зима.
- Не мы начали войну, - сказал Старк. - Нас преследовали другие люди,
мы чудом спаслись от них. Но кто нас может требовать и зачем?
- Спросите об этом у Сетлина, - она повела их в зеленую палатку и
откинула занавес тускло-янтарного цвета. - Входите и готовьтесь ко дню.
Вам принесут воды помыться.
- Госпожа, - сказал Старк, - мы очень голодны.
- Когда придет время, вас накормят, - сказала она, опустила занавес и
ушла.
В палатке было только несколько грубых матрасов, набитых чем-то сухим
и хрустящим, и кучка покрывал. В воздухе был тот же запах, что и снаружи.
Рядом с каждым матрасом в порядке располагались мелкие личные предметы.
Видимо, палатка служила летней спальней более чем двум десяткам людей.
Со вздохом облегчения Эштон бросился на матрас. - Будем надеяться,
что нас накормят. И поскольку похоже, что мы обещаны другому, то я
полагаю, что в данный момент наши жизни вне опасности. Пока что все идет
хорошо, - сжав губы, он добавил: - Но несмотря на все это, мне это место
не нравится.
- Мне тоже.
Вскоре пришли мужчины и женщины с тазами, кувшинами и полотенцами.
Полотенца были из той же грубой ткани, что и бесформенные туники и штаны
мужчин. Тазы и кувшины были из золота, с изящной резьбой, почти стершейся
от многовекового использования. Золотые предметы чудесно выглядели в
темной зелени палатки.
- Мы зовемся Найтис, Народ Равнины, - сказал один из мужчин в ответ
на вопрос Эштона.
Как и Корверен, мужчина походил на крепкое старое дерево. Карие,
непроницаемые глаза, квадратный рот с широкими губами и крепкими зубами
создавали впечатление родственности с чем-то природным и неизвестным...
земля, корни, вода, подземные тени...
- Вы торгуете с народом джунглей? - спросил Старк.
Человек спокойно улыбнулся.
- Да, только эта торговля дает им мало прибыли.
- Вы их едите? - спросил Старк как о вполне естественной вещи.
Мужчина пожал плечами.
- Она поклоняются Старому Солнцу, а мы их посвящаем Богине.
- Значит, вы знаете дорогу в джунгли?
- Да, - сказал мужчина, - а теперь спите.
Он ушел вместе с другими, унося золотые предметы. Стена палатки
дрожала от ветра. Голоса людей снаружи показались далекими и чужими.
Эштон покачал головой.
- Старая Мать Скэйта все еще полна сюрпризов и все они неприятны.
Мальчик - супруг, который пойдет к Дочери, когда ему стукнет восемнадцать,
если она не потребует его раньше. Видимо, речь идет о ритуальном
жертвоприношении.
- Мальчик, похоже, думает об этом с удовольствием, - сказал Старк, -
спи, если ты не очень голоден.
Эштон натянул на себя зеленое одеяло и замолчал.
Старк смотрел на верх палатки, шевелящейся на ветру, и думал о
Геррит. Он надеялся, что она далеко от Ирнана, что она спаслась.
Он думал о многом. Ярость поднималась в нем, ярость столь сильная,
что мучительно жгла его и зеленые сумерки становились красными перед его
глазами. Но ярость эта была бесполезной и поэтому он превозмог ее. Сон был
необходим Старку, и он вскоре уснул.
Он проснулся со звериным рычанием. Его руки сжимали шею мужчины.

8
Спокойный голос Эштона сказал:
- Эрик, он безоружен.
Лицо человека потемнело от прилива крови, глаза и рот были растянуты
страхом.
Его напрягшееся тело пыталось приспособиться в страшном захвате.
Ворча, Старк выпустил его.
- Кто ты такой и что тебе надо? - спросил он.
Человек сделал глубокий вздох и потер шею.
- Мне хотелось, - выдохнул он, - посмотреть на человека из другого
мира. Ты спишь на моей постели, - он посмотрел на Эштона. - А он тоже из
другого мира?
- Да.
- Но вы совсем не похожи.
- А разве люди Скэйта похожи друг на друга?
Потирая шею человек обдумывал вопрос.
Старк слышал теперь за палаткой тихую, меланхоличную музыку. Голоса
были теперь ближе, отчетливее. И он уловил запах кухни.
- Нет, - наконец ответил человек, - конечно, нет, но это не имеет
отношения к иноземцам. - Он был молод, гибок, с карими глазами. - Я -
Сейдрин, брат супруга. Я должен отвести вас на праздник.
Подняв плечи, он вышел из палатки, не глядя, идут ли они за ним.
Старое Солнце заходило в своей обычной дряхлой ярости, в медных
всполохах. Около двухсот мужчин и женщин и не меньше сотни ребятишек
собрались на свободном пространстве между палатками и угрожающим домом
Зимы, повернувшись лицом к Старому Солнцу. На каменном столбе пылал огонь.
Сетлин стоял рядом с огнем. За ним стояла Корверен с золотым кувшином в
руках. Музыка прекратилась и через некоторое время началась снова:
барабаны, две флейты, два многострунных инструмента. Теперь она была не
такой уж тихой. Она стала резкой, пронзительной, агрессивной. Затем она
стала тише, и люди монотонно запели:
"Старое Солнце спускается в темноту и может быть никогда не вернется.
Старое Солнце умирает и может не родиться вновь. Рука Богини может его
погасить. Пусть она уничтожит его, пусть покой самой Богини будет
простираться над Скэйтом, над всеми нами..."
Сетлин взял из рук матери золотой кувшин.
Как раз в тот момент, когда диск Рыжей Звезды скрылся за горизонтом,
мальчик залил огонь, пылавший на столбе.
- Старое Солнце мертво, - протяжно пели Натис. - Оно больше не
встанет. В эту ночь Богиня даст нам мир и покой. Утра больше не будет...
Вода и дымящийся пепел скатывались по столбу.
Когда пение кончилось, Старк спросил Сейдрина:
- Вы это делаете каждую ночь?
- Каждую ночь, проведенную на поверхности.
- Большинство людей молится, чтобы Старое Солнце даровало им утро.
- Богиня их накажет.
Старк вздрогнул. Он чувствовал дыхание богини, когда Харгот, король
Жатвы, и его жрецы наслали ее на повозки Амнира, торговца из Кумры. Амнир,
его люди и животные были допущены в мир Богини. Лед блестел на их лицах.
Но даже Харгот приносил жертвы Старому Солнцу, боясь, что Темная
Троица не справится с ним. Найтис, видимо, были самоубийцами.
Теперь они сидели на земле, вокруг широких квадратов толстого
материала. Желтые птицы свободно расхаживали между ними. На кострах,
сложенных из колючего кустарника, дымились котлы.
Эштон принюхался.
- Интересно, что в этих котлах.
- Что бы ни было, ешь, - предупредил Старк.
Сейдрин сделал им знак сесть между Сетлином и Корверен. Еда была
подана в каменных чашах и плетеных корзинах, видимо, добытых в джунглях.
Там был грубый пресный хлеб, состоявший из земли, зерен, а также овощи с
минимальным количеством мяса. Белое, нитевидное мясо держалось на разбитых
косточках.
Старк перевел взгляд со своей порции на птиц.
- Мы будем умолять их о прощении, - сказала Корверен, - как мы просим
прощения у зерен, которые мы собираем, и у всех растений, которые мы рвем
с земли. Они соглашаются. Они знают, что придет день, когда они будут
питаться нами. - Она описала рукой круг. - Мы все - одно, и у каждого свой
час.
- А твой сын? - спросил Эштон.
- Когда придет его час, не твоя ли рука возьмет кинжал, чтобы
пронзить его сердце? - спросил Старк.
- Конечно, - сказала Корверен.
Сетлин посмотрел на Старка со спокойным недоумением.
- Кому же другому будет даровано это счастье? - спросил он.
Старк ел. Желтые птицы топтались вокруг него, искоса поглядывая: они
чувствовали в нем чужака. Музыканты закончили еду и снова взялись за свои
инструменты.
Одна женщина встала и запела. Ее голос звучал как флейта.
- Теперь, - сказала Корверен, - я хочу знать, какие силы угрожают нам
на востоке наших границ?
Старк, как мог, разъяснил ей.
- Я думаю, что главный вред от приземления двух кораблей. Но вскоре
они улетят.
- Улетят с равнины, но не со Скэйта?
- И со Скэйта. Бендсмены прогнали все корабли и они больше не
вернутся.
- Это хорошо, - сказала Корверен. - Мать Скэйта должна теперь
посвятить себя своим детям.
- У тебя есть какое-то предсказание?
- У меня нет, но мой сын слышал Богиню, когда ночью свистел ветер.
Она приказала ему готовиться к супружеству... в эту зиму или в следующую.
Я уверена, что она не станет ждать дольше.
Зажгли факелы. Праздник продолжался уже свободно. Музыка звучала по
другому. Люди вставали и проходили между факелами, занимая места для
танца.
Корверен встала и дружелюбно спросила:
- Вы сыты? Отдохнули? Хорошо, теперь вам пора уходить.
- Госпожа, - сказал Старк, - может быть, нам можно будет подождать до
утра?
- У вас будет проводник, и Три Королевы осветят вам путь. Сейдрин...
Молодой человек угрюмо сказал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19