– Какой у вас, однако, старомодный взгляд на женщин! – пробормотала она, вручая ему сумку с вещами. – Прямо-таки законченный мужской шовинизм!
Джошуа поставил сумку в багажник.
– Вы очень агрессивны, леди, – произнес он, захлопывая крышку.
Она одарила его слабой, осторожной улыбкой, говорящей о том, что ему не нужно всерьез принимать ее протест. До того, как она вышла замуж за Роберта, Кэтрин считала себя феминисткой, но за время их короткого брака пришла к выводу, что все это – выдумки для утешения несчастных и одиноких женщин. А после смерти мужа она просто-напросто не утруждала себя спорами по этому поводу, хоть и считала, что общество нередко числит женщин гражданами второго сорта. Ей совершенно не нужно было лишних эмоций, вызванных подобными «интеллектуальными» дискуссиями: ведь они могли разрушить спокойную нейтральность ее отношения к мужчинам. Поэтому она и удивилась, уловив в своем голосе ноту воинственности, когда заговорила снова:
– Большинство моих знакомых женщин весьма пунктуальны – по крайней мере, не меньше, чем знакомые мужчины.
Он усмехнулся.
– Я слишком разумен, чтобы удивляться такому сомнительному аргументу, – сказал он, приглашая ее сесть рядом с ним.
Кэтрин явно не намеревалась развивать эту тему и просто стала наблюдать, как он пытается вклиниться в поток машин.
– На этот раз вы приехали на «Корвете», а не на «Кадиллаке», – заметила она, желая направить разговор в более нейтральное русло.
– Да, я решил, что «Кадиллак» и легкомысленный уик-энд – не слишком удачное сочетание.
Кэтрин насторожилась, услышав про «легкомысленный уик-энд», не слишком понимая, что он имеет в виду.
– Приятный автомобиль, – вежливо сказала она. – Я никогда еще не ездила на таком.
Пока они выбирались из города, он объяснял ей преимущества «Корвета», а Кэтрин обронила несколько замечаний насчет гоночного автомобиля «Триумф», который был когда-то у ее зятя.
Такая вот вежливая беседа продолжалась почти всю поездку. Джошуа оказался образцовым спутником – о таком Кэтрин обычно могла только мечтать во время своих бесконечных командировок. Он постоянно менял магнитофонные кассеты, и неизбежные паузы в беседе сглаживались негромкой, приятной музыкой. Впрочем, такие паузы были очень редки: показывал ей разные достопримечательности, которые встречались по пути, говорил о благоприятном прогнозе погоды и вообще был чрезвычайно любезен. Поужинать они заехали в маленький морской ресторан.
– Тут неплохая кухня, – пообещал Джошуа.
Кэтрин же обнаружила, что он преуменьшил достоинства ресторана: как блюда, так и обслуживание оказались просто великолепными.
Впрочем, превосходный ужин не смог успокоить нараставшую у нее в душе тревогу. И когда они поехали дальше, Кэтрин обнаружила, что становится все раздражительней, несмотря на милые, остроумные замечания, которыми Джошуа пытается ее развлечь.
– Ну вот, мы почти приехали, – произнес он, когда они в конце концов свернули со скоростного шоссе на узкую дорогу. – Надеюсь, что вы не слишком утомились.
– Со мной все в порядке, – кратко ответила она.
– Вот и хорошо. А то ведь и неделя получилась тяжелой, и дорога долгой…
Эта фраза оказалась каплей, переполнившей чашу. Кэтрин почувствовала, что не может больше бороться со своим раздражением: слишком уж его тактика походила на ту, какую применяла она сама во время свиданий с мужчинами. К тому же он уже однажды вел себя так с ней, когда привез на ужин в «Таверну Независимости». Так что, она видела его насквозь и не собиралась больше все это терпеть!
– Бога ради, перестаньте меня развлекать! – произнесла Кэтрин тихим напряженным голосом. – Джошуа, уверяю вас, я не маленькая девочка, которая нуждается в уговорах во время скучной поездки.
Он не отрывал глаз от дороги.
– Я вовсе не развлекаю вас, Кэтрин. И вообще не понимаю, что вы имеете в виду.
– Я просто хочу, чтобы вы перестали притворяться! Если вы устали, если у вас позади трудная неделя, если голова у вас набита проблемами, то так и скажите. Только не чувствуйте себя обязанным развлекать меня! Я не настолько пустоголова, что рассыплюсь на кусочки, если в салоне на пять минут воцарится тишина.
Наступила недолгая пауза.
– Простите, – сказал он. – В последнее время я действительно приобрел скверную привычку говорить о пустяках, в то время как мозг занят другим. Но, надо сказать, большинство людей не так наблюдательны, как вы, и не замечают этого.
– Не такая уж я и наблюдательная, – спокойно призналась Кэтрин; вся ее злость внезапно улетучилась. – Просто узнала один из моих собственных трюков.
– Трюков?
Она отвернулась от него и уставилась в темноту.
– Когда Роберт… когда мой муж умер, я обнаружила, что люди стараются не оставлять меня одну и не дают мне возможности просто помолчать. Если я не говорила, все считали, что я снова погрузилась в свое горе. Более того, всем хотелось видеть меня смеющейся! – Она пожала плечами. – Вот я и привыкла смеяться, когда на душе слезы. И еще научилась говорить об одном, а думать о другом. То же самое делаете и вы, Джошуа, с тех пор как мы уехали из города.
Он молчал, подгоняя машину к дому, и лишь выключив мотор, повернулся и посмотрел на нее.
– Еще раз прошу прощения, – сказал он и еще немного помолчал. – Видите ли, у нас с отцом разные мнения по поводу того, как вести дела, и сейчас я как раз размышлял над разницей в нашей стратегии. Тяжко носить титул президента и не обладать в то же время властью претворять в жизнь свои решения.
– Что ж, хорошо понимаю вас.
– Давайте договоримся. В эти два дня… если вам захочется куда-то пойти и побыть одной, вы только дайте мне знать. Я не буду вам в этом препятствовать, не буду чувствовать себя обязанным развлекать вас вежливой болтовней только потому, что вы моя гостья. Вас устраивает такое предложение?
– Просто замечательно! – Голос у Кэтрин почему-то охрип, и она поспешно открыла дверцу. – Как тут сильно пахнет морем! Оно близко?
– В двадцати ярдах. Дом отделен от моря лишь этой площадкой для автомобилей да узкой полоской травы. Забирайте свою сумку, а я отнесу на кухню коробку с провизией. Думаю, что дом на вас произведет впечатление. Отец сам все здесь продумал пять лет назад и сделал это великолепно. Я ему часто говорю, что в нем погиб выдающийся архитектор.
Коттедж был и вправду хорош. Не очень большой, но оснащенный всем необходимым для комфорта, причем с явным намерением предельно упростить уход за домом.
Джошуа быстро провел небольшую экскурсию. На первом этаже располагались хозяйственные помещения, современная кухня и комфортабельная большая комната – столовая и гостиная одновременно. Пол был выложен мексиканской плиткой, высокий потолок-купол венчал голые белые стены. Стеклянный обеденный стол окружали четыре стула из черной кожи и хрома. Диван и кресла были обиты легкой тканью с ярким узором: желто-белыми ромашками на зеленом фоне. Наверху находились две спальни, в обеих – по широкой кровати и ряду встроенных шкафов. К каждой спальне примыкала небольшая ванная комната. В одной спальне покрывало и драпировки были ярко-желтого цвета, в другой – ярко-зеленого.
На Кэтрин все это произвело впечатление, в чем она сразу призналась.
– Декор придумала мачеха, – пояснил Джошуа. – До этого дом напоминал унылую холостяцкую берлогу, а она сотворила здесь чудо.
– Поистине чудо, – согласилась Кэтрин.
– Несомненно, – подтвердил он на удивление бесцветным тоном. – Моя мачеха – очень талантливая женщина…
Он отвернулся и предпринял безуспешную попытку подавить зевок.
– Да, должен признаться, кровать меня просто притягивает, – сказал он, бросая свою небольшую сумку на зеленое покрывало. – Не возражаете, если мы оба признаемся себе, что уже наступила ночь, и договоримся встать завтра пораньше?
– Не возражаю. Мне тоже хочется поскорей улечься спать, открыть окно и дышать целебным воздухом моря. – Она взяла свою сумку и с веселой улыбкой направилась к двери. – Спокойной ночи, Джошуа. Утром увидимся.
Он ответил ей не менее широкой улыбкой.
– Хорошего сна, Кэтрин. Вставайте, когда вам вздумается. Никакой спешки нет.
Но лишь только Кэтрин вышла из комнаты, как сразу почувствовала, что ей вовсе расхотелось улыбаться. Она успела принять душ, растянулась на свежих простынях большой кровати, и тут ее озарило, отчего на душе так тяжело. Она всегда считала: если мужчина приглашает молодую женщину провести с ним вдвоем уик-энд, значит, он рассчитывает в конце концов оказаться с ней в постели. А Джошуа, такой привлекательный и мужественный, даже и намеком не показал ей, что хочет этого! Что же с ней случилось? Неужели она выглядит настолько старой и блеклой после смерти Роберта, что уже не способна заинтересовать мужчину?!
Кэтрин перекатилась на живот и завернулась в простыню. Ее нисколько не волнует, что она подурнела, совершенно не волнует! Вообще вопрос о том, как она выглядит, не имеет никакого значения при ее теперешней жизни, поскольку у нее нет ни малейшего желания привлекать к себе мужчин. И уж тем более – Джошуа Ханта. Совершенно не ее тип! Ей никогда не импонировали светловолосые мужчины с развитой мускулатурой. Она уже убедилась, что чем больше бицепсы, тем слабее мозги и выше самомнение…
Кэтрин очень утешила мысль о том, что Джошуа Хант ее ничуть не привлекает. Она протянула руку, выключила ночник и почувствовала, что ей страшно хочется спать.
Проснувшись на следующее утро, Кэтрин осознала, что впервые за восемнадцать месяцев заснула без мыслей о Роберте. И не могла понять, радоваться ей или огорчаться.
Когда она спустилась вниз, Джошуа уже приготовил нехитрый завтрак, состоящий из каши и кофе. На безоблачном синем небе светило солнце, по дому витал запах кофе, и Кэтрин внезапно пронзила уверенность, что суббота и воскресенье окажутся замечательными. Она молча прихлебывала кофе, радуясь тому, что Джошуа не считает долгом непрерывно шутить за столом, и наслаждаясь бездельем.
Но приятная лень, которую Кэтрин испытывала, была вскоре безжалостно нарушена: Джошуа предложил ей отправиться в море под парусом.
Это было неожиданно. Кэтрин поставила чашку с кофе на блюдце, и чашка несколько раз звякнула – так сильно задрожали ее руки. Кэтрин крепко сжала их, и дрожь прекратилась, но ответить она смогла лишь через минуту-другую.
Какая же она недогадливая! Ведь Джошуа говорил ей, как он любит ходить под парусами. Гонки на кубок Америки проводились неподалеку от Ньюпорта, в Род-Айленде, и весь берег был испещрен лодочными станциями и причалами для яхт. Ей следовало бы предвидеть, что путешествие под парусом непременно окажется на повестке дня, но она почему-то вовсе не думала о том, что они с Джошуа будут делать во время этого «легкомысленного уик-энда». Ее слишком занимали мысли о том, чтобы избежать ночей в одной постели, чтобы еще думать о дне…
Кэтрин перевела дыхание, пытаясь набраться мужества и сказать, что согласна поехать с ним. Она не ходила под парусами с той самой фатальной прогулки, когда произошел несчастный случай с Робертом, и все это время даже помыслить не могла ни о чем подобном. Разумеется, она понимала, что пора покончить с поселившимся в ней страхом перед океаном, но эмоционально не была к этому готова.
– Кэтрин! – окликнул ее Джошуа, явно заинтригованный затянувшимся молчанием. – Какие-нибудь проблемы? Ведь вы как-то обмолвились, что еще подростком научились ходить под парусами. И я думал, что вы захотите выйти на пару часов в море на лодке. Впрочем, если вам не хочется, мы можем заняться чем-нибудь другим.
Неимоверным усилием воли Кэтрин выбросила из головы картины коварного Карибского моря и гибели Роберта.
– Да, я с удовольствием сплаваю с вами, – сказала она, гадая, заметит ли он дрожь в ее голосе, и заставила себя посмотреть в глаза Джошуа, хотя для этого ей пришлось схватиться за край стола. – А как называется ваша лодка, Джошуа?
– «Затмение». Я очень доволен ею. До этого у меня был 22-футовый гоночный «Танцор», а потом я выиграл пару соревнований и сказал себе, что заслуживаю теперь лодки покрупней.
– А вы часто участвуете в гонках?
– Довольно часто. Впрочем, то обстоятельство, что у меня летний дом находится возле Ньюпорта, помогает моей голове не закружиться от успехов. По сравнению с большинством спортсменов, плавающих в этих водах, я жалкий любитель. Еще хорошо, что мне позволяют посидеть в уголке эллинга и послушать, что говорят настоящие мореходы. – Он улыбнулся, встал и отнес посуду в раковину. – Что ж, если вы готовы, то можно прямо сейчас и отправиться.
Причал, где он держал лодку, находился в двух милях от дома. Но Кэтрин показалось, что они приехали туда слишком быстро. Она ничего не видела от страха, а в животе у нее похолодело, когда они поднялись на палубу. В первые несколько минут она подчинялась командам Джошуа, как марионетка, однако, к своему удивлению, вскоре обнаружила, что быстро припоминает былые навыки. Кэтрин изо всех сил старалась скрыть свой страх от Джошуа, пытаясь казаться смелой, и вдруг обнаружила, что самые худшие страхи и в самом деле исчезли.
Когда они вышли из дока, она убедилась, что Джошуа – опытный спортсмен, и ей стало еще спокойнее. Вскоре гавань осталась позади, а вокруг них раскинулся безбрежный океан. Солнце светило в лицо, в спину дул прохладный ветерок.
Они закрепили парус и помчались вперед, подгоняемые ветром. Океан был спокоен, и вскоре Кэтрин обнаружила, что ей совсем нечего делать.
– Вот это жизнь! – произнес Джошуа с довольной улыбкой и открыл банку содовой. – Хотите?
Жадно отпив, Кэтрин опасливо посмотрела в сторону берега.
– Дом уже не виден? – спросила она.
– Нет, мы отплыли на приличное расстояние. – Джошуа допил остатки содовой и положил пустую банку в сумку. – Мне хочется сплавать вокруг мыса в соседний залив. Вы не возражаете, если мы побудем на воде немного дольше, чем собирались? Если проголодаемся, то в холодильнике припасена еда.
– Я готова плавать хоть весь день, – храбро солгала Кэтрин. – Нас никто не ждет, в духовке ничего не подгорает…
Она осторожно подвинулась и прислонилась к борту лодки. Затем закрыла глаза и подставила лицо теплым лучам, легкий ветерок шевелил ей волосы, бросая пряди в глаза. Судорожный комок под ложечкой рассосался, и Кэтрин начала думать, что, возможно, – наконец-то! – она преодолела страх перед океаном, преследовавший ее полтора года. Она не представляла, сколько времени просидела вот так, с закрытыми глазами, уйдя с головой в горько-сладкие воспоминания о прошлом, но внезапно почувствовала, что похолодало. Солнце больше не обжигало ей веки, а плавное скольжение лодки сменилось рывками и скачками. Кэтрин взглянула на небо и увидела, что солнце скрылось за зловещей серебристо-черной тучей. Поднялся сильный порывистый ветер – тем более опасный, что он часто и беспорядочно менял направление.
Джошуа повернулся к ней.
– Держите румпель носом к ветру, – сказал он, – а я спущу грот.
Кэтрин еще сумела сделать три шага, чтобы сменить Джошуа у руля, но когда он протянул ей спасательный жилет, никак не могла сообразить, как его надевать. Нехорошо со стороны Джошуа заставлять ее делать две вещи сразу! Как она может одновременно надевать жилет и держать румпель? Кэтрин бросила жилет на палубу, и это оказалось ее последним осознанным действием перед тем, как мозг и тело сковала паника. Изо всех сил, так что побелели суставы пальцев, она вцепилась в румпель, но водила им в разные стороны вне зависимости от направления лодки.
– Наденьте спасательный жилет, черт вас возьми! – крикнул Джошуа. – И нос в самый ветер! А я займусь парусами!
Кэтрин вся промокла от брызг, а ее испуганным глазам казалось, что волны бьются о корпус лодки с сокрушительной силой. Лодка опасно накренилась вправо, и она машинально налегла на румпель, но повернула его совсем в другую сторону.
– Отпустите румпель, Бога ради! – закричал Джошуа. – Проклятье, Кейти, что с вами?! Вы хотите нас опрокинуть?
Она едва его слышала. Она больше не видела серую Атлантику. Вместо этого перед глазами возникла ослепительная синева Карибского моря. С пугающей отчетливостью Кэтрин вспомнила тропический шторм, который отнял жизнь у Роберта. Она мысленно видела, как потемнели аквамариновые волны, как лодку, которой она управляла, закрутил шторм. Роберт и человек, с которым он спустился под воду, оказались в сотнях футов от лодки…
– Нет! Он не может погибнуть! Я не позволю! О, Боже! Роберт!
Она совсем забыла, что плывет у побережья Род-Айленда, забыла про Джошуа Ханта. Но он, должно быть, услышал ее отчаянные слова, потому что внезапно прокричал ее имя так громко, что его голос прорвался сквозь кошмарные воспоминания Кэтрин. Она подняла голову, часто заморгала и увидела, как он бросился к ней через всю лодку, каким-то чудом увертываясь от канатов и снастей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18