Он подошел к ней и остановился в растерянности.
– Постой, я ведь оставил тебя в гостиной… И почему у тебя на голове эта шапка? – язык у него немного заплетался. – Тебе уже лучше? – Он взял ее руку и, не обнаружив ни повязки, ни пореза, был совершенно сбит с толку. – Куда все делось?! – в недоумении пробормотал он.
– Ты мне поцеловал палец – и все прошло! – чересчур бодро проговорила Сильвия.
Ей страшно хотелось снять шапочку и распустить волосы, чтобы окончательно добить его. Пусть думает, что поцелуй совершил чудо.
Джон никак не мог сообразить, в чем дело, и Сильвия подумала, что алкоголь сослужил ей неплохую службу.
Джим и Милдред сидели за столиком в «Голодной корове». Милдред терпеливо втолковывала официанту, что она хочет получить:
– Все верно, двадцать порций индейки и два стакана воды.
Официант, наконец, радостно кивнул и ушел, пребывая тем не менее в некоторой растерянности.
– Милдред, я все-таки не пойму, как Сильвию угораздило остаться на День Благодарения без индейки, – сказал Джим. – Она такая опытная хозяйка…
– О, это длинная история, я тебе потом расскажу.
Милдред наклонилась к мужу. Она расстегнула две верхние пуговицы на блузке и надеялась, что это не ускользнет от его внимания. К сожалению, грудь ее покрывали рябоватые пятнышки, и кожа напоминала жатый шелк, но ложбинка оставалась ложбинкой.
– Знаешь, Джим, у тебя глаза сегодня… какие-то особенно голубые.
– Правда, Милдред? – за этими словами скрывалась тьма невысказанных вопросов.
– Правда, – подтвердила она, не отрываясь глядя ему в глаза, которые, теперь уже единственные на всей планете, видели ее много-много лет назад пленительной молодой девушкой. – Джим, мне было бы обидно умереть, не испытав еще хоть раз радость близости.
Джим растерянно заморгал, но Милдред показалось, что она заметила в этих, ставших вдруг такими яркими, голубых глазах искру интереса…
Все мужчины, кроме Брайена, облепили телевизор, с увлечением следя за матчем регби. Шестой вне игры, десятый ведет и тому подобное. Марла никогда не разбиралась в регби и не понимала эмоций болельщиков. Конечно, широкоплечие парни смотрелись неплохо, но она прекрасно знала, что плечи у них накладные.
Заскучав, Марла подошла к Филу.
– Налить еще? – спросила она с видом радушной хозяйки.
Она немного пришла в себя. На кухне хозяйничала Сильвия, ужин был почти готов, а Марла, воспользовавшись возможностью, уединилась в ванной наверху, где привела себя в порядок и немного перевела дух. Теперь она размышляла о том, что неплохо было бы и в самом деле войти в эту семью. Сгрудившиеся вокруг телевизора мужчины напоминали собравшихся вокруг огня первобытных охотников. Может быть. Фил ей когда-нибудь понравится и станет ее собственным «первобытным охотником»?
Внезапно все, кроме Фила, радостно завопили: на поле был забит гол или произошло еще что-то. Марла подпрыгнула от неожиданности, а Фил, пропустивший интересный момент, разразился криком:
– Сильвия! Убери ты свою задницу от телевизора! Такой бросок из-за тебя пропустил! – взревел «первобытный охотник». – Ох, уж эти женщины! Кстати, а что слышно насчет ужина? – без всякого перехода поинтересовался Фил.
– Сгорел, – отрезала Марла и вышла из комнаты, уязвленная до глубины души.
В расстроенных чувствах она появилась на кухне. Сильвия уже заканчивала готовить картофель, а Милдред как раз вернулась с индейкой.
– Совсем другое дело, – одобрительно проговорила Милдред, заметив Марлу. – Чувствуется, что ты взяла себя в руки.
Но Марла оставила комплимент без внимания. Она сердито посмотрела на обеих женщин.
– Я думала, что вы добрые, милые люди, а вы собираетесь выдать меня замуж за придурковатого женоненавистника!
– Опять Фил? – со вздохом проговорила Милдред. – А я надеялась, что тебе удастся сделать из него что-нибудь путное… Я знаю, он вообще-то может полюбить, но любовь у него уж очень… своеобразная. Такой милой девушке я подобного подарка не пожелаю.
Она замолчала, а Марла почувствовала, что у нее теплеет на душе. Как все-таки жаль, что ей не удастся остаться в этой семье.
– Должна сказать, – снова заговорила Милдред, – что над каждым мужчиной надо немного поработать. – Она еще не успела снять пальто и стояла, разрумянившаяся, глаза ее молодо блестели.
Марла отметила про себя, что для своих лет Милдред выглядит очень хорошо и даже как-то загадочно.
– Впрочем, наша судьба полна капризов. Например, мужчины, вступая в брак, надеются, что их жены не будут меняться, а женщинам не терпится заняться «исправлением» своих мужей. И тех, и других в итоге ждет разочарование. Женщина меняется всегда, а мужчина – почти никогда. Но, может быть, Фил еще не безнадежен? – Она улыбнулась. – Я вот продолжаю трудиться над Джимом, и мне кажется, уже заметны отдельные проблески… – Она сняла пальто. – Давай-ка подавать на стол. Сегодня твой день, Марла, и мне хочется, чтобы ты чувствовала себя среди семьи.
– Правда? Неужели правда?
Марла бросилась на шею Милдред, а Сильвия потихоньку вышла из дома.
29
Сильвия одиноко стояла на противоположной стороне улицы и с болью в сердце смотрела на освещенные окна своего дома. Сгущались сумерки. Во всех остальных домах в их тупичке света не было: ее родители, Розали – все они собрались в ее доме, а семейство Бреннан на праздники неизменно отправлялось к родителям в Аризону. Она была одна.
Хотя настоящие холода еще не наступили, влажный ветер пробирал до костей. Сильвия зябко поежилась. Она представляла себе, что, как только сядет в машину, сразу включит печку на полную мощность. А потом доберется до квартирки Марлы. Там, по крайней мере, тепло…
Но Сильвия не торопилась пускаться в обратный путь через участок Байерманов. Совсем не потому, что боялась Чинга, нет, просто она не могла оторвать глаз от ярко освещенного окна. Там, в залитой светом столовой, собрались все, кто был ей близок и дорог: Кении, Рини, ее мать, отец, брат, муж, друзья. Даже она сама была там! Да-да, в этот момент она накладывала жареную картошку на тарелку Джона. Все оживленно беседовали, смеялись, со вкусом ели индейку.
Все это напоминало сцену из «Приключений Гекльберри Финна», где Гек наблюдает со стороны за собственными похоронами. Нет, не так, скорее ее просто не существовало. Ей вспомнился фильм «Эта прекрасная жизнь». Но в фильме Джимми Стюарт понял, что он незаменим, так как видел, что жизнь его влияет на жизни других людей.
А Сильвия с горечью чувствовала, что ее, оказалось, можно заменить без всякого ущерба. Ее вообще могло и не существовать!
Со стола помогли убрать дети, после чего они дружно все куда-то отправились. «Веселиться», – подумала Марла. Ее ожидания не оправдались: никаких похвал, никаких аплодисментов. Всего лишь вежливое «спасибо» от друзей Бенни. Каждый из них скороговоркой протараторил: «Спасибо, миссис Шиффер», – относя в раковину свою тарелку.
Состояние кухни было трудно описать. Марла огляделась: картина напоминала сцену кораблекрушения. Она наивно считала, что самым трудоемким делом были покупки и приготовления к празднику. Как же глубоко она заблуждалась! Марла даже приблизительно не представляла, сколько ей предстояло еще здесь возиться, а сил уже совсем не было. Она подумала, что на нее самым отрицательным образом повлияло смешивание белков с крахмалом.
– В этой кухне аура все же неважная, как я ни старалась ее исправить, – вслух сказала она, чувствуя, как глаза наполняются слезами.
Неужели это и есть семейная жизнь? Боб не только ни в чем не помог ей, он просто не замечает ее! А может, это все из-за того, что Боб в свое время завел себе любовницу? И этой любовницей была она же сама… Марла не могла решить, кого ей больше жалко: себя или Сильвию.
Дверь кухни резко распахнулась. Марла подумала, что пришел Боб и хочет поблагодарить ее за чудесный праздник. Но это был не Боб. Вошел Джон: было заметно, что он сильно перебрал. Под руку его поддерживала Милдред.
– Боже, я слишком много выпил… – пробормотал он смущенно.
– Да, веселенькое местечко, – – заметила Милдред, оглядев кухню.
– Помощь требуется? – спросил Джон, оценивая царивший вокруг первозданный хаос.
– Мне кажется, доктор, что вам лучше всего лечь спать, – охладила его пыл Милдред. – Я останусь и помогу Сильвии.
– Нет, мама, ты и так достаточно много сделала, – сказала Марла. – Мне должен помочь муж.
В этот момент в кухню вошел Боб, и Марла улыбнулась. Может быть, все еще будет хорошо. Сейчас Боб, наконец, начнет ее благодарить, да еще в присутствии Джона!
Но Боб сказал:
– Я отлучусь ненадолго, забыл кое-что в конторе.
Он взял ключи и, позванивая ими, повернулся, чтобы уйти. Марла зло прищурилась. Она отлично понимала, что ни в какую контору он не собирался. Какая наглость! Что он вообще о себе возомнил и за кого ее принимает?! За рабыню, уборщицу?
Марла оглядела горы жирных тарелок, грязных мисок, закопченных сковородок. Посуда ждала, чтобы ее привели в порядок. «Но сначала неплохо было бы навести порядок и в наших отношениях», – подумала Марла и, не удержавшись, смахнула на пол несколько тарелок. Боб обернулся на шум:
– Что-то разбилось?
– Может быть, наш брак?
Марла уже не могла остановиться. Она схватила поднос, на котором осталось немного засахаренного картофеля, и изо всех сил швырнула его в Боба. Она немного промахнулась, едва не задев Джона, стеклянный поднос раскололся, остатки еды полетели во все стороны.
– Думаю, в нас здесь не нуждаются. – Милдред подхватила Джона под руку, и они скрылись за дверью.
Боб некоторое время растерянно смотрел на забрызганные брюки, потом поднял взгляд на жену:
– Сильвия, что с тобой? Ты с ума сошла? Что все это значит?
Марле очень хотелось сказать ему, кто она на самом деле, и заодно высказать все, что она о нем думает. Но она знала, что не должна подводить Сильвию.
– Это значит, что мне надоела такая жизнь! Во что превратился наш брак?! Ты не хочешь заниматься со мной любовью, не хочешь заботиться обо мне. На мне дом, у меня дети… Почему я должна все делать одна?
– Сильвия, я всегда старался быть хорошим мужем…
Но Марла не могла больше слушать его ложь. Она была совершенно измотана и до глубины души разочарована. Ей казалось, что сердце ее сейчас разорвется от отчаяния.
– Заткнись! Думаешь, легко быть твоей женой? Я превратилась в кухарку, уборщицу, в женщину, которая только и делает, что смотрит, как ты постоянно куда-то уходишь!
Она не хотела, чтобы он видел ее слезы, и все-таки заплакала. Внутри у нее все кипело, гордость была уязвлена. Поведение Боба заставляло ее чувствовать себя каким-то бесполым существом, для которого секс был недоступен.
– Ты знаешь, сколько сил я потратила, чтобы приготовить все это? – с вызовом спрашивала она. – Как мне было трудно заставить себя смешивать не подходящие друг другу фрукты и овощи? А можешь себе представить, как долго я все раскладывала и устанавливала? А теперь ты преспокойно отправляешься к своей…
Она вовремя остановилась и снова подумала о Сильвии. Если у Сильвии действительно была такая жизнь, Марла могла понять, почему она решилась на эту затею. Но так или иначе, право раскрыть Бобу все принадлежало Сильвии.
Боб не спеша отряхнул брюки и подошел к ней.
– Сильвия, прости, если я сделал что-то не так. Ты же знаешь, я всегда ценил тебя…
Марла не могла этого вынести. Она схватила банку с фаршем и запустила в него, но от волнения снова промахнулась – правда, на этот раз только на какую-то долю сантиметра. Удар пришелся в стенку над шкафчиком, где хранились щетки.
– Я не хочу, чтобы меня ценили! Мне надо, чтобы меня любили, ласкали, и совсем не обязательно это должен делать ты. Убирайся отсюда! Катись к своей подружке!
– Что?
– Ты слышал, что я сказала!
Марла швырнула в него тарелкой, вслед за ней полетела другая. Боб, увертываясь от летящей в него посуды, попятился к двери с выражением неподдельного испуга на лице. Марла с ожесточением обеими руками сгребала со стола все, что попадалось под руку: обида ослепила ее. Когда же она поняла, что натворила, увидела, что от прекрасной дорогой посуды остались одни осколки, она с безумным криком выскочила во двор и побежала, сама не зная куда, в темноту ночи.
30
После суматошного Дня Благодарения Сильвия совершенно вымоталась и решила лечь спать, хотя еще не было десяти. Она надела такую неуютную, хотя и очень сексуальную, ночную рубашку Марлы и с хмурым видом чистила зубы, собираясь отправиться в постель. Но тут раздался звонок в дверь. Наскоро прополоскав рот и накинув пеньюар, Сильвия осторожно заглянула в «глазок». За дверью стоял ее муж.
– Бобби? – удивленно воскликнула она, открывая. – Не припомню, чтобы ты когда-нибудь приезжал ко мне на праздник.
Сильвия вдруг подумала, что не может быть в этом уверена. Не исключено, что Боб навещал Марлу после семейного торжества. Она смотрела на него, и в душе ее боролись любовь и ненависть. Она хотела, чтобы он вошел, приласкал и утешил ее, но договор есть договор. Как же Марла? «Муж» должен был быть сейчас рядом с ней.
– Тебе надо идти домой, – скрепя сердце сказала Сильвия.
– Домой? – как эхо откликнулся Боб.
Надо сказать, выглядел он жалко. Глаза подозрительно поблескивали, казалось, он вот-вот расплачется.
– Я не понимаю, что происходит. Мне начинает казаться, что мой дом – здесь.
Боб обнял ее, и она, не выдержав, прижалась к нему. Он зарылся лицом в ее волосы, она чувствовала на плечах его руки – это были руки ее мужа и ее любовника. В этот момент она не сомневалась, что Боб любит именно ее. Он просто не знал, что она и есть Сильвия…
– Каждый раз, когда ты уходишь, я начинаю думать, что больше никогда тебя не увижу, – призналась она и искренне пожалела Марлу.
– Я не собираюсь никуда уходить, – сказал Боб, гладя ее по волосам.
Боб спал, а Сильвия, приподнявшись на локте, смотрела на него. В этот раз их страсть разгорелась еще жарче. Они жадно припали друг к другу, их тела слились в единое целое, они никак не могли насытиться любовью и отпустили друг друга, только когда изнемогли от ласк и поцелуев.
Сильвия заботливо укрыла простыней обнаженное плечо Боба. Ей не хотелось его будить, но он словно почувствовал на себе ее взгляд. Веки его дрогнули, и он проснулся.
– Ты смотрела, как я сплю? – спросил Боб, протягивая к ней руки.
– Да, и уже много лет, – непроизвольно вырвалось у нее.
– Но мы с тобой знакомы только с июля, – улыбнулся он.
– Ах, да… – Сильвия сообразила, что вышла из роли. – Но мне кажется, что прошли годы. – Она хихикнула, подражая Марле. – Ты же знаешь, я всегда путаю месяцы и числа.
– Мне тоже кажется, что мы с тобой старые друзья, – улыбнулся Боб. – Хотя слова «старые» тебе совсем не подходят. – Он взял ее за руку и пристально посмотрел ей в глаза. – Я люблю тебя. Я действительно люблю тебя, Марла.
Сильвия была поражена. Она поняла, что близится момент, когда можно будет окончить этот спектакль. Но нужно было закрепить успех. «Ну, давай!» – подбадривала она себя.
– Тогда ты должен на мне жениться, – сказала вслух Сильвия.
Она, не отрываясь, глядела ему в глаза, и ей казалось, что она сейчас утонет в их глубине. Как может человек, который смотрит на нее с таким искренним чувством, потом идти домой и лгать жене? Все-таки Боб должен получить хороший урок! Она заставила его полюбить себя, Сильвию, а теперь, после того, как он потерял Марлу, она будет решать, принять его или нет.
Боб рывком сел на постели. От недавнего нежного любовника не осталось и следа.
– Ты же знаешь, что ни о чем подобном речи быть не может. Я женат и не могу допустить, чтобы мой дом разрушился…
– Но ты только что говорил, что твой дом здесь, – напомнила Сильвия.
Боб встал, натянул брюки и подошел к окну. Плечи его понуро опустились, было видно, что ему тяжело, Сильвии на какой-то момент стало даже жаль его, но не настолько, чтобы сразу прекратить мучить.
– Дело в том, что Сильвия, мне кажется, сошла с ума, – признался Боб. – И в этом моя вина: я заставлял ее нервничать, переживать и довел до такого состояния. Мы как двое стоящих на холоде людей, которые больше не могут согреть друг друга. И никто не способен сделать решительный шаг.
Боб повернулся к Сильвии, в его глазах стояли слезы.
– Но, может быть, в этом есть и ее вина? – предположила Сильвия, желая проверить его. – Наверное, она не старалась разнообразить вашу жизнь, и тебе просто стало скучно.
– Нет, Сильвия всегда была и осталась романтичной натурой. Только я перестал это замечать. В душе ее звучит музыка, а в моей она больше не звучит… – Боб тяжело уселся на кровать. – Впрочем, в последние дни Сильвия очень изменилась. Праздник совершенно не удался. Она была холодна с детьми, сердилась на меня, все ее внимание заняло украшение стола. Накануне вечером она накормила меня креветками, хотя у меня страшная аллергия на моллюсков.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31
– Постой, я ведь оставил тебя в гостиной… И почему у тебя на голове эта шапка? – язык у него немного заплетался. – Тебе уже лучше? – Он взял ее руку и, не обнаружив ни повязки, ни пореза, был совершенно сбит с толку. – Куда все делось?! – в недоумении пробормотал он.
– Ты мне поцеловал палец – и все прошло! – чересчур бодро проговорила Сильвия.
Ей страшно хотелось снять шапочку и распустить волосы, чтобы окончательно добить его. Пусть думает, что поцелуй совершил чудо.
Джон никак не мог сообразить, в чем дело, и Сильвия подумала, что алкоголь сослужил ей неплохую службу.
Джим и Милдред сидели за столиком в «Голодной корове». Милдред терпеливо втолковывала официанту, что она хочет получить:
– Все верно, двадцать порций индейки и два стакана воды.
Официант, наконец, радостно кивнул и ушел, пребывая тем не менее в некоторой растерянности.
– Милдред, я все-таки не пойму, как Сильвию угораздило остаться на День Благодарения без индейки, – сказал Джим. – Она такая опытная хозяйка…
– О, это длинная история, я тебе потом расскажу.
Милдред наклонилась к мужу. Она расстегнула две верхние пуговицы на блузке и надеялась, что это не ускользнет от его внимания. К сожалению, грудь ее покрывали рябоватые пятнышки, и кожа напоминала жатый шелк, но ложбинка оставалась ложбинкой.
– Знаешь, Джим, у тебя глаза сегодня… какие-то особенно голубые.
– Правда, Милдред? – за этими словами скрывалась тьма невысказанных вопросов.
– Правда, – подтвердила она, не отрываясь глядя ему в глаза, которые, теперь уже единственные на всей планете, видели ее много-много лет назад пленительной молодой девушкой. – Джим, мне было бы обидно умереть, не испытав еще хоть раз радость близости.
Джим растерянно заморгал, но Милдред показалось, что она заметила в этих, ставших вдруг такими яркими, голубых глазах искру интереса…
Все мужчины, кроме Брайена, облепили телевизор, с увлечением следя за матчем регби. Шестой вне игры, десятый ведет и тому подобное. Марла никогда не разбиралась в регби и не понимала эмоций болельщиков. Конечно, широкоплечие парни смотрелись неплохо, но она прекрасно знала, что плечи у них накладные.
Заскучав, Марла подошла к Филу.
– Налить еще? – спросила она с видом радушной хозяйки.
Она немного пришла в себя. На кухне хозяйничала Сильвия, ужин был почти готов, а Марла, воспользовавшись возможностью, уединилась в ванной наверху, где привела себя в порядок и немного перевела дух. Теперь она размышляла о том, что неплохо было бы и в самом деле войти в эту семью. Сгрудившиеся вокруг телевизора мужчины напоминали собравшихся вокруг огня первобытных охотников. Может быть. Фил ей когда-нибудь понравится и станет ее собственным «первобытным охотником»?
Внезапно все, кроме Фила, радостно завопили: на поле был забит гол или произошло еще что-то. Марла подпрыгнула от неожиданности, а Фил, пропустивший интересный момент, разразился криком:
– Сильвия! Убери ты свою задницу от телевизора! Такой бросок из-за тебя пропустил! – взревел «первобытный охотник». – Ох, уж эти женщины! Кстати, а что слышно насчет ужина? – без всякого перехода поинтересовался Фил.
– Сгорел, – отрезала Марла и вышла из комнаты, уязвленная до глубины души.
В расстроенных чувствах она появилась на кухне. Сильвия уже заканчивала готовить картофель, а Милдред как раз вернулась с индейкой.
– Совсем другое дело, – одобрительно проговорила Милдред, заметив Марлу. – Чувствуется, что ты взяла себя в руки.
Но Марла оставила комплимент без внимания. Она сердито посмотрела на обеих женщин.
– Я думала, что вы добрые, милые люди, а вы собираетесь выдать меня замуж за придурковатого женоненавистника!
– Опять Фил? – со вздохом проговорила Милдред. – А я надеялась, что тебе удастся сделать из него что-нибудь путное… Я знаю, он вообще-то может полюбить, но любовь у него уж очень… своеобразная. Такой милой девушке я подобного подарка не пожелаю.
Она замолчала, а Марла почувствовала, что у нее теплеет на душе. Как все-таки жаль, что ей не удастся остаться в этой семье.
– Должна сказать, – снова заговорила Милдред, – что над каждым мужчиной надо немного поработать. – Она еще не успела снять пальто и стояла, разрумянившаяся, глаза ее молодо блестели.
Марла отметила про себя, что для своих лет Милдред выглядит очень хорошо и даже как-то загадочно.
– Впрочем, наша судьба полна капризов. Например, мужчины, вступая в брак, надеются, что их жены не будут меняться, а женщинам не терпится заняться «исправлением» своих мужей. И тех, и других в итоге ждет разочарование. Женщина меняется всегда, а мужчина – почти никогда. Но, может быть, Фил еще не безнадежен? – Она улыбнулась. – Я вот продолжаю трудиться над Джимом, и мне кажется, уже заметны отдельные проблески… – Она сняла пальто. – Давай-ка подавать на стол. Сегодня твой день, Марла, и мне хочется, чтобы ты чувствовала себя среди семьи.
– Правда? Неужели правда?
Марла бросилась на шею Милдред, а Сильвия потихоньку вышла из дома.
29
Сильвия одиноко стояла на противоположной стороне улицы и с болью в сердце смотрела на освещенные окна своего дома. Сгущались сумерки. Во всех остальных домах в их тупичке света не было: ее родители, Розали – все они собрались в ее доме, а семейство Бреннан на праздники неизменно отправлялось к родителям в Аризону. Она была одна.
Хотя настоящие холода еще не наступили, влажный ветер пробирал до костей. Сильвия зябко поежилась. Она представляла себе, что, как только сядет в машину, сразу включит печку на полную мощность. А потом доберется до квартирки Марлы. Там, по крайней мере, тепло…
Но Сильвия не торопилась пускаться в обратный путь через участок Байерманов. Совсем не потому, что боялась Чинга, нет, просто она не могла оторвать глаз от ярко освещенного окна. Там, в залитой светом столовой, собрались все, кто был ей близок и дорог: Кении, Рини, ее мать, отец, брат, муж, друзья. Даже она сама была там! Да-да, в этот момент она накладывала жареную картошку на тарелку Джона. Все оживленно беседовали, смеялись, со вкусом ели индейку.
Все это напоминало сцену из «Приключений Гекльберри Финна», где Гек наблюдает со стороны за собственными похоронами. Нет, не так, скорее ее просто не существовало. Ей вспомнился фильм «Эта прекрасная жизнь». Но в фильме Джимми Стюарт понял, что он незаменим, так как видел, что жизнь его влияет на жизни других людей.
А Сильвия с горечью чувствовала, что ее, оказалось, можно заменить без всякого ущерба. Ее вообще могло и не существовать!
Со стола помогли убрать дети, после чего они дружно все куда-то отправились. «Веселиться», – подумала Марла. Ее ожидания не оправдались: никаких похвал, никаких аплодисментов. Всего лишь вежливое «спасибо» от друзей Бенни. Каждый из них скороговоркой протараторил: «Спасибо, миссис Шиффер», – относя в раковину свою тарелку.
Состояние кухни было трудно описать. Марла огляделась: картина напоминала сцену кораблекрушения. Она наивно считала, что самым трудоемким делом были покупки и приготовления к празднику. Как же глубоко она заблуждалась! Марла даже приблизительно не представляла, сколько ей предстояло еще здесь возиться, а сил уже совсем не было. Она подумала, что на нее самым отрицательным образом повлияло смешивание белков с крахмалом.
– В этой кухне аура все же неважная, как я ни старалась ее исправить, – вслух сказала она, чувствуя, как глаза наполняются слезами.
Неужели это и есть семейная жизнь? Боб не только ни в чем не помог ей, он просто не замечает ее! А может, это все из-за того, что Боб в свое время завел себе любовницу? И этой любовницей была она же сама… Марла не могла решить, кого ей больше жалко: себя или Сильвию.
Дверь кухни резко распахнулась. Марла подумала, что пришел Боб и хочет поблагодарить ее за чудесный праздник. Но это был не Боб. Вошел Джон: было заметно, что он сильно перебрал. Под руку его поддерживала Милдред.
– Боже, я слишком много выпил… – пробормотал он смущенно.
– Да, веселенькое местечко, – – заметила Милдред, оглядев кухню.
– Помощь требуется? – спросил Джон, оценивая царивший вокруг первозданный хаос.
– Мне кажется, доктор, что вам лучше всего лечь спать, – охладила его пыл Милдред. – Я останусь и помогу Сильвии.
– Нет, мама, ты и так достаточно много сделала, – сказала Марла. – Мне должен помочь муж.
В этот момент в кухню вошел Боб, и Марла улыбнулась. Может быть, все еще будет хорошо. Сейчас Боб, наконец, начнет ее благодарить, да еще в присутствии Джона!
Но Боб сказал:
– Я отлучусь ненадолго, забыл кое-что в конторе.
Он взял ключи и, позванивая ими, повернулся, чтобы уйти. Марла зло прищурилась. Она отлично понимала, что ни в какую контору он не собирался. Какая наглость! Что он вообще о себе возомнил и за кого ее принимает?! За рабыню, уборщицу?
Марла оглядела горы жирных тарелок, грязных мисок, закопченных сковородок. Посуда ждала, чтобы ее привели в порядок. «Но сначала неплохо было бы навести порядок и в наших отношениях», – подумала Марла и, не удержавшись, смахнула на пол несколько тарелок. Боб обернулся на шум:
– Что-то разбилось?
– Может быть, наш брак?
Марла уже не могла остановиться. Она схватила поднос, на котором осталось немного засахаренного картофеля, и изо всех сил швырнула его в Боба. Она немного промахнулась, едва не задев Джона, стеклянный поднос раскололся, остатки еды полетели во все стороны.
– Думаю, в нас здесь не нуждаются. – Милдред подхватила Джона под руку, и они скрылись за дверью.
Боб некоторое время растерянно смотрел на забрызганные брюки, потом поднял взгляд на жену:
– Сильвия, что с тобой? Ты с ума сошла? Что все это значит?
Марле очень хотелось сказать ему, кто она на самом деле, и заодно высказать все, что она о нем думает. Но она знала, что не должна подводить Сильвию.
– Это значит, что мне надоела такая жизнь! Во что превратился наш брак?! Ты не хочешь заниматься со мной любовью, не хочешь заботиться обо мне. На мне дом, у меня дети… Почему я должна все делать одна?
– Сильвия, я всегда старался быть хорошим мужем…
Но Марла не могла больше слушать его ложь. Она была совершенно измотана и до глубины души разочарована. Ей казалось, что сердце ее сейчас разорвется от отчаяния.
– Заткнись! Думаешь, легко быть твоей женой? Я превратилась в кухарку, уборщицу, в женщину, которая только и делает, что смотрит, как ты постоянно куда-то уходишь!
Она не хотела, чтобы он видел ее слезы, и все-таки заплакала. Внутри у нее все кипело, гордость была уязвлена. Поведение Боба заставляло ее чувствовать себя каким-то бесполым существом, для которого секс был недоступен.
– Ты знаешь, сколько сил я потратила, чтобы приготовить все это? – с вызовом спрашивала она. – Как мне было трудно заставить себя смешивать не подходящие друг другу фрукты и овощи? А можешь себе представить, как долго я все раскладывала и устанавливала? А теперь ты преспокойно отправляешься к своей…
Она вовремя остановилась и снова подумала о Сильвии. Если у Сильвии действительно была такая жизнь, Марла могла понять, почему она решилась на эту затею. Но так или иначе, право раскрыть Бобу все принадлежало Сильвии.
Боб не спеша отряхнул брюки и подошел к ней.
– Сильвия, прости, если я сделал что-то не так. Ты же знаешь, я всегда ценил тебя…
Марла не могла этого вынести. Она схватила банку с фаршем и запустила в него, но от волнения снова промахнулась – правда, на этот раз только на какую-то долю сантиметра. Удар пришелся в стенку над шкафчиком, где хранились щетки.
– Я не хочу, чтобы меня ценили! Мне надо, чтобы меня любили, ласкали, и совсем не обязательно это должен делать ты. Убирайся отсюда! Катись к своей подружке!
– Что?
– Ты слышал, что я сказала!
Марла швырнула в него тарелкой, вслед за ней полетела другая. Боб, увертываясь от летящей в него посуды, попятился к двери с выражением неподдельного испуга на лице. Марла с ожесточением обеими руками сгребала со стола все, что попадалось под руку: обида ослепила ее. Когда же она поняла, что натворила, увидела, что от прекрасной дорогой посуды остались одни осколки, она с безумным криком выскочила во двор и побежала, сама не зная куда, в темноту ночи.
30
После суматошного Дня Благодарения Сильвия совершенно вымоталась и решила лечь спать, хотя еще не было десяти. Она надела такую неуютную, хотя и очень сексуальную, ночную рубашку Марлы и с хмурым видом чистила зубы, собираясь отправиться в постель. Но тут раздался звонок в дверь. Наскоро прополоскав рот и накинув пеньюар, Сильвия осторожно заглянула в «глазок». За дверью стоял ее муж.
– Бобби? – удивленно воскликнула она, открывая. – Не припомню, чтобы ты когда-нибудь приезжал ко мне на праздник.
Сильвия вдруг подумала, что не может быть в этом уверена. Не исключено, что Боб навещал Марлу после семейного торжества. Она смотрела на него, и в душе ее боролись любовь и ненависть. Она хотела, чтобы он вошел, приласкал и утешил ее, но договор есть договор. Как же Марла? «Муж» должен был быть сейчас рядом с ней.
– Тебе надо идти домой, – скрепя сердце сказала Сильвия.
– Домой? – как эхо откликнулся Боб.
Надо сказать, выглядел он жалко. Глаза подозрительно поблескивали, казалось, он вот-вот расплачется.
– Я не понимаю, что происходит. Мне начинает казаться, что мой дом – здесь.
Боб обнял ее, и она, не выдержав, прижалась к нему. Он зарылся лицом в ее волосы, она чувствовала на плечах его руки – это были руки ее мужа и ее любовника. В этот момент она не сомневалась, что Боб любит именно ее. Он просто не знал, что она и есть Сильвия…
– Каждый раз, когда ты уходишь, я начинаю думать, что больше никогда тебя не увижу, – призналась она и искренне пожалела Марлу.
– Я не собираюсь никуда уходить, – сказал Боб, гладя ее по волосам.
Боб спал, а Сильвия, приподнявшись на локте, смотрела на него. В этот раз их страсть разгорелась еще жарче. Они жадно припали друг к другу, их тела слились в единое целое, они никак не могли насытиться любовью и отпустили друг друга, только когда изнемогли от ласк и поцелуев.
Сильвия заботливо укрыла простыней обнаженное плечо Боба. Ей не хотелось его будить, но он словно почувствовал на себе ее взгляд. Веки его дрогнули, и он проснулся.
– Ты смотрела, как я сплю? – спросил Боб, протягивая к ней руки.
– Да, и уже много лет, – непроизвольно вырвалось у нее.
– Но мы с тобой знакомы только с июля, – улыбнулся он.
– Ах, да… – Сильвия сообразила, что вышла из роли. – Но мне кажется, что прошли годы. – Она хихикнула, подражая Марле. – Ты же знаешь, я всегда путаю месяцы и числа.
– Мне тоже кажется, что мы с тобой старые друзья, – улыбнулся Боб. – Хотя слова «старые» тебе совсем не подходят. – Он взял ее за руку и пристально посмотрел ей в глаза. – Я люблю тебя. Я действительно люблю тебя, Марла.
Сильвия была поражена. Она поняла, что близится момент, когда можно будет окончить этот спектакль. Но нужно было закрепить успех. «Ну, давай!» – подбадривала она себя.
– Тогда ты должен на мне жениться, – сказала вслух Сильвия.
Она, не отрываясь, глядела ему в глаза, и ей казалось, что она сейчас утонет в их глубине. Как может человек, который смотрит на нее с таким искренним чувством, потом идти домой и лгать жене? Все-таки Боб должен получить хороший урок! Она заставила его полюбить себя, Сильвию, а теперь, после того, как он потерял Марлу, она будет решать, принять его или нет.
Боб рывком сел на постели. От недавнего нежного любовника не осталось и следа.
– Ты же знаешь, что ни о чем подобном речи быть не может. Я женат и не могу допустить, чтобы мой дом разрушился…
– Но ты только что говорил, что твой дом здесь, – напомнила Сильвия.
Боб встал, натянул брюки и подошел к окну. Плечи его понуро опустились, было видно, что ему тяжело, Сильвии на какой-то момент стало даже жаль его, но не настолько, чтобы сразу прекратить мучить.
– Дело в том, что Сильвия, мне кажется, сошла с ума, – признался Боб. – И в этом моя вина: я заставлял ее нервничать, переживать и довел до такого состояния. Мы как двое стоящих на холоде людей, которые больше не могут согреть друг друга. И никто не способен сделать решительный шаг.
Боб повернулся к Сильвии, в его глазах стояли слезы.
– Но, может быть, в этом есть и ее вина? – предположила Сильвия, желая проверить его. – Наверное, она не старалась разнообразить вашу жизнь, и тебе просто стало скучно.
– Нет, Сильвия всегда была и осталась романтичной натурой. Только я перестал это замечать. В душе ее звучит музыка, а в моей она больше не звучит… – Боб тяжело уселся на кровать. – Впрочем, в последние дни Сильвия очень изменилась. Праздник совершенно не удался. Она была холодна с детьми, сердилась на меня, все ее внимание заняло украшение стола. Накануне вечером она накормила меня креветками, хотя у меня страшная аллергия на моллюсков.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31