У девушки подкосились ноги. В надежде, что ей удалось сохранить невозмутимый вид, она опустилась на лежавшие поблизости подушки.— Она не спрашивала позволения, милорд. Когда я не сдержала обещания научить ее ездить в дамском седле, она решила сделать по-своему — пробралась в конюшню и каталась верхом без седла и уздечки.Деликатность ситуации, в которой Шарлотта сейчас оказалась, померкла перед мыслями о Лейле, о том, как она одна, в темноте, мчится верхом на лошади, перед которой спасует иной взрослый мужчина. А если бы она упала?..— Бог мой, она же носится, как ифрит, — сокрушенно покачал головой Винтер. — Как демон, — пояснил он, взглянув на девушку сверху вниз. И опустился подле нее на пол. — Я научил ее ездить, как умеют люди пустыни. Но, хотя я и горжусь ее отвагой, трюки, которые она выделывает, мне снятся в кошмарных снах.Наслушавшись рассказов детей об их совместных с отцом подвигах, Шарлотта боялась, что Винтер лишь посмеется над ее переживаниями. А оказывается, он тоже обеспокоен безрассудством дочери. Это несколько обнадежило девушку, и ей захотелось поддержать заботливого отца.— Слава богу, ничего страшного не случилось, и я взяла с Лейлы слово, что она больше не будет ездить одна. Но наказывать ее слишком строго не следует. Поэтому я хотела бы с завтрашнего дня начать обучение верховой езде в дамском седле.Винтер сидел на пятках, потирая лоб.— Не для того я спас ее от союза с этим ублюдком, чтобы здесь, в Англии, она погибла под копытами лошади!— Вся ответственность лежит на мне, сэр Раскин. Я должна была проследить, чтобы няня неотлучно находилась с детьми… — Шарлотта замерла в запоздалом изумлении. — Что значит, «спас от союза с…»? Вы имеете в виду брачный союз с мужчиной?!— С Гамалом Сигамом. — Винтер произнес эти два слова с такой злобой, что девушка невольно отпрянула. — Этим козлиным отродьем, который стал вождем после смерти Баракаха, моего светлейшего учителя. Мало того, что Сигам ростом не вышел, он и в душе — настоящее ничтожество, беспросветно тупое к тому же. И если бы я не вывел тогда людей, все бы погибли в песчаной буре.— Этот Гамал Сигам, он младше вас? Винтер сложил на груди руки;— Намного младше.Годы работы гувернанткой не прошли для Шарлотты даром и она имела прекрасное представление о том, что творится в буйных юношеских головах.— Вы его унизили, — заметила она.Винтер злился: его акцент заметно усилился, а в голосе зазвучали саркастические нотки:— Какой тактичный способ мне подсказала бы мисс Присс, чтобы объяснить этому негодяю, что его глупость едва не убила сотню моих друзей?— Нет такого способа, милорд. Этого не объяснишь.— Вы издеваетесь надо мной? — не повышая голоса, зло спросил Винтер.Его тон не предвещал ничего хорошего. Чувствуя, что неприятные воспоминания разбудили в молодом человеке неукротимого дикаря, Шарлотта постаралась ответить так же тихо, но мягко:— Нет, милорд. Юноша, получивший неограниченную власть, не прислушивается ни к чьему мнению. Он ведет себя крайне авторитарно и уверен в своей непогрешимости. И горе тому, кто попытается поставить его на место.Винтер недоверчиво слушал девушку.— Вы спасли людей, и он вас за это возненавидел. И… он хотел жениться на Лейле? — едва выговорила Шарлотта.— Эта куча овечьего дерьма посмела требовать, чтобы в знак своей преданности я отдал ему дочь, как только у нее установится лунный цикл.— О, Винтер, — тяжело выдохнула девушка. Смущение, вызванное его последними словами, отступило перед сочувствием к отцовской боли.Шарлотта тут же пожалела о нечаянной фамильярности и молила бога, чтобы молодой человек перестал говорить о деталях женской интимной жизни, так как у нее не хватит духу объяснить ему, насколько это невежливо.Винтер как будто не обратил внимания на то, что она назвала его по имени.— У него уже было две жены, — хмуро добавил он.Девушка вовсе дар речи потеряла.— Я понимал, что должен вернуться. Мать нуждалась во! мне. Надо было уехать раньше, но мне казалось, что здоровый горячий воздух и отсутствие издевательских ограничений пойдут детям на пользу. Но Гамал заставил меня сделать выбор. — Винтер смотрел в пространство мимо Шарлотты и говорил будто сам с собой. — Я бы ни за что не сделал дочь пленницей той культуры. Мне и моему сыну Робби жизнь в пустыне предоставляла неограниченную свободу. Но для Лейлы даже дамское седло — лучший выбор.Только сейчас девушка узнала истинную причину возвращения Винтера и поняла, на какую жертву он пошел ради дочери. Но не стоит об этом думать. Нельзя восхищаться этим самонадеянным грубияном.— Надеюсь, вам удастся убедить Лейлу, что дамское седле действительно лучший выбор.Вернувшись к реальности, Винтер задиристо взглянул ни Шарлотту.— Вряд ли. Лейла — разумный ребенок. Она совершенно справедливо считает дамское седло неудобным.Что проку спорить? Вместо этого Шарлотта решила сыграть на другом:— Может и так, но это единственный способ, считающийся в Англии приемлемым для женщин.И тут Винтер прибег к бесстыдной лести:— Не могу поверить, что вы, такая умная женщина, действительно считаете этот варварский способ приемлемым?— Женщина должна бросить вызов нелепым правилам и ездить верхом по замыслу Божьему, одинаковому для всех нас.Шарлотта едва не воочию видела, как молодой человек стелет сухую щепу лести. Но зажечь спичку она ему не позволит. И на такую дешевую уловку не поддастся. Ни за что.— Возможно, вы правы, и когда-нибудь женщина решится на это. Но это «когда-нибудь» еще не наступило, и эта женщина не я. Если вы вернетесь к нашей недавней беседе, то вспомните, что для этого общества я — обесчестившая себя недостойным поступком изгнанница. Это однозначно, как однозначно и то, что вашу дочь не должны видеть сидящей верхом на лошади подобно мужчине. Тем более недопустимо ездить стоя! — спохватившись, добавила девушка. — Это против всяких правил!— Ба! Да вы не храброго десятка, леди, — Винтер стянул через голову рубашку и, не глядя, отбросил в сторону.Шарлотта была одна в спальне у мужчины, который раздевался. Узнай об этом кто-то посторонний, о ней наверняка бы сказали что-то вроде «она либо слишком храбрая, либо недостаточно благоразумна». Как завороженная, она смотрела на рельефные мускулы, красивый торс и золотистую дорожку волос, спускавшуюся к поясу брюк. У девушки пересохло во рту и комната вдруг сделалась невозможно тесной.— Покидаю вас, милорд, ведь вы желаете принять ванну… — поднимаясь, проговорила Шарлотта.— Ванну? — не отдавая себе отчета в своей почти полной наготе, вдруг вспылил Винтер. — Даже такой дикарь, каким вы меня считаете, не стал бы купаться на людях, — молодой человек вдруг подался к девушке, глядя на нее в упор. — Но если бы у меня была жена, с ней я, пожалуй, принял бы ванну.Упав на подушки, Шарлотта просто не знала, куда себя деть. Неожиданно она сообразила, что ее слова были неправильно поняты, и сбивчиво заговорила:— Я не это хотела сказать, милорд. Когда я говорю «принять ванну», я имею в виду… то есть… «купаться» означает не конкретное действие, а… Ванна — это…Винтер слушал ее с таким неподдельным интересом, что девушка вконец растерялась. Он притворяется? Что он на самом деле о ней думает? У нее сегодня был слишком тяжелый день, чтобы выносить подобные глупые издевательства!— С завтрашнего дня мы с Лейлой учимся верховой езде. Вы не возражаете?Выражение его лица могло означать либо огорчение, либо несогласие.— Кто сказал, что мы договорились? Я доверяю вам в вопросах образования и воспитания дочери, но что касается верховой j езды… Завтра вы продемонстрируете свои навыки мне.Только не это! С тех пор, как Шарлотта покинула Поттербридж-холл, ей доводилось ездить верхом лишь от случая к случаю. А так не хотелось давать Винтеру повод усомниться в ее компетентности! Однако надо признать, что его требование справедливо, и, более того, у нее просто нет выбора. Стараясь двигаться грациозно, девушка встала, думая о том, сможет ли она завтра продемонстрировать хорошую посадку в седле.— Что ж, оставляю вас для ваших… Я вас оставляю. Винтер тоже встал, и его руки легли на застежку брюк.— Нет! — Шарлотта вскинула руки, словно пытаясь остановить его. — Только после того, как я выйду.Улыбка молодого человека рассеяла всякую надежду Шарлотты на то, что его простодушие искренне. Схватив ее за запястье, он произнес обвинительным тоном:— Мисс леди Шарлотта, вы смутились.— Как смутилась бы любая добропорядочная женщина в подобной ситуации, — она попыталась выдернуть руку.— Перестаньте! Вам будет больно!Поднеся руку девушки к груди, Винтер положил ее на один из своих сосков.— Почему мужчины так настойчиво обвиняют во всех грехах женщин, в то время как сами ничуть не считаются с их желаниями?— Такова природа мужчин.Шарлотту удивила простота, с которой это было сказано. Он, между тем, и не думал отступать. Прижимая ее руку к груди, Винтер принялся медленно водить ею по коже. Девушка вся сжалась и гневно смотрела ему прямо в глаза. Сначала Винтер улыбался, но очень скоро улыбка исчезла. Теперь он как будто прислушивался и ждал чего-то. Его веки опустились, ноздри затрепетали, губы слегка приоткрылись.Волосы щекотали ладонь, а сосок, сначала гладкий и мягкий, набух и выпрямился. Поглощенная новыми ощущениями, девушка не выдержала и опустила глаза. Ее взгляд опустился ниже, и она увидела, что второй сосок молодого человека, словно эхо, отозвался на ласку.Как и ее собственное тело… Шарлотта не понимала, что с ней происходит, и от этого ей стало не по себе. Ее соски напряглись и бесстыдно торчали вперед, словно требуя к себе внимания. Винтер не мог этого видеть. Традиционные принадлежности дамского туалета служили надежным прикрытием разыгравшимся под ними страстям. Но у девушки возникло неприятное предчувствие, что он все равно знает об этом, и еще более необъяснимое ощущение растущего удовольствия. Оказывается, уловки чародея были не столь эфемерны, как ей показалось сначала.В воцарившейся тишине Шарлотта слышала хриплое дыхание Винтера. Его свободная рука поднялась и остановилась в дюйме от ее груди. Ладонь изогнулась в форме чаши, жаждущей наполниться ее плотью. Через крошечное расстояние, разделявшее их, девушка ощущала тепло его ладони. Большой Палец шевельнулся, и она затаила дыхание в предвкушении новых ощущений. Винтер не прикоснулся к ней, а лишь сделал круговое движение пальцем на расстоянии. Но Шарлотта почти почувствовала, как бы это могло бы быть. Почти… Ей захотелось убедиться…Нет, скорее остановить это безумие!— Лорд Раскин, вы ведете себя бесцеремонно.— Я же не противлюсь вашим прикосновениям! Исполнившись решительности, девушка пристально посмотрела ему в глаза.— Возражали бы, если бы я прикоснулась так, как хочу. Винтер тут же отпустил ее руку.— Что ж, прикоснитесь так, как хотите.Она имела в виду пощечину. И он это понял. И, видит Бог, он ее заслужил. Но, даже получив разрешение, Шарлотта не посмела ударить его. Потом она убеждала себя, что ничто иное как природная сдержанность и мягкосердечность удержали ее от подобного проявления жестокости. О других причинах девушка даже думать не хотела.— Шарлотта, — нежно, проникновенно, ласково позвал Винтер и осторожно опустил вторую руку. — Ты все еще прикасаешься ко мне.Ее рука! Она по-прежнему лежала у него на груди. Девушка судорожно отдернула ее, прижав к себе, словно боялась обжечься. Ей хотелось испепелить его взглядом, но она не посмела поднять глаза. Он просто отвратительное, властное, самодовольное чудовище! Она по доброй воле вошла в его спальню, а он тут же воспользовался полученным преимуществом.Винтер, наверное, ликовал в душе, но его голос прозвучит уважительно и совершенно спокойно:— В котором часу вы хотели бы совершить верховую прогулку?В котором часу… Он говорил так непринужденно, будто ничего не произошло.— На завтра я договорилась с учителем рисования… — У Шарлотты пересохло в горле, и она откашлялась. — Пожалуй, в одиннадцать. Это удобно?— Вполне.Одно из двух: либо то, что происходило несколько мгновений назад, галлюцинация, либо она сошла с ума. Разве может человек так легко переходить от состояния страстного возбуждения к холодной вежливости?Он, наверное, может. Его богатый опыт позволил ему безболезненно вернуться к обычной манере. Но узнать об истинном настроении молодого человека не представлялось возможным, так как Шарлотта по-прежнему не смела взглянуть на него.— Я хочу, чтобы вы знали: прежде чем нанять эту девушку, я обсудила все вопросы с леди Раскин, — сказала она.— Какую девушку?— Преподавателя рисования. У меня мало опыта в преподавании этого предмета, поэтому я предложила нанять отдельного учителя. Но не подумайте, что я плохо рисую, или что трудности в обучении чтению у нас с Лейлой возникли вследствие моей некомпетентности.— Ни в коем случае, — судя по голосу, Винтеру замечание Шарлотты показалось занятным.Это в какой-то мере помогло ей преодолеть страх и поднять, наконец, голову. Кроме того, она еще не все сказала. Решившись, девушка продолжила:— Пользуясь случаем, я хотела бы ответить на обвинение, которое вы бросили мне возле кареты.Она смотрела ему прямо в глаза, и молодой человек не сводил с нее глаз — смотрел жадно и пристально, готовясь впитать в себя каждое ее слово. Девушка гордилась своей проницательностью: она понимала, что спаслась сейчас лишь потому, что Винтер ее отпустил. И если сейчас она заговорит…Нет, она не позволит себя запутать. Ведь то, что она хочет сказать, очень важно.— Я слушаю, — подбодрил ее молодой человек.Что он ожидал услышать? Подобострастную речь? Всем своим видом он выражал самоуверенность. И это придало Шарлотте храбрости.— Я люблю вовсе не вас. Я очень люблю ваших детей.У Винтера округлились глаза. И вдруг его губы расплылись в абсолютно невыносимой довольной улыбке.— Это отрадно слышать. Одно из основных качеств, которые я хотел бы видеть в будущей жене, это любовь к моим детям.Как она могла так неверно направить удар?— На ваше предложение, милорд, я ответила отказом, если такая формулировка приемлема.— Помню, помню, — закивал молодой человек. — Конечно. Во второй раз за сегодняшний день Шарлотта повернулась, чтобы уйти.— Мисс леди Шарлотта, — послышалось вслед, — по-моему, вы кое-что у меня позабыли.Вне себя от гнева девушка обернулась… и увидела в руках Винтера свои туфли. Выхватив их, она зашагала прочь, исполненная решимости впредь по возможности избегать встреч с хозяином дома. Глава 20 Винтер знал, что Шарлотта сделает все, чтобы встречаться с ним как можно реже. Но в его намерения это не входило — она должна постоянно находиться рядом с ним, настороженная, как птичка.В конюшне он настоял на том, чтобы лично помочь ей взобраться на покладистого мерина и сейчас не спешил убирать руку от ее ботинка, снизу вверх глядя на женщину, которая любит его детей… и его самого.— У вас естественная посадка, — похвалил он девушку.— Эт-точно, — поддакнул Флетчер, постучав трубкой по забору. — Наверно, подзабыла маленько, атак — ничего!Девушка вспыхнула, а молодой человек незаметно улыбнулся. Его Шарлотта была всезнайкой, державшей себя так, будто она прекрасно разбирается во всем на свете. Эта ее особенность, как, впрочем, и многие другие, несказанно умиляла Винтера. И он знал: совсем скоро она уступит уговорам надеть обручальное кольцо, пусть даже сейчас она заявляет о своем безразличии к нему. Шарлотта должна ему довериться, ведь он лучше нее знает, что ей нужно.Флетчер посмотрел в небо:— Славный денек для прогулки, милорд. Солнце палит вовсю, земля подсохла.Винтер тоже поднял голову.— Хороший день, — согласился он.Шарлотта молчала и не сводила недовольного взгляда с его Руки, словно боясь, что он осмелится поднять ее выше, скользнув пальцами под юбку. Поэтому он спросил:— Интересно, виной тому личная неприязнь или простое женское злорадство по поводу неудач потенциальной соперницы?Дверца открылась и через мгновение перед ними появился Говард собственной персоной.— Раскин! — с показной радостью крикнул он. — Какими судьбами?Винтер подъехал ближе к человеку, который много лет назад был его другом, и которого сейчас он бы с удовольствием послал ко всем чертям.— Действительно, какая приятная неожиданность: встретить меня в миле от моего собственного поместья!Говард смущенно улыбнулся в ответ:— То есть я думал, конечно, что могу вас увидеть. Моим детям пора возвращаться в школу, и я решил отвезти их.— Ты везешь детей в школу?Спустя столько лет Винтер не мог поручиться, что знает Говарда, как свои пять пальцев, но было удивительно, что этот человек утруждал себя ради такого не сулящего выгоду дела.Тем не менее, к стеклу прильнули два юных худеньких личика, и Говард так усердно кивал головой, что даже самый скептически настроенный собеседник поверил бы ему на слово.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34