— Но я не даю повода окружающим упрекнуть меня в неуважении по отношению к их вкусам.Винтеру стало стыдно, что он решил воспользоваться нынешним состоянием девушки. Почти стыдно.— Я тоже стараюсь следить за своими высказываниями. Я делюсь своими мыслями лишь с близкими мне людьми, такими, как вы, Шарлотта.Девушка снова напряглась, болезненно реагируя на одно упоминание об их возможной близости. Так, отлично. Она остро чувствовала ее и не могла скрыть свой дискомфорт. Но Винтер чувствовал ее не менее остро. Ее присутствие, запах заставляли его изнывать от желания, которое болью отдавалось в паху. Конечно, он давно не имел женщины. Но сейчас рядом с ним была не просто женщина. В его руке лежала рука Шарлотты.— Я не к месту употребил понятие «близкий человек»? — с лицемерным участием поинтересовался Винтер. — Я лишь хотел сказать, что наши суждения о многих вещах сходятся.— Само понятие вполне уместно, — с готовностью поддержала его девушка. — Вот только мне трудно с вами согласиться.— Почему же? Должно быть, вы полагаете, что главная задача, стоящая перед нашей семьей, — это воспитание детей.— Совершенно верно.— И вы правы. — Молодые люди неспешно продолжали свой путь, оставляя позади портреты давно почивших предков Винтера. — Только поэтому я и попросил вас сегодня остаться, невзирая на то, что вы унизили меня.Шарлотта попыталась выдернуть руку:— Я вас не унижала, и вы не просили меня остаться.— Я согласился присутствовать на ваших уроках, которые вынужден посещать после утомительного дня в Лондоне и изнурительной поездки домой.— Но я тоже работаю весь день!— Я обещал вам хорошую оплату, в то время как, находясь под моей опекой, вы получаете стол и кров.Резко остановившись, Шарлотта изо всех сил дернула руку и, наконец, освободилась.— Я не нуждаюсь в вашей опеке. Я свободная женщина. Винтер остановился и посмотрел ей в глаза.— Да и я не визжал от радости, когда дочь потребовала, чтобы я женился на вас.Тусклый свет свечей не позволял видеть выражение ее лица, но он был уверен, что девушка покраснела.— В этом нет моей вины.— А вы разве не просили ее замолвить за вас словечко? Шарлотта приободрилась и вперила в молодого человека испепеляющий взгляд:— Простите, милорд, но я точно этого не делала!Он решительно шагнул к девушке, и его колени утонули в складках ее юбки. Винтер стоял, гордо расправив плечи, и смотрел на бедную гувернантку сверху вниз.— Вы в этом уверены?— Уверена ли я? Разумеется! — Шарлотта смерила его взглядом, словно оценивая его внушительный рост, широкие плечи, суровый взгляд. У нее вдруг пересохло в горле. — Разве я смогла бы об этом забыть?Ответ не пришелся Винтеру по вкусу. Или ей показалось?— Это меня огорчает, — упавшим голосом сказал он.— Чт… Что?Наконец ему это удалось: внимание девушки было сконцентрировано на нем. И Винтер продолжал:— Когда моя дочь была совсем малышкой, старуха-вещунья взяла ее из колыбели и, улыбаясь, предрекла, что Лейла вырастет мудрой и сильной, одаренной в делах сердечных, и что она принесет удачу своему роду и славу своему мужу. Поэтому я надеялся, что девочка, сама того не зная, произнесла вслух то, о чем ваша душа могла лишь грезить.— Что?!— Это не так? — он придвинулся еще ближе.— Я бы никогда… она бы ни за что… У меня в мыслях не было ничего подобного! И в душе, — поспешно добавила Шарлотта.— Так подумайте об этом сейчас.— Полагаю, не стоит.— Я бы просил вас все же подумать.Как же ей не хотелось задавать этот вопрос! Если бы она могла, она бы тотчас сбежала. Но отступать было некуда. Позади — стена. Перед ней всей громадой развитых мускулов высился Винтер. К тому же Шарлотта достаточно много выпила, чтобы усомниться в своей способности к стремительному бегству, но была не настолько пьяна, чтобы не сознавать нависшей над ней опасности.— Почему? — с замиранием сердца наконец спросила она. Не просто было притворяться в эту минуту, но все же Винтеру удалось изобразить искреннее удивление:— Не думаю, что вас устроит роль моей любовницы. Ужас, отразившийся в глазах девушки, не был ни наигранным, ни преувеличенным. Но теперь Винтер знал: она каждой клеточкой своего тела ощущает его присутствие. В немигающем взгляде широко распахнутых глаз читалась крайняя растерянность. Шарлотта прерывисто вдохнула, отчего ее тонкие ноздри дрогнули. Теперь она точно чувствовала его запах, мужественный и свежий. Свежий, потому что он принимал ванну каждый день. Не всякий лондонский денди мог гордиться такой чистоплотностью. К тому же все это время он старался говорить хрипловатым гипнотическим полушепотом. Винтер знал: если хочешь, чтобы тебя услышали, нужно говорить тихо.— Я и подумать… не могла… о подобном… бесстыдстве, — запинаясь, проговорила девушка.— Именно «бесстыдстве», — он улыбнулся. — Я рад, что вы со мной согласны. Так что подумайте об этом.— Нет. Я… Нет, — Шарлотта рукой нащупала спинку стула и, опираясь на нее, сделала шаг, чтобы обойти Винтера.— Мисс леди Шарлотта, прежде чем вы уйдете… — он протянул ей руку ладонью вверх.Девушка взглянула на ладонь, потом посмотрела ему в глаза. В очередной раз Винтер сбросил личину одичавшего недотепы и позволил себе роскошь требовать. Более того, Шарлотта поняла его требование и испугалась возможных последствий своего отказа.Затаив дыхание, она положила свою руку на его ладонь. Он осторожно сжал ее пальцы и замер, прислушиваясь к их теплу, ощущая женственную нежность кожи. Винтер привык иметь дело с женщинами, чьи руки загрубели от тяжелой повседневной работы, с женщинами, трудившимися рядом с мужчинами, вырывая у пустыни право на существование. Он восхищался ими и считал, что английским леди пошло бы на пользу соприкосновение с суровой действительностью. Молодой человек не предполагал, что способен понять мужчину, который был готов отдать предпочтение женщине праздной.Но, держа руку Шарлотты в своей, он хотел во что бы то ни стало сохранить ее нежность. Он всей душой желал возвысить эту девушку над необходимостью бороться за выживание. Он хотел подарить ей жизнь, которой она была достойна, — жизнь, полную радости и удовольствий. Да-да, именно, удовольствий.При виде нее ход его мыслей менялся, и это ему досаждало. Но в пустыне он усвоил одну вещь: от судьбы не уйдешь. Он может побороть это влечение. Он может сохранить привычный образ мышления. Но тогда он не получит Шарлотты. А она должна принадлежать ему, и он своего добьется.О чем же думала девушка, глядя на мужскую руку, сжимавшую ее пальцы? Хотела ли она, чтобы он о ней заботился? Видела ли себя его женой? Или же смятение охватило ее и без того встревоженную душу? Это не имело значения. Он сделал то, что хотел. Теперь она будет думать о нем иначе.Винтер поднес руку девушки к губам и поцеловал — медленно, осторожно вложил поцелуй в ладонь. Потом бережно сложил руку девушки в кулак и отпустил.Она смотрела на свой кулачок так, словно боялась раскрыть пальцы и выпустить поцелуй. Затем в растерянности подняла глаза на Винтера и, когда он ласково улыбнулся в ответ, как будто опомнилась, повернулась и заспешила прочь.Пусть Шарлотта шла более торопливо, чем обычно, и не выглядела безукоризненно грациозной… Но Винтеру отрадно было видеть, что руку девушка спрятала в складках юбки. И он знал, почему. Она хотела сохранить его поцелуй. Глава 11 «В следующий раз пусть Адорна пьет бренди без меня», — думала Шарлотта вечером следующего дня, направляясь в бывшую детскую. Голова все еще болела. К тому же, если бы вчера она не утратила способности рассуждать здраво, сейчас бы ей не пришлось идти на эту встречу с Винтером.Подумать только — гувернантка для взрослого мужчины! Тем более такого, как Винтер. Чем Шарлотта может ему помочь? Чтобы быть культурным человеком, мало уметь правильно носить перчатки. И не мешало бы обуться. Шарлотта решительно отогнала от себя воспоминание о босых ногах Винтера.А еще настоящий джентльмен не подкрадывается к даме в темном коридоре. И уж ни в коем случае не предлагает ей стать его любовницей. Или женой. Женой! Шарлотта едва не фыркнула, точь-в-точь как Винтер. Можно понять Лейлу, предложившую отцу жениться на ее гувернантке, ведь она — невинный ребенок. У Винтера же одно оправдание — испорченность. Да, да, именно так. Жаль, Шарлотта не сразу разгадала его гнусные намерения. Этот развращенный человек не помышлял о женитьбе. Как и любому мужчине, от каждой мало-мальски привлекательной женщины, живущей под крышей его дома, ему нужно только одно. Так вот, от леди Шарлотты Далрампл он ничего не добьется! Однажды она уже доказала всем, что собой не торгует. И если Винтер не знает этой истории, пускай пеняет на себя.Пеняет на себя? Шарлотта тряхнула головой. Она вовсе не хочет, чтобы тот случай стал ему известен. Этот мужлан станет ее расспрашивать, а вспоминать о том времени ей до сих пор больно. Мужлан. Именно так! Леди Раскин должна бы понимать, чем настоящий джентльмен отличается от трубочиста. Поведением. А Винтер ведет себя безобразно. Глядя на него, можно подумать, что с отрядом добровольцев он готов завоевать мир. Такое самомнение будет неизбежно раздражать англичан, которые в своей массе равнодушны к дальним странствиям, покорению морских просторов и преодолению раскаленных песков.На минутку остановившись, Шарлотта прижала ладонь к стене, стараясь прогнать из головы все эти романтические бредни. Жаль, что она невольно идеализирует путешествия Винтера. Начиталась с детьми сказок! Его вчерашний наряд привел душу девушки в смятение. Что и говорить, одеяние было крайне неподобающим: свободное и открытое, не в пример строгим костюмам представителей цивилизованных наций.Впервые увидев джеллабу, Шарлотта потеряла дар речи. А когда первый шок прошел, она поймала себя на легкомысленных рассуждениях о том, как бы она чувствовала себя сейчас без корсета. Что, если бы к телу прикасалась лишь струящаяся ткань? И это был первый шаг по скользкой дорожке греха. Дальше — больше: она задумалась, какое нижнее белье удобно носить под таким нарядом. И когда девушка взглянула на Винтера, ей пришло в голову… Впрочем, не имеет значения, что именно. Эти глупости можно объяснить лишь пагубным влиянием спиртного.Нет, впредь ни капли бренди. Приосанившись, Шарлотта направилась к бывшей детской, где ей было велено ждать Винтера. Тихонько постучала и, когда никто не ответил, заглянула в комнату. В большом, просторном помещении было темно и пусто. Лишь островок света у камина контрастировал с сумраком. Уютно потрескивал очаг, на низком, длинном столе горели свечи. Белая скатерть, странные разноцветные подушки, разбросанные повсюду, да стопка шерстяных одеял в углу — вот и все убранство комнаты. Правда, пол устилал богатый ковер, пестревший золотистыми, зелеными и алыми красками, сплетавшимися в причудливые узоры.Не найдя в комнате своего мучителя, девушка позвала:— Лорд Раскин!Из-за приоткрытой двери в дальнем углу комнаты ответили:— Входите, мисс леди Шарлотта. — Приветствие прозвучало на удивление тепло. Едва уловимый акцент ласково обволакивал каждый слог ее имени. — Добро пожаловать в мое скромное пристанище, облагодетельствованное вашим благословенным присутствием.Эти слова заставили девушку позабыть о том, что она — простая гувернантка, а он — аристократ и ее хозяин. Она почувствовала, что прекрасна, и его влечет к ней. При этом она отдавала себе отчет в том, что подобные мысли опасны, однако от этого он не становился менее привлекательным. Если она потеряет бдительность, этот ловелас попытается ее соблазнить.— Милорд, это ваши личные апартаменты, не так ли? А значит, мне не пристало находиться здесь с вами наедине.— Мои личные апартаменты? Да это бывшая детская! — голос звучал слегка удивленно, но уверенно. — Устраивайтесь поудобнее. Я буду готов через минуту.Шарлотта вздохнула. Доверять ему все равно нельзя, но Шарлотта сделала все, от нее зависящее: дала понять, что она начеку и, кроме того, не стремится оставаться с ним наедине. Вот только как же ей устроиться удобно, если в комнате нет ни одного стула? Оставалось лишь подойти к столу, такому низкому, что он едва доставал ей до колен. На подносе лежал хлеб и небольшая головка сыра, стояла ваза, с которой свисали сочные фиолетовые гроздья винограда. Девушка отметила отсутствие каких бы то ни было столовых приборов. Это еще больше ее насторожило. Что, если она не ошиблась, подозревая Винтера в недобрых намерениях?И этот запах — такой весенний, такой свежий! Не удержавшись, она наклонилась и вдохнула аромат, в котором ясно чувствовались нотки уютного, домашнего запаха хлеба.Заслышав шаги Винтера, девушка выпрямилась.— Прошу вас, мисс леди Шарлотта, угощайтесь.Он стоял в освещенном дверном проеме, и, к величайшему облегчению девушки, был одет в обычный костюм. Вот только ноги его были босыми, как обычно.— Благодарю вас, милорд, я уже поужинала.— Ешьте смело! Я всего не одолею. Вы же не хотите, чтоб меня потом пучило.Шарлотта едва не задохнулась, сдерживая слова, готовые сорваться с губ. Что сказать в ответ — ужаснуться или рассмеяться? Она и сама не знала. С Винтером все переворачивалось с ног на голову. Чтобы скрыть замешательство, она взяла одну виноградину и положила в рот. Какой же та оказалась сочной, сладкой! Вот только зернышек было много. Пока Шарлотта старательно их выбирала, Винтер воспользовался моментом и стремительно вошел в комнату, сразу заполнив собой все пространство. На молодом человеке были черный жилет, брюки и белая рубашка. Если бы не босые ноги, он выглядел бы, как обычный джентльмен. Вот только расстегнутый ворот рубашки приоткрывал вьющиеся волосы на груди, а узкие брюки подчеркивали мускулистые ноги. Ноги… Эти босые ступни начисто лишали Шарлотту душевного равновесия.Винтер вошел в круг света и принял свою излюбленную позу: ноги широко расставлены, руки на бедрах, подбородок гордо поднят, властный взгляд устремлен вперед.— Приступим?Девушка поспешно бросила семечки в огонь и собралась с мыслями.— Пожалуй. Начну с того, что, несмотря на мое нежелание участвовать в процессе вашего приобщения к цивилизованному обществу, я сделаю все, что в моих силах…— Да, да. Это мы уже слышали. Вы женщина, которая всегда делает все «на отлично». Это обсуждению не подлежит. — Так с чего начнем?Шарлотте не понравился тон, которым Винтер прервал ее тщательно подготовленную вступительную речь, но виду не подала.— Вне всяких сомнений, первое, на что следует обратить внимание, — ваша склонность к упоминанию в беседе сугубо личных вопросов.— Личных вопросов? — удивленно переспросил молодой человек. — Я не могу говорить о своих детях?— Я говорю не о детях, а о деталях, касающихся непосредственно вас. Видите ли, в обществе не принято обсуждать… физиологические функции организма. Во всяком случае, не с представительницами противоположного пола.Шарлотта сделала паузу, дав молодому человеку поразмыслить над своими словами. Наконец его лицо прояснилось.— Вот оно что! Не следует говорить, что меня будет пучить.— Совершенно верно, не следует. Не стоит также упоминать в разговоре о своем самочувствии или недомогании.— Но «воспитанные» барышни и кавалеры непременно справляются о моем здоровье.Девушка проигнорировала саркастические нотки, прозвучавшие в голосе.— Это обычная формула вежливости, не более того. Если вас спрашивают, как вы себя чувствуете, следует отвечать: «Спасибо, хорошо. А вы?»Подойдя к столу, Винтер устроился на одной из подушек.— Это объясняет, почему большинство дам при встрече больше не интересуется моим самочувствием.Шарлотта приуныла. Она так и предполагала: он будет нарочно демонстрировать свои варварские манеры, чтобы разозлить ее. А может, чтобы выразить протест против навязанного матушкой обучения. Но уж во всяком случае не для того, чтобы соблазнить ее этой своей непристойной позой.— Я могу спросить о здоровье даму?— Да. Но только без уточнения деталей.Винтер сидел спиной к огню, небрежно скрестив ноги. В его позе не чувствовалось ни напряжения, ни упрямства. Напротив, он казался умиротворенным и расслабленным, а его поза — привычной и удобной. «Возможно, он просто отдыхает после тяжелого дня», — почему-то подумалось Шарлотте.Вдруг молодой человек оживился:— Леди Скотт недавно родила, и я спросил, как чувствует себя малыш.— Вполне уместно.— И о том, как прошли роды. Шарлотта зажмурилась, как от боли.— Даже в своем кругу женщины редко делятся такими интимными подробностями, не говоря уже о том, чтобы обсуждать их с мужчинами.Молодой человек кивнул:— В Эль-Бахаре женщины свободно говорят об этом. Мужчины — нет.Наконец-то! Момент согласия, пусть даже скоротечный!— Видите, в Эль-Бахаре действуют те же правила.— Но мне было интересно! — как капризный мальчишка, заупрямился Винтер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34