– Ты горячий, как печка.
– Горячий? – переспросил Уильям прямо ей в ухо.
– Очень, очень. – Открыв глаза, Саманта повернулась к нему лицом. Огонь отбрасывал блики на его темные волосы, и лицо его в отблесках пламени казалось мягче, а может быть, так было потому, что с него исчезла обычная печать высокомерия. Уильям наблюдал за нею со спокойной улыбкой, словно один вид Саманты вызывал у него радость. Прошлая ночь была полна удовольствий. После того как они слились друг с другом, забыв обо всем, прямо на крыльце, Уильям внес ее в дом. Но не успели они оказаться у стоявшего в гостиной дивана, когда страсть их вспыхнула с новой силой. Страсть столь неистовая, что в результате диванные подушки оказались на полу, как и они сами, а одежда их была разбросана во все стороны. Здесь они и заснули.
И лишь под утро Уильям принес с кровати Саманты одеяла и подушки и свил для нее гнездышко, словно орел для своей подруги.
Саманта коснулась ладонью небритой щеки Уильяма.
– Сколько же сейчас времени?
– Два часа до рассвета, – быстро взглянув на окно, ответил Уильям.
– А мне совсем не хочется спать, – Саманта посмотрела в глаза Уильяму. – Чем ты хотел бы заняться, чтобы скоротать время?
– Флиртом. – Пальцы Уильяма погрузились в копну ее волос, лежащих на подушке. Синие глаза его казались в предрассветных сумерках почти черными. – Какая ты красивая! Стройная и сильная, как чистопородный скакун.
Саманта улыбнулась. Потому что теперь она может говорить этому человеку все, что захочет. Потому что он сделал ее счастливой.
– Ты сравниваешь меня с лошадью?
– А как ты думаешь?
– Я думаю, что ты считаешь меня красавицей. Что ж, пожалуй, я готова доверять твоему мнению.
– И доказываешь тем самым, что не только красива, но и умна. – Уильям притянул к себе Саманту, и она почувствовала, что он снова возбужден и готов заняться с нею любовью. Однако Уильям не спешил войти в нее.
– Ты еще не отошла после вчерашней ночи, чтобы я мог снова овладеть тобой, – сказал он.
– Но разве тебе не хочется? – пальцы Саманты гладили его горячую грудь.
– Еще как! – Подперев щеку, он внимательно смотрел на девушку. – Но, несмотря на свое неподобающее поведение вчера вечером, я знаю, как обращаться с женщиной.
Саманта тоже приподнялась и посмотрела на него удивленно.
– Что ты называешь неподобающим поведением?
– Я овладел тобой прямо на крыльце.
– И что же в этом неподобающего? У меня остались самые приятные воспоминания…
– У меня тоже, – он прижал палец к губам Саманты. – Но лишить тебя невинности вот так, второпях, не заботясь о твоем удобстве…
– Об удобстве? – удивилась Саманта. – Эта мысль как-то не приходила мне в голову.
– Мужчина должен быть бережным со своей возлюбленной, зная, что с ней это происходит впервые. Вчерашняя грубая страсть – для опытных любовников, – Уильям нахмурился. – Но не для тебя. Нет… не так быстро.
– Ты чувствуешь себя виноватым?
– Просто не могу поверить, что до такой степени утратил контроль над собой.
– А ты ведь утратил его, не так ли? – Саманта, смеясь, похлопала Уильяма по плечу. – Полковник Грегори потерял голову из-за женщины!
– Не просто из-за женщины, Саманта. Из-за тебя, и только из-за тебя.
Она была на седьмом небе от счастья.
– Поговори со мной, – попросил Уильям, играя с прядкой ее волос. – Раз мы не можем снова заняться любовью, расскажи мне о себе. О своей семье, о своем детстве…
Настало время очнуться от сладкого сна. Уильям задавал эти вопросы не из праздного любопытства. Он хотел знать все о женщине, которая заставила его поступиться своими драгоценными принципами.
Значит, он вовсе не был от нее без ума.
Уильям смотрел на Саманту так пристально, словно пытался прочитать ее мысли.
– Почему ты всегда так обвиняюще смотришь на меня своими прекрасными карими глазами, когда я пытаюсь поступать правильно?
– Хочешь узнать побольше о женщине, с которой спишь? – задумчиво произнесла Саманта, словно не слыша его слов.
– Но любовники обычно разговаривают. Рассказывают друг другу о своей жизни. О своем прошлом.
– О своей семье, – продолжила за него Саманта.
– Я уже сделал свой выбор, – твердо сказал Уильям. – Мне нужна ты, а не твоя семья.
Саманта знала это. Она ведь уже не раз намекала Уильяму на свое прошлое. Она понимала, что может все рассказать ему об отце и матери, о своем детстве, и Уильям не переменится к ней. Если только… если только она не зайдет слишком далеко и не расскажет ему о том, что не раз проделывала со многими людьми в темных аллеях Лондона.
– Думаю, ты выросла на улицах Лондона, – задумчиво произнес Уильям.
– Ты догадался? Неужели у меня еще остался акцент? – усмехнувшись, она перешла на кокни. – Иль же птому што я беру пишшу рками? Иль ты видал, как я тру нос ркавом?
Брови Уильяма удивленно поползли вверх.
– Ты сердишься? – он демонстрировал необыкновенную прозорливость.
Но Саманта не злилась. Она была в отчаянии. Первый раз в своей жизни она хотела всей душой того, что никогда не сможет получить. Как там говорила леди Маршан? «Если сумеете довольно быстро заманить одного из своих поклонников в сети Гименея, он ничего не узнает, а если узнает, будет уже слишком поздно». Уильям доказал, что не способен устоять. Если ухватиться за эту возможность… но ведь рано или поздно он все равно узнает. Не следует забывать об этом. Она любит Уильяма всем сердцем. Но он никогда не будет принадлежать ей.
Уильям погладил морщинки над переносицей Саманты.
– Наверное, кто-то сделал тебе очень больно.
Этих «кто-то» было очень много – и он вот-вот станет одним из них.
– Я не оставалась в долгу, сэр, – Саманта снова перешла на безукоризненный выговор высшего света. – Если вы действительно верите, что черное – это черное, а белое – белое и что никаких оттенков серого цвета не существует, вы должны знать: я вымазана с ног до головы черной угольной пылью.
Уильям улыбался ей с такой нежностью, с таким восхищением.
– Ты – самая честная женщина из всех, кого я знаю.
– Нет! – воскликнула Саманта, резко садясь.
Как умеет этот человек перевернуть все с ног на голову! Она пыталась предостеречь его, а он восхищался ею за это. Но только лишь потому, что не осознавал всей глубины ее падения.
– Знаю, знаю, – примирительно заговорил Уильям. – Ты снова хочешь обвинить меня в предвзятости к женщинам. Хорошо, скажу по-другому. Ты – самый честный человек из всех, кого я знаю.
Она должна была, обязана была сказать ему. Прямо сейчас. Но воздух в комнате был таким холодным, а Уильям – таким горячим. И у них был впереди еще один день счастья. Саманта просто не могла отказаться от такого щедрого подарка судьбы.
Уильям потянул ее к себе, и Саманта, не сопротивляясь, снова оказалась в его объятиях, позволяя согреть себя. Гладя ладонями его сильные плечи, она старалась запомнить каждое мгновение этой близости. Как он выглядит, как дышит, как падают на лоб его волосы, какие у него сильные пальцы…
Уильям погладил подбородок Саманты.
– Скажи же мне хоть что-нибудь хорошее о своих родителях!
– Они были женаты.
Глаза Уильяма вдруг стали серьезными и печальными.
Была ночь – время откровений. Он был ее любовником – мужчиной, которому Саманте отчаянно хотелось довериться. Почему бы не рассказать ему обо всем? Худшее, что может случиться, – он отвернется от нее.
– Дорогая, у тебя такой вид, будто я сделал тебе больно, – заботливо произнес Уильям. – Прости… мне не стоило… я уже жалею, что спросил.
– Моя мать была дочерью приходского священника, – вдруг выпалила Саманта. – Она работала гувернанткой в одном большом доме.
Она слышала, как Уильям вздохнул с облегчением у нее под ухом.
– Так, значит, ты пошла по стопам матери!
– Надеюсь, что нет.
Не напрасно ли она надеется на это? Что будет с нею дальше? После сегодняшнего дня?
– Мой отец встретил мать в парке, когда у нее был выходной и она пошла прогуляться. У мамы было небольшое наследство, доставшееся ей от бабушки. Отец постарался ей понравиться, и она вышла за него замуж против воли дедушки. И попала в настоящий ад. Разумеется, она потеряла место. Семья ее не хотела иметь с нею больше ничего общего. А мой отец оказался бессердечным негодяем. Сначала он спустил ее деньги. Потом заставил маму работать. Но это была не та работа, к которой она привыкла. Сначала мама шила – шила и шила дни и ночи напролет, пока у нее не начали болеть глаза. Потом ей пришлось попрошайничать. Мама ненавидела попрошайничать. Стоять на углу с протянутой рукой под проклятия бывших знакомых и насмешки проходивших мимо мужчин, которые предлагали ей деньги за совсем другие услуги. Мой отец обычно бил их за это.
– Слава богу! – с отвращением произнес Уильям. Видимо, его обрадовало то, что отец Саманты проявлял хоть какие-то признаки благородства.
Но Саманта развеяла его надежды.
– Ему больше не нужна была моя мать, но никто другой не смел покуситься на то, что ему принадлежало.
И зачем только она начала исповедоваться? Теперь перед Самантой всплывали одно за другим воспоминания об ужасных, бесконечных днях и ночах, о постоянном чувстве голода.
– Моя мать родила меня в ужасных условиях, а отца даже не было рядом. Он уже ухаживал в то время за другой леди. Он любил делать из них дурочек. Низводить до своего уровня. Иногда у его женщин были деньги – тогда они бывали и у нас – достаточно, чтобы покупать еду и уголь.
Уильям погладил ее по волосам.
– Так тебе приходилось голодать и мерзнуть?
– Да, сэр. Хотя моя мама все отдавала мне, – теперь она испытывала знакомое с детства чувство вины. – Я знаю, что это неправильно, но я сидела перед огнем и ела ее еду.
– Сколько же тебе было лет? – Уильям гладил Саманту по спине, стараясь успокоить, но во всем теле его чувствовалось напряжение.
– Мама умерла, когда мне было семь.
– Семь? Тебе было всего семь? Значит, ты сделала свою мать счастливой уже тем, что выжила, – Уильям крепко прижал Саманту к себе. – Милая моя девочка, у тебя ведь еще нет своих детей. Вот что я тебе скажу: когда ты подаришь жизнь собственному ребенку, ты будешь готова на все – и голодать, и мерзнуть, чтобы только сохранить эту драгоценную жизнь.
Саманта чуть не рассмеялась ему в лицо, но это было бы несправедливо по отношению к Уильяму.
– Как вы наивны, сэр. Мой отец не испытывал ко мне ничего подобного. И достопочтенные родители моей матушки – тоже. Она говорила им, что у них есть внучка. Она умоляла их забрать меня к себе. Она, которая так ненавидела унижаться и просить, – пальцы Саманты впились в плечи Уильяма. – Но они отказали ей. Эти люди считали, что мама заслужила свою судьбу, а я – свою, хоть я и была тогда невинным ребенком.
– Ты должна пожалеть этих людей с их черствыми душами.
– Или возненавидеть за то, что они отвернулись от нас, – Саманта действительно ненавидела их. – Когда умерла мама, отец послал им весточку. Я была ему не нужна, и он, видимо, рассчитывал сбыть меня маминым родственникам. – Саманта покачала головой. Не зашла ли она слишком далеко? Не пора ли остановиться и замолчать? Она никогда не рассказывала никому того, что говорила сейчас Уильяму. Слишком больно и унизительно было оказаться отвергнутой теми, кто должен был бы любить ее, чьей плотью и кровью она была.
– И как же ты выжила? Семилетняя девочка, о которой некому позаботиться?
– Я пела на площади. Попрошайничала. Подметала улицы. Делала все то, что делают бездомные дети в Лондоне. Тебе ведь наверняка не раз приходилось это видеть.
Уильям ничего не сказал. Наверное, теперь он презирает ее. Саманта выболтала все свои секреты. И он понял, что за женщина лежит в его объятиях. Саманту пробирала дрожь при одной мысли о том, что придется заглянуть ему в глаза. Но это нельзя было оттягивать до бесконечности. Саманта медленно повернула голову.
Уильям смотрел на нее… с сочувствием. И с прежним восхищением.
– Ты – замечательная женщина, – нежно взяв в ладони ее лицо, он поцеловал Саманту.
На глазах девушки появились слезы. Она отвечала на его поцелуй, глубокий и страстный. Ни с кем больше не будет она так близка, как с этим человеком. Саманта отдала ему себя целиком и полностью. И надежда начинала предательски шевелиться в ее душе. Но глупо, глупо было думать, что, если у Уильяма вызвали сострадание ужасные события ее детства, он примет также и все, что было с ней потом. И все же Саманта уже не могла остановиться. Кто знает, может быть… может быть, она и вправду обретет наконец свой дом.
Прижавшись лбом ко лбу Уильяма и глядя ему прямо в глаза, Саманта тихо сказала:
– Я поведала тебе все мои секреты. Теперь ты поделись своими.
Саманта не знала, что она ожидала услышать, но только не то, что услышала.
– Мои секреты? У меня есть только один. Я ловлю шпионов.
– Что-о? – Саманта удивленно заморгала.
– Вот видишь, как я доверяю тебе, – синие глаза его сверкали. Уильям задиристо улыбался и был похож сейчас на мальчишку. – Клянусь тебе, это правда. Я ловлю шпионов.
Какой же дурочкой была она до сих пор!
– Той ночью на дороге… ну конечно! – Саманта крепче сжала плечи Уильяма. – Но ведь это очень опасно!
– Опаснее, чем ловить разбойников? – поддразнил ее Уильям.
– Думаю, да, – серьезно ответила Саманта. – Разбойники – это зачастую люди, которым нечем больше заработать себе на жизнь.
– Ты слишком добра к людям, которые не заслуживают жалости, – довольно резко произнес Уильям.
Он ничего не понял! Она заботится о нем! О его безопасности!
– А шпионы холодны и безрассудны. Им не надо грабить тебя.
– Ты не совсем права. Шпионы крадут у нас наши жизни, нашу честь, наши земли, наших товарищей, верно служивших отечеству. Наших детей… наших жен!
Ситуация становилась все более странной.
– А я думала, твою жену убили грабители, – осторожно вставила Саманта.
– Перед смертью эти негодяи во всем признались. Им заплатили русские, чтобы они напали именно на Мэри, дождавшись, когда та выедет из лагеря. Я ведь и там, в Индии, делал все, чтобы очистить окрестности от русских шпионов. Вот они и решили избавиться от меня таким образом.
– Черт побери!
– После смерти Мэри я покинул Индию вместе со своими детьми, полный решимости расследовать это дело до конца, найти гнездо этих ядовитых гадов. И мне это удалось. Я пригласил на свой праздник тех, кто предавал все эти годы свою страну…
Открывались все новые, все более удивительные подробности. Значит, этот праздник был для Уильяма не просто предлогом поухаживать за леди Маршан. Он был ловушкой.
– И кто же они?
– Ты – такая честная, такая… искренняя. Боюсь, если я скажу тебе, ты не сумеешь скрыть своего отношения к этим людям.
Саманта вспомнила, какой невинной овечкой притворялась, когда ее руку кто-нибудь ловил в своем кармане. А сколько раз она ускользала от ареста, имитируя великосветский выговор и изображая праведный гнев несправедливо обвиненной.
– Я так искренна только с тобой, Уильям, – сказала она. – А вообще могла бы украсить собой театральные подмостки.
– Лорд и леди Фезерстоунбо! – Уильям внимательно смотрел на Саманту, ожидая ее реакции.
Девушка на секунду задумалась. Сначала она вспомнила старого болтуна Руперта с его дурацкими попытками флиртовать и пощипывать проходивших мимо молоденьких барышень. Затем – его супругу, которая, прищурившись, внимательно наблюдала за всем происходящим.
– Только не он, – покачала головой Саманта. – Она.
Уильям восхищенно присвистнул.
– Но как ты догадалась?
– По этой женщине видно, что она что-то скрывает.
– Ты права. Она украла одну важную карту. Тереза подслушала разговор супругов Фезерстоунбо между собой. А теперь мы знаем все еще и от того человека, у которого пропала карта. И нам надо добыть ее. Но еще больше хотелось бы подменить на такую же, только с ложной информацией. – Уильям сжал плечи Саманты. – Если бы это удалось, мы спасли бы жизни сотен англичан.
Саманта тяжело вздохнула. Воздух словно обжигал легкие. И произнесла хриплым шепотом:
– Вам нужен опытный вор.
– Ну да! Ты знаешь, где найти такого? – Он усмехнулся, но тут же осекся и внимательно посмотрел на Саманту. – А впрочем, ты-то как раз и знаешь. Ведь ты наверняка знакома с преступным миром Лондона.
–Да.
Потирая подбородок, Уильям смотрел куда-то вдаль.
– Но ведь обыкновенный вор не сможет изобразить из себя джентльмена. Думаю, его придется провести на прием в качестве слуги. Но нет – мы не сумеем так быстро доставить нужного человека из Лондона. – Тут Уильям заметил, что Саманте явно не по себе, и поспешил утешить ее: – Не волнуйся, дорогая. Что-нибудь придумаем. Не забивай себе голову этой чепухой.
Через несколько минут, крепко прижимая к себе Саманту, он заснул, оставив ее лежать с широко открытыми глазами под гнетом своих мыслей.
Уильям проснулся с первыми лучами солнца, разогнавшего утренний туман.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32