Но как можно было не попасть под очарование Саманты? Девушка была такой искренней и открытой, в отличие от светских дам вроде Терезы. Она была такой живой и веселой, такой красивой, второй такой не найти на всем белом свете…
Уильям приветствовал гостей, болтал с друзьями, улыбался, но краем глаза все время следил за Самантой. И вовсе не потому, что боялся, что гувернантка допустит оплошность. Он просто не мог отвести от нее взгляд.
Ее хрипловатый смех звучал то и дело, такой свободный, такой искренний.
При появлении Саманты в шатре все женщины повернули головы в сторону Саманты, но потом так же дружно отвернулись.
– Дорогой, – Тереза посмотрела на дам холодными, сердитыми глазами, ясно говорившими: тому, кто имел несчастье не угодить этой женщине, сейчас не поздоровится. – Позволь покинуть тебя, чтобы поболтать с моими милыми подругами.
– Разумеется, – Уильям следил, как Тереза подходит к группке женщин, только что с раздражением рассматривавших Саманту, и с неподражаемым шармом, сказав им всего пару слов, ведет их прямо к девушке. Она представила им Саманту, и через несколько минут смеялись уже все вместе.
– Как это разумно с вашей стороны – выбрать на роль хозяйки леди Маршан, – раздался над его ухом голос мистера Грея – довольно скучного субъекта с бесцветной физиономией. Затем, оглядев собравшихся вокруг Уильяма четырех джентльменов и опознав в них единомышленников, мистер Грей спросил, слегка понизив голос:
– Крысы заглотнули нашу наживку?
– Пока еще нет. Они по-прежнему в своей норе. Но я не только послал им приглашение с дифирамбами и мольбами посетить наше скромное сборище и осветить его своим шармом и элегантностью. Я также передал нашему человеку среди их слуг список приглашенных. Думаю, лорд и леди Фезерстоунбо уже изучили его, – Уильям обвел рукой собравшихся. – Зная, что здесь вы, мистер Грей, и Хартун, и генерал Стивене, и так много других гостей, напичканных государственными секретами, – я думаю, крысы не заставят себя долго ждать.
Встретившись взглядом с Терезой, Уильям улыбнулся и кивнул, всем своим видом давая понять, что ведет с друзьями обычную непринужденную беседу старых приятелей.
Генерал Стивене, чисто выбритый подтянутый военный, задумчиво произнес:
– Все же чертовски рискованный план. Ведь кто-то может случайно выдать достоверную информацию.
– Мы вообще занимаемся рискованным делом, – кивнул Уильям. – Но ведь ни один из вас, джентльмены, не оказался бы на своем посту, если бы имел привычку ошибаться.
К ним присоединилась леди Стивене. Мужчины расступились. Все они уважали эту женщину. Жена генерала знала пять языков и имела огромные наивные голубые глаза, которыми ей удалось заморочить головы многим иностранцам, притворяясь полной дурочкой.
– Что-то здесь не так, – произнесла леди Стивенс, окидывая собравшихся проницательным взором. – Ты ни за что не согласился бы ехать в такую даль ради обычного приема, Генри. Вот если бы речь шла о битве…
Все весело рассмеялись.
Тереза вернулась и снова взяла Уильяма под руку.
– Извини, что покинула тебя, дорогой, но мне необходимо было объяснить нашим гостьям, почему среди них оказалась гувернантка.
– И почему же она здесь? – полюбопытствовала леди Стивенс.
– Потому что Уильям пригласил неодинаковое количество мужчин и женщин. А у мисс Прендрегаст такие чудесные манеры, что мы сразу подумали о ней. Но эта юная особа так скромна, что нам непросто было уговорить ее появиться среди гостей, – Тереза похлопала по руке Уильяма. – Так что за ее появление здесь можете судить полковника Грегори.
– Скорее стоило бы выдать ему медаль, – воскликнул генерал Стивенс.
Остальные громко рассмеялись.
– О да, мужчины так и вьются вокруг нее, – леди Стивенс задумчиво рассматривала Саманту. – Вам известно, кто эта девушка?
– Вы имеете в виду происхождение? – Тереза сделала кислую мину. – Нет. Она, кажется, сирота, но ей покровительствует леди Бакнел.
– О! – пробормотал генерал Стивенс. – Неплохая рекомендация.
На губах миссис Стивенс расцвела ее знаменитая улыбка.
– Что ж. Если леди Бакнел сказала, что она нам подойдет, значит, она подойдет, можете не сомневаться. Смотрите-ка, кого я вижу. Посол из Италии. Пойду поздороваюсь!
– Только не одна, моя дорогая, я иду с тобой! – воскликнул генерал, устремляясь за супругой. – Этот парень влюблен в тебя с тех пор, как ты впервые появилась в свете двадцать лет назад.
Все рассмеялись и разошлись в разные стороны.
Уильям повернулся к Терезе.
– Ты отлично справилась с дамами.
Тереза попыталась изобразить непонимание, но поняла, что не получится, и рассмеялась:
– Мне нравится заставлять их плясать под мою дудку.
– Ты зря тратишь силы, вращаясь в светском обществе. Тебе бы руководить нашим посольством в Париже!
Тереза вдруг покраснела, а глаза ее радостно блеснули.
– О, я бы справилась! – воскликнула она. – Смело можешь меня рекомендовать!
– Что ж, возможно, я так и сделаю.
Уильям с улыбкой подумал о том, что упустил один важный пункт в своем списке. Его жена должна нравиться ему. А Тереза, несмотря на многие ее недостатки, Уильяму, безусловно, нравилась.
– Удалось найти портрет Мэри? Тот, что пропал вчера? – озабоченно спросила Тереза.
Улыбка Уильяма померкла.
– Пока нет. Мне не хочется думать, что один из моих слуг украл его, но, похоже, так и есть.
– Ты не успеваешь уследить за всем в доме, – Тереза провела пальцами по его щеке. – Тебе нужна жена, дорогой.
Этот жест, столь откровенный, немного смутил Уильяма. Тереза всегда была образцом изысканных манер. Оглянувшись, Уильям заметил, что многие из собравшихся с улыбкой наблюдают за ними. Дункан стоял нахмурившись, а Саманта повернулась спиной. Похоже, леди Маршан хочет подтолкнуть его к решительным действиям.
– Что ж, – с улыбкой произнесла Тереза. – Ты, наверное, думаешь, что прекрасно обойдешься и без жены. Ведь обходился же ты эти три года.
Уильям стоял, словно пораженный громом. Не ждет же она, что он сделает ей предложение при всех. Это же совершенно невозможно! Уильям не успел продумать все заранее. А ведь он из тех, кто не привык действовать впопыхах. А впрочем, глупо закрывать глаза на истинную причину, из-за которой он медлил в столь важном деле.
Дело было вовсе не в его нерешительности – а в поцелуе другой женщины, который Уильям, как ни старался, не мог забыть.
– Льщу себя надеждой, что справляюсь со слугами не так уж плохо, – ответил он Терезе. – Больше ведь ничего до сих пор не пропадало.
Он обидел Терезу и сразу понял это по тому, как вдруг искривились ее губы.
– Позволь оставить тебя, – быстро заговорила она. – Мне необходимо пойти проверить, привезли ли шелк для завтрашнего бала.
Шелк? Сколько же все это стоит, черт побери!
– Мы украсим шелком потолок бальной залы. Не волнуйся, гости будут в восторге.
– Не сомневаюсь, – пробормотал Уильям, стараясь изо всех сил сделать вид, что его действительно заботит этот вопрос.
Но ему это явно не удалось, потому что Тереза сказала, рассмеявшись:
– Обещаю больше не докучать тебе мелочами.
– Спасибо, – Тереза ушла, а Уильям снова окинул взглядом гостей, собравшихся на праздник. Его дочери повели своих сверстников, которых приехало не менее дюжины, на лужайку играть в крокет. Женщины равномерно распределились среди мужчин, и их мелодичные голоса звучали время от времени среди раскатистого баса мужских. Все было замечательно – праздник явно удался, да и ловушки, ради которой он устраивался, были расставлены как надо.
Уильям поймал встревоженный взгляд Дункана. Лорда и леди Фезерстоунбо до сих пор не было. А ведь его люди доложили, что парочка прибыла в Мейтланд. Полковник Грегори послал чете Фезерстоунбо персональное приглашение. И не получил ответа. Уильяму стало не по себе. Если его план не сработает, придется просто арестовать лорда и леди Фезерстоунбо на основании имеющихся подозрений. Это будет не так удачно, как то, что они задумали: сначала снабдить Пашеньку фальшивой информацией, которую он сможет увезти в Россию.
С другой стороны, раз лорда и леди Фезерстоунбо пока что нет среди гостей, Уильям имеет полное право пойти поболтать с Самантой.
Толпа вокруг девушки чуть расступилась: трое офицеров изображали шутливый поединок ради прекрасной дамы. Казалось, что Саманта не заметила, как подошел Уильям, но, когда он заговорил, девушка тут же повернула голову в его сторону. Значит, она тоже наблюдала за ним все это время.
– Вот видите, мисс Прендрегаст! – сознавая, что на него смотрят не менее дюжины пар внимательных женских глаз, Уильям старался не касаться Саманты. – Я говорил вам, что вы прекрасно будете смотреться на моем приеме.
– А никто не говорил вам, что это невоспитанно – обращаться к даме со словами «Я говорил вам»?
Уильям едва удержался, чтобы не рассмеяться.
– Никто… только дамы, к которым я обращался с этими словами.
Саманта улыбнулась, но вовсе не той жизнерадостной открытой улыбкой, которая так привлекала Уильяма. К тому же она старалась не смотреть на него. Саманта смотрела мимо или на тех, кто стоял рядом. Для постороннего взгляда между полковником Грегори и его гувернанткой происходил обычный обмен светскими любезностями.
– Если вы не в состоянии запомнить таких простых вещей, боюсь, ваши шансы заполучить на тур вальса кого-нибудь из этих очаровательных леди сильно уменьшатся.
– И все же я буду танцевать вальс с вами!
Саманта вдруг жадно впилась глазами в лицо Уильяма, всего на несколько секунд, потом снова отвела взгляд, но этого было достаточно, чтобы их обоих обдало горячей волной.
Уильям был доволен. Этим взглядом Саманта продемонстрировала ему свою уязвимость, он понял, что девушке вовсе не все равно, стоит он рядом или нет.
Саманте хотелось, очень хотелось снова очутиться в его объятиях, пусть даже под предлогом тура вальса. И он, который всегда ненавидел танцевать, вдруг захотел всей душой, чтобы бал был сегодня, а не завтра, чтобы он мог прижать Саманту к себе, заставить ее забыть обо всех, кто наперегонки ухаживал за ней сегодня.
Но Саманта снова обрела самообладание. Голос ее звучал абсолютно спокойно.
– Итак, отвечу сначала на ваш комментарий – да, я неплохо чувствую себя среди ваших гостей. Это совсем несложно. Я обращаюсь с мужчинами, как с маленькими детьми. Устанавливаю визуальный контакт, делаю вид, что мне интересны их глупые проблемы, и могу слегка пожурить, если их жеребячьи игры заходят слишком уж далеко.
– Как саркастически вы относитесь к мужскому полу! – и это вполне устраивало его. Уильям вовсе не хотел, чтобы Саманта восхищалась другими мужчинами.
– Вовсе нет. Джентльмены весьма дружелюбны со мной, – она посмотрела на группку женщин. – Впрочем, с помощью леди Маршан женщины тоже оказались весьма дружелюбны.
– Как могли они не полюбить вас с первого взгляда?
– Очень просто. Ведь женщин, в отличие от мужчин, не отвлечь модным платьем и шляпкой.
Уильяму снова захотелось рассмеяться. Неужели эта девушка действительно так наивна?!
– Поверьте мне, дорогая, собравшихся здесь мужчин привлекают вовсе не ваше платье и шляпка.
Саманта нахмурила брови.
– Вы хотите сказать… что их привлекает моя фигура? Это вряд ли… Я слишком худа. – Видимо, поняв, что говорит слишком резко, Саманта добавила: – А впрочем, спасибо за комплимент.
Если бы только они могли побыть хоть немного наедине, уж он бы сумел доказать ей, что она достойна восхищения. Но гости, стоявшие чуть поодаль из уважения к нему, начинали проявлять нетерпение. Мужчины раздраженно переглядывались и что-то бормотали себе под нос. Уильям окинул своих друзей скептическим взглядом.
– Позвольте мне предостеречь вас. Молодые офицеры только что приехали из Индии. Там они изрядно одичали. Так что советую относиться с подозрением к предложениям прогуляться по саду и полюбоваться на звезды.
– Если я не хочу, чтобы вечер закончился рукопашной схваткой? – в глазах Саманты мелькнуло раздражение, и Уильям никак не мог понять, чем оно вызвано. – Поверьте мне, мистер Грегори, мужчины всех социальных слоев используют одинаковые уловки. И я прекрасно знаю их.
Ревность больно кольнула его в самое сердце.
– Вас много раз пытались соблазнить?
– Много, очень много раз. Но пока еще никому это не удалось. Как я уже говорила, я самостоятельная, свободная женщина. И такой собираюсь остаться, – она окинула Уильяма с ног до головы почти что презрительным взглядом. – Ничто не способно изменить мое мнение, так и знайте!
Саманта, разумеется, имела в виду, что ему не по силам изменить ее взгляды на жизнь и на мужчин. Но в то же время она невольно дала понять, что не собирается увлекаться никем из столпившихся вокруг мужчин. Уильям постарался скрыть свое удовлетворение, но Саманта, как видно, успела заметить, как заблестели его глаза, потому что она вдруг посмотрела на него с какой-то странной нежностью, смешанной со смущением.
– Мисс Прендрегаст, как приятно увидеть вас вновь, – прервал их только что подошедший Дункан.
Уильям отметил про себя, что его друг всего-навсего вежливо поздоровался, почти не глядя на Саманту. А Дункан никогда не забывал обратить внимание на хорошенькую девушку. Разве что если был погружен в работу.
– Уильям, прибыли лорд и леди Фезерстоунбо. Мне кажется, ты сочтешь нужным поприветствовать их лично.
Обернувшись, Уильям увидел леди Фезерстоунбо, ковыляющую в его направлении через лужайку, тяжело опираясь на свою трость.
Впервые за сегодняшний день он невзначай коснулся затянутой в перчатку руки Саманты. Но этого было достаточно, чтобы между ними снова вспыхнула искра. Глаза девушки сузились, дыхание участилось.
– Помните: вы вовсе не так опытны, как кажется вам самой, – тихо произнес Уильям.
Уже направляясь к леди Фезерстоунбо, он услышал за спиной тихое бормотание Саманты:
– Но и не так наивна, как нравится думать вам.
– Извините, джентльмены, – объявила Саманта собравшейся вокруг группе поклонников после ленча. – Но у меня есть обязанности, которые необходимо выполнять.
– Полковнику Грегори вы сейчас не нужны, – возразил ей лейтенант Дюкло с очаровательной, хотя и слегка напряженной улыбкой. Юный лейтенант не справился с собой и не сумел спокойно принять равнодушие понравившейся ему Саманты. – Наш хозяин развлекает лорда и леди Фезерстоунбо.
– Я нужна не полковнику, а одной из его дочерей, – присев в реверансе, Саманта помахала джентльменам рукой и направилась к дому. Интересно, почему Дюкло решил, что речь идет о полковнике Грегори? Неужели он заметил, что Саманта неравнодушна к своему хозяину? Что она сделала не так? Улыбалась Уильяму слишком часто? Смотрела с немым обожанием?
Саманта потерла ладонями виски. Да, быть влюбленной – нелегкое дело.
Влюбленной.
Саманта споткнулась о порог, входя в дом, но лакей успел подхватить ее под локоть. Поблагодарив его, Саманта направилась дальше, надеясь, что на ее пути не встретится больше препятствий. Саманта радовалась, что в доме не было никого из гостей. Ей легче было бы сейчас взлететь, подобно птице, чем поддерживать с кем-нибудь непринужденную светскую беседу.
Влюблена? В полковника Грегори? Но это просто невозможно! Это было бы верхом глупости и неосторожности.
Ну, хорошо. Она не будет лгать себе. Ее тянет к этому мужчине. У него потрясающая фигура, он такой остроумный, с ним так приятно разговаривать. И он отлично целуется. Вот и все. Она просто находится во власти своих воспоминаний о его волшебных поцелуях. Вот почему, разговаривая с Уильямом, она все время смотрит на его губы, представляет, как они вновь касаются ее кожи. Вот почему она полночи не могла решить, что же ей надеть сегодня. Она просто находилась во власти его обаяния, и не более того. Эта ставшая почти постоянной ноющая боль в сердце, это безумное желание кружиться в танце прямо на лужайке в лучах солнечного света, эта жажда постоянно видеть его и днем, и вечером, – все это не любовь, вовсе не любовь. Она не могла влюбиться в человека, который стоит в этой жизни настолько выше ее. И вообще… она не могла влюбиться. Ни в одного мужчину. Не такая она дурочка. Вернее, была не такой.
Войдя в пустой зал для музыкальных занятий, Саманта уселась за фортепиано, открыла его и пробежала пальцами по клавишам. Когда она аккомпанирует, чудесные звуки инструмента сливаются в божественной гармонии со звуками голоса Мары. Полковник Грегори будет гордиться своей дочерью после сегодняшнего выступления. У Мары действительно был потрясающий голос.
Саманта нахмурилась. Полковник будет доволен. Но вот сама Мара… Девочка казалась последнее время такой подавленной. Напуганной. Ей страшно было петь при таком скоплении зрителей.
Саманта отлично понимала ее. Когда ее отцу впервые пришла в голову мысль, что малышке пора приносить в дом деньги, ей было четыре года.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32