– спросил Босх.
– Повторяю: прошло слишком много лет. Кроме того, я сомневаюсь, что эти парни были хоть както связаны с этим делом.
– Ирвин С. Ирвинг. Это имя тебе чтонибудь говорит?
Она долго молчала, вспоминая, потом сказала:
– Я знала его. Думаю, что Map тоже. Этот человек патрулировал бульвар. Было бы странно, если бы она его не знала... но я могу и ошибаться.
Босх кивнул:
– Это тот самый парень, который ее нашел.
Она пожала плечами: дескать, ну и что это доказывает?
– Ктото же должен был ее найти. Особенно если учесть, что тело оставили в открытом контейнере в довольно оживленном месте.
– А что ты скажешь о парнях по имени Гилкрист и Стано, которые работали в полиции нравов?
Она секунду колебалась, прежде чем ответить.
– Я помню этих типов... Это были низкие люди.
– Как думаешь, моя мать их знала? По линии их ведомства? Она согласно кивнула.
– А что значит – низкие люди? В каком смысле?
– Они просто... Они ни в грош нас не ставили. Если им было чтото от нас нужно – какаянибудь информация, которую мы могли получить, встречаясь с тем или иным человеком, или чтонибудь... хм... более личное, они просто приходили и брали это. При этом бывали ужасно грубы. Я их ненавидела.
– Они могли...
– Могли ли они убить твою мать? Я тогда думала – да и сейчас так считаю, – что нет, не могли. Они не были убийцами, Гарри. Всетаки они были копами. Продажными, конечно, копами, но мне тогда казалось, что все такие. Но неприкрытого насилия тогда было меньше. Не то что нынче, когда чуть ли не каждый день читаешь в газетах, как один коп когото убил, а другой когото избил, или покалечил, или сделал чтонибудь еще в этом роде. Ты уж меня, Гарри, извини...
– Все нормально. Может, еще когонибудь вспомнишь?
– Нет, не вспомню.
– Имен, что ли, не хочешь называть?
– Я давно уже выбросила все это из головы. Понимаешь?
– Понимаю.
Босха так и подмывало вынуть из кармана свой блокнот, но он не хотел, чтобы разговор стал похож на полицейское дознание. Вместо этого он попытался вспомнить, что еще такого вычитал в папке, о чем можно спросить Кэтрин.
– А как насчет типа по имени Джонни Фокс?
– Да, я рассказывала о нем детективам. Они поначалу вроде как вдохновились, но потом словно про него забыли. Его даже не арестовали.
– Полагаю, они его всетаки задержали. Но позже отпустили. Его отпечатки пальцев не совпали с отпечатками убийцы.
Женщина удивленно выгнула бровь:
– Это для меня новость. Про отпечатки детективы мне ничего не говорили.
– Ты помнишь Маккитрика, который допрашивал тебя во второй раз?
– Не очень хорошо. Тогда вокруг мелькало много полицейских. И два детектива в штатском. Один был поумнее своего приятеля. И это все, что осталось в памяти. Но я не помню, как кого звали. Кажется, всем заправлял тот, что поглупее, но это было характерно для тогдашней полиции.
– Как бы то ни было, второй раз с тобой беседовал именно Маккитрик. В его рапорте сказано, что ты дополнила свои предыдущие показания. В частности, рассказала о вечеринке в Хэнкокпарк.
– Я помню эту вечеринку. Я туда не пошла, потому что... потому что Джонни Фокс ударил меня по физиономии за день до этого и у меня на щеке расплылся огромный синяк. Я пыталась замазать его кремпудрой, но отек косметикой не прикроешь. А с таким "украшением" про вечеринки нечего было и думать. Кому нужна девушка со здоровенным фингалом под глазом?
– Помнишь, кто устраивал вечеринку?
– Не помню. Даже если бы и знала, то за все эти годы наверняка бы забыла.
Чтото в ее ответе Босху не понравилось. Тон у нее изменился – вот что. Казалось, эта ее реплика хорошо отрепетирована.
– Уверена, что не помнишь?
– Разумеется. – Кэтрин поднялась с места. – Пойдука на кухню и принесу еще воды.
Она забрала поднос и стакан и вышла из гостиной. Босх же подумал, что многолетнее знакомство с этой женщиной и нахлынувшие в связи со встречей сентиментальные чувства блокировали его интуицию детектива. Он вдруг потерял способность оценивать истинность высказываний. Не мог сказать, чего было больше в ее словах – правды или лжи. Немного подумав, Босх решил вернуться к вопросу о вечеринке. Он чувствовал, что она знает об этом больше, нежели говорит сейчас или говорила во время следствия много лет назад.
Женщина пришла из кухни с двумя стаканами ледяной воды и, сняв их с подноса, поставила на пробковые кружки. То, как она проделывала все это – на его взгляд, слишком медленно, размеренно и аккуратно, – навело его на мысль, которая до этого не приходила ему в голову. Ей стоило огромных трудов достичь того уровня жизни, благами которого она сейчас пользовалась. Ее нынешнее социальное положение и сопутствующие ему дорогие вещи – все эти стеклянные столики и пушистые ковры – очень много для нее значили, и она тратила большую часть своего времени, чтобы за ними ухаживать и поддерживать в надлежащем порядке.
Кэтрин, присев на стул, сделала большой глоток из своего стакана.
– Позволь сказать тебе одну вещь, Гарри, – произнесла она. – Я коечто скрыла от следователей. Не солгала, нет, просто не сказала всего, что знала. Я боялась...
– Боялась? Чего же?
– Меня охватил страх с того самого дня, когда нашли Map. Мне, видишь ли, в то утро позвонили. Когда я еще не подозревала, что с ней случилось. Незнакомый мужчина сказал мне, что если я сболтну чтонибудь лишнее, то буду следующей. И добавил: "Мой тебе совет, малютка, сматывайся побыстрее из Доджа". Потом я услышала на лестнице шаги полицейских, которые шли в квартиру Map. И уж только после этого узнала, что ее убили. Короче говоря, я сделала то, что от меня потребовали. То есть уехала. Подождала с неделю, пока полицейские не сказали мне, что больше не нуждаются во мне как в свидетеле, и перебралась в ЛонгБич. Я сменила имя, образ жизни и встретила там своего мужа. Прошло много лет, прежде чем мы перебрались сюда... Знаешь, с тех пор я больше никогда не бывала в Голливуде – даже мимо старалась не проезжать. Это ужасное место.
– Так чего ты не рассказала Эно и Маккитрику?
Кэтрин посмотрела на свои руки, немного помолчала и заговорила снова:
– Я боялась, потому и не сказала следователям всего... Но я знала, с кем Map должна была встретиться на вечеринке. Мы же были как сестры, жили в одном доме, делились одеждой, своими секретами, короче, всем на свете. Каждое утро мы вместе пили кофе и разговаривали. Между нами не было тайн. И на эту вечеринку мы собирались пойти вдвоем. Конечно, после того... после того как Джонни меня ударил, ей пришлось отправиться туда в одиночестве.
– С кем она собиралась там встретиться, Кэтрин? – нетерпеливо спросил Босх.
– Хороший вопрос, но самое интересное, что детективы так ни разу мне его и не задали. Их волновало, кто устраивал вечеринку и где она проводилась. А это не так уж важно. Важно, с кем она должна была там встретиться. Но об этом, как я уже сказала, они меня так и не спросили.
– Так с кем же?
Кэтрин перестала изучать свои руки и перевела взгляд на камин. Теперь она смотрела на лежавшие в каминном чреве холодные почерневшие поленья, оставшиеся от последнего растапливания, так же сосредоточенно, как некоторые люди смотрят на огонь, завороженные пляской оранжевых языков пламени.
– Этого человека звали Арно Конклин. Он был большой шишкой в шестиде...
– Я знаю, кем он был.
– Правда знаешь?
– В деле я наткнулся на его имя. Хотя и не в связи с вечеринкой. Но как ты могла не сказать об этом копам?
Она быстро повернулась к нему и впилась в лицо пронизывающим взглядом.
– Только не надо меня осуждать, ладно? Говорю же: я была напугана. Более того, мне угрожали. А детективы в любом случае этими сведениями не воспользовались бы. Они зависели от Конклина и наверняка ели у него с руки. Неужели ты думаешь, что они стали бы его беспокоить на основании заявления, сделанного какойто девушкой по вызову, которая к тому же ничего сама не видела и знала одно только имя? Помимо всего прочего, Гарри, твоя мать была мертва, и мои слова ее не оживили бы.
– Ты думаешь, это сделал Конклин?
– Этого я не знаю. Знаю только, что он с ней и раньше встречался, но никакого насилия во время этих встреч не было. Так что я, Гарри, не могу ответить на твой вопрос.
– Имеешь представление, кто мог тебе позвонить?
– Ни малейшего.
– Конклин?
– Не знаю. В любом случае я никогда не слышала его голоса.
– Ты когданибудь видела их вместе – мою мать и этого человека?
– Только один раз. На танцах в "Мэсонике". Полагаю, в тот вечер они и познакомились. Их представил друг другу Джонни Фокс. Сомневаюсь, что Арно знал о ней чтонибудь... эдакое. По крайней мере тогда.
– А не Фокс ли тебе позвонил?
– Нет, я сразу узнала бы его голос.
Босх на секунду задумался.
– Ты еще когданибудь видела Фокса после того утра?
– Нет. Я избегала встреч с ним примерно неделю. Это было не трудно, поскольку, как полагаю, он сам в это время прятался от копов. А потом я уехала. Можешь думать обо мне что хочешь, но этот человек вселилтаки в меня страх божий. Я отправилась в ЛонгБич на следующий же день после того, как копы сказали, что больше во мне не нуждаются. Упаковала чемоданчик и села в автобус... В квартире твоей матери осталась коекакая моя одежда. Вещи, которые она взяла у меня поносить. Но я даже не пыталась вернуть эти тряпки. Взяла, что было у меня в шкафчике, и отчалила.
Босх молчал. Больше спрашивать было не о чем.
– Знаешь, я часто вспоминаю то время, – сказала Кэтрин. – Мы тогда находились в самой настоящей клоаке – твоя мать и я, но мы были близкими подругами и, несмотря ни на что, умели получать от жизни радость.
– Ты постоянно присутствуешь в моих воспоминаниях... Ведь вы с матерью всегда были вместе.
– Мы с ней тогда много смеялись – несмотря ни на что, – с грустью произнесла Кэтрин. – А ты... ты всегда был светом в нашем окошке. Знаешь, когда тебя у нее отобрали, она чуть не умерла... И она все время пыталась тебя вернуть. Надеюсь, ты знаешь об этом, Гарри? Ведь она очень тебя любила. Да и я тоже.
– Я знаю.
– Но после того как тебя отдали в приют, она уже никогда не была прежней. Иногда мне даже кажется, что умереть молодой ей было на роду написано. Такое ощущение, что она отправилась в роковое путешествие к той темной аллее задолго до того, как все это с ней случилось.
Босх поднялся и всмотрелся в ее печальные глаза.
– Засиделся я у тебя. Пора идти. Но я дам тебе знать, как будут развиваться события.
– Мне бы очень хотелось, чтобы ты держал меня в курсе. И вообще не пропадай...
– Не пропаду.
Он направился к двери, наперед зная, что поддерживать отношения они не будут. Время почти полностью уничтожило существовавшую когдато между ними духовную связь. Они были чужими людьми, которых соединяло лишь знание о некоей давней трагической истории. Ступив за порог, он обернулся и посмотрел на Кэтрин.
– Та открытка, которую ты послала мне на Рождество... Ты ведь хотела, чтобы мы совершили этот экскурс в прошлое, не так ли?
Она изогнула губы в прощальной улыбке.
– Даже не знаю... Тогда умер мой муж, и я отдавала дань воспоминаниям. И конечно же, вспомнила о твоей матери. И о тебе. Я, знаешь ли, горжусь тем, как мне удалось устроиться в жизни, малыш Гарри. И попыталась представить, как могла бы сложиться жизнь у вас с Map, если бы она осталась жива и вы были вместе. Я до сих пор не могу поверить, что ее убили. Кто бы это ни сделал, должен за это...
Она не закончила фразу, но Босх ее понял и согласно кивнул.
– Будь здоров, малыш Гарри.
– Хочу тебе заметить, что у моей матери была хорошая подруга.
– Надеюсь...

* * *

Усевшись в машину, Босх вытащил свой рабочий блокнот и взглянул на выписанные им имена.
Конклин. Маккитрик и Эно. Мередит Роман. Джонни Фокс.
Он вычеркнул из столбика имя Мередит Роман и еще раз просмотрел список. Нечего было и думать опросить этих людей в том порядке, в каком он записал их имена. Он знал, что, прежде чем приступить с расспросами к Конклину или даже к Маккитрику с Эно, необходимо раздобыть дополнительную информацию по этому делу.
Босх вынул из кармана телефонную книжку, а из портфеля – мобильник, набрал номер транспортного управления сил правопорядка в Сакраменто и, услышав голос служащей, отрекомендовался лейтенантом Харви Паундсом. Назвав личный номер лейтенанта Паундса, он попросил проверить водительские права Джонни Фокса. Пролистав блокнот с записями, он назвал год рождения Фокса и, сопоставив цифры, подумал, что этому парню уже перевалило за шестьдесят.
Дожидаясь ответа, он ухмыльнулся при мысли, что через месяц Харви Паундсу придется давать объяснения по поводу этого запроса. С некоторых пор полицейское управление ЛосАнджелеса стало проверять обоснованность обращений в ТУ. Контроль был введен изза выдвинутых газетой "Дейли ньюс" обвинений против городских полицейских, которые при посредстве ТУ устанавливали местонахождение тех или иных субъектов по просьбе знакомых репортеров или частных детективов и незаконно получали за это деньги. Новый шеф полицейского управления ЛосАнджелеса приказал оформлять такого рода обращения на введенных транспортным управлением специальных бланках, где требовалось указывать цель запроса или номер дела, на основании которого такой запрос поступал. Эти бланки пересылались в Паркеровский центр, где их заполняли наводившие справки офицеры. В конце месяца ревизор сверял заполненные бланки с предоставленными ему ТУ данными. Когда во время следующей проверки выяснится, что лейтенант сделал запрос, но соответствующего бланка не заполнил, нагоняя ему не избежать.
Босх узнал личный номер лейтенанта Паундса из его идентификационной карточки, которую тот прикрепил к нагрудному карману пиджака по случаю какогото общественного мероприятия. Босх запомнил номер, а потом переписал в свою телефонную книжку, решив, что когданибудь это может ему пригодиться.
Наконец служащая из ТУ взяла трубку и сообщила, что водительские права на имя Джона Фокса с указанной Босхом датой рождения в настоящее время не зарегистрированы.
– А в обозримом прошлом?
– Нет, дружок.
– С вами разговаривает лейтенант, мисс, – сухо напомнил Босх. – Лейтенант Паундс.
– С вашего разрешения, лейтенант, миссис. Миссис Шарп.
– Кто бы сомневался... Итак, скажите мне, миссис Шарп, как далеко в прошлое может заглянуть ваш компьютер.
– На семь лет. Чтонибудь еще?
– Скажите, а как я могу получить сведения за более давний период?
– Никак. В компьютерной базе таких данных нет. Что же касается наших архивов, то вам необходимо направить туда письменный запрос, который будет рассмотрен в течение десяти – четырнадцати дней с момента получения. Чтонибудь еще?
– Ничего. Но должен вам заметить, что мне не нравится ваш тон.
– Аналогично. До свидания.
Босх отключил телефон и расхохотался. Теперь он может быть уверен, что сведения о запросе лейтенанта Паундса в ТУ не затеряются и в Паркеровский центр попадут обязательно. Миссис Шарп проследит за этим лично. Возможно даже, имя Паундса будет первым стоять в этом списке. Отсмеявшись, Босх набрал служебный номер Эдгара в убойном отделе, поймав его за минуту до выхода из бюро.
– Гарри? Что случилось?
– Ты занят?
– Да так, ничего особенного. Обычная текучка.
– Можешь найти для меня одного человечка? Я уже наводил справки через ТУ, но безуспешно. Требуется просмотреть нашу базу данных.
– Ээ...
– Так можешь или не можешь? Если боишься Паундса, то...
– Сбавь обороты, Гарри. Что с тобой, в самом деле, происходит? Я же не сказал, что не могу. Давай, называй имя.
Босх и сам не знал, почему минутное колебание Эдгара вызвало у него такое сильное раздражение. Он глубоко вздохнул и попытался успокоиться.
– Этого парня зовут Джон Фокс. Джонни Фокс.
– Вот черт! Таких Джонни Фоксов наверняка не меньше сотни. У тебя его ГР имеется?
– Имеется.
Босх еще раз посмотрел в свой блокнот и назвал Эдгару год рождения Фокса.
– Что он тебе сделал? И вообще как твои дела?
– Отлично. Если тебя интересуют детали, расскажу позже. Ну так как – ты прокрутишь для меня это имя через наш компьютер?
– Сказал же, что прокручу.
– Узнаешь чтонибудь – сразу же позвони. Номер моего мобильника у тебя есть. Если не дозвонишься, оставь сообщение на автоответчике.
– Все сделаю, когда доберусь до компьютера.
– Ты же сказал, что ничем особенным не занят.
– Тем не менее я на работе, приятель, и у меня нет времени бегать по этажам, выполняя твои дерьмовые поручения.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":
Полная версия книги 'Последний койот'


1 2 3 4 5 6 7 8