Помня об этом, Рэй хранил молчание.
Вопрос разрешился сам собой, когда Форрест сообщил, что снимет номер в мотеле «Одинокий утес», стоявшем в северной части города.
— Местечко мне знакомо с той поры, когда лет пятнадцать назад я приезжал туда с супругой здешнего мэра.
— Там полно клопов,— предупредил Гарри Рекс.
— Меня уже мучит тоска,— отозвался Форрест.
— По супруге мэра?— осведомился Рэй.
— Оставь его,— бросил Гарри Рекс.
В начале двенадцатого они уехали, и особняк погрузился в тишину.
Входная дверь имела задвижку, а калитка во внутренний дворик была оборудована солидным засовом. Дверь, что вела со двора в кухню, не запиралась: механизм замка давно вышел из строя. Судья ни разу в жизни не брал в руки отвертку, и Рэй унаследовал неумение отца обращаться с инструментами. Тщательно проверив запоры на окнах, он пришел к выводу, что никогда еще родовое гнездо Этли не находилось в такой безопасности. «На худой конец,— подумал Рэй,— улягусь в кухне, поближе к кладовке».
С трудом отогнав мысли о пачках банкнот, он принялся обдумывать текст некролога.
На должность председателя окружного суда Этли был избран осенью 1959-го и, разбивая в пух и прах соперников, каждые четыре года продлевал срок своих полномочий вплоть до 1991-го. Тридцать два года безупречной службы. Опытнейший юрист. Всего два или три раза апелляционному суду приходилось отменять принятые им решения. Коллеги из соседних округов неоднократно просили его взять на рассмотрение то или иное запутанное дело. Почетный профессор юридического факультета Миссисипского университета, автор множества статей по теории и практике гражданского судопроизводства. Дважды ему предлагали высокие должности в Верховном суде штата, и дважды, не желая бросать своих сограждан, он отклонял эти лестные предложения.
Когда судья Этли снимал черную мантию, то с пристрастием вникал во все аспекты жизни родного округа: политические кампании, производство общественных работ, нужды учебных заведений, деятельность церкви. Лишь очень немногие дела вершились в Клэнтоне без его одобрения, и уж считанные из них осуществлялись, если он был против. Ройбен В. Этли являлся активнейшим членом совета местного самоуправления, энергично руководил бесчисленными комитетами и конференциями. Он уверенно отбирал кандидатов на все мало-мальски значимые посты и столь же уверенно способствовал отстранению от рычагов власти тех, чья репутация оказывалась подмоченной.
В свободное время (которого, к слову, почти не оставалось) он изучал историю страны, любил перечитывать Библию, писал судебные очерки. Ни разу не довелось ему сыграть с сыновьями в бейсбол или посидеть с удочкой на берегу реки.
Судья надолго пережил свою скончавшуюся в 1969 году от аневризмы жену Маргарет и оставил после себя двух сыновей.
И на каком-то отрезке этого славного пути его засыпала лавина стодолларовых купюр.
Может, тайну происхождения денег раскроет кипа бумаг на столе? Записка в ящике? Отец, безусловно, оставил сыновьям какой-то ключ — если уж не детальное, юридически выверенное объяснение. Некая ниточка обязательно существует. Рэй и представить себе не мог, чтобы кто-то из жителей округа Форд обладал состоянием в два миллиона, причем наличными.
Банкноты необходимо было пересчитать. Дважды в течение вечера Рэй наведывался в кладовку. Один вид двадцати семи темно-зеленых коробок приводил душу в смятение. «Дождусь утра,— решил Рэй.— На рассвете город будет еще спать. Опущу в кухне шторы и примусь за дело, коробка за коробкой».
Незадолго до полуночи он отыскал в отцовской спальне небольшой матрас, перетащил его в столовую и расстелил сбоку от обеденного стола так, чтобы видеть в случае нужды проход к кладовке и входную дверь. В бельевом шкафу на втором этаже обнаружился принадлежавший судье «смит-и-вессон» тридцать восьмого калибра.
Уткнувшись лицом в подушку, от которой исходил слабый запах плесени, Рэй попытался заснуть.
Разбудил его негромкий скрежет, который доносился откуда-то из глубины дома. Спросонок Рэй не сразу сообразил, где находится источник звука. Похоже, окно в спальне для гостей. За скрежетом послышался треск, и в то же мгновение все стихло. Рэй сунул руку под подушку, вытащил револьвер, встал. В доме царил непроницаемый мрак: почти все лампочки перегорели, а судья был слишком беден, чтобы заменить их новыми.
Слишком беден. Двадцать семь коробок, наполненных стодолларовыми банкнотами…
С утра первым делом надо купить лампочки, подумал Рэй.
Шум раздался вновь, слишком настойчивый и ритмичный для раскачивающихся на ветру ветвей. Тук-тук-тук, а затем довольно резкий толчок, как если бы кто-то снаружи пытался поднять раму окна.
Во дворе особняка стояли два автомобиля. Любому идиоту должно было быть ясно: в доме люди, но, похоже, этому было на все наплевать. Наверняка вооружен и явно управляется с пистолетом лучше Рэя…
Пыхтя с непривычки, Рэй пополз в коридор. Возле двери в кладовку замер, прислушался. Тишина. Благословенная тишина. «Уходи же,— беззвучно прошептал он.— Ради Бога, уходи».
Тук-тук-тук. Рэй пополз дальше, приподнял руку с оружием. Не пуст ли барабан, спохватился он. Нет, бесполезный револьвер судья не держал бы рядом. Шум, теперь уже более громкий, доносился из крохотной спальни, где последний гость ночевал пару десятилетий назад. Долгие годы комнатка служила складом ненужных вещей. Рэй осторожно приоткрыл дверь, но различил в темноте лишь старые коробки из-под обуви. Створка чуть покосившейся двери распахнулась к стене и сбила торшер, который с грохотом рухнул к одному из трех имевшихся в спальне окон.
От неожиданности Рэй едва не нажал на курок и перестал дышать. Он лежал на полу, покрывался потом, вслушивался и ничего не слышал. По стенам комнаты раскачивались уродливые тени. Слабый ветер колебал ветви деревьев, и где-то ближе к крыше одна из них легонько ударялась о черепицу.
Ветер. Ветер и привидения «Кленовой долины». По словам матери, их обитало здесь великое множество. Некогда предки хоронили в подвалах особняка чернокожих рабов, чьи мятежные души внушали ужас поколениям обитателей дома.
Судья терпеть не мог этих глупых россказней и обрывал супругу на полуслове.
Рэй перевернулся на бок, чтобы хоть немного унять ноющую боль в локтях и коленях. Минуты через три, не сводя глаз с оконных проемов, он встал, прислонился плечом к косяку. Если кто-то действительно пытался проникнуть в дом, то грохот упавшего торшера вынудил его изменить планы. С каждым мгновением Рэй все больше убеждался в том, что тревога была напрасной.
Да, Форрест оказался предусмотрительнее. При всей своей запущенности «Одинокий утес» обеспечивал случайным постояльцам неизмеримо больший комфорт, нежели особняк.
Внезапно возобновившийся перестук заставил Рэя опять распластаться на полу. Ситуация обострилась — звук теперь шел из кухни. Рэй решил прибегнуть к новой тактике: продвигаться вперед не ползком, а на карачках. К тому моменту, когда он преодолел коридор, колени почти потеряли чувствительность. У двери, что вела в столовую, Рэй замер. Его окружала полная темнота, лишь у самого потолка по стенам метались слабые отсветы раскачивавшегося на крыльце фонаря.
Ржавым гвоздем в голове засел вопрос: чем, собственно говоря, он, профессор юриспруденции, научный сотрудник престижного университета, занят, прячась в родном доме, судорожно стискивая рукоятку револьвера, содрогаясь от страха, готовый из кожи вылезти вон в отчаянной попытке защитить упавшее с неба богатство?
— Ну, ответь же, ответь,— шептал себе Рэй.
Дверь кухни выходила на небольшую террасу. По ее хлипким доскам кто-то расхаживал. Вот шаги прозвучали у самого порога, дрогнула ручка сломанного замка. Вместо того чтобы лезть через окно, непрошеный гость явно намеревался воспользоваться дверью.
Потомок несгибаемых Этли, Рэй был у себя дома. В Миссисипи жители испокон веков привыкли защищать свою собственность с оружием в руках. Ни один суд на территории штата не усомнился бы в правомочности действий человека, который пытался отстоять родительский кров. Укрывшись за массивным столом, Рэй прицелился в находившееся над раковиной окно и нажал на курок. Тишину разорвал грохот выстрела, но даже звона осколков стекла хватило бы для того, чтобы до смерти перепугать злоумышленника.
Ручка замка дрогнула еще раз. Он вновь дернул спусковую скобу. Прозвучал короткий сухой щелчок: барабан револьвера был пуст. Объятый паникой, Рэй схватил со стола пустой кувшин из-под чая и с размаху швырнул его в дверь. Акустические характеристики последствий этого броска значительно превосходили шумовой эффект выстрела. Холодея от ужаса, Рэй нащупал на стене кнопку выключателя, зажег свет и, размахивая револьвером, шагнул к двери.
— Убирайся отсюда!— прокричал он.— Вон! Вон!
От удара ногой дверь распахнулась. На террасе никого не было. Рэй опустил плечи, качнул головой и разом выдохнул распиравший грудь воздух.
Следующие полчаса он, ничуть не заботясь о соблюдении тишины, подметал осколки.
Полисмен по имени Энди оказался племянником парня, который учился в одной группе с Рэем. Данное обстоятельство выяснилось в первую же минуту разговора, и в процессе детального осмотра поместья оба уже совершенно непринужденно болтали о футболе. Как и следовало ожидать, ни на одном из окон не обнаружилось ни малейших следов взлома. Возле двери в кухню на дощатом полу террасы поблескивали крошки стекла. Пока поднявшийся на второй этаж Рэй пытался отыскать патроны к револьверу, Энди прошелся по комнатам. К финишу оба участника следственных действий пришли с пустыми руками. Рэй сварил кофе; минут через пять они сидели на крыльце и переговаривались, отхлебывая из кружек горячий напиток. Небо уже начинало сереть. В этот предрассветный час заботы о мирном сне жителей Клэнтона целиком лежали на плечах Энди. Молодой человек честно признал, что по утрам никакой особой нужды в охране общественного порядка город не испытывал.
— У нас здесь тишь. Мало кто просыпается в такую рань.
Немного заикаясь, он поведал Рэю скупую статистику местных преступлений: угнанный на днях грузовичок, пьяная драка в придорожной забегаловке, торговля марихуаной в Лоутауне — квартале, где проживало цветное население.
— Ни одного убийства за последние четыре года,— с гордостью подчеркнул Энди.— Пару лет назад ограбили отделение банка. Я бы не отказался еще от глотка кофе.
Рэй прошел в кухню. Варить кофе он был готов до рассвета: присутствие возле особняка патрульной машины успокаивало.
Около половины четвертого утра Энди отправился в участок. Рэй с час провалялся на матрасе, разглядывая трещины на потолке, время от времени поднося к носу дуло револьвера, чтобы ощутить острый запах пороховой гари. Он гнал от себя сон и выстраивал стратегию обеспечения сохранности денег. Обойдемся без ценных бумаг, с этим можно подождать. Главное сейчас — перевезти банкноты из кладовки в более надежное место. Где его найти? В Виргинии? Оставить деньги здесь было бы абсурдом. Но сначала их нужно пересчитать. Когда?
Внезапно навалилась усталость. Сознание отступало под натиском пережитого за вечер вчерашнего дня и сегодняшнюю ночь. Рэй прикрыл глаза.
Минут через десять в особняке вновь послышался негромкий скрежет. Он ничего не слышал. Кухонная дверь, в ручку которой была вставлена ножка табурета, сотрясалась от вкрадчивых, мягких толчков.
Но Рэй спал.
ГЛАВА 9
Солнечный луч разбудил его в половине восьмого. На деньги никто так и не покусился. Двери и окна особняка оставались закрытыми — насколько это было видно. Рэй сварил кофе и, делая первые обжигающе-горячие глотки, принял решение. Если лежащие в кладовке банкноты стали объектом чьего-то пристального интереса, то бросить их без присмотра он не сможет. Ни на минуту.
Но в багажник «ауди» двадцать семь коробок просто не поместятся.
Ровно в восемь зазвонил телефон. Гарри Рекс спешил сообщить, что Форрест был благополучно доставлен в «Одинокий утес», что местные власти согласились провести церемонию прощания в ротонде сегодня, в четыре тридцать пополудни, что туда же будет приглашен церковный хор. Сам он в настоящую минуту дописывает поминальную речь.
— Насчет гроба ты что-то решил?
— В десять у меня встреча с Мэйгарджелом.
— Отлично. Настоятельно рекомендую дубовый. Судья бы это одобрил.
Пару минут они говорили о Форресте, так, ничего нового. Положив трубку, Рэй начал действовать. Первым делом раскрыл окна — чтобы видеть и слышать каждого входящего. О смерти судьи городок наверняка уже знал, в дом вот-вот потянутся визитеры.
Слишком много здесь дверей и окон. Не может же он круглыми сутками стоять на страже. Если уж кто-то вышел на охоту, то от намерения своего не откажется. Пустить пулю в голову Рэя — плевое дело, тем более что оно сулит два миллиона долларов.
Деньги было необходимо спрятать.
Рэй прошел в кладовку и вывалил все из одной коробки в пластиковый мешок для мусора. За первой коробкой последовали еще восемь. Подтащив мешок к двери в кухню, он выглянул на улицу. Никого. Так, вернуть пустые коробки под стеллаж, наполнить еще два мешка. Быстрее, быстрее! Когда с этим было покончено, Рэй сел за Руль, подогнал «ауди» багажником к террасе и настороженно огляделся. Слава Богу, ни души. Соседки судьи, две старые девы, были настолько слепы, что усаживались перед экраном телевизора на расстоянии протянутой руки. За три ходки он погрузил мешки в багажник, с трудом захлопнул дверцу. Когда замок все-таки щелкнул, Рэй с облегчением перевел дух.
Пока он еще не знал, как будет, вернувшись в Виргинию, перетаскивать сокровище в свою находившуюся на оживленной улице квартиру. Об этом предстояло думать и думать.
В мотеле «Одинокий утес» имелся небольшой ресторанчик. До сих пор бывать в нем Рэю не приходилось, однако найти в городе лучшее место, чтобы позавтракать на следующий после смерти судьи день, казалось невозможным. Три кафе, что на главной площади, наверняка заполнены посетителями, а ловить краем уха досужие сплетни о великом человеке Рэй не хотел.
Брат выглядел вполне прилично. Одежда на нем была, естественно, та же самая, душем Форрест пренебрег, но для него это было нормой. Красные после изрядной дозы спиртного глаза, слава Богу, не заплыли. Спал он, по его же словам, хорошо и нуждался всего лишь в утренней стопочке. Оба заказали по яичнице с беконом.
— У тебя усталый вид,— сказал Форрест, залпом выпив чашку остывшего черного кофе.
Рэй и в самом деле чувствовал себя разбитым.
— Все в порядке. Правда, пару часов я бы вздремнул.— Он бросил взгляд на стоявшую за окном «ауди». При необходимости поспать можно будет и в машине.
— Странно,— заметил младший.— Когда я трезв, сплю, как младенец, по восемь, по девять часов. Но стоит немного принять, и больше пяти не выходит, да и то не сон, а мучение.
— Интересно, вот когда ты трезв, ты уже планируешь очередной запой?
— Обязательно. То же, что с сексом. Какое-то время можешь обходиться, но давление постоянно растет, и рано или поздно тебе необходимо расслабиться. Спиртное, секс, травка — механизм действия одинаков.
— Ты держался сто сорок дней.
— Сто сорок один.
— А какой у тебя рекорд?
— Четырнадцать месяцев. Несколько лет назад я вышел из клиники, ну, той, роскошной, за которую заплатил отец, и больше года не брал в рот ни капли. А потом сломался.
— Почему? Что стало причиной?
— Все то же. Когда организм уже привык, можешь сорваться в любую минуту. Никаких средств наука пока не придумала. Твой брат плотно подсел, Рэй.
— Наркотики?
— И это тоже. Вчера вечером хватило виски и пива. На сегодня и завтра, надеюсь, тоже хватит выпивки. Но к концу недели меня понесет…
— Ты сознательно к этому стремишься?
— Нет. Просто знаю, что будет.
Официантка поставила на столик тарелки с яичницей. Форрест намазал кусок хлеба сливочным маслом и проворно заработал вилкой.
— А ведь старик все-таки умер, Рэй. Не могу себе представить,— с набитым ртом проговорил он.
Рэй с готовностью сменил тему. Стоит им углубиться в проблемы младшего брата, как ссоры не избежать.
— В принципе я считал себя готовым к этому. Но ошибся.
— Когда ты в последний раз его видел?
— В ноябре после того, как ему оперировали простату. А ты?
Из бутылочки Форрест вытряхнул на яичницу несколько капель соуса «Табаско».
— Когда у него случился инфаркт?
На протяжении уже долгих лет судья столь часто общался с врачами, что помнить каждый конкретный случай сыновья были не в состоянии.
— У него их было три,— уточнил Рэй.
— Там, в Мемфисе.
— Это второй. Четыре года назад.
— Да, верно. Я приезжал к старику в госпиталь. Рванул в такую даль! Черт возьми, я считал себя обязанным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29
Вопрос разрешился сам собой, когда Форрест сообщил, что снимет номер в мотеле «Одинокий утес», стоявшем в северной части города.
— Местечко мне знакомо с той поры, когда лет пятнадцать назад я приезжал туда с супругой здешнего мэра.
— Там полно клопов,— предупредил Гарри Рекс.
— Меня уже мучит тоска,— отозвался Форрест.
— По супруге мэра?— осведомился Рэй.
— Оставь его,— бросил Гарри Рекс.
В начале двенадцатого они уехали, и особняк погрузился в тишину.
Входная дверь имела задвижку, а калитка во внутренний дворик была оборудована солидным засовом. Дверь, что вела со двора в кухню, не запиралась: механизм замка давно вышел из строя. Судья ни разу в жизни не брал в руки отвертку, и Рэй унаследовал неумение отца обращаться с инструментами. Тщательно проверив запоры на окнах, он пришел к выводу, что никогда еще родовое гнездо Этли не находилось в такой безопасности. «На худой конец,— подумал Рэй,— улягусь в кухне, поближе к кладовке».
С трудом отогнав мысли о пачках банкнот, он принялся обдумывать текст некролога.
На должность председателя окружного суда Этли был избран осенью 1959-го и, разбивая в пух и прах соперников, каждые четыре года продлевал срок своих полномочий вплоть до 1991-го. Тридцать два года безупречной службы. Опытнейший юрист. Всего два или три раза апелляционному суду приходилось отменять принятые им решения. Коллеги из соседних округов неоднократно просили его взять на рассмотрение то или иное запутанное дело. Почетный профессор юридического факультета Миссисипского университета, автор множества статей по теории и практике гражданского судопроизводства. Дважды ему предлагали высокие должности в Верховном суде штата, и дважды, не желая бросать своих сограждан, он отклонял эти лестные предложения.
Когда судья Этли снимал черную мантию, то с пристрастием вникал во все аспекты жизни родного округа: политические кампании, производство общественных работ, нужды учебных заведений, деятельность церкви. Лишь очень немногие дела вершились в Клэнтоне без его одобрения, и уж считанные из них осуществлялись, если он был против. Ройбен В. Этли являлся активнейшим членом совета местного самоуправления, энергично руководил бесчисленными комитетами и конференциями. Он уверенно отбирал кандидатов на все мало-мальски значимые посты и столь же уверенно способствовал отстранению от рычагов власти тех, чья репутация оказывалась подмоченной.
В свободное время (которого, к слову, почти не оставалось) он изучал историю страны, любил перечитывать Библию, писал судебные очерки. Ни разу не довелось ему сыграть с сыновьями в бейсбол или посидеть с удочкой на берегу реки.
Судья надолго пережил свою скончавшуюся в 1969 году от аневризмы жену Маргарет и оставил после себя двух сыновей.
И на каком-то отрезке этого славного пути его засыпала лавина стодолларовых купюр.
Может, тайну происхождения денег раскроет кипа бумаг на столе? Записка в ящике? Отец, безусловно, оставил сыновьям какой-то ключ — если уж не детальное, юридически выверенное объяснение. Некая ниточка обязательно существует. Рэй и представить себе не мог, чтобы кто-то из жителей округа Форд обладал состоянием в два миллиона, причем наличными.
Банкноты необходимо было пересчитать. Дважды в течение вечера Рэй наведывался в кладовку. Один вид двадцати семи темно-зеленых коробок приводил душу в смятение. «Дождусь утра,— решил Рэй.— На рассвете город будет еще спать. Опущу в кухне шторы и примусь за дело, коробка за коробкой».
Незадолго до полуночи он отыскал в отцовской спальне небольшой матрас, перетащил его в столовую и расстелил сбоку от обеденного стола так, чтобы видеть в случае нужды проход к кладовке и входную дверь. В бельевом шкафу на втором этаже обнаружился принадлежавший судье «смит-и-вессон» тридцать восьмого калибра.
Уткнувшись лицом в подушку, от которой исходил слабый запах плесени, Рэй попытался заснуть.
Разбудил его негромкий скрежет, который доносился откуда-то из глубины дома. Спросонок Рэй не сразу сообразил, где находится источник звука. Похоже, окно в спальне для гостей. За скрежетом послышался треск, и в то же мгновение все стихло. Рэй сунул руку под подушку, вытащил револьвер, встал. В доме царил непроницаемый мрак: почти все лампочки перегорели, а судья был слишком беден, чтобы заменить их новыми.
Слишком беден. Двадцать семь коробок, наполненных стодолларовыми банкнотами…
С утра первым делом надо купить лампочки, подумал Рэй.
Шум раздался вновь, слишком настойчивый и ритмичный для раскачивающихся на ветру ветвей. Тук-тук-тук, а затем довольно резкий толчок, как если бы кто-то снаружи пытался поднять раму окна.
Во дворе особняка стояли два автомобиля. Любому идиоту должно было быть ясно: в доме люди, но, похоже, этому было на все наплевать. Наверняка вооружен и явно управляется с пистолетом лучше Рэя…
Пыхтя с непривычки, Рэй пополз в коридор. Возле двери в кладовку замер, прислушался. Тишина. Благословенная тишина. «Уходи же,— беззвучно прошептал он.— Ради Бога, уходи».
Тук-тук-тук. Рэй пополз дальше, приподнял руку с оружием. Не пуст ли барабан, спохватился он. Нет, бесполезный револьвер судья не держал бы рядом. Шум, теперь уже более громкий, доносился из крохотной спальни, где последний гость ночевал пару десятилетий назад. Долгие годы комнатка служила складом ненужных вещей. Рэй осторожно приоткрыл дверь, но различил в темноте лишь старые коробки из-под обуви. Створка чуть покосившейся двери распахнулась к стене и сбила торшер, который с грохотом рухнул к одному из трех имевшихся в спальне окон.
От неожиданности Рэй едва не нажал на курок и перестал дышать. Он лежал на полу, покрывался потом, вслушивался и ничего не слышал. По стенам комнаты раскачивались уродливые тени. Слабый ветер колебал ветви деревьев, и где-то ближе к крыше одна из них легонько ударялась о черепицу.
Ветер. Ветер и привидения «Кленовой долины». По словам матери, их обитало здесь великое множество. Некогда предки хоронили в подвалах особняка чернокожих рабов, чьи мятежные души внушали ужас поколениям обитателей дома.
Судья терпеть не мог этих глупых россказней и обрывал супругу на полуслове.
Рэй перевернулся на бок, чтобы хоть немного унять ноющую боль в локтях и коленях. Минуты через три, не сводя глаз с оконных проемов, он встал, прислонился плечом к косяку. Если кто-то действительно пытался проникнуть в дом, то грохот упавшего торшера вынудил его изменить планы. С каждым мгновением Рэй все больше убеждался в том, что тревога была напрасной.
Да, Форрест оказался предусмотрительнее. При всей своей запущенности «Одинокий утес» обеспечивал случайным постояльцам неизмеримо больший комфорт, нежели особняк.
Внезапно возобновившийся перестук заставил Рэя опять распластаться на полу. Ситуация обострилась — звук теперь шел из кухни. Рэй решил прибегнуть к новой тактике: продвигаться вперед не ползком, а на карачках. К тому моменту, когда он преодолел коридор, колени почти потеряли чувствительность. У двери, что вела в столовую, Рэй замер. Его окружала полная темнота, лишь у самого потолка по стенам метались слабые отсветы раскачивавшегося на крыльце фонаря.
Ржавым гвоздем в голове засел вопрос: чем, собственно говоря, он, профессор юриспруденции, научный сотрудник престижного университета, занят, прячась в родном доме, судорожно стискивая рукоятку револьвера, содрогаясь от страха, готовый из кожи вылезти вон в отчаянной попытке защитить упавшее с неба богатство?
— Ну, ответь же, ответь,— шептал себе Рэй.
Дверь кухни выходила на небольшую террасу. По ее хлипким доскам кто-то расхаживал. Вот шаги прозвучали у самого порога, дрогнула ручка сломанного замка. Вместо того чтобы лезть через окно, непрошеный гость явно намеревался воспользоваться дверью.
Потомок несгибаемых Этли, Рэй был у себя дома. В Миссисипи жители испокон веков привыкли защищать свою собственность с оружием в руках. Ни один суд на территории штата не усомнился бы в правомочности действий человека, который пытался отстоять родительский кров. Укрывшись за массивным столом, Рэй прицелился в находившееся над раковиной окно и нажал на курок. Тишину разорвал грохот выстрела, но даже звона осколков стекла хватило бы для того, чтобы до смерти перепугать злоумышленника.
Ручка замка дрогнула еще раз. Он вновь дернул спусковую скобу. Прозвучал короткий сухой щелчок: барабан револьвера был пуст. Объятый паникой, Рэй схватил со стола пустой кувшин из-под чая и с размаху швырнул его в дверь. Акустические характеристики последствий этого броска значительно превосходили шумовой эффект выстрела. Холодея от ужаса, Рэй нащупал на стене кнопку выключателя, зажег свет и, размахивая револьвером, шагнул к двери.
— Убирайся отсюда!— прокричал он.— Вон! Вон!
От удара ногой дверь распахнулась. На террасе никого не было. Рэй опустил плечи, качнул головой и разом выдохнул распиравший грудь воздух.
Следующие полчаса он, ничуть не заботясь о соблюдении тишины, подметал осколки.
Полисмен по имени Энди оказался племянником парня, который учился в одной группе с Рэем. Данное обстоятельство выяснилось в первую же минуту разговора, и в процессе детального осмотра поместья оба уже совершенно непринужденно болтали о футболе. Как и следовало ожидать, ни на одном из окон не обнаружилось ни малейших следов взлома. Возле двери в кухню на дощатом полу террасы поблескивали крошки стекла. Пока поднявшийся на второй этаж Рэй пытался отыскать патроны к револьверу, Энди прошелся по комнатам. К финишу оба участника следственных действий пришли с пустыми руками. Рэй сварил кофе; минут через пять они сидели на крыльце и переговаривались, отхлебывая из кружек горячий напиток. Небо уже начинало сереть. В этот предрассветный час заботы о мирном сне жителей Клэнтона целиком лежали на плечах Энди. Молодой человек честно признал, что по утрам никакой особой нужды в охране общественного порядка город не испытывал.
— У нас здесь тишь. Мало кто просыпается в такую рань.
Немного заикаясь, он поведал Рэю скупую статистику местных преступлений: угнанный на днях грузовичок, пьяная драка в придорожной забегаловке, торговля марихуаной в Лоутауне — квартале, где проживало цветное население.
— Ни одного убийства за последние четыре года,— с гордостью подчеркнул Энди.— Пару лет назад ограбили отделение банка. Я бы не отказался еще от глотка кофе.
Рэй прошел в кухню. Варить кофе он был готов до рассвета: присутствие возле особняка патрульной машины успокаивало.
Около половины четвертого утра Энди отправился в участок. Рэй с час провалялся на матрасе, разглядывая трещины на потолке, время от времени поднося к носу дуло револьвера, чтобы ощутить острый запах пороховой гари. Он гнал от себя сон и выстраивал стратегию обеспечения сохранности денег. Обойдемся без ценных бумаг, с этим можно подождать. Главное сейчас — перевезти банкноты из кладовки в более надежное место. Где его найти? В Виргинии? Оставить деньги здесь было бы абсурдом. Но сначала их нужно пересчитать. Когда?
Внезапно навалилась усталость. Сознание отступало под натиском пережитого за вечер вчерашнего дня и сегодняшнюю ночь. Рэй прикрыл глаза.
Минут через десять в особняке вновь послышался негромкий скрежет. Он ничего не слышал. Кухонная дверь, в ручку которой была вставлена ножка табурета, сотрясалась от вкрадчивых, мягких толчков.
Но Рэй спал.
ГЛАВА 9
Солнечный луч разбудил его в половине восьмого. На деньги никто так и не покусился. Двери и окна особняка оставались закрытыми — насколько это было видно. Рэй сварил кофе и, делая первые обжигающе-горячие глотки, принял решение. Если лежащие в кладовке банкноты стали объектом чьего-то пристального интереса, то бросить их без присмотра он не сможет. Ни на минуту.
Но в багажник «ауди» двадцать семь коробок просто не поместятся.
Ровно в восемь зазвонил телефон. Гарри Рекс спешил сообщить, что Форрест был благополучно доставлен в «Одинокий утес», что местные власти согласились провести церемонию прощания в ротонде сегодня, в четыре тридцать пополудни, что туда же будет приглашен церковный хор. Сам он в настоящую минуту дописывает поминальную речь.
— Насчет гроба ты что-то решил?
— В десять у меня встреча с Мэйгарджелом.
— Отлично. Настоятельно рекомендую дубовый. Судья бы это одобрил.
Пару минут они говорили о Форресте, так, ничего нового. Положив трубку, Рэй начал действовать. Первым делом раскрыл окна — чтобы видеть и слышать каждого входящего. О смерти судьи городок наверняка уже знал, в дом вот-вот потянутся визитеры.
Слишком много здесь дверей и окон. Не может же он круглыми сутками стоять на страже. Если уж кто-то вышел на охоту, то от намерения своего не откажется. Пустить пулю в голову Рэя — плевое дело, тем более что оно сулит два миллиона долларов.
Деньги было необходимо спрятать.
Рэй прошел в кладовку и вывалил все из одной коробки в пластиковый мешок для мусора. За первой коробкой последовали еще восемь. Подтащив мешок к двери в кухню, он выглянул на улицу. Никого. Так, вернуть пустые коробки под стеллаж, наполнить еще два мешка. Быстрее, быстрее! Когда с этим было покончено, Рэй сел за Руль, подогнал «ауди» багажником к террасе и настороженно огляделся. Слава Богу, ни души. Соседки судьи, две старые девы, были настолько слепы, что усаживались перед экраном телевизора на расстоянии протянутой руки. За три ходки он погрузил мешки в багажник, с трудом захлопнул дверцу. Когда замок все-таки щелкнул, Рэй с облегчением перевел дух.
Пока он еще не знал, как будет, вернувшись в Виргинию, перетаскивать сокровище в свою находившуюся на оживленной улице квартиру. Об этом предстояло думать и думать.
В мотеле «Одинокий утес» имелся небольшой ресторанчик. До сих пор бывать в нем Рэю не приходилось, однако найти в городе лучшее место, чтобы позавтракать на следующий после смерти судьи день, казалось невозможным. Три кафе, что на главной площади, наверняка заполнены посетителями, а ловить краем уха досужие сплетни о великом человеке Рэй не хотел.
Брат выглядел вполне прилично. Одежда на нем была, естественно, та же самая, душем Форрест пренебрег, но для него это было нормой. Красные после изрядной дозы спиртного глаза, слава Богу, не заплыли. Спал он, по его же словам, хорошо и нуждался всего лишь в утренней стопочке. Оба заказали по яичнице с беконом.
— У тебя усталый вид,— сказал Форрест, залпом выпив чашку остывшего черного кофе.
Рэй и в самом деле чувствовал себя разбитым.
— Все в порядке. Правда, пару часов я бы вздремнул.— Он бросил взгляд на стоявшую за окном «ауди». При необходимости поспать можно будет и в машине.
— Странно,— заметил младший.— Когда я трезв, сплю, как младенец, по восемь, по девять часов. Но стоит немного принять, и больше пяти не выходит, да и то не сон, а мучение.
— Интересно, вот когда ты трезв, ты уже планируешь очередной запой?
— Обязательно. То же, что с сексом. Какое-то время можешь обходиться, но давление постоянно растет, и рано или поздно тебе необходимо расслабиться. Спиртное, секс, травка — механизм действия одинаков.
— Ты держался сто сорок дней.
— Сто сорок один.
— А какой у тебя рекорд?
— Четырнадцать месяцев. Несколько лет назад я вышел из клиники, ну, той, роскошной, за которую заплатил отец, и больше года не брал в рот ни капли. А потом сломался.
— Почему? Что стало причиной?
— Все то же. Когда организм уже привык, можешь сорваться в любую минуту. Никаких средств наука пока не придумала. Твой брат плотно подсел, Рэй.
— Наркотики?
— И это тоже. Вчера вечером хватило виски и пива. На сегодня и завтра, надеюсь, тоже хватит выпивки. Но к концу недели меня понесет…
— Ты сознательно к этому стремишься?
— Нет. Просто знаю, что будет.
Официантка поставила на столик тарелки с яичницей. Форрест намазал кусок хлеба сливочным маслом и проворно заработал вилкой.
— А ведь старик все-таки умер, Рэй. Не могу себе представить,— с набитым ртом проговорил он.
Рэй с готовностью сменил тему. Стоит им углубиться в проблемы младшего брата, как ссоры не избежать.
— В принципе я считал себя готовым к этому. Но ошибся.
— Когда ты в последний раз его видел?
— В ноябре после того, как ему оперировали простату. А ты?
Из бутылочки Форрест вытряхнул на яичницу несколько капель соуса «Табаско».
— Когда у него случился инфаркт?
На протяжении уже долгих лет судья столь часто общался с врачами, что помнить каждый конкретный случай сыновья были не в состоянии.
— У него их было три,— уточнил Рэй.
— Там, в Мемфисе.
— Это второй. Четыре года назад.
— Да, верно. Я приезжал к старику в госпиталь. Рванул в такую даль! Черт возьми, я считал себя обязанным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29