— Какой у вас план, Вик? — спросил Лютер. Трудно говорить, когда висишь вверх ногами. Вся кровь прилила к голове, в висках стучало.
Вик замялся. Видно, никакого плана у них не было.
Но Лютер не видел, да и не мог видеть, что прямо под ним стоит группа людей. Их задачей было смягчить падение.
Не видел, зато слышал. Сначала чей-то возглас:
— Нора!
Затем — вой сирен.
Глава 18
Толпа расступилась — дала проехать «скорой помощи». Машина остановилась футах в десяти от лестниц, от висевшего головой вниз мужчины и его спасателей. Из нее выскочили два санитара и пожарный, убрали лестницы, оттеснили Фромейера и его войско. Потом один из них сел за руль и подогнал машину прямо под мистера Крэнка.
— Что ты там делаешь, Лютер? — взвыла Нора, проталкиваясь сквозь толпу зевак.
— А ты как думаешь? — огрызнулся он в ответ, и в висках застучало еще сильнее.
— Ты в порядке?
— Я кайф ловлю!
Санитары и пожарный влезли на крышу машины, быстро приподняли Лютера на несколько дюймов, затем распутали шнур и провод и освободили его. Несколько человек из толпы зааплодировали, остальные смотрели равнодушно.
Санитары проверили пульс и давление, затем спустили Лютера на землю и потащили к машине, к распахнутым задним дверцам. Ноги у него затекли, стоять он не мог. И еще он весь дрожал. Заметив это, санитар накинул на него два оранжевых одеяла. Теперь Лютер сидел в машине, смотрел на улицу, стараясь не замечать зевак, которые, без сомнения, наслаждались его унижением. Он испытывал неимоверное облегчение. Полет с крыши — дело нешуточное. Ему повезло, что он жив и в сознании.
Пусть себе смотрят. Пусть глазеют. Ему все равно, слишком уж много он пережил.
К нему протиснулась Нора. Узнала пожарного Кистлера и санитара Кендала — это были те самые парни, что пытались всучить им фруктовые торты. Она поблагодарила их за спасение мужа.
— Ну что, поедем в больницу? — осведомился Кендал.
— Хотя бы провериться, — подхватил Кистлер.
— Нет, спасибо. — Зубы Лютера выбивали мелкую дробь. — Вроде бы ничего не сломал. — Однако ощущение было такое, точно у него переломаны все косточки.
Дикий вой сирены, сверкание мигалки — на Хемлок-стрит прибыл полицейский автомобиль. Из него выскочили Трин и Салино и двинулись выяснять, что происходит.
Фромейер, Бекер, Керр, Шёль, Бриксли, Кнопп, Гэлди, Веллингтон — все они окружили Лютера и Нору. Был среди них и Спайк. Лютер отвечал на банальные вопросы парней в форме, и практически все обитатели Хемлок-стрит слетелись к месту происшествия, толкались и тянули шеи, чтобы получше рассмотреть.
Узнав, в чем суть дела, Салино довольно громко произнес:
— Снеговик? Но я так понял, что вы в этом году не собирались отмечать Рождество, мистер Крэнк. Однако сначала позаимствовали елку. А теперь вот это...
— Что происходит, Лютер? — крикнул Фромейер. Вопрос он задал от имени всей общественности. Все хотели знать.
Лютер взглянул на Нору и понял, что не в силах вымолвить и слова. Но он всему виной, ему и отвечать.
— Блэр возвращается домой на Рождество, — пробормотал он, потирая левую лодыжку.
— Блэр возвращается домой! — громко оповестил толпу Фромейер.
Новость распространилась мгновенно. Не важно, как относились сейчас соседи к Лютеру, они всегда обожали Блэр. Ведь она выросла у них на глазах, потом училась в колледже, и до следующего лета они ее не ждали. Блэр сидела почти со всеми соседскими малышами, когда родителям надо было отлучиться. Она росла единственным ребенком в семье и потому считала всех детей на Хемлок-стрит своими братьями и сестрами. Для всех них она была старшей сестрой.
— И не одна, а с женихом, — добавил Лютер.
И эта новость тоже мгновенно распространилась в толпе.
— Кто такая Блэр? — строго спросил Салино, точно расследовал убийство и ему нужно было найти серьезную улику.
— Моя дочь, — ответил Лютер блюстителю закона. — Месяц назад улетела в Перу, работать в Корпусе мира. И раньше, чем через полгода, мы ее не ждали. А сегодня утром вдруг звонит, около одиннадцати. Из Майами. Решила сделать нам сюрприз на Рождество. Прилетела, и не одна, а с женихом, он врач, где-то там и познакомились.
Нора придвинулась поближе и поддерживала его под локоть.
— И она наверняка рассчитывала увидеть дома елку? — спросил Фромейер.
— Да.
— И снеговика?
— Само собой.
— И хотела повеселиться на знаменитой рождественской вечеринке у Крэнков?
— Да, и это тоже.
Толпа плотным кольцом сомкнулась вокруг Фромейера. Тот анализировал ситуацию.
— Во сколько она прилетает? — осведомился он.
— Самолет приземляется в шесть.
— В шесть?!
Соседи дружно взглянули на часы. Лютер потер вторую лодыжку. В пятках покалывало — хороший признак. Кровообращение восстанавливалось.
Вик Фромейер отступил на шаг и оглядел лица соседей. Потом откашлялся и начал:
— О'кей, ребята. Значит, план у нас такой. Все на вечеринку к Крэнкам, устроим настоящую рождественскую встречу Блэр. Так что бросайте свои дела и присоединяйтесь. Индейка у тебя есть, Нора?
— Нет, — робко ответила та. — Только копченая форель.
— Копченая форель?
— Больше ничего не нашла.
Женщины начали перешептываться:
— Копченая форель?
— У кого есть индейка? — громко спросил Фромейер.
— У нас две, — сообщила Джуд Бекер. — Обе в духовке.
— Замечательно! — кивнул Фромейер. — А теперь, Клиф, бери ребят — и бегом к Бриксли. Возьмете у них снеговика. Лампочки тоже не забудьте прихватить, украсим ими кусты у дома Лютера. Все остальные — по домам! Всем переодеться и прихватить с собой еду. Встречаемся здесь через полчаса. — Потом он взглянул на Салино и Трина и распорядился: — А вы, ребята, — в аэропорт!
— Это еще зачем? — спросил Салино.
— Встретить Блэр и отвезти домой.
— Ну, не знаю, сможем ли мы...
— Мне что, вашему шефу позвонить?
Трин и Салино молча направились к машине. Получив от Фромейера четкие указания, соседи начали расходиться по домам. Лютер с Норой наблюдали за тем, как они разбегаются по Хемлок-стрит. У них появилась цель.
Нора взглянула на Лютера, в глазах ее стояли слезы. Тот тоже едва не плакал. Лодыжки ныли от боли.
— Сколько ждете гостей? — спросил Фромейер.
— О, даже не знаю, — ответила Нора, оглядывая опустевшую улицу.
— Меньше, чем мы рассчитывали, — сказал Лютер. — Звонили Андервуды. Отказались. И Докс тоже.
— И отец Забриски, — подхватила Нора.
— Так Митча Андервуда точно не будет? — осведомился Фромейер.
— Нет, он не может.
«Ничего себе вечеринка, просто слезы», — подумал Фромейер.
— И сколько же вам надо гостей?
— Приглашаю всех! — заявил Лютер. — Всю улицу.
— Да, всю улицу, всех соседей, — подхватила Нора.
Фромейер взглянул на Кистлера:
— Сколько ваших дежурит сегодня на подстанции?
— Восемь человек.
— Может, и пожарных с врачами пригласим? — спросил Фромейер.
— Да-да, пусть все приходят, — закивала Нора.
— И полиция тоже, — сказал Лютер.
— Ничего себе! Целая толпа!
— Пусть будет толпа. Это же здорово, правда, Лютер? — спросила Нора.
Тот поплотнее укутался в одеяла и кивнул:
— Да, Блэр будет довольна.
— Ну а хор прислать? — осведомился Фромейер.
— О, это было бы славно! — воскликнула Нора.
Лютеру помогли войти в дом. До кухни он добирался уже самостоятельно, правда, сильно прихрамывая. Кендал оставил ему пластиковую тросточку, сказал, что сегодня ему самому она не понадобится.
Наконец супруги остались одни. Сидели в гостиной под елкой Трогдонов и говорили о Блэр, о ее новом друге. Пытались оценить его перспективы как жениха, а затем уже и зятя.
Доброта соседей тронула их до глубины души. Они не только помогли, но даже ни разу не попрекнули их круизом.
Потом Нора взглянула на часы и сказала, что пора ей привести себя в порядок.
— Жаль, камеры у меня не было, — уже с порога заметила она. — Надо было снять, как ты болтаешься там вверх ногами, а полгорода на тебя смотрит. — И, громко смеясь, она пошла в спальню.
Глава 19
Блэр немного расстроилась, увидев, что у выхода из зала прилета родители ее не встречают. Конечно, предупредила она их поздновато, они, несомненно, заняты подготовкой к празднику, но ведь она их родная и единственная дочь. Впрочем, она промолчала и рука об руку с Энрике начала спускаться по пандусу, лавируя в толпе. Они не размыкали рук и не сводили влюбленных глаз друг с друга.
Никто не ждал их и у стойки приема багажа. И только когда они, подхватив чемоданы, двинулись на выход, Блэр заметила двух полицейских с плакатом, на котором от руки были выведены крупные буквы: «БЛЭР И ЭНРИК».
Они неправильно написали имя Энрике. Но кто станет обращать внимание на такие мелочи? Блэр окликнула копов, и они тут же пришли в действие: подхватили их чемоданы и повели через толпу. По дороге Салино объяснил, что шеф лично распорядился обеспечить эскорт Блэр и Энрике. Добро пожаловать домой!
— Все уже ждут, — торжественно объявил Салино, укладывая багаж в полицейский автомобиль, который в нарушение всех правил был припаркован у обочины, перед строем такси. А перед ним стояла еще одна полицейская машина.
Как истинный латиноамериканец, Энрике воспринял предложение сесть в полицейский автомобиль без особого восторга. Он тревожно озирался по сторонам и видел вокруг море машин, такси, автобусов, что медленно двигались бампер к бамперу, видел толпы нервных орущих людей, охранников, пытающихся навести хоть какой-то порядок. Он уже готов был бежать отсюда куда глаза глядят, но тут перевел взгляд на прелестное личико своей невесты, девушки, которую любил.
— Поехали, — сказала она и села в машину.
Энрике последовал за ней. Он был готов следовать за ней куда угодно, хоть на край света. Вспыхнули и закрутились мигалки, взвыли сирены, и машины помчались по шоссе, прижимая остальных участников движения к обочине.
— У вас всегда так? — шепотом спросил Энрике.
— Никогда такого прежде не было, — шепнула в ответ Блэр. Как трогательно, что им устроили такую торжественную встречу.
Трин, сидевший за рулем, развил бешеную скорость. Салино улыбался, вспоминая, как свисал с крыши Лютер Крэнк на глазах у всех обитателей Хемлок-стрит. Но молчок, никому ни слова! Блэр ничего не должна знать — таков был приказ Вика Фромейера, имевшего доступ к самому мэру, уж не говоря о шефе полиции.
Они приближались к окраине, и машин становилось все меньше. С неба начали падать первые снежинки.
— Обещали четыре дюйма, — бросил Салино через плечо. — А у вас в Перу идет снег?
— Только в горах, — сказал Энрике. — Но я живу в Лиме, это столица.
— Как-то мой кузен ездил в Мексику, — начал Салино, но спохватился и продолжать не стал. Там его кузен чуть не погиб, и Салино мудро решил не портить людям настроение и не бросать тень на страны «третьего мира».
Блэр же знала историю о мексиканских приключениях упомянутого кузена, и поскольку очень трепетно относилась к жениху и его родине, решила сменить тему:
— А со Дня благодарения хоть раз снег шел?
Погода — самая благодатная на свете тема, объединяющая всех людей.
— Вроде бы на прошлой неделе выпало дюйма два, — ответил Салино и покосился на Трина. Тот вцепился в руль так, что костяшки пальцев побелели. Он старался держать свою машину футах в пяти, не больше, от заднего бампера той, что шла впереди.
— Четыре дюйма, — тоном всезнайки уточнил Трин.
— Нет, два, точно помню, — возразил Салино.
— Четыре, — упрямо повторил Трин, чем вызвал у Салино крайнее раздражение.
Они примирились на трех, а Блэр с Энрике, разместившиеся на заднем сиденье, любовались украшенными к празднику улицами города.
— Почти приехали, — тихо сказала Блэр. — Это Стэнтон, Хемлок-стрит следующая.
Спайк был выставлен дозорным. Он дважды просигналил зеленым скаутским фонарем.
* * *
Лютер, прихрамывая, вошел в ванную комнату, где Нора заканчивала наносить макияж. На протяжении минут двадцати она экспериментировала со всем, что только попадалось под руку, — с тональным кремом, пудрами, тенями. Загар на теле был скрыт платьем, оставалось лишь осветлить лицо.
Но ничего не получалось.
— Выглядишь прямо как призрак, — сказал Лютер и не погрешил против истины. Пудра так и летала облачками вокруг головы жены.
Сам Лютер настрадался достаточно, чтобы беспокоиться о загаре. По предложению Норы он вырядился во все темное: черный кардиган поверх черной же водолазки, темно-серые брюки. Чем темнее наряд, тем светлее выглядит кожа — так, во всяком случае, уверяла Нора. Кардиган Лютер надевал всего раз, к тому же это был подарок Блэр. Водолазку не носил ни разу и понятия не имел, откуда она взялась. Нора тоже никак не могла вспомнить.
Ему казалось, он выглядит как какой-нибудь мафиози.
— Да брось ты это дело, — сказал он жене, которая нервно хваталась за пузырьки и баночки. Того гляди, запустит чем-то ему в голову.
— Нет уж, — огрызнулась Нора. — Блэр не должна знать о круизе, ты меня понял, Лютер?
— Ну и не говори о круизе. Скажешь, что врач рекомендовал тебе позагорать. Ну, например, нехватка витаминов, все такое...
— Для витамина С загорают на солнце, а не в солярии. Еще одна дурацкая идея, Лютер.
— Тогда скажи, что погода стояла необычайно теплая для этого времени года. Ты работала в саду, сажала цветы на клумбе.
— Это ложь, и она не поможет. Блэр не слепая. Достаточно одного взгляда на твои клумбы, чтобы понять: к ним не прикасались годами.
— О!..
— Есть идеи получше?
— Ну, скажем, мы готовились к наступлению ранней весны. Купили абонемент в солярий...
— Просто смешно!
Нора прошмыгнула мимо него, за ней тянулся шлейф ароматов пудры и крема. Лютер, опираясь на пластмассовую тросточку, захромал следом в комнату, где уже собрались гости. И тут кто-то громко крикнул:
— Едут!
Полоска полотняной ткани перекрутилась, но Ральф Бриксли продолжал удерживать своего снеговика на месте, у каминной трубы Лютера Крэнка, на крыше дома Лютера, под снегом и ветром. И вдруг он увидел мигание зеленого огонька.
— Едут! — заорал он своему помощнику Джадду Веллингтону, который находился внизу, в патио, возле лестницы, и пытался расправить полоску.
С точки зрения Ральфа, а он наблюдал за происходившим с изрядным чувством гордости (и еще отчаяния, поскольку на крыше становилось все холоднее), все его соседи молодцы. Ибо в единодушном порыве они бросились помогать другому соседу, пусть даже он и был Лютером Крэнком. Только так они и могли поступить.
Большой хор под управлением миссис Эллен Малкпланд собрался у дома и затянул «Джингл беллз». У Линды Гэлди нашелся дома целый набор колокольчиков. Она раздала их присутствующим, и теперь пение хора сопровождалось приятным перезвоном. На лужайке собралась вся ребятня с Хемлок-стрит. Дети с нетерпением ждали Блэр и ее таинственного жениха.
Когда полицейские автомобили замедлили ход перед домом Крэнков, толпа разразилась приветственными криками. Особенно громко вопили ребятишки.
— Господи! — воскликнула Блэр. — Сколько же народу!
Перед домом Бекеров был припаркован пожарный автомобиль, а перед домом Трогдонов — большая желто-зеленая машина «скорой». По сигналу все их мигалки вспыхнули и завертелись, приветствуя Блэр. И вот к полицейскому автомобилю приблизился Вик Фромейер и торжественно распахнул дверцу.
— Добро пожаловать и с Рождеством, Блэр! — прогудел он.
В мгновение ока Блэр и Энрике оказались на лужайке перед домом в окружении целой толпы соседей, а хор продолжал петь. Блэр начала представлять всем своего жениха, и, надо сказать, Энрике был немало смущен таким торжественным приемом. Затем они прошли в дом, в гостиную. Там тоже их встретили радостно и шумно. По просьбе Норы четверо пожарных и трое копов выстроились стенкой перед елкой, пытаясь скрыть от Блэр кое-какие погрешности в украшении.
Меж тем Лютер с Норой, охваченные тревогой, ждали в спальне воссоединения с любимой доченькой и знакомства с ее женихом.
— А что, если он нам не понравится? — пробормотал Лютер. Он сидел на краю двуспальной кровати и потирал лодыжки. Из гостиной доносились все новые приветствия.
— Прекрати, Лютер! — одернула мужа Нора. — Мы же воспитали умную девочку. — Она наносила на щеки последние слои пудры.
— Но ведь они только-только познакомились.
— Любовь с первого взгляда.
— Ерунда. Такого не бывает.
— Может, ты и прав. Даром, что ли, я присматривалась к тебе целых три года!
Дверь распахнулась — и в спальню вбежала Блэр. Нора с Лютером взглянули сначала на дочь, затем — ей через плечо, посмотреть, насколько темнокож этот Энрике.
Он вовсе не был негром! Ну разве что оказался чуть более загорелым, чем Лютер!
Они обнимали и целовали дочь так, словно не виделись с ней несколько лет, потом с радостью и облегчением поздоровались с будущим зятем.
— А вы оба здорово выглядите, — заметила Блэр, оглядывая родителей. На Норе был просторный и пестрый рождественский свитер — впервые в жизни ей захотелось выглядеть полнее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15