Ей просто хотелось, чтобы все поскорее закончилось. Айлен могла думать лишь о том, как будет хорошо, когда она сможет наконец отдохнуть.
Появившаяся из материнской утробы девочка оказалась крохотной, а се крик едва слышным. К изумлению женщин, конюх велел им заниматься Айлен, а сам взял ребенка. Они едва успели обмыть роженицу и поменять ей рубашку, как Уоллес подхватил ее на руки и положил рядом с вымытой и спеленатой малышкой, которую устроил у разведенного в камине огня.
– Дайте ей грудь первой, а потом надо подыскать для нее кормилицу. Чтобы выжить, ей понадобится вдоволь молока, а вам и так нелегко будет выкармливать ее братьев. Придет Грайзел, жена кузнеца. Она чистоплотная, добрая, и молоко у нее есть, ее ребенок умер вскоре после рождения.
Айлен посмотрела на дочь, совсем крошечную, слабенькую, и почувствовала, как, несмотря на усталость, в ней просыпается горе, но оно было еще далеким и пока не слишком се терзало. Позже ей придется думать о смерти девочки, которую она столько месяцев носила под сердцем. Айлен была рада, что усталость защищает ее от новой муки.
Уоллес подробно рассказывал ей о том, что уже сделал и сделает дальше, чтобы сохранить жизнь девочке, а Айлен тем временем показала сыновьям, где нужно искать пишу. Когда на постели сменили белье, и Уоллес перенес Айлен, его отправили за Грайзел и священником, чтобы окрестить новорожденных. У двери конюха чуть не сшиб с ног Иен, стремительно бросившийся к жене.
Она пыталась смотреть на него, однако глаза закрывались от усталости. Муж выглядел таким измотанным, словно рожал вместе с ней, и Айлен хотела улыбнуться, но вспомнила, что ей предстоит рассказать Иену о своем обмане. Впервые ей не было страшно открыть ту правду, у нее просто не осталось сил бояться. И рассказать нужно сию минуту, пока усталость не затянула ее в омут сна.
– Все в порядке? – спросил Иен, садясь рядом и сжимая руки жены.
Айлен выглядела очень хрупкой и бледной, под глазами легли темные крути, а сами глаза словно выцвели. Казалось, силы окончательно покинули ее, пальцы безжизненно замерли в его руках.
Йен мужественно боролся со страхом. Если роды прошли неудачно или ее состояние начнет ухудшаться, он должен хранить спокойствие, чтобы стать ей опорой. Он попытался овладеть собой, хотя не был уверен, что в случае дурного поворота событий не сломается.
– Я просто устала, – тихо сказала она. – Посмотри на своих детей, Иен.
– Господи! – воскликнул тот, переведя взгляд на три свертка, которые уже потрясение разглядывали его отец и брат. – Трое?
Иен не верил своим глазам. Считалось чудом, если живыми рождались двое, но чтобы женщина, да еще такая маленькая, родила сразу троих... Это просто не укладывалось у него в голове. Немного помогло ему то, что его отец, брат, Сторм и Мег, казалось, принимали все за истину. Ладно, он разберется со своим замешательством позже, а сейчас для него важнее Айлен.
– Мы боимся, что девочка не выживет. Иен. Мне так жалко. Уоллес найдет ей кормилицу и приведет священника. Я должна кое-что сказать, – сонно, но настойчиво прошептала она.
– Можешь сказать потом, милая.
– Нет, сейчас. Я тебя обманула и не пользовалась теми штуками. Ты меня прощаешь?
– Да. – Иен с трудом проглотил ком в горле; – Я тебя прощаю.
В следующий миг глаза у нее закрылись, однако, засыпая, Айлен успела прошептать:
– Спасибо. Я устала чувствовать себя виноватой, но зато показала тебе, что могу рожать.
– О да, ты мне показала, – прошептал он.
Не обращая внимания на остальных, Иен прижал спящую жену к груди, уткнулся лицом в ее волосы и заплакал от радости и облегчения.
Глава 20
Айлен с улыбкой наблюдала за отцом, который ворковал над ее сыновьями. Алистер и шестеро ее братьев приехали в Карэдленд через три дня после их рождения. Они тоже боялись за жизнь крошечной девочки, которой дали имя Луиза, и горевали вместе с Айлен. Тем не менее никто, даже она сама, не мог не восторгаться мальчишками, Марком и Патриком. Такие здоровые дети были настоящим даром Божьим, которому нельзя было не радоваться. Кроме того, все понимали, что несправедливо лишать мальчиков любви из-за несчастья, которое младенцам непонятно.
– Как сегодня дела у малышки? – спросил Алистер, вручая дочери забеспокоившегося Марка.
Приложив сына к груди, она тихо ответила:
– Девочка жива, отец. Грайзел уверяет, что ест она все больше, а кричит все громче.
– Добрые знаки, но слишком обнадеживаться не надо, – ласково сказал Алистер. – Жаль, что я не могу уберечь тебя от этого горя.
– Никто не может. Все каждый день молятся за нее, а Грайзел старается выходить малютку. Теперь все в руках Господа.
Алистер кивнул и улыбнулся Патрику, который терпеливо дожидался своей очереди:
– Вот славный малый. Добродушный.
– Да, похоже. – Айлен протянула Марку палец, и тот моментально ухватился за него. – А в этом, по-моему, сидит бесенок.
– Может быть. Очень хорошо, что Марк сильнее, ведь он наследник. Но знаешь, девочка, если Луиза останется в живых, то самым большим постреленком из всех троих будет именно она. Девочка, сумевшая выжить, когда никто на это не надеялся, должна вырасти сильной и храброй, она доставит родителям немало хлопот.
– И возможно, ты не ошибаешься.
– А как у тебя дела с Иеном? Помимо того, что ваши плоды оказались весьма обильными, – усмехнулся Алистер. – Он теперь забыл про свой страх?
Айлен снова порадовалась, что рассказала отцу о требовании мужа и своем обмане.
– По-моему, да. Только не жди, что скоро получишь новых внуков. Мы хотим быть осторожными, – сказала она и вздохнула с облегчением, когда отец одобрительно кивнул.
– Хорошо. И мы с твоей матерью так делали. Говорят, это грех, но я не верю. Господь не мог желать, чтобы мы убивали наших жен, заставляя их до срока терять жизненные силы и каждый год рожать детей. Грех укорачивать жизнь другому человеку, а от ежегодных родов женщина умирает рано. Твоя мать пример тому, как можно быть и осторожными, и плодовитыми.
– Я рада, что ты приехал, – улыбнулась Айлен, передавая Марка отцу, чтобы покормить Патрика.
– Я тоже рад. – Алистер поцеловал дочь в щеку. – Но ты пока не счастлива по-настоящему, правда?
– Иен хороший человек, но прошло еще мало времени. Нельзя ожидать, что он ответит на мои чувства только потому, что я сама их испытываю. Не надо тревожиться, отец. У меня уже есть больше, чем у многих женщин, и я буду искать счастье в этом.
Айлен хотелось бы самой верить в то, о чем она говорила отцу. Когда спустя некоторое время к ней пришел Иен, захватив с собой все необходимое, чтобы разделить с ней трапезу, она чувствовала себя ужасно неуверенной. Не улучшало положения и то, что после родов они еще ни разу по-настоящему не поговорили. Да, Иен вроде бы ее простил, но дни шли, а он ни словом не обмолвился о том обмане, и Айлен уже начала сомневаться, было ли это на самом деле или ей только послышалось. После еды она решила больше не тянуть.
– Йен?
– В чем дело, милая? – Он оторвался от созерцания мирно спавших сыновей и с любопытством посмотрел на нее.
Иену по-прежнему не верилось, что его хрупкая жена подарила ему не только двух сыновей, но если Господь будет милостив, то и дочку. К тому же сама Айлен осталась жива, оправилась и даже начала тяготиться пребыванием в постели, которое ей навязали. По ее виду никто бы не подумал, что она недавно перенесла роды. Вспоминая собственные муки. Иен почти злился на жену за ее хорошее самочувствие.
– Иен, – неуверенно повторила она, беря его за руку, – ты и в самом деле простил мой обман?
– Я же сказал тебе. Сразу после родов. – Он присел на кровать рядом с ней, крепко обнял и поцеловал в макушку.
– Я слышала, но ты больше не вспоминал об этом, и я испугалась.
– По-моему, говорить уже не о чем. Не знаю, как мне благодарить тебя за малышей.
– Луиза...
Он коснулся пальцем ее губ, призывая к молчанию.
– Нет, не надо. Если Господу угодно, чтобы она выжила, так и будет, А если нет, то мы должны находить радость в детях, которые у нас останутся, и в тех, которые еще появятся на свет.
– Значит, ты этого хочешь. Иен?
– Да, но только после того, как ты окрепнешь настолько, чтобы дать жизнь здоровому ребенку. Я никогда не стану настаивать, если у тебя не будет для этого сил.
– А я не стану больше тебя обманывать, Иен.
– Верю. Ты не способна лгать, это я должен простить прощения за то, что вынудил тебя пойти на обман.
– У тебя были веские причины, Иен.
– Эгоистичные причины.
– Нет.
– Да, Айлен. Я не хотел снова винить себя.
– Иен, ты не был ни в чем виноват. Такое заранее не предскажешь.
– Теперь знаю. Ты меньше Каталины, а родила нормально. И у Сторм все в порядке. Судя по виду, никто бы не подумал, что Каталина не сможет родить так же легко, как это делает Сторм. Я винил себя за то, что ей были неприятны мои ласки. Словно я принес ей проклятие.
– Глупости.
– Теперь я это понимаю. Хотя... – Он заставил себя отбросить тяжелые воспоминания и игриво подмигнул Айлен. – Может, все дело в том, что тебе наша близость очень приятна.
– Иен! – простонала она, краснея от смущения.
– Конечно, не могу обещать, что не стану беспокоиться, когда ты снова понесешь, однако уже не так сильно. Тэвис, оказывается, каждый раз испытывает страх за жену. Опасность всегда есть, но... – Иен взглянул на сыновей. – Награда столь велика, что если ты готова рисковать, то и я тоже. – Он сжал ее плечи и решительно добавил: – Только не забывай, Айлен: я никогда не заставлю тебя идти на этот риск против твоей воли. Если бы ты сказала мне, что одного раза достаточно, я бы не стал возражать.
– Знаю, Иен. Буду знать и когда нам остановиться. Сторм говорит, что родит еще одного или двух, и не больше, поскольку хочет видеть, как они растут, пока у нее есть молодость и здоровье, чтобы этим насладиться. – Айлен попыталась сдержать зевоту.
– Разумно. – А еще разумнее дать тебе сейчас поспать. – Иен встал с кровати, забрал поднос и осторожно сказал: – Александер шлет тебе любовь и добрые пожелания. Он собирается вскоре приехать.
– Иен, если ты не хочешь его здесь видеть, только скажи.
– Он мой друг.
– Да, Александер тебе друг. По-моему, лучшего трудно найти.
– Это так. Отдыхай, Айлен. Завтра можешь ненадолго встать.
– Было бы очень приятно, – пробормотала она, закрывая глаза. – Добрых снов, Иен.
– Добрых снов, милая, – тихо откликнулся он. Его постель была слишком пустой, а ночи слишком долгими.
Спустившись наконец в зал к общему столу, Айлен вскоре пожалела об этом, поскольку отец и братья сочли ее приход доказательством полного выздоровления и объявили, что уезжают. Под наблюдением мужа, который зорко следил за тем, чтобы она не переутомлялась, Айлен ходила за родственниками, собиравшимися в дорогу. Иен молчал до того момента, пока жена не захотела проводить отца.
– Я не уверен, что ей стоит выходить на воздух.
– Ладно, парень. День хороший, она тепло одета, – сказал Алистер, обнимая дочь за плечи и уводя с собой. – Глоток свежего воздуха ей не повредит.
– Скоро наступит весна, – прошептала Айлен, набирая полную грудь бодрящего воздуха и наслаждаясь его вкусом и запахом.
– Да, она уже близко. Это пойдет на пользу твоей девочке. Если малышка дотянет до тепла, я думаю, она сумеет выжить. Слабеньким страшнее всего холода. Я стану усердно молиться, чтобы весна была ранняя и теплая. – Алистер прижал дочь к себе и нежно поцеловал. – Я бы хотел остаться до тех пор, пока не определится се судьба.
– Тебе нельзя долго задерживаться, я понимаю. Когда Луиза родилась, мы считали, что крошка обречена, но она живет уже две недели. Нет, уезжай, раз тебе пора. Мы пошлем тебе весточку, как только вес станет ясно, хотя до этого может пройти еще несколько недель. – Айлен вздохнула. Ненавижу ожидание.
Сжав ей плечи в знак понимания и сочувствия, Алистер отошел, чтобы она попрощалась с братьями.
– Ну вот, ты их проводила и теперь можешь идти к себе, – строго произнес Иен, подталкивая жену к дверям.
– О! А я-то надеялась, что мы с тобой немного поскачем галопом, – насмешливо отозвалась Айлен.
– Ты сошла с ума.
– Или скоро сойду, если опять буду сидеть взаперти у себя в спальне. Почему я не могу выйти в другую комнату. Ничего плохого не случится.
Иен посмотрел на нее и молча кивнул. Ему были понятны се чувства. Он испытывал то же самое, когда лежал в постели из-за ран или болезни. Долгое пребывание в четырех стенах рождало опасную удаль, которая могла привести к неразумным поступкам. Айлен уже оправилась и теперь страдала от вынужденного заточения, пора дать ей некоторую свободу.
Чем крепче становилось се тело, тем больше Айлен терял терпение. Хоть она постоянно говорила мужу, что прекрасно знает, как ей поступать, он продолжал свой бдительный надзор. Даже Сторм намерена ее опекать. Когда спустя месяц та все еще не позволила ей самой взять детей для кормления на руки, Айлен решила положить этому конец.
– Ты же знаешь, что ничего такого мне давно не требуется. Рук во время родов я не ломала. – Она сурово посмотрела на любимую подругу.
Сторм, изумленная резким тоном, поначалу лишь открыла рот, но потом задумалась над ее словами, засмеялась и села рядом.
– Прости, Айлен. Меня всегда раздражало, когда со мной нянчились, а теперь сама так поступаю.
– Нет, это я должна просить прощения, – виновато улыбнулась Айлен, прикладывая Марка к груди. – Не следовало на тебя огрызаться, ты же хотела мне помочь.
– Я просто хотела тебя побаловать, – ответила с улыбкой Сторм, позволив голодному Патрику сосать ее палец. – Ты и без того терпела гораздо дольше, чем это смогла бы сделать я.
– Конечно, сдерживаться было нелегко, но я напоминала себе, что у всех вас добрые намерения, и, значит, я вам мила. Наверное, даже Иену.
– А ты сомневаешься. Но за последние месяцы твои опасения должны были рассеяться. Ты не можешь не видеть, как он о тебе заботится.
– Да, как мать о детях. – Сторм поморщилась, и Айлен грустно улыбнулась: – Я не смею думать о большем.
– Помню, я чувствовала примерно то же самое, когда носила первенца. Когда я пришла сказать Тэвису, что жду ребенка, он в это время целовал свою прежнюю любовницу. Это, конечно, могло омрачить мои чувства, – усмехнулась Сторм.
– Да, совсем чуть-чуть, – со смехом ответила Айлен. – Когда я увидела, что Иен целует другую, то заплакала.
– Просто при тебе не было кинжала. Очень спокойный мальчик твой Патрик.
– Удивительно, правда? Если учесть, какая в нем течет кровь.
– Очень удивительно.
– Роберт тоже спокойный, мы зовем его миротворцем. Он редко выходит из себя, но когда это случается... – Айлен поморщилась.
– Лучше смотреть издалека?
– Надо отходить подальше. Иен тоже спокойный.
– Да. И ты терпеливая.
– У меня нет выбора.
– Сердце не дает тебе выбора. Только не нужно совершенно пренебрегать тем, как сейчас ведет себя Иен.
– Конечно. Но я буду напоминать себе о том, что это может быть из-за детей. Большинство мужчин ласковы с женщинами, которые вынашивают ребенка или кормят грудью. Особенно если это их ребенок. Иен хотел иметь детей, несмотря на попытки отказаться от такой возможности. Может, тем и объясняется его поведение, было бы глупо не думать об этом. Ведь я сама напросилась на боль, которую он вовсе не хотел мне причинять. Я нахожу радость в его прощении.
– Еще бы он тебя не простил! Ты же обманула его из лучших побуждений. Мне следовало бы назвать тебя дурочкой и посоветовать радоваться вниманию мужа, и все же я понимаю твои опасения. Наверное, на твоем месте я чувствовала бы себя так же. Но кто знает, что происходит в душе Иена на самом деле, поэтому не позволяй своему сердцу руководить тобой.
– Я и так слишком многое ему позволяю. Не тревожься обо мне, Сторм, я счастливее многих. Возможно, я переносила бы все намного легче, если бы не видела твоих отношений с Тэвисом и не завидовала тому, чего нет у меня.
– Мы тоже больше года разбирались в своих чувствах, и нам это далось нелегко. Взаимная любовь редко приходит сразу и без труда.
– Лишь бы она пришла, – прошептала Айлен. – Я готова ждать и год, и пять лет. Только молю Господа, чтобы он дал мне терпение и я не потеряла веры в будущее. – Она поморщилась. – Но Иен отдаляется от Леня всякий раз, как я замечу признаки улучшения и порадуюсь, что мне удается смягчить его сердце.
– Он не может вечно бегать от тебя.
Дни шли, и Айлен начала сомневаться в правильности рассуждений подруги. Она уже была готова принять Иена в свою постель, жаждала снова оказаться в его объятиях, но тот не делал попыток возобновить супружеские отношения. Хотя Айлен утешала себя мыслью, что муж просто дает ей больше времени на выздоровление, ее тревога усиливалась с каждой ночью, которую она проводила в одиночестве. Казалось, Иен не слышит ее намеков, не замечает робких приглашений, видимо, он утратил к ней всякий интерес.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31
Появившаяся из материнской утробы девочка оказалась крохотной, а се крик едва слышным. К изумлению женщин, конюх велел им заниматься Айлен, а сам взял ребенка. Они едва успели обмыть роженицу и поменять ей рубашку, как Уоллес подхватил ее на руки и положил рядом с вымытой и спеленатой малышкой, которую устроил у разведенного в камине огня.
– Дайте ей грудь первой, а потом надо подыскать для нее кормилицу. Чтобы выжить, ей понадобится вдоволь молока, а вам и так нелегко будет выкармливать ее братьев. Придет Грайзел, жена кузнеца. Она чистоплотная, добрая, и молоко у нее есть, ее ребенок умер вскоре после рождения.
Айлен посмотрела на дочь, совсем крошечную, слабенькую, и почувствовала, как, несмотря на усталость, в ней просыпается горе, но оно было еще далеким и пока не слишком се терзало. Позже ей придется думать о смерти девочки, которую она столько месяцев носила под сердцем. Айлен была рада, что усталость защищает ее от новой муки.
Уоллес подробно рассказывал ей о том, что уже сделал и сделает дальше, чтобы сохранить жизнь девочке, а Айлен тем временем показала сыновьям, где нужно искать пишу. Когда на постели сменили белье, и Уоллес перенес Айлен, его отправили за Грайзел и священником, чтобы окрестить новорожденных. У двери конюха чуть не сшиб с ног Иен, стремительно бросившийся к жене.
Она пыталась смотреть на него, однако глаза закрывались от усталости. Муж выглядел таким измотанным, словно рожал вместе с ней, и Айлен хотела улыбнуться, но вспомнила, что ей предстоит рассказать Иену о своем обмане. Впервые ей не было страшно открыть ту правду, у нее просто не осталось сил бояться. И рассказать нужно сию минуту, пока усталость не затянула ее в омут сна.
– Все в порядке? – спросил Иен, садясь рядом и сжимая руки жены.
Айлен выглядела очень хрупкой и бледной, под глазами легли темные крути, а сами глаза словно выцвели. Казалось, силы окончательно покинули ее, пальцы безжизненно замерли в его руках.
Йен мужественно боролся со страхом. Если роды прошли неудачно или ее состояние начнет ухудшаться, он должен хранить спокойствие, чтобы стать ей опорой. Он попытался овладеть собой, хотя не был уверен, что в случае дурного поворота событий не сломается.
– Я просто устала, – тихо сказала она. – Посмотри на своих детей, Иен.
– Господи! – воскликнул тот, переведя взгляд на три свертка, которые уже потрясение разглядывали его отец и брат. – Трое?
Иен не верил своим глазам. Считалось чудом, если живыми рождались двое, но чтобы женщина, да еще такая маленькая, родила сразу троих... Это просто не укладывалось у него в голове. Немного помогло ему то, что его отец, брат, Сторм и Мег, казалось, принимали все за истину. Ладно, он разберется со своим замешательством позже, а сейчас для него важнее Айлен.
– Мы боимся, что девочка не выживет. Иен. Мне так жалко. Уоллес найдет ей кормилицу и приведет священника. Я должна кое-что сказать, – сонно, но настойчиво прошептала она.
– Можешь сказать потом, милая.
– Нет, сейчас. Я тебя обманула и не пользовалась теми штуками. Ты меня прощаешь?
– Да. – Иен с трудом проглотил ком в горле; – Я тебя прощаю.
В следующий миг глаза у нее закрылись, однако, засыпая, Айлен успела прошептать:
– Спасибо. Я устала чувствовать себя виноватой, но зато показала тебе, что могу рожать.
– О да, ты мне показала, – прошептал он.
Не обращая внимания на остальных, Иен прижал спящую жену к груди, уткнулся лицом в ее волосы и заплакал от радости и облегчения.
Глава 20
Айлен с улыбкой наблюдала за отцом, который ворковал над ее сыновьями. Алистер и шестеро ее братьев приехали в Карэдленд через три дня после их рождения. Они тоже боялись за жизнь крошечной девочки, которой дали имя Луиза, и горевали вместе с Айлен. Тем не менее никто, даже она сама, не мог не восторгаться мальчишками, Марком и Патриком. Такие здоровые дети были настоящим даром Божьим, которому нельзя было не радоваться. Кроме того, все понимали, что несправедливо лишать мальчиков любви из-за несчастья, которое младенцам непонятно.
– Как сегодня дела у малышки? – спросил Алистер, вручая дочери забеспокоившегося Марка.
Приложив сына к груди, она тихо ответила:
– Девочка жива, отец. Грайзел уверяет, что ест она все больше, а кричит все громче.
– Добрые знаки, но слишком обнадеживаться не надо, – ласково сказал Алистер. – Жаль, что я не могу уберечь тебя от этого горя.
– Никто не может. Все каждый день молятся за нее, а Грайзел старается выходить малютку. Теперь все в руках Господа.
Алистер кивнул и улыбнулся Патрику, который терпеливо дожидался своей очереди:
– Вот славный малый. Добродушный.
– Да, похоже. – Айлен протянула Марку палец, и тот моментально ухватился за него. – А в этом, по-моему, сидит бесенок.
– Может быть. Очень хорошо, что Марк сильнее, ведь он наследник. Но знаешь, девочка, если Луиза останется в живых, то самым большим постреленком из всех троих будет именно она. Девочка, сумевшая выжить, когда никто на это не надеялся, должна вырасти сильной и храброй, она доставит родителям немало хлопот.
– И возможно, ты не ошибаешься.
– А как у тебя дела с Иеном? Помимо того, что ваши плоды оказались весьма обильными, – усмехнулся Алистер. – Он теперь забыл про свой страх?
Айлен снова порадовалась, что рассказала отцу о требовании мужа и своем обмане.
– По-моему, да. Только не жди, что скоро получишь новых внуков. Мы хотим быть осторожными, – сказала она и вздохнула с облегчением, когда отец одобрительно кивнул.
– Хорошо. И мы с твоей матерью так делали. Говорят, это грех, но я не верю. Господь не мог желать, чтобы мы убивали наших жен, заставляя их до срока терять жизненные силы и каждый год рожать детей. Грех укорачивать жизнь другому человеку, а от ежегодных родов женщина умирает рано. Твоя мать пример тому, как можно быть и осторожными, и плодовитыми.
– Я рада, что ты приехал, – улыбнулась Айлен, передавая Марка отцу, чтобы покормить Патрика.
– Я тоже рад. – Алистер поцеловал дочь в щеку. – Но ты пока не счастлива по-настоящему, правда?
– Иен хороший человек, но прошло еще мало времени. Нельзя ожидать, что он ответит на мои чувства только потому, что я сама их испытываю. Не надо тревожиться, отец. У меня уже есть больше, чем у многих женщин, и я буду искать счастье в этом.
Айлен хотелось бы самой верить в то, о чем она говорила отцу. Когда спустя некоторое время к ней пришел Иен, захватив с собой все необходимое, чтобы разделить с ней трапезу, она чувствовала себя ужасно неуверенной. Не улучшало положения и то, что после родов они еще ни разу по-настоящему не поговорили. Да, Иен вроде бы ее простил, но дни шли, а он ни словом не обмолвился о том обмане, и Айлен уже начала сомневаться, было ли это на самом деле или ей только послышалось. После еды она решила больше не тянуть.
– Йен?
– В чем дело, милая? – Он оторвался от созерцания мирно спавших сыновей и с любопытством посмотрел на нее.
Иену по-прежнему не верилось, что его хрупкая жена подарила ему не только двух сыновей, но если Господь будет милостив, то и дочку. К тому же сама Айлен осталась жива, оправилась и даже начала тяготиться пребыванием в постели, которое ей навязали. По ее виду никто бы не подумал, что она недавно перенесла роды. Вспоминая собственные муки. Иен почти злился на жену за ее хорошее самочувствие.
– Иен, – неуверенно повторила она, беря его за руку, – ты и в самом деле простил мой обман?
– Я же сказал тебе. Сразу после родов. – Он присел на кровать рядом с ней, крепко обнял и поцеловал в макушку.
– Я слышала, но ты больше не вспоминал об этом, и я испугалась.
– По-моему, говорить уже не о чем. Не знаю, как мне благодарить тебя за малышей.
– Луиза...
Он коснулся пальцем ее губ, призывая к молчанию.
– Нет, не надо. Если Господу угодно, чтобы она выжила, так и будет, А если нет, то мы должны находить радость в детях, которые у нас останутся, и в тех, которые еще появятся на свет.
– Значит, ты этого хочешь. Иен?
– Да, но только после того, как ты окрепнешь настолько, чтобы дать жизнь здоровому ребенку. Я никогда не стану настаивать, если у тебя не будет для этого сил.
– А я не стану больше тебя обманывать, Иен.
– Верю. Ты не способна лгать, это я должен простить прощения за то, что вынудил тебя пойти на обман.
– У тебя были веские причины, Иен.
– Эгоистичные причины.
– Нет.
– Да, Айлен. Я не хотел снова винить себя.
– Иен, ты не был ни в чем виноват. Такое заранее не предскажешь.
– Теперь знаю. Ты меньше Каталины, а родила нормально. И у Сторм все в порядке. Судя по виду, никто бы не подумал, что Каталина не сможет родить так же легко, как это делает Сторм. Я винил себя за то, что ей были неприятны мои ласки. Словно я принес ей проклятие.
– Глупости.
– Теперь я это понимаю. Хотя... – Он заставил себя отбросить тяжелые воспоминания и игриво подмигнул Айлен. – Может, все дело в том, что тебе наша близость очень приятна.
– Иен! – простонала она, краснея от смущения.
– Конечно, не могу обещать, что не стану беспокоиться, когда ты снова понесешь, однако уже не так сильно. Тэвис, оказывается, каждый раз испытывает страх за жену. Опасность всегда есть, но... – Иен взглянул на сыновей. – Награда столь велика, что если ты готова рисковать, то и я тоже. – Он сжал ее плечи и решительно добавил: – Только не забывай, Айлен: я никогда не заставлю тебя идти на этот риск против твоей воли. Если бы ты сказала мне, что одного раза достаточно, я бы не стал возражать.
– Знаю, Иен. Буду знать и когда нам остановиться. Сторм говорит, что родит еще одного или двух, и не больше, поскольку хочет видеть, как они растут, пока у нее есть молодость и здоровье, чтобы этим насладиться. – Айлен попыталась сдержать зевоту.
– Разумно. – А еще разумнее дать тебе сейчас поспать. – Иен встал с кровати, забрал поднос и осторожно сказал: – Александер шлет тебе любовь и добрые пожелания. Он собирается вскоре приехать.
– Иен, если ты не хочешь его здесь видеть, только скажи.
– Он мой друг.
– Да, Александер тебе друг. По-моему, лучшего трудно найти.
– Это так. Отдыхай, Айлен. Завтра можешь ненадолго встать.
– Было бы очень приятно, – пробормотала она, закрывая глаза. – Добрых снов, Иен.
– Добрых снов, милая, – тихо откликнулся он. Его постель была слишком пустой, а ночи слишком долгими.
Спустившись наконец в зал к общему столу, Айлен вскоре пожалела об этом, поскольку отец и братья сочли ее приход доказательством полного выздоровления и объявили, что уезжают. Под наблюдением мужа, который зорко следил за тем, чтобы она не переутомлялась, Айлен ходила за родственниками, собиравшимися в дорогу. Иен молчал до того момента, пока жена не захотела проводить отца.
– Я не уверен, что ей стоит выходить на воздух.
– Ладно, парень. День хороший, она тепло одета, – сказал Алистер, обнимая дочь за плечи и уводя с собой. – Глоток свежего воздуха ей не повредит.
– Скоро наступит весна, – прошептала Айлен, набирая полную грудь бодрящего воздуха и наслаждаясь его вкусом и запахом.
– Да, она уже близко. Это пойдет на пользу твоей девочке. Если малышка дотянет до тепла, я думаю, она сумеет выжить. Слабеньким страшнее всего холода. Я стану усердно молиться, чтобы весна была ранняя и теплая. – Алистер прижал дочь к себе и нежно поцеловал. – Я бы хотел остаться до тех пор, пока не определится се судьба.
– Тебе нельзя долго задерживаться, я понимаю. Когда Луиза родилась, мы считали, что крошка обречена, но она живет уже две недели. Нет, уезжай, раз тебе пора. Мы пошлем тебе весточку, как только вес станет ясно, хотя до этого может пройти еще несколько недель. – Айлен вздохнула. Ненавижу ожидание.
Сжав ей плечи в знак понимания и сочувствия, Алистер отошел, чтобы она попрощалась с братьями.
– Ну вот, ты их проводила и теперь можешь идти к себе, – строго произнес Иен, подталкивая жену к дверям.
– О! А я-то надеялась, что мы с тобой немного поскачем галопом, – насмешливо отозвалась Айлен.
– Ты сошла с ума.
– Или скоро сойду, если опять буду сидеть взаперти у себя в спальне. Почему я не могу выйти в другую комнату. Ничего плохого не случится.
Иен посмотрел на нее и молча кивнул. Ему были понятны се чувства. Он испытывал то же самое, когда лежал в постели из-за ран или болезни. Долгое пребывание в четырех стенах рождало опасную удаль, которая могла привести к неразумным поступкам. Айлен уже оправилась и теперь страдала от вынужденного заточения, пора дать ей некоторую свободу.
Чем крепче становилось се тело, тем больше Айлен терял терпение. Хоть она постоянно говорила мужу, что прекрасно знает, как ей поступать, он продолжал свой бдительный надзор. Даже Сторм намерена ее опекать. Когда спустя месяц та все еще не позволила ей самой взять детей для кормления на руки, Айлен решила положить этому конец.
– Ты же знаешь, что ничего такого мне давно не требуется. Рук во время родов я не ломала. – Она сурово посмотрела на любимую подругу.
Сторм, изумленная резким тоном, поначалу лишь открыла рот, но потом задумалась над ее словами, засмеялась и села рядом.
– Прости, Айлен. Меня всегда раздражало, когда со мной нянчились, а теперь сама так поступаю.
– Нет, это я должна просить прощения, – виновато улыбнулась Айлен, прикладывая Марка к груди. – Не следовало на тебя огрызаться, ты же хотела мне помочь.
– Я просто хотела тебя побаловать, – ответила с улыбкой Сторм, позволив голодному Патрику сосать ее палец. – Ты и без того терпела гораздо дольше, чем это смогла бы сделать я.
– Конечно, сдерживаться было нелегко, но я напоминала себе, что у всех вас добрые намерения, и, значит, я вам мила. Наверное, даже Иену.
– А ты сомневаешься. Но за последние месяцы твои опасения должны были рассеяться. Ты не можешь не видеть, как он о тебе заботится.
– Да, как мать о детях. – Сторм поморщилась, и Айлен грустно улыбнулась: – Я не смею думать о большем.
– Помню, я чувствовала примерно то же самое, когда носила первенца. Когда я пришла сказать Тэвису, что жду ребенка, он в это время целовал свою прежнюю любовницу. Это, конечно, могло омрачить мои чувства, – усмехнулась Сторм.
– Да, совсем чуть-чуть, – со смехом ответила Айлен. – Когда я увидела, что Иен целует другую, то заплакала.
– Просто при тебе не было кинжала. Очень спокойный мальчик твой Патрик.
– Удивительно, правда? Если учесть, какая в нем течет кровь.
– Очень удивительно.
– Роберт тоже спокойный, мы зовем его миротворцем. Он редко выходит из себя, но когда это случается... – Айлен поморщилась.
– Лучше смотреть издалека?
– Надо отходить подальше. Иен тоже спокойный.
– Да. И ты терпеливая.
– У меня нет выбора.
– Сердце не дает тебе выбора. Только не нужно совершенно пренебрегать тем, как сейчас ведет себя Иен.
– Конечно. Но я буду напоминать себе о том, что это может быть из-за детей. Большинство мужчин ласковы с женщинами, которые вынашивают ребенка или кормят грудью. Особенно если это их ребенок. Иен хотел иметь детей, несмотря на попытки отказаться от такой возможности. Может, тем и объясняется его поведение, было бы глупо не думать об этом. Ведь я сама напросилась на боль, которую он вовсе не хотел мне причинять. Я нахожу радость в его прощении.
– Еще бы он тебя не простил! Ты же обманула его из лучших побуждений. Мне следовало бы назвать тебя дурочкой и посоветовать радоваться вниманию мужа, и все же я понимаю твои опасения. Наверное, на твоем месте я чувствовала бы себя так же. Но кто знает, что происходит в душе Иена на самом деле, поэтому не позволяй своему сердцу руководить тобой.
– Я и так слишком многое ему позволяю. Не тревожься обо мне, Сторм, я счастливее многих. Возможно, я переносила бы все намного легче, если бы не видела твоих отношений с Тэвисом и не завидовала тому, чего нет у меня.
– Мы тоже больше года разбирались в своих чувствах, и нам это далось нелегко. Взаимная любовь редко приходит сразу и без труда.
– Лишь бы она пришла, – прошептала Айлен. – Я готова ждать и год, и пять лет. Только молю Господа, чтобы он дал мне терпение и я не потеряла веры в будущее. – Она поморщилась. – Но Иен отдаляется от Леня всякий раз, как я замечу признаки улучшения и порадуюсь, что мне удается смягчить его сердце.
– Он не может вечно бегать от тебя.
Дни шли, и Айлен начала сомневаться в правильности рассуждений подруги. Она уже была готова принять Иена в свою постель, жаждала снова оказаться в его объятиях, но тот не делал попыток возобновить супружеские отношения. Хотя Айлен утешала себя мыслью, что муж просто дает ей больше времени на выздоровление, ее тревога усиливалась с каждой ночью, которую она проводила в одиночестве. Казалось, Иен не слышит ее намеков, не замечает робких приглашений, видимо, он утратил к ней всякий интерес.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31