– У меня есть и были веские доводы, – продолжал Гонт. – Если вы подниметесь со мной наверх, я смогу наглядно убедить вас в том, что вы ошибаетесь. На вашем месте я бы не стал добиваться ареста Сондерса, так как здесь все не так просто.
– Вот именно! – воскликнул сэр Джордж. – Я вспомнил, что Фрэнк сказал нам сегодня утром…
– Сегодня утром? – Гонт вскинул брови.
– Да. Вы с инспектором были наверху… Фрэнк сказал, что Сондерс ждал его у него в комнате прошлой ночью, когда он поднялся наверх. Фрэнк велел Сондерсу идти спать. Сондерс ушел, а спустя какое-то время снова появился, в пальто и со странным выражением лица. Сондерс был явно обеспокоен. Он забрал свое пальто из чулана… – Сэр Джордж замолчал, пристально глядя на Гонта.
Тот кивнул:
– И обнаружил в кармане пистолет, из которого только что стреляли…
– Понятно, – медленно проговорил Мэссей. – Но почему он сразу не выбросил пистолет? Зачем рассказывал всякие небылицы сегодня утром?
Сэр Джордж принялся расхаживать из угла в угол. Затем он остановился и сказал:
– Все очень просто. Он тогда не знал, что произошло преступление. Он понял это только сегодня утром, когда мы начали свои расспросы, и потому выболтал то, что пришло ему на ум… Думаю, он решил, что Фрэнк Стайн хочет, чтобы он взял вину на себя.
– Я тоже так думаю, – сказал Тэрлейн.
…Итак, был уже конец дня, когда он и Гонт прогуливались в переднем дворе замка. День выдался теплый, тихий – как нередко бывает в сентябре. Морской ветерок доносил запах нагретой за день хвои.
Между Гонтом и инспектором Тейпом состоялось что-то вроде совещания. Тэрлейн не присутствовал при этом, но заметил, что инспектор был, очевидно, взволнован, когда покидал библиотеку.
Большинство обитателей замка уже спали. Им не удалось выспаться минувшей ночью, и теперь они, скованные страхом и усталостью, погрузились в сон.
По затянутому плющом фасаду поползли тени, но окна оставались светлыми…
Гонт, постукивая костяшками пальцев по потемневшим каменным вазам террасы, мимо которых проходил, какое-то время молчал. Наконец он сказал:
– Фрэнсис Стайн обещал присоединиться к нам и прогуляться вместе по парку. Я собираюсь поговорить с ним… очень серьезно.
– О Сондерсе? – рассеянно спросил Тэрлейн, наблюдая за голубями, порхающими вокруг солнечных часов во дворе, и юркими воробьями.
– В том числе. Об играх, например. Похоже, они все в Баустринге помешаны на играх.
Тэрлейну казалось, что он в Баустринге уже целую вечность. А ведь прошли всего одни сутки! Ему вспомнилась вчерашняя поездка. Ветер и шум моря, тарахтение двуколки и Фрэнсис, размахивающий кнутом… Сэр Джордж, укутанный в кричащие одежды, и голос Фрэнсиса: «…вы выключаете свет и кричите, или еще что-то». Наблюдая сейчас за голубями, Тэрлейн испытывал нелепое желание засмеяться.
– Да, – сказал он. – Игры… Вы выключаете свет и кричите, или еще что-то…
Гонт резко повернулся.
– Почему вы сказали это? – спросил он.
– Эту фразу произнес вчера Фрэнсис.
– Пророчество какое-то! – сказал Гонт, покусывая мундштук своей трубки. – Мне это не нравится. Но в любом случае вот и наш пророк.
Хмурый Фрэнсис вышел на террасу. Он задержал дыхание, увидев Гонта.
– Послушайте, – начал он, – послушайте… – Прошло какое-то время, прежде чем он смог продолжить. – Я не слишком хорошо умею выражать благодарность, мистер Гонт, но если вам нужен этот средневековый замок, забирайте его. Инспектор Тейп был, оказывается, убежден – невежественный, беспомощный осел, вот он кто! – что Сондерс… Представляете? Я не знаю, как вам удалось переубедить его, но… я хочу сказать… Словом, огромное вам спасибо. Ну вот. Я облегчил свою душу. – Он перевел дыхание. – Я знал, что все это, конечно, было подстроено. Убийца подкинул этот пистолет в карман пальто Сондерса, а Сондерс… бравый малый… Но почему Сондерс? Почему из всех людей в доме выбрали именно его?
– Если вы не против пройтись с нами по парку, – сказал Гонт, – думаю, смогу ответить на этот вопрос. Куда пойдем?
– Тут есть Королевское озеро. Обычно мы показываем его гостям. Каким-то сторонникам короля, а если точнее – солдатам роялистской армии случилось оказаться здесь во времена войн эпохи Оливера Кромвеля. Говорят, будто основные силы «круглоголовых» неожиданно напали на них, порубили саблями и сбросили в это озеро. Окрестные утверждают, что пятна, которые иногда появляются в воде, – это кровь. Впрочем, это место ничем не хуже других. Помогите мне открыть эти ворота.
Тропинка вилась среди дубов и сосен и вела в запущенный парк. Тэрлейн с удовольствием вдыхал влажный воздух, пахнущий землей. За мысом виднелась сверкающая полоска серого моря. И это сверкание слегка преображало темный и сонный парк. Кто-то жег листья. Какое-то время все молчали.
– Слушаю вас, – сказал Фрэнсис. – Я знаю, вы не хотели, чтобы кто-то нас услышал, но мы здесь в безопасности… Слышите птиц в том кустарнике? – Он повернулся, прислонился спиной к дереву, и Тэрлейн увидел, что он очень бледен. – Если вы намерены предъявить мне обвинения…
Вытащив трубку изо рта, Гонт покачал головой:
– Я намерен объяснить вам, почему выбор убийцы пал на Сондерса, – сказал он с расстановкой.
– Почему, мистер Гонт? Идиотский какой-то замысел…
– Коварный замысел, но отнюдь не идиотский. Убийца сунул пистолет в карман пальто Сондерса, чтобы подозрение пало на вас. Вы меня поняли?
Глава 17
ЧАСЫ ОСТАНОВИЛИСЬ!
– Думаю, вы все поняли, – сказал Гонт спустя мгновение. Он наклонил голову и заглянул Фрэнсису в глаза. – Ну что, легче стало?
Во взгляде Фрэнсиса была такая беспомощность, что Тэрлейн поморщился. При любых обстоятельствах надо уметь держать удар! Тэрлейн взглянул на Фрэнсиса. Губы у него дрожали, и он выглядел постаревшим и крайне непривлекательным.
– Да, – ответил он тихо. – Знаете, мне стало казаться, что я действительно в чем-то виновен.
– У вас занижена самооценка, – сказал Гонт. – Вот истинная причина того, почему вы так не любите мистера Кестевана. Он, на ваш взгляд, слишком невозмутимый и самоуверенный… И по той же причине вы терпеть не могли леди Рейл, с ее самоанализом и психоанализом других. А между тем вы отличаетесь и воображением, и состраданием, и проницательностью. Вы обладаете прекрасными качествами, а считаете их слабостью. Господи, да кончайте вы со всей этой ерундой, пока не разрушили свою жизнь.
Фрэнсис с удивлением воззрился на него.
– Значит, – пробормотал он, – вы понимали, как все происходило…
– Разумеется. Да вы и сами способствовали претворению коварного замысла убийцы. То и дело твердили, что ваш батюшка безумный, да и вы, вроде как не в себе. Зачем это? Кому это надо? А история с тетивой? Вы постоянно повторяли, что она новая и не может порваться. Кому это было на руку, а?
Гонт запнулся. Его усталые глаза были затуманены.
– В то же самое время, простите меня, выясняется, что Дорис Мундо беременна, а весь замок знает, что вы любите ее. Дорис Мундо погибает, а вы будто в рот воды набрали. В такие моменты отделываться шуточками – последнее дело! Я, конечно, причиняю вам боль, но поверьте, сэр, это только вам на пользу. Вы и сами думали о том же. Давайте проследим за исполнением замысла убийцы. Ваш батюшка, с которым вы были не в ладах, убит. Леди Рейл застрелена из вашего автоматического пистолета, единственного во всем замке… Убийца сунул его в карман пальто Сондерса. Почему? Он сообразил, что, когда его найдут, сразу вычислят владельца. Решат, что кто, как не вы, придумали спрятать пистолет в кармане пальто преданного слуги. Вы ведь уверены, что он вас не выдаст! А когда пистолет найдут, как рассчитывал убийца, никто не станет подозревать Сондерса, а станут подозревать вас. Это финальное движение проницательного и тонкого ума.
Помолчали. Налетел ветер, зашелестели кроны деревьев.
– Спасибо за все, – сказал Фрэнсис. – Еще раз большое спасибо, мистер Гонт. Вы же знаете… у меня вообще не было никакого алиби.
– В этом ему повезло, конечно. Я не имею в виду, что убийца спланировал все заранее, таким образом, чтобы вас повесили за преднамеренное убийство. Я смогу это опровергнуть. Но когда обстоятельства спровоцировали еще одно убийство, он был вынужден использовать вас в качестве козла отпущения. У вас, как вы сказали, не было никакого алиби. Он не мог рассчитывать на это, но использовал свои преимущества превосходно.
– И теперь…
– Я склонен думать, что он зашел слишком далеко. Заигрался… Сегодня мы будем играть в другую игру. Вы включаете свет и кричите, или что-то там еще…
Фрэнсис надвинул шляпу на глаза и хмыкнул.
– Какого сорта игра, сэр?
– На сообразительность, – сказал Гонт. – Думаю, сегодня убийца клюнет на мою наживку. Пойдемте взглянем на Королевское озеро, пока не погасла заря.
– Послушайте, мистер Гонт, вы действительно полагаете, что у нас будет шанс схватить убийцу сегодня?
– Да… с вашей помощью. – Гонт запнулся. – У меня тщательно разработанный план. Он может сорваться. Но это единственно верный путь. Если бы его коварный замысел не был направлен против вас, я не уверен, что знал бы, как приступить к делу.
Они вышли на открытую поляну и молча смотрели на спокойное озеро. На холмах с западной стороны на фоне закатного неба виднелись силуэты низкорослых платанов. Гонт остановился возле грубо сколоченного мостика, бледный силуэт которого выделялся над слабо освещенной водой. Тэрлейну были видны его усы и эспаньолка, щегольская шляпа с опущенными полями и вздымающаяся накидка. Он казался роялистом времен войн эпохи Кромвеля. С нагрудником кирасы и пурпурной лентой, возле озера, на дне которого покоились павшие в бою рыцари. Фрэнсис бросил камешек в озеро. Расходящиеся круги на воде окрасились в пурпурный цвет…
Фрэнсис сказал:
– Так, значит, вы знаете, кто убийца?
– Вскоре я дам вам инструкции, – сказал Гонт, словно не слыша вопроса. – У инспектора Тейпа – свой инструктаж, и мы будем кооперироваться. Если потерпим неудачу, ничего страшного не произойдет. Но предупреждаю вас, чтобы вы были готовы к сюрпризу. Этот убийца – человек, которого вы никогда в жизни не заподозрили бы. Но я знаю, что он насторожился, и мы должны будем немного притворяться, чтобы ввести его в заблуждение… Люди инспектора Тейпа начеку весь день. Если вы четко выполните мои указания, он будет в наших руках до полуночи… Прошу прощения, джентльмены, не будете ли вы снисходительны к моей причуде и не позволите ли остаться здесь ненадолго одному?
– Конечно, сэр, – сказал Фрэнсис. – Но хотелось знать, что еще осталось нам сделать?
– Мне, – ответил Гонт, – лишь осмотреть Оружейный зал.
Тэрлейн и Фрэнсис пошли вверх по откосу, а Гонт остался у озера. Он стоял, наклонив голову. Когда Тэрлейн обернулся, он увидел, что Гонт смотрит на берег озера, подернутого легкой рябью, окрашенной в тусклый цвет крови.
* * *
В замке было так тихо, что Тэрлейн отчетливо услышал, как напольные часы в библиотеке пробили одиннадцать – бодро, неторопливо и безмятежно.
Какая нелепая ситуация! Тэрлейн покачал головой. Он, уважаемый профессор английского языка и литературы Гарвардского университета, оказался впутанным в такое страшное дело, как убийство. Ситуация на грани фантастики! Без десяти одиннадцать он покидает свою теплую постель – где уютно устроился менее чем полчаса назад, – надевает халат и тапочки. Затем, не зажигая света, открывает дверь своей комнаты, выходит в коридор, невзирая на боль в ревматических суставах. По-прежнему в темноте, если не считать бледного света луны, который пробивается сквозь окна, и огня камина, еще не потушенного, он должен ощупью спуститься вниз. Он весьма приблизительно представляет себе план этого средневекового замка, где он гостит вот уже вторые сутки. Но он должен спуститься по главной лестнице и прокрасться через Большой зал, коридор и библиотеку к Оружейному залу. Придя в Оружейный зал, он должен подняться на боковой балкон, забиться в угол и ждать развития событий. Для такого приключения, скорее абсурдного, чем романтического, разумно было бы надеть толстый свитер и две пары шерстяных носков. Но благодаря романтическому складу своей многострадальной души он совершенно забыл надеть и то и другое.
Тэрлейн отнюдь не подсмеивался над собой, спускаясь вниз. Он не думал о том, что сказали бы его коллеги по университету, узнай они, как он пробирается через Большой зал, точь-в-точь ребенок, играющий в пиратов, – напрягая слабые глаза и время от времени поглаживая седеющий клинышек бороды. Он думал только об инструкциях Гонта. Правда, перед началом этого приключения он кое-что запланировал. Он будет измерять свою температуру градусником и аккуратно записывать любые симптомы нервной или мышечной реакции. Позже, решил он, эти наблюдения послужат материалом для статьи, где будет подробно описано, что чувствует человек в подобных обстоятельствах, в сопоставлении с тем, как это изложено в классической литературе. Но когда настало время, он ничего этого не сделал.
В пещерной темноте Большого зала его обдало холодом. Обитатели дома, притихшие в присутствии сотрудника похоронного бюро, легли рано в эту ночь. Утром пожалуют арендаторы проститься с хозяевами, а на следующий день лорда и леди Рейл предадут земле на участке фамильного погребения возле моря. А пока они, набальзамированные, лежат в музыкальном салоне. Проходя мимо двери музыкального салона, Тэрлейн почувствовал запах цветов.
Это было первое реальное ощущение ужаса, которое сразило его. В темноте он привалился к стене, его прошиб холодный пот, сердце бухнуло в ребра. О господи! Он ведь здесь совсем один. Но так ли это? Гонт дал ему персональные инструкции после ужина. Что Гонт сказал каждому из остальных, он не знал. Где в данный момент убийца? Где остальные? Тэрлейн провел рукавом халата по лбу. Ему показалось, что запах цветов усилился…
Как раз в этот момент часы в библиотеке пробили первый удар… Почему-то это успокоило его. Эти часы представлялись ему старинным другом. Неоднократно он ловил себя на том, что думает о них. Они были символом стабильности в этом, наводненном латными рукавицами, доме. Когда Тэрлейн оказался в темной библиотеке, они как раз закончили бить. Он шел на ощупь, ведя ладонью по стене, пока не наткнулся на ореховый футляр этих часов и не прижал ладонь к нему, словно для успокоения.
Здесь шум водопада был очень громким. Ветерок врывался в комнату сквозь распахнутое окно, и Тэрлейн поежился. Пройдя ощупью мимо часов, он обнаружил, что дверь в Оружейный зал слегка приоткрыта.
По сей день он удивляется своей смелости. Он никогда бы не смог повторить это снова. Он испытывал, как он говорит, страстное желание продвигаться вперед, несмотря на охвативший его ужас, хотя возвращение наверх было намного опаснее того, что ждало его впереди. В колене дергался какой-то вышедший из-под контроля нерв, ног он почти не чувствовал, хотя его руки, как ему казалось, надежно служили ему. Он скользнул в дверь Оружейного зала, в абсолютную темноту. Здесь шум водопада был почти ревом, хотя он знал, что не должен был бояться этого шума. Но он не хотел дотрагиваться даже до стеклянных шкафов с этими фигурами.
Медленно продвигаясь, нащупывая путь с предельной осторожностью, он чувствовал, что его тело иногда непроизвольно подергивается. Ощущение было такое, будто он заблудился в лабиринте, и его страх усилился. Когда в конце концов он больно стукнулся ногой о железную лестницу, ведущую на балкон, то молча с облегчением схватился за холодные перила. Только бы подняться выше этих фигур, подумал он. Маленький и непрочный балкон казался ему спасением. Поднимаясь по ступенькам, он думал о том, оставит или не оставит он свои следы на пыльной поверхности пола. Но Гонт потребовал этого, и, кроме того, десятки людей уже исходили этот балкон вдоль и поперек, начиная с прошлой ночи. Он нашел стену, на которой находились окна, и сжался в углу балкона. На некотором расстоянии вправо от него находилось первое из окон, поднятое на ту же высоту, что и перила балкона, как он обнаружил ощупью. Он вжался спиной в угол…
Минуты? Часы? Он не представлял себе. Он знал, что время остановилось, что он бесконечно долго прижимается к холодной стене, что его ноги подрагивают… Он мечтал о пальто. Он мечтал о табаке. А более всего – о хорошем глотке виски, чтобы унять внутреннюю дрожь. Шум доморощенного водопада звучал у него в ушах с силой Ниагарского. Темнота, кружащаяся, как вихри пены на воде, когда он напрягал свои слабые глаза, наполнилась ужасными призраками. И вдруг ему почудилось какое-то движение.
А затем раздался скрип…
Тэрлейн едва не подскочил от неожиданности. Звук был такой слабый, что, если бы не тот факт, что этот звук раздался всего в нескольких футах от него, он бы его не услышал вообще.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20