А если на перилах держится что-то тяжелое, обязательно свалится, если они сдвинутся хоть на волосок… — Помолчав, он продолжил: — Мимо тебя, сыпок, прошли Тед с майором, в нескольких шагах за ними — Джозеф. И он не случайно наступил на роковую доску…
Чем лучше знакомишься со стариной Джозефом, тем меньше он смахивает на жалкую марионетку, пляшущую на ниточках, не зная, не ведая, что происходит вокруг. Посмотрим на него — костлявый, невысокий для юноши, можно сказать, недомерок. Шея покрыта топкими морщинками, рыжие волосы коротко стрижены, веснушчатая физиономия, нос картошкой, чересчур большой рот, тонкий, мертвый, мальчишеский голос и, главное, учтите, одежда в кричащую, яркую клетку, всегда заметная издали. Весил парень фунтов девяносто…
Перед самым падением каменного вазона Мастерс заметил нечто странное. А вы, остальные, не видели ничего
Любопытного? Джозеф делал какие-то непонятные жесты, как бы растирая лицо, и замер, когда на него упал свет… Поэтому я подумал: а вдруг он поправлял грим? Знаете, только что был под дождем без шляпы и, возможно, боялся…
— Чего?
— Ну, что веснушки размазались, например, — протянул Г.М. — Тогда у меня мелькнула лишь смутная мысль. Однако я сидел, думал, как уже было сказано, и припомнил то самое дерево во дворе. Помните кривое дерево? По мнению инспектора Мастерса, очень ловкий человек легко мог влезть на стену, прыгнуть сверху на дерево, а с дерева на крышу домика. Сержант Макдоннел возразил, заметив, что дерево высохло, сгнило, показал сломанную ветку, за которую попробовал уцепиться… Ветка могла сломаться под тяжестью человека нормального веса. Я говорю могла, сынок, так как Мастерса тоже это свидетельство убедило. Но в доме был один-единственный человек, способный забраться на гнилое дерево, — невинный мальчик Джозеф.
Обладал ли Джозеф необходимыми для этого проворством и ловкостью, мог ли прицельно выстрелить в окно и попасть точно в нужное место? Способен ли на такое глупый, накачанный наркотиками паренек? В ту минуту я только подозревал, что он вовсе не тот, за кого себя выдает, смутно догадывался о маскировке. Потом сказал себе: послушай, этот горошек никуда из банки не денется, поищи кого-нибудь другого. Зачем парню убивать Дартворта? Он помогал ему охмурять леди Беннинг и прочую компанию, зачем же отступать от плана? Очень глупо. Убийство произошло не по несчастной случайности — две последние пули наверняка прикончили усатого мошенника, как барана. Зачем надо было уничтожать свой денежный мешок? Единственной наследницей денег Дартворта становилась его жена…
Жена! Вы даже не поверите, какое подозрение вспыхнуло вдруг в голове старика… Подумаем, зачем Дартворт вообще затевал представление? Возможно, говорил сообщнику, что хочет продемонстрировать всему свету силу оккультизма, прославиться… Нет, о нет. Клянусь Богом, сказал я себе, он охотится на мисс Латимер, хочет на ней жениться. Но в Ницце живет его жена, умная, здравомыслящая женщина, которая в подходящий момент принудила его к браку, чересчур много зная о прошлых проделках. Как она ко всему этому отнесется?
Трубка Г.М. описала в воздухе причудливый круг, словно рисуя чей-то портрет.
— На фотографиях вид у нее вызывающий, провокационный. Очень худая. Лет за тридцать, немного мелких морщин. Невысокая, когда не носит туфли на высоком каблуке. Кто-нибудь из вас, ребята, женат? Замечали когда-нибудь, какими маленькими кажутся ваши жены, когда вы впервые видите их без каблуков? Гм. Не менее интересно, как меняет лицо копна черных волос и что с ним делает косметика. Я первым делом подумал — сожгите меня на костре, — дамочке лучше бы поостеречься. Почему? Потому что Дартворт уже избавился от одной жены с помощью яда или перерезав ей горло — не знаю. Если ему вновь захотелось вырвать из своего сердца прелестный цветок, я бы на месте второй жены постоянно заглядывал под кровать и держался подальше от темных закоулочков после заката. — Г.М. шумно выдохнул и уставился на нас. — Пока я сам не вынудил бы его к этому! — Он ткнул в нас трубкой. — Вам никто не рассказывал, где Гленда Уотсон в пятнадцать лет начинала карьеру? В передвижном цирке, в мелких труппах, разыгрывавших интермедии, ах, об этом вы слышали. Неудивительно, что ей не стоило большого труда перепрыгнуть со степы на дерево или сделать прицельный выстрел из оружия среднего калибра… Способная малышка, а какая женщина! Талантливая, сексуальная, иначе на нее не клевали бы, когда она, благодаря деньгам Дартворта, получала главные роли в театральной труппе в Ницце. В те месяцы, когда она изображала Джозефа, ей приходилось забывать о сексапильности и женской привлекательности, но каждый раз ненадолго. Единственная неприятность — короткая стрижка, окраска волос в рыжий цвет, но у нее был великолепный черный парик, — в случае, если нужно выйти на люди. Помните загадочную женщину, посещавшую коттедж «Магнолия»? Гленде Дартворт предстояло одержать очередную победу в своем собственном облике, а именно…
— Ох, все это весьма увлекательно, — не выдержал майор Фезертон, — только мы ни на шаг не продвинулись. Черт возьми, повторяю, есть одна проблема, которую никак нельзя обойти. У Джозефа, или кто он там такой, имеется алиби: в момент убийства Дартворта в каменном домике он находился под падежным присмотром сержанта Макдоннела. Неопровержимый факт. Вдобавок мы все сидели в полной тишине в передней комнате, рядом с прихожей, и никто не слышал, чтобы они с сержантом проходили мимо…
— Знаю, что не слышали, — сдержанно кивнул Г.М. — В том-то и дело. Не слышали ни малейшего шороха. Именно это и показалось мне подозрительным.
Теперь прошу всех собравшихся здесь проницательных умников, раскисших па рассвете, подумать над многочисленными удивительными совпадениями. Во-первых, сразу после убийства кто-то позволил газетному фотографу влезть на крышу каменного домика, хотя его следовало прогнать, чтобы не затоптал возможные следы убийцы.
Во-вторых, кто-то пошел за угол осматривать мертвое дерево, снова затоптав следы.
В-третьих, несмотря на принятые Мастерсом меры, история об убийстве, совершенном привидением, необъяснимая байка о сверхъестественном событии, просочилась в газеты…
Холлидей начал медленно подниматься с кресла.
В-четвертых, какому-то великому мудрецу поручили следить за Дартвортом, и он гораздо быстрее, чем мы, догадался, что Джозеф, жилец дома в Брикстоне, в действительности представляет собой блистательную миссис Дартворт.
В-пятых, — продолжал Г.М. уже не столь сонным тоном, — в-пятых, мои дорогие болваны, неужели вы забыли о сеансе с пишущим духом в доме Билла Фезертона? Забыли сеанс, на котором Джозеф вообще не присутствовал? Забыли, что именно тогда среди листов бумаги обнаружилась записка с угрожающим заявлением: «Я знаю, где зарыт труп Элси Фенвик»? Дартворт перепугался до смерти потому, что понял: кроме его жены, тайна известна кому-то из присутствующих — по его понятиям, «невидимому убийце». Почему он так испугался записки, если ее подсунул Джозеф? Ведь он знал, что мнимый Джозеф все знает, правда? — Г.М. вдруг склонился над столом. — Кто единственный мог незаметно сунуть записку, будучи, по его собственному признанию, специалистом по домашним сеансам магии?
В полной тишине Холлидей стукнул себя кулаком по лбу:
— Боже мой, неужели вы имеете в виду сержанта Макдоннела?
— Берт Макдоннел, — промямлил Г.М., — разумеется, не совершал убийства. Гленде Дартворт он вообще не понадобился бы, если бы в Плейг-Корт неожиданно не пожаловал инспектор Мастерс. Плану грозил провал. Макдоннел дежурил во дворе. При появлении Мастерса ему пришлось действовать — позаботиться, чтобы он не увидел Джозефа, поэтому сержант так нервничал (не правда ли?), что едва не допустил промашку. Кто предложил Мастерсу подняться по лестнице и поговорить с Джозефом наедине? Кто целенаправленно уводил вас в сторону, как только вы проявляли хоть какую-то сообразительность? Кто клятвенно уверял, будто дерево возле домика не выдержит никакой тяжести? Кто утверждал, по очевидной причине, будто под тем самым деревом похоронен Луис Плейг?
Видя выражение наших лиц, Г.М. нахмурился:
— Мальчик совсем не так плох. Женщина его использовала в своих интересах, и все… Он не знал, что она задумала убить Теда Латимера, переодеть в яркий клетчатый костюм и сжечь в топке…
— Что?! — охнул Холлидей.
— М-м-м, разве я не рассказывал? — равнодушно переспросил Г.М. — Да. Понимаете, Джозеф должен был исчезнуть. Больше никаких убийств Гленда Дартворт не планировала, Джозеф просто должен был исчезнуть — пусть полиция думает, что хочет, — а она должна снова превратиться в Гленду Дартворт и получить в наследство двести пятьдесят тысяч фунтов. Но улизнувший из кружка в тот вечер Тед Латимер видел «Джозефа». После чего, как вы понимаете, Тед Латимер был обречен на смерть.
Глава 21
Холлидей встал, бесцельно прошелся по кабинету, повернулся к нам спиной, глядя в горевший в камине огонь.
— Значит, — выдавил он, — значит, из-за этого чертова наследства Мэрион чуть не погибла…
— Извини, сынок, — проворчал Г.М.
— Я… знаешь, нынче днем не мог ничего рассказать. Иначе вечерняя игра могла бы пойти прахом. Кроме того, я думал, глядя на вас обоих: какая счастливая парочка… Оба прошли через ад, помрачение, попали в зависимость от полоумной тетки, которая командовала ими не хуже самого Дартворта, даже обвинила девочку в убийстве, видя их веселье и радость… Не стоит омрачать им этот день. — Он растопырил пальцы, мрачно их разглядывая. — Да, мальчик мертв. Если помните, он был примерно такого же роста и телосложения, как мнимый Джозеф. Это делало возможным такую замену. Однако ее замысел едва не рухнул, когда разнорабочий Уоткинс заглянул в подвальное окно и заметил убийцу. Но понимаете ли, этот факт убедил нас, что Джозеф действительно мертв. Уоткинс видел только спину лежавшего на полу человека в броской, яркой одежде, которую, на что я уже обращал ваше внимание, постоянно носил Джозеф. Оконное стекло было покрыто густым слоем пыли, горела лишь одна свеча, каждый принял бы убитого за Джозефа. Очень умная женщина. Незачем было обливать труп керосином, совать в печь, абсолютно не требовалось такой жестокости, но ей хотелось быть уверенной, что его не опознают. Полицейские вытащили обугленное тело в остатках одежды и башмаках Джозефа, вот и все. Миссис Дартворт воспользовалась возможностью. Как по-вашему, зачем она одурманила мальчика хлороформом? Да затем, чтобы переодеть в одежду Джозефа, прежде чем ударить кинжалом. Поэтому они так долго мешкали в доме.
Холлидей резко оглянулся:
— А что же Макдоннел?
— Потише, сынок, успокойся. Я встречался с ним нынче вечером перед тем, как отправиться в Плейг-Корт. Дело в том, что я знаю его отца. Очень хорошо знаком со стариком Гросбиком.
— Ну и что?
— Берт поклялся мне, что не знал о задуманном убийстве, вообще не знал, что Дартворта должны убить. Лучше, пожалуй, я вам расскажу.
Я пришел к нему и говорю: «Ты уже сменился, сынок?» Он отвечает: «Да». Спрашиваю: «Где живешь?» — и напрашиваюсь к нему на выпивку в Блумсбери. Наверняка скажу, тут он определенно понял, что дело плохо. Приехали к нему на квартиру, он запер дверь, повернулся и говорит:
«Ну?» А я говорю: «Долго думал о твоем отце, Макдоннел, поэтому я здесь. Она просто играла с тобой, за ниточки дергала, и тебе теперь это известно, не так ли? Первоклассная вампирша, чертовка, — говорю я. — Ты уже понял, что она сожгла беднягу Латимера в коттедже „Магнолия“, да?»
— И что он сказал?
— Ничего. Просто стоял и смотрел на меня, только странно изменился в лице. Потом на секунду закрыл лицо руками, сел и наконец произнес: «Теперь понял». Мы оба молчали, я курил трубку, глядя на него, а потом предложил ему все рассказать.
Г.М. устало вытер лоб.
— «Зачем?» — спросил он, и я объяснил, что его подруга Гленда, убив вчера юного Латимера, вновь приняла обычный женский облик, села на ночной паром Дувр — Кале, переправилась через Ла-Манш и прошлой ночью добралась до Парижа. Перед этим уничтожила в домике все уличающие ее следы. Утром она появилась в Париже под видом жены Дартворта. По моей просьбе адвокат последнего попросил ее вернуться в Англию, чтобы уладить финансовые вопросы. Она должна была прибыть на вокзал Виктории сегодня вечером в девять тридцать. Было четверть восьмого. По приезде ее встретил инспектор Мастерс, пригласил проехать в Скотленд-Ярд. В одиннадцать ее должны были привезти под охраной в Плейг-Корт, где я устраивал небольшое представление. «Ей конец, сынок, — заключил я. — Сегодня ее арестуют».
Ну, он долго сидел, закрыв лицо руками, потом спрашивает: «Думаете, вам удастся ее уличить?» — «Черт возьми, — говорю, — тебе это отлично известно». Он только кивнул пару раз: «Ну что ж, нам обоим конец. Я вам все расскажу». И начал рассказывать.
Холлидей прошагал к столу.
— И что вы с ним сделали? Где он?
— Лучше сначала выслушай историю, — сдержанно предложил Г.М. — Сядь. Буду краток… Основное вы знаете. Именно эта самая женщина разрабатывала планы, как дурачить и доить легковерных простофиль, хотя клялась Берту, будто Дартворт ее заставлял. За четыре года очень многие попались на крючок. Дартворт разыгрывал романтического холостяка, лакомую добычу для женщин, она изображала тупого медиума, не возбуждавшего у поклонниц ее мужа никаких подозрений. Все шло превосходно, пока не появились два обстоятельства: Дартворт влюбился в Мэрион Латимер, а в июле прошлого года Макдоннелу поручили следить за ним, и он выяснил, кто такой Джозеф.
Обнаружилось это случайно. Он заметил неизвестную даму, выходившую из коттеджа «Магнолия», и стал за ней следить. Я не совсем понял, как дальше развивались события, однако догадываюсь, что она всеми силами старалась заставить его хранить тайну. Кажется, вскоре Макдоннел отправился в отпуск и провел его в Ницце, на вилле миссис Дартворт. О да. Желая кого-нибудь очаровать, неотразимая Гленда была великолепна, клянусь Богом! Макдоннел, кстати, без конца повторял, будто бы в оправдание: «Вы даже не знаете, как она красива, видели ее только в дурацком гриме…» Жутко было его слушать. Оп бросился к письменному столу, выдернул ящик, выхватил фотографии, целую кипу, а ведь мы вели речь об убийстве… Я читал между строк.
И знаете, что я прочел между строк? Поняли, зачем славная старушка Гленда старалась очаровать сержанта Макдоннела так, чтобы он исполнил любое ее приказание? Затем, что она к тому времени стала догадываться о замыслах Дартворта насчет новой женитьбы. К их взаимной выгоде он должен был досуха выдоить кружок леди Беннинг, успешно уладив проблему Плейг-Корта, но Гленда хорошо видела, что вытворяет Дартворт с Мэрион Латимер, и поэтому решила…
— Пристрелить его, да? — язвительно перебил Холлидей. — Очень милая дамочка. Ха. Просто на случай, чтобы он ей не сыпанул мышьяку в кофе, так сказать — вернула комплимент и унаследовала двести тысяч… Неплохо. Жаль, Мэрион не слышит. Ей было бы приятно думать…
— Не хочу тебя обидеть, сынок, — покачал головой Г.М., — но суть вот в чем. Видите ли, она притворялась, что верит объяснениям Дартворта, а Макдоннелу в то же время нашептывала о своих страданиях. Мол, Дартворт порабощает ее могучей волей, ко всему принуждает, а почему? Потому что она его боится — он убил первую жену, вполне может и ее убить…
— И Макдоннел верил подобному бреду? — хмыкнул Холлидей.
— А разве вы последние полгода не верили еще более дикому бреду? — спокойно переспросил Г.М. — Успокойтесь. Дайте досказать. К тому времени возникла реальная угроза, что Дартворт избавится от второй жены точно так, как от первой: задушит подушкой, например, и закопает тело. После чего Гленда уже никому ничего не расскажет. Супруги вели друг против друга тонкую, тайную, смертельную игру, и, если бы Мэрион Латимер дала надежду Дартворту, он сделал бы решающий шаг. Вот чего боялась Гленда. Только не хотела устраивать шумный скандал, пока не получит возможность воткнуть в него кинжал. Дартворту никогда даже в голову не приходило, что она способна его убить, — с ее стороны он опасался только разоблачения.
И когда он решил разыграть представление с нападением несуществующего привидения из Плейг-Корта, Гленда наверняка сплясала сарабанду. Теперь враг целиком и полностью в ее руках… А пока она ластилась к мужу, шепча: «Ты меня никогда не обидишь, да?» А тот, сладко мечтая закопать ее с доброй дозой цианида в желудке, поглаживал по голове, заверяя: «Конечно, не обижу». — «Хорошо, — мурлыкала Гленда, любовно крутя пуговицу мужнина пиджака, — иначе, милый, тебе будет очень плохо».
"Ну-ну, — ласково успокаивал ее Дартворт, — что за выражения, милая. Забудь, что ты выросла в цирке и усвоила всего две шекспировские роли — Поскребы и жены Петруччо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27
Чем лучше знакомишься со стариной Джозефом, тем меньше он смахивает на жалкую марионетку, пляшущую на ниточках, не зная, не ведая, что происходит вокруг. Посмотрим на него — костлявый, невысокий для юноши, можно сказать, недомерок. Шея покрыта топкими морщинками, рыжие волосы коротко стрижены, веснушчатая физиономия, нос картошкой, чересчур большой рот, тонкий, мертвый, мальчишеский голос и, главное, учтите, одежда в кричащую, яркую клетку, всегда заметная издали. Весил парень фунтов девяносто…
Перед самым падением каменного вазона Мастерс заметил нечто странное. А вы, остальные, не видели ничего
Любопытного? Джозеф делал какие-то непонятные жесты, как бы растирая лицо, и замер, когда на него упал свет… Поэтому я подумал: а вдруг он поправлял грим? Знаете, только что был под дождем без шляпы и, возможно, боялся…
— Чего?
— Ну, что веснушки размазались, например, — протянул Г.М. — Тогда у меня мелькнула лишь смутная мысль. Однако я сидел, думал, как уже было сказано, и припомнил то самое дерево во дворе. Помните кривое дерево? По мнению инспектора Мастерса, очень ловкий человек легко мог влезть на стену, прыгнуть сверху на дерево, а с дерева на крышу домика. Сержант Макдоннел возразил, заметив, что дерево высохло, сгнило, показал сломанную ветку, за которую попробовал уцепиться… Ветка могла сломаться под тяжестью человека нормального веса. Я говорю могла, сынок, так как Мастерса тоже это свидетельство убедило. Но в доме был один-единственный человек, способный забраться на гнилое дерево, — невинный мальчик Джозеф.
Обладал ли Джозеф необходимыми для этого проворством и ловкостью, мог ли прицельно выстрелить в окно и попасть точно в нужное место? Способен ли на такое глупый, накачанный наркотиками паренек? В ту минуту я только подозревал, что он вовсе не тот, за кого себя выдает, смутно догадывался о маскировке. Потом сказал себе: послушай, этот горошек никуда из банки не денется, поищи кого-нибудь другого. Зачем парню убивать Дартворта? Он помогал ему охмурять леди Беннинг и прочую компанию, зачем же отступать от плана? Очень глупо. Убийство произошло не по несчастной случайности — две последние пули наверняка прикончили усатого мошенника, как барана. Зачем надо было уничтожать свой денежный мешок? Единственной наследницей денег Дартворта становилась его жена…
Жена! Вы даже не поверите, какое подозрение вспыхнуло вдруг в голове старика… Подумаем, зачем Дартворт вообще затевал представление? Возможно, говорил сообщнику, что хочет продемонстрировать всему свету силу оккультизма, прославиться… Нет, о нет. Клянусь Богом, сказал я себе, он охотится на мисс Латимер, хочет на ней жениться. Но в Ницце живет его жена, умная, здравомыслящая женщина, которая в подходящий момент принудила его к браку, чересчур много зная о прошлых проделках. Как она ко всему этому отнесется?
Трубка Г.М. описала в воздухе причудливый круг, словно рисуя чей-то портрет.
— На фотографиях вид у нее вызывающий, провокационный. Очень худая. Лет за тридцать, немного мелких морщин. Невысокая, когда не носит туфли на высоком каблуке. Кто-нибудь из вас, ребята, женат? Замечали когда-нибудь, какими маленькими кажутся ваши жены, когда вы впервые видите их без каблуков? Гм. Не менее интересно, как меняет лицо копна черных волос и что с ним делает косметика. Я первым делом подумал — сожгите меня на костре, — дамочке лучше бы поостеречься. Почему? Потому что Дартворт уже избавился от одной жены с помощью яда или перерезав ей горло — не знаю. Если ему вновь захотелось вырвать из своего сердца прелестный цветок, я бы на месте второй жены постоянно заглядывал под кровать и держался подальше от темных закоулочков после заката. — Г.М. шумно выдохнул и уставился на нас. — Пока я сам не вынудил бы его к этому! — Он ткнул в нас трубкой. — Вам никто не рассказывал, где Гленда Уотсон в пятнадцать лет начинала карьеру? В передвижном цирке, в мелких труппах, разыгрывавших интермедии, ах, об этом вы слышали. Неудивительно, что ей не стоило большого труда перепрыгнуть со степы на дерево или сделать прицельный выстрел из оружия среднего калибра… Способная малышка, а какая женщина! Талантливая, сексуальная, иначе на нее не клевали бы, когда она, благодаря деньгам Дартворта, получала главные роли в театральной труппе в Ницце. В те месяцы, когда она изображала Джозефа, ей приходилось забывать о сексапильности и женской привлекательности, но каждый раз ненадолго. Единственная неприятность — короткая стрижка, окраска волос в рыжий цвет, но у нее был великолепный черный парик, — в случае, если нужно выйти на люди. Помните загадочную женщину, посещавшую коттедж «Магнолия»? Гленде Дартворт предстояло одержать очередную победу в своем собственном облике, а именно…
— Ох, все это весьма увлекательно, — не выдержал майор Фезертон, — только мы ни на шаг не продвинулись. Черт возьми, повторяю, есть одна проблема, которую никак нельзя обойти. У Джозефа, или кто он там такой, имеется алиби: в момент убийства Дартворта в каменном домике он находился под падежным присмотром сержанта Макдоннела. Неопровержимый факт. Вдобавок мы все сидели в полной тишине в передней комнате, рядом с прихожей, и никто не слышал, чтобы они с сержантом проходили мимо…
— Знаю, что не слышали, — сдержанно кивнул Г.М. — В том-то и дело. Не слышали ни малейшего шороха. Именно это и показалось мне подозрительным.
Теперь прошу всех собравшихся здесь проницательных умников, раскисших па рассвете, подумать над многочисленными удивительными совпадениями. Во-первых, сразу после убийства кто-то позволил газетному фотографу влезть на крышу каменного домика, хотя его следовало прогнать, чтобы не затоптал возможные следы убийцы.
Во-вторых, кто-то пошел за угол осматривать мертвое дерево, снова затоптав следы.
В-третьих, несмотря на принятые Мастерсом меры, история об убийстве, совершенном привидением, необъяснимая байка о сверхъестественном событии, просочилась в газеты…
Холлидей начал медленно подниматься с кресла.
В-четвертых, какому-то великому мудрецу поручили следить за Дартвортом, и он гораздо быстрее, чем мы, догадался, что Джозеф, жилец дома в Брикстоне, в действительности представляет собой блистательную миссис Дартворт.
В-пятых, — продолжал Г.М. уже не столь сонным тоном, — в-пятых, мои дорогие болваны, неужели вы забыли о сеансе с пишущим духом в доме Билла Фезертона? Забыли сеанс, на котором Джозеф вообще не присутствовал? Забыли, что именно тогда среди листов бумаги обнаружилась записка с угрожающим заявлением: «Я знаю, где зарыт труп Элси Фенвик»? Дартворт перепугался до смерти потому, что понял: кроме его жены, тайна известна кому-то из присутствующих — по его понятиям, «невидимому убийце». Почему он так испугался записки, если ее подсунул Джозеф? Ведь он знал, что мнимый Джозеф все знает, правда? — Г.М. вдруг склонился над столом. — Кто единственный мог незаметно сунуть записку, будучи, по его собственному признанию, специалистом по домашним сеансам магии?
В полной тишине Холлидей стукнул себя кулаком по лбу:
— Боже мой, неужели вы имеете в виду сержанта Макдоннела?
— Берт Макдоннел, — промямлил Г.М., — разумеется, не совершал убийства. Гленде Дартворт он вообще не понадобился бы, если бы в Плейг-Корт неожиданно не пожаловал инспектор Мастерс. Плану грозил провал. Макдоннел дежурил во дворе. При появлении Мастерса ему пришлось действовать — позаботиться, чтобы он не увидел Джозефа, поэтому сержант так нервничал (не правда ли?), что едва не допустил промашку. Кто предложил Мастерсу подняться по лестнице и поговорить с Джозефом наедине? Кто целенаправленно уводил вас в сторону, как только вы проявляли хоть какую-то сообразительность? Кто клятвенно уверял, будто дерево возле домика не выдержит никакой тяжести? Кто утверждал, по очевидной причине, будто под тем самым деревом похоронен Луис Плейг?
Видя выражение наших лиц, Г.М. нахмурился:
— Мальчик совсем не так плох. Женщина его использовала в своих интересах, и все… Он не знал, что она задумала убить Теда Латимера, переодеть в яркий клетчатый костюм и сжечь в топке…
— Что?! — охнул Холлидей.
— М-м-м, разве я не рассказывал? — равнодушно переспросил Г.М. — Да. Понимаете, Джозеф должен был исчезнуть. Больше никаких убийств Гленда Дартворт не планировала, Джозеф просто должен был исчезнуть — пусть полиция думает, что хочет, — а она должна снова превратиться в Гленду Дартворт и получить в наследство двести пятьдесят тысяч фунтов. Но улизнувший из кружка в тот вечер Тед Латимер видел «Джозефа». После чего, как вы понимаете, Тед Латимер был обречен на смерть.
Глава 21
Холлидей встал, бесцельно прошелся по кабинету, повернулся к нам спиной, глядя в горевший в камине огонь.
— Значит, — выдавил он, — значит, из-за этого чертова наследства Мэрион чуть не погибла…
— Извини, сынок, — проворчал Г.М.
— Я… знаешь, нынче днем не мог ничего рассказать. Иначе вечерняя игра могла бы пойти прахом. Кроме того, я думал, глядя на вас обоих: какая счастливая парочка… Оба прошли через ад, помрачение, попали в зависимость от полоумной тетки, которая командовала ими не хуже самого Дартворта, даже обвинила девочку в убийстве, видя их веселье и радость… Не стоит омрачать им этот день. — Он растопырил пальцы, мрачно их разглядывая. — Да, мальчик мертв. Если помните, он был примерно такого же роста и телосложения, как мнимый Джозеф. Это делало возможным такую замену. Однако ее замысел едва не рухнул, когда разнорабочий Уоткинс заглянул в подвальное окно и заметил убийцу. Но понимаете ли, этот факт убедил нас, что Джозеф действительно мертв. Уоткинс видел только спину лежавшего на полу человека в броской, яркой одежде, которую, на что я уже обращал ваше внимание, постоянно носил Джозеф. Оконное стекло было покрыто густым слоем пыли, горела лишь одна свеча, каждый принял бы убитого за Джозефа. Очень умная женщина. Незачем было обливать труп керосином, совать в печь, абсолютно не требовалось такой жестокости, но ей хотелось быть уверенной, что его не опознают. Полицейские вытащили обугленное тело в остатках одежды и башмаках Джозефа, вот и все. Миссис Дартворт воспользовалась возможностью. Как по-вашему, зачем она одурманила мальчика хлороформом? Да затем, чтобы переодеть в одежду Джозефа, прежде чем ударить кинжалом. Поэтому они так долго мешкали в доме.
Холлидей резко оглянулся:
— А что же Макдоннел?
— Потише, сынок, успокойся. Я встречался с ним нынче вечером перед тем, как отправиться в Плейг-Корт. Дело в том, что я знаю его отца. Очень хорошо знаком со стариком Гросбиком.
— Ну и что?
— Берт поклялся мне, что не знал о задуманном убийстве, вообще не знал, что Дартворта должны убить. Лучше, пожалуй, я вам расскажу.
Я пришел к нему и говорю: «Ты уже сменился, сынок?» Он отвечает: «Да». Спрашиваю: «Где живешь?» — и напрашиваюсь к нему на выпивку в Блумсбери. Наверняка скажу, тут он определенно понял, что дело плохо. Приехали к нему на квартиру, он запер дверь, повернулся и говорит:
«Ну?» А я говорю: «Долго думал о твоем отце, Макдоннел, поэтому я здесь. Она просто играла с тобой, за ниточки дергала, и тебе теперь это известно, не так ли? Первоклассная вампирша, чертовка, — говорю я. — Ты уже понял, что она сожгла беднягу Латимера в коттедже „Магнолия“, да?»
— И что он сказал?
— Ничего. Просто стоял и смотрел на меня, только странно изменился в лице. Потом на секунду закрыл лицо руками, сел и наконец произнес: «Теперь понял». Мы оба молчали, я курил трубку, глядя на него, а потом предложил ему все рассказать.
Г.М. устало вытер лоб.
— «Зачем?» — спросил он, и я объяснил, что его подруга Гленда, убив вчера юного Латимера, вновь приняла обычный женский облик, села на ночной паром Дувр — Кале, переправилась через Ла-Манш и прошлой ночью добралась до Парижа. Перед этим уничтожила в домике все уличающие ее следы. Утром она появилась в Париже под видом жены Дартворта. По моей просьбе адвокат последнего попросил ее вернуться в Англию, чтобы уладить финансовые вопросы. Она должна была прибыть на вокзал Виктории сегодня вечером в девять тридцать. Было четверть восьмого. По приезде ее встретил инспектор Мастерс, пригласил проехать в Скотленд-Ярд. В одиннадцать ее должны были привезти под охраной в Плейг-Корт, где я устраивал небольшое представление. «Ей конец, сынок, — заключил я. — Сегодня ее арестуют».
Ну, он долго сидел, закрыв лицо руками, потом спрашивает: «Думаете, вам удастся ее уличить?» — «Черт возьми, — говорю, — тебе это отлично известно». Он только кивнул пару раз: «Ну что ж, нам обоим конец. Я вам все расскажу». И начал рассказывать.
Холлидей прошагал к столу.
— И что вы с ним сделали? Где он?
— Лучше сначала выслушай историю, — сдержанно предложил Г.М. — Сядь. Буду краток… Основное вы знаете. Именно эта самая женщина разрабатывала планы, как дурачить и доить легковерных простофиль, хотя клялась Берту, будто Дартворт ее заставлял. За четыре года очень многие попались на крючок. Дартворт разыгрывал романтического холостяка, лакомую добычу для женщин, она изображала тупого медиума, не возбуждавшего у поклонниц ее мужа никаких подозрений. Все шло превосходно, пока не появились два обстоятельства: Дартворт влюбился в Мэрион Латимер, а в июле прошлого года Макдоннелу поручили следить за ним, и он выяснил, кто такой Джозеф.
Обнаружилось это случайно. Он заметил неизвестную даму, выходившую из коттеджа «Магнолия», и стал за ней следить. Я не совсем понял, как дальше развивались события, однако догадываюсь, что она всеми силами старалась заставить его хранить тайну. Кажется, вскоре Макдоннел отправился в отпуск и провел его в Ницце, на вилле миссис Дартворт. О да. Желая кого-нибудь очаровать, неотразимая Гленда была великолепна, клянусь Богом! Макдоннел, кстати, без конца повторял, будто бы в оправдание: «Вы даже не знаете, как она красива, видели ее только в дурацком гриме…» Жутко было его слушать. Оп бросился к письменному столу, выдернул ящик, выхватил фотографии, целую кипу, а ведь мы вели речь об убийстве… Я читал между строк.
И знаете, что я прочел между строк? Поняли, зачем славная старушка Гленда старалась очаровать сержанта Макдоннела так, чтобы он исполнил любое ее приказание? Затем, что она к тому времени стала догадываться о замыслах Дартворта насчет новой женитьбы. К их взаимной выгоде он должен был досуха выдоить кружок леди Беннинг, успешно уладив проблему Плейг-Корта, но Гленда хорошо видела, что вытворяет Дартворт с Мэрион Латимер, и поэтому решила…
— Пристрелить его, да? — язвительно перебил Холлидей. — Очень милая дамочка. Ха. Просто на случай, чтобы он ей не сыпанул мышьяку в кофе, так сказать — вернула комплимент и унаследовала двести тысяч… Неплохо. Жаль, Мэрион не слышит. Ей было бы приятно думать…
— Не хочу тебя обидеть, сынок, — покачал головой Г.М., — но суть вот в чем. Видите ли, она притворялась, что верит объяснениям Дартворта, а Макдоннелу в то же время нашептывала о своих страданиях. Мол, Дартворт порабощает ее могучей волей, ко всему принуждает, а почему? Потому что она его боится — он убил первую жену, вполне может и ее убить…
— И Макдоннел верил подобному бреду? — хмыкнул Холлидей.
— А разве вы последние полгода не верили еще более дикому бреду? — спокойно переспросил Г.М. — Успокойтесь. Дайте досказать. К тому времени возникла реальная угроза, что Дартворт избавится от второй жены точно так, как от первой: задушит подушкой, например, и закопает тело. После чего Гленда уже никому ничего не расскажет. Супруги вели друг против друга тонкую, тайную, смертельную игру, и, если бы Мэрион Латимер дала надежду Дартворту, он сделал бы решающий шаг. Вот чего боялась Гленда. Только не хотела устраивать шумный скандал, пока не получит возможность воткнуть в него кинжал. Дартворту никогда даже в голову не приходило, что она способна его убить, — с ее стороны он опасался только разоблачения.
И когда он решил разыграть представление с нападением несуществующего привидения из Плейг-Корта, Гленда наверняка сплясала сарабанду. Теперь враг целиком и полностью в ее руках… А пока она ластилась к мужу, шепча: «Ты меня никогда не обидишь, да?» А тот, сладко мечтая закопать ее с доброй дозой цианида в желудке, поглаживал по голове, заверяя: «Конечно, не обижу». — «Хорошо, — мурлыкала Гленда, любовно крутя пуговицу мужнина пиджака, — иначе, милый, тебе будет очень плохо».
"Ну-ну, — ласково успокаивал ее Дартворт, — что за выражения, милая. Забудь, что ты выросла в цирке и усвоила всего две шекспировские роли — Поскребы и жены Петруччо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27