Везде нужно успеть. Бывает, что от знакомств многое зависит, надо общаться. Кстати, о знакомых. Что это за девушка, которую вы подобрали в парке? Мне Люся рассказала. Занимаетесь благотворительностью?— А что она еще тебе рассказала? — строго спросила Маша, в душе сердясь на Людмилу Николаевну, которая проболталась о Валерии. Интересно, в каком виде она все это представила?— Ничего особенного. Сказала, что Никитка спас девушку, которой стало плохо в парке. Ее муж, кажется, поколотил. Так?— Да мы и сами толком ничего не знаем. Но Валерия была просто в жутком состоянии. Ей даже кто-то порвал ухо, наверное, сорвали серьги. Но что-то не верю, чтобы это был муж. Она почти ничего не помнит, эта Валерия. А ты, мам, как считаешь: должен был Никита ее привозить к нам или нет?— Думаю, нужно было вызвать «скорую помощь», а не вести ее к тете Тамаре домой. Мы же ничего не знаем об этой девушке.Маше хотелось рассказать и о том, что в ее сумочке нашли фотографии, где она рядом с бизнесменом. А он пропал, и они его ищут. Но Маша сдержалась — она была твердо уверена, что нужно контролировать себя и не сразу все выбалтывать, особенно взрослым.— Люся тоже хороша, — продолжила размышлять вслух мама. — Вечно ведет к себе домой кого ни попадя. Она странная, твоя тетя Люся. Всем помогает — кому горчичники ставит, кому уколы делает… И все, представь себе, бесплатно. Если бы не ее брат, не знаю, как бы она вообще жила, на какие средства.— А у нее есть брат?— Гм… брат. Да у нее их целых два! Одного я, правда, видела всего раз в жизни. Знаю только, что он неудачник и тоже вечно сидит без денег. Все правду ищет. А вот второй неплохо устроился. Работает в салоне красоты. Женщины его просто обожают…Он парикмахер? — напряглась Маша, чувствуя интуитивно, что речь идет о бородатом гноме. Ведь не зря же там, в салоне, ее не покидало ощущение, словно она уже где-то видела этого человека. Очевидно, он похож на свою сестру!— Косметолог, — произнесла мама это ожидаемое Машей слово, не замечая волнения дочери.— Обещай, что ты не будешь меня ругать…— Господи, что случилось?— Я сегодня была в салоне, и этот самый гном делал мне апельсиновую маску.— Ты шутишь! — Мама расхохоталась. — Да зачем тебе, моя девочка с нежными щечками, какие-то дурацкие маски?«Дурацкие маски — как это верно сказано, — подумала Маша и снова прижалась к маме. — Да и день, если разобраться, тоже был какой-то дурацкий. С галлюцинациями к тому же…»— Не маска дурацкая, а я у тебя дурочка, — прошептала она. — Но ты об этом никому не говори, хорошо?— Хорошо-хорошо, ты мне только скажи: к Роману-то зачем ходила?— К какому еще Роману?— Ну к этому косметологу?— Он такой маленький, с тонкими ручками и ножками, бородатый. Он сказал, что он «пожиратель маленьких девочек». Так он — Роман, брат Людмилы Николаевны?Мама, смеясь, подтвердила. И опять спросила, зачем Маша делала маску.— Чтобы морщин не было, разве непонятно? — рассердилась Маша. — Хочу быть такой же красивой, как Мэрилин Монро. Между прочим, этот твой Роман содрал с меня аж сто рублей!
Никитка в это время тоже не спал. Но только он в отличие от сестры страдал не зрительными галлюцинациями, а скорее обонятельными. Впрочем, он мог и ошибаться. Подозрительный запах в штабе — вот что не давало ему покоя. Пахло, как в церкви, воском. А еще ацетоном и скипидаром. Так же пахло в художественном училище, куда он однажды нечаянно забрел в прошлом году. Помнится, студенты попросили его тогда попозировать им. И за это дали большую коробку зефира.Но это в художественном училище. А откуда взяться этим запахам в обычной квартире? Почему-то сегодня запах был особенно сильным. Откуда же он все-таки?Вечером, перед тем как лечь спать, он не выдержал и позвонил Горностаеву:— Серега, ты не знаешь, кто живет по соседству с нашим штабом?Горностаев, которому в это время снилась злодейка Милена, мгновенно схватил трубку, но, услышав голос Пузырька, заорал:— Ты будишь меня только ради этого? Никитка, испугавшись, бросил трубку. Горностаев, решив, что погорячился, перезвонил сам:— Ладно, извиняй. Просто я спал… Так чего там?Оказывается, он тоже не знал, кто живет рядом с Тамарой Саржиной.— А что, ты заметил что-нибудь особенное? Горностаев был умный, он сразу все схватывал на лету. Даже в полусне.— У нас в штабе пахнет, как в церкви, — воском. А еще как в художественном училище — красками и скипидаром… И этим… как его… ацетоном.— Люди в соседней квартире наверняка ремонт делают. Спи спокойно.— Ну ладно. Только я вот что еще хотел сказать. Когда Людмила Николаевна устраивала нам ужин, помнишь? Так вот. Она купила довольно много продуктов. И колбасу, и сыр, и шоколадную пасту. Еще фрукты, салат.— Пузырь, ты что, жрать хочешь?— Нет. Просто мы все тогда ведь не съели, там должно было остаться много всего. Я не из-за жадности… Но куда-то все делось. Машка не ела, это точно. Она сегодня утром смела пятнадцать блинчиков с медом. Она их ужасно любит. После этого она и слышать ничего не хочет о еде. Я тоже наелся до отвала, правда, съел только десять. Дронов в последнее время одной любовью сыт. Как и Светка. Я же вижу. Вот я и подумал…— Ты думаешь, что все это спорол я?!— Да нет, послушай! Ведь Людмила Николаевна не могла забрать с собой то, что купила для нас. Ей бы воспитание не позволило, правда?— И что ты этим хочешь сказать?— Но сыр с колбасой не могли сами вывалиться из холодильника и убежать через окно.Значит, их кто-то съел. Но кто? Я не могу понять. Если мне не веришь, то позвони ребятам, спроси сам.— Ты, конечно, фантазер, Пузырь, но мы с тобой еще вернемся к этому разговору. А теперь давай спать, лады?— Возьми меня с собой к Тихомирову.— Договорились.Никита положил трубку. Сна по-прежнему не было. И тогда он пошел в спальню сестры — поделиться впечатлениями.Она уже засыпала, а тут вдруг в комнату входит маленький человек… Приняв его за бородатого гнома, вскочила:— Эй, кто там?— Я пришел пить твою кровь, — услышала она загробный голос. — Ха-ха-ха!Маша завизжала так, что примчались сразу и мать и отец.Столкнувшись в дверях с утопающим в огромных сестриных пижамных штанах Никиткой, мама вскрикнула тоже. Перепуганный папа побыстрее включил свет и увидел обезумевшую от страха Машу и не менее перепуганную маму. И только Никитка, стоя посредине комнаты, щурился от яркого света и ухмылялся, довольный:— Что-то нервишки у вас пошаливают, господа…
Перед тем как отправиться на встречу с Валерией, Сергей позвонил Милене и спросил адрес Тихомирова. Милена ворковала с ним, и чувствовалось, что у нее прекрасное настроение.— Если что понадобится, звони, я рада буду помочь…Сергей поблагодарил ее, повесил трубку и записал адрес Тихомирова. «Большая Дмитровка… Не слабо, этот „кусачий“ рабочий живет прямо в центре города…»
Сергей с Никитой увидели Валерию сразу, как только вышли из метро. Она сидела на скамейке все в том же зеленом платье.— А-а… Пришли? Салют! Как дела? Что нового?Никитка расплылся в улыбке. Он чувствовал себя спасителем этой красотки. Интересно, она помнит об этом?— Это ты меня привез из парка? — спросила вдруг она, словно прочтя его мысли.— Ну, я… — ответил он, смущаясь под ее взглядом.— Тогда держи. — Валерия откуда-то вынула большущую шоколадку.— Да что я, маленький, что ли… — вспыхнул Никита, но шоколад все же взял. — Спасибо.— Да нет, это тебе спасибо. Если бы не ты, я бы схватила воспаление легких или что-нибудь еще. А так — ты мой настоящий спаситель.Пузырек специально, чтобы она не увидела преждевременно, спрятал ее зеленую сумочку в плотный пакет. Теперь, как фокусник, выудил ее из пакета и торжественно преподнес:— Узнаете? Ваша сумочка?У Валерии глаза округлились.— Моя! Но откуда?— В парке нашел, — ухмыльнулся счастливый Никитка. — Лежала себе спокойненько почти на виду.— Вот это да! — Валерия схватила сумку и прижала к груди. Можно было подумать, что она сделана из чистого золота. — Ты удивительный мальчик, Никитка. Я прямо глазам своим не верю! Моя сумочка! Теперь понятно, почему вы так настаивали на встрече. Ну, спасибо.Она открыла сумку, но, заглянув туда, сразу же захлопнула. Закрыла глаза, словно ей стало плохо, и даже застонала.— Что с вами?— Фотографии… — Она тяжело вздохнула и снова открыла сумку. — Все произошло из-за этих фотографий! Но я, правда, не знаю, откуда они взялись. Я не знаю этого человека, он почему-то рядом со мной. Поэтому муж, увидев это, чуть не убил меня! Мы с ним замечательно жили, никогда не ругались. А тут вдруг он швыряет их мне в лицо, кричит что-то о бриллиантовых серьгах, которые мне якобы подарил тот человек… Говорю ему, как и вам, что я с этим мужчиной даже незнакома! Там, в парке, муж ударил меня. И тогда я поняла, что наша семейная жизнь закончилась. Я не могу жить с человеком, который мне не доверяет! А вообще, кто этот человек, вы не знаете?Это и есть тот самый Конобеев, бизнесмен, которого похитили на днях. Мы к вам и пришли, чтобы узнать о нем. Его нет уже несколько дней. А тут он на фотографиях, в вашей сумочке.— Но я не знаю никакого Конобеева! — Валерия явно нервничала. — Что такое? Сначала я пытаюсь что-то доказать своему мужу, теперь вот вам… Я ничего не понимаю…— Значит, это обычный фотомонтаж. Если хотите, можно запросто проверить. У меня отец в милиции работает — он это мигом выяснит.— Вот и отдай ему. Пусть официальную бумагу напишет, я брошу ее в лицо своему мужу. И уйду от него.— А как вам жилось у Людмилы Николаевны?— О, она чудесная женщина! Так за мной ухаживала, предупреждала все желания, лечила меня. А еще много говорила о вас. Она считает, что вы — замечательные ребята. Но я это и без нее вижу.Сергей не мог скрыть своего разочарования. Итак, Валерия не знает Конобеева. Кто же им ответит на вопрос, где его искать?— Где же вы сейчас будете жить, пока не выяснили отношения с мужем?— У Людмилы Николаевны.— А кто вообще ваш муж?— Я бы не хотела называть его, потому что он довольно известный, богатый человек.И тут Сергей не выдержал и задал ей вопрос, который вертелся у него на языке:— Скажите, Валерия, у вас есть враги? Ведь кто-то хотел же поссорить вас с мужем, подкинул ему эти фотографии. У вас никого нет на примете?— Нет, кажется, нет…— Может, кто-то завидовал вам, вашей красоте?— Ах, вон ты о чем! Наверное, были такие…— Сергей, а разве не может быть, что насолить хотели не Валерии, а Конобееву? — вмешался в разговор Никита.«А ведь Пузырек прав, — подумал Сергей. — И как это я сам не догадался? Но тогда такие же фотографии надо искать в доме Конобеевых. Может, в этом все и дело?»— Пузырек, ты гений! А вам, Валерия, спасибо, что пришли.— Да что ты! Зовите, если понадоблюсь.— Кстати, на вас в тот день действительно были бриллиантовые серьги?— Нет, конечно! Серьги сделаны из стекла, но очень похожи на бриллиантовые.— Но почему же не бриллиантовые, если ваш муж, как вы сами сказали, богатый человек?— В этом-то весь и фокус. Все вокруг знают, кто я и кто мой муж. Поэтому, увидев на мне даже стекляшки, их примут за бриллианты. Видите, как все просто.«Не поймешь этих взрослых… Тем более женщин. Я понимаю, носить бриллианты с гордо поднятой головой… Но стекляшки?!»— Кто-нибудь знал об этих сережках?— Нет, никто.— Значит, ваш муж их увидел случайно? И разозлился, подумав, что вам их подарил Конобеев?— Выходит, что так. Но он так ужасно разозлился…— Тогда можно я тоже задам вам вопрос? — спросил Никита.— Пожалуйста!— За вами ухаживает какой-нибудь другой мужчина?Валерия улыбнулась:— Хороший вопрос. За него я ставлю тебе пять баллов. Был такой человек, но он слишком уродлив, и я не могла ответить ему взаимностью. Вполне вероятно, что он заслуживает уважения, но, как говорится, сердцу не прикажешь.— Если не секрет, кто это был?— Косметолог Роман, он сейчас работает в салоне «Флора».
Рано утром Дронов со Светой поехали к ней домой. На этот раз автоответчик не мигал — сообщений не было.— Я забыла рассказать твоему другу про Фаусто Папетти.— О ком?— Помнишь, я тебе сказала, что слышала любимую мамину мелодию, которую исполнял знаменитый саксофонист Фаусто Папетти?— И я тоже про него забыл. Думаешь, это может помочь следствию?— Тут дело не в этом. Как ты думаешь, стали бы настоящие похитители развлекать свою пленницу ее любимыми мелодиями?— Но это могло быть случайно. Скажем, посадили твою маму в какой-нибудь заброшенный склад. А те, кто ее охраняет, включили радио… А по радио играет твой Фаусто Папетти. Разве это нереально?— Да, ты прав. Скорее всего, это случайность.— Постой! Что мы такое говорим? Какой еще склад, если твоя мама звонила из кафе «Саламандра», что на Большой Дмитровке?! Как мы могли такое забыть? Ведь один их двух странных звонков — именно оттуда!— Я не забыла, но вряд ли она звонила из кафе, — спокойно возразила Света. — Скорее всего, номер кафе запараллелен с квартирой бандитов или же, как ты правильно сказал, с каким-нибудь складом. Разве похитители могли бы позволить своей пленнице звонить из кафе? Все-таки кафе — общественное место, риск большой. Мама не растерялась бы и устроила там шум, закричала бы, что ее украли… К тому же они не такие дураки, чтобы не понимать, что у нас наверняка есть телефон с определителем номера. И я могу выяснить, кому принадлежит этот номер, и стану искать свою мать.— Да, ты права. Они могли привести твою маму в кафе, чтобы дать ей возможность позвонить домой, вот и все.— Так, может, стоит поехать туда? Вдруг найдутся свидетели, которые видели, при каких обстоятельствах происходил этот телефонный разговор?— А что, это мысль. Но сначала давай позвоним туда. Хотя бы выясним, открыто ли кафе, да и существует ли оно вообще. А уж потом поедем.И Сашка набрал номер телефона кафе «Саламандра».Трубку тотчас сняли.— Хорошо, что вы перезвонили! — услышал он взволнованный мужской голос. — Нас кто-то разъединил. Дело в том, что телефоны параллельные и вечно что-то срывается. Скажите, Григорий Григорьевич, вы согласны посмотреть мою коллекцию? Уверяю вас, если вы вложите деньги в этот музей, они вернутся через два-три месяца. Это будут не политические деятели, а известные артисты. Уверен, что они тоже согласятся. Это же прекрасная реклама! А потом, если развернуться, можно будет организовать и театр с этими же персонажами. Хотя нет, лучше всего телесериал. Отчего вы молчите? Или молчание — знак согласия? Вам еще требуется время, чтобы подумать?Сашка не знал, что и ответить. Он понял, что говоривший принял его за какого-то Григория Григорьевича, по всей вероятности, спонсора будущего музея. Но не хотелось бы его спугнуть, поскольку именно с этого телефона звонила Клара Конобеева. Возможно, что мужчина, озабоченный своим музеем, видел Клару.— Сегодня в три на Тверской у входа в «Макдоналдс», — сказал Сашка, стараясь говорить басом.— Отлично! — радостно залился на другом конце провода мужчина, голос которого напомнил ему какого-то мультяшного героя — уж слишком он был тоненьким и смешным.Дронов положил трубку и посмотрел на Свету.— Что-то я ничего не понял, — сказал он. — Но сначала мы поедем в «Саламандру», а к трем подгребем к «Макдоналдсу». Может, что и прояснится.
Маша все это время провела в штабе. Она играла в компьютерные игры, путешествовала по Интернету в поисках своей фамилии, чтобы узнать, чем еще прославились ее однофамильцы Пузыревы. А потом, когда ей надоело, задремала в кабинете на диване.Ее разбудил голод. Она вышла из квартиры, спустилась во двор, забежала к себе домой, набрала в пакет котлет и пирожков, зашла в магазин, купила хлеба и кока-колы. Вернулась в штаб, перекусила, оставшуюся еду спрятала. И только после этого по-настоящему уснула, причем довольно крепко. А когда проснулась, поняла, что уже почти два часа, а ей никто не позвонил и ничего не рассказал. Все забыли о ней!Расстроенная, она вышла на лоджию подышать свежим воздухом. К тому же оттуда открывался прекрасный вид на весь двор, футбольное поле и даже часть бульвара. Отличный наблюдательный пункт.Но как нарочно, во дворе не было ни единой живой души. «Все ушли на фронт», — с горечью подумала Маша и хотела было уже вернуться в комнату, как вдруг услышала какой-то шорох на соседней лоджии. Одолеваемая любопытством, она приблизилась к тонкой деревянной перегородке и заглянула в Щель. И тотчас отпрянула. Ей захотелось одновременно захохотать и зарыдать: «Да что же это такое? Или я с ума уже схожу?!»Она снова подошла к перегородке и заглянула в соседнюю лоджию…«Зеркало, что ли?»На лоджии стояло кресло. А в нем сидела Маша Пузырева, собственной персоной. Она читала, и ветер трепал ее распущенные волосы.…Маша не помнила, как очутилась в комнате. Лицо ее было залито слезами. И что самое ужасное, она никому не могла это рассказать! Сначала голова Валерии в шкафу, теперь вот она сама раздвоилась и читает себе спокойненько на соседней лоджии… «Перекусить, что ли?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10