Лишь треск поленьев в камине нарушал тишину.
— Ты ведь знал человека, в убийстве которого обвинили меня?
Стивен кивнул.
— Альберт Холландер, кузен нашей мачехи. Отец сказал, что вы были обручены и скоро должны были пожениться. И вдруг ты передумала. Произошла ссора. Ты бросилась на него и нарочно столкнула с верхней площадки винтовой лестницы.
— Это только часть правды. Отец не сказал тебе, что он силой принуждал меня к браку. Он бил меня, запирал в комнате, подсылал туда Альберта. Предполагалось, что Альберт овладеет мной, и, обесчещенная, я вынуждена буду согласиться на этот брак. Я не хотела такой судьбы. Я боролась. Однажды мне удалось вырваться из комнаты на лестницу. Он догнал меня, пытался схватить… Да, я толкнула его. Но не вниз, а на перила. Они не выдержали, и Альберт рухнул на пол холла.
Лицо Стивена потемнело от гнева.
— Но это же не убийство! И каким же негодяем должен быть мужчина, насилующий свою шестнадцатилетнюю невесту. Но на что надеялся отец, заставляя тебя против твоей воли выходить замуж?
— Если б ты был знаком с Альбертом, ты бы понял. Он был идиотом. Он не умел считать даже до десяти. Он не умел ни читать, ни писать. Такие последствия бывают, когда у женщины роды проходят трудно. Внешне он был нормален и даже красив… Я обнаружила его умственную отсталость, когда мы были уже обручены. Отец хотел скрыть правду о нем до самой свадьбы.
Стивен нахмурился, размышляя.
— Я все же не понимаю, какую выгоду он намеревался извлечь, выдав тебя замуж за идиота?
Она горько улыбнулась.
— Скажи, Стивен, что происходит с собственностью женщины, когда она выходит замуж?
— Эту собственность контролирует супруг.
— А если супруг ненормален? Кто тогда контролирует собственность? Догадываешься? Опеку взял бы в таком случае на себя отец.
Он подхватил ее мысль, вскипая от гнева и отвращения к отцу.
— Значит, он хотел наложить свои лапы на твою долю материнского наследства! Мерзавец! Но должен же быть какой-нибудь путь… Если б я мог заставить отца отказаться от опеки!
— Ты говоришь глупости. Конечно, отец согласится отступить, но только если я выйду замуж за человека, подобного Альберту. Отец вовсе не желает, чтобы меня повесили за убийство, он только хочет моих денег. Он так и сказал мне прямо.
— Тогда выходи замуж по своему выбору. Этим ты заклепаешь наглухо все отцовские пушки.
— А вот в таком случае отец натравит на меня закон. Ты знаешь, как он злобен и хитер. Следствие по делу об убийстве возобновится, он подкупит свидетелей. А главное, я не хочу менять одного тирана на другого. Я не желаю быть чьей-то женой.
— Неужели, Деб?
— Вспомни участь нашей матери.
— Не все же мужчины такие, как наш отец.
— Нет, Стивен, это игра, в которую я не намерена играть. Да и кто решится на меня поставить, узнав, что за мной числится убийство.
— Есть выход из этого лабиринта, и, клянусь, я его найду.
— Не надо. Оставь все как есть. У меня и так много забот. Ты слышал об убийстве лорда Баррингтона? Если моя старая история выплывет наружу, кто будет первым подозреваемым? Пожалуйста, Стивен, не буди спящих собак. И не предпринимай ничего без моего ведома.
— Это я тебе обещаю. Но также даю слово, что всю эту грязь я начну разгребать.
— Стивен, молю тебя, будь осторожен!
— Ты тоже, сестра.
Когда в очередной раз пробили часы, Дебора встала. Им о многом еще надо было поговорить, но они решили отложить все до следующей встречи.
Обратный путь в Чаннингс она проделала вместе с братом верхом на его великолепном коне.
Прощаясь у ворот дома Хартов, Стивен вдруг сказал печально:
— Мы так мало поговорили о матери! Она ласково взглянула на брата.
— Ты так похож на нее.
— Правда? — осевшим голосом спросил он. — Я не могу даже вспомнить ее лицо. У нас не сохранилось даже ее портрета. Как будто она и не существовала.
— Нет! — шепнула Дебора. — Она существует, пока мы живем, пока мы вспоминаем о ней. У меня сохранился маленький медальон. Она отдала его мне в то последнее Рождество перед…перед тем, как ее не стало с нами. Внутри медальона ее миниатюрный портрет.
— Могу я его увидеть?
— У меня нет его с собой. Я оставила медальон на хранение мисс Хейр. Когда я попрошу, она пришлет его мне.
— Когда?
Она пожала плечами. «Когда?» Когда Квентин будет в безопасности, когда в безопасности будет сама Дебора, когда…
— Я понял, Деб. Я буду ждать.
Она встала на цыпочки и наклонила его голову к себе. Долго смотрела Дебора в лицо брата, потом нежно коснулась губами его щеки. В ответ он обнял ее, и так крепко, с такой сердечностью, как никогда не обнимал в детские годы. Она засмеялась и оттолкнула его.
— Теперь уезжай, — велела Дебора, указывая в сторону деревни. — Я приду к тебе еще, если смогу.
Она следила за его удаляющейся фигурой, кутаясь в плащ и грея озябшие руки в белой кроличьей муфте. Когда лошадь и всадника поглотил сумрак, Дебора проскользнула в щель в живой изгороди, обошла парадный вход, чтобы не тревожить спящих слуг. Главный дом был погружен в темноту, только два фонаря горели над крыльцом. Она ступила с травяной лужайки на усыпанную гравием дорожку и вздохнула с облегчением.
И тут же из ее горла вырвался вопль ужаса, когда голос из темноты, спокойный, но полный ядовитого презрения, прозвучал совсем рядом.
— Очень впечатляющая сцена, — процедил сквозь зубы Грей. — Значит, Мэг права! Ты любовница виконта Ли.
16
Хотя он был легко одет, Деборе казалось, что на нем железные доспехи. Он сдавливал ее так, что она едва могла дышать.
— Ты не имеешь права… — удалось ей прохрипеть.
— Я имею право на все. Когда ты стала гостьей моей матери, я взял на себя обязательство оберегать твою нравственность. А теперь я увезу тебя отсюда, чтобы не будить спящий порядочный дом.
Он легко вскинул ее на седло впереди себя. Конь понес их куда-то в темноту, в неизвестность. Грей составлял со своим конем одно целое, одного грозного кентавра.
— Я тебя предупреждал, что случится, если ты захочешь перехитрить меня!
Это была рискованная скачка сквозь лес, живые изгороди и болота. Черные ветви, луна, колеблющиеся неясные тени — все мелькало перед ее затуманенным взором в какой-то бешеной пляске. Опять ее похитили, опять она в его власти.
К счастью, дорога была недолгой. Он резко придержал коня. Разгоряченный Юпитер фыркнул. Какое-то здание виднелось неподалеку.
Грей опустил Дебору на землю и начал привязывать лошадь к коновязи.
Жажда обрести достоинство и независимость вновь проснулась в Деборе.
— Это, должно быть, и есть Соммерфильд? Ваше родовое гнездо? — спросила она. — Зачем вы меня сюда привезли?
Его пальцы больно сдавили ее нежную руку. Он потащил ее по ступеням крыльца. Когда Дебора споткнулась обо что-то, Грей подхватил ее и втолкнул в дом.
— Моя мать — мягкосердечная женщина. Я не хочу, чтобы ты обеспокоила ее своими воплями, когда я устрою тебе ту порку, которую ты заслужила своим поведением.
— Посмей только коснуться меня, и ты ответишь перед виконтом Ли.
Его глаза так злобно сверкнули, что Дебора сразу же пожалела о своем необдуманном заявлении.
— Замечательно. Давно мечтаю преподать этому хлыщу урок хороших манер.
В холле появился дворецкий и придержал двери, через которые они проходили. Дебора прикрыла плащом лицо, чтобы ее не узнали. Грей обратился к дворецкому:
— Благодарю, Амес! Нет нужды будить экономку. Отдыхайте, больше вы мне не понадобитесь.
Грей не стал объяснять слуге появление женщины в доме в столь поздний час, сам взял со стола в холле зажженный канделябр и повел Дебору наверх, держа за руку и заставляя приноравливаться к своему стремительному шагу. Он открыл дверь на самой верхней площадке и втолкнул ее в комнату.
Она едва не упала, но все же устояла на ногах и огляделась. Она поняла, что находится в спальне, типичной мужской спальне с мебелью из темного дерева и кроватью, накрытой темно-бордовым покрывалом. Это была его спальня!
— Как вы посмели привести меня сюда?! Он ответил с легкой издевкой:
— Я не претендую на ваши любовные ласки, как вы, наверное, уже вообразили себе. Даже я, такой развращенный и испорченный, не позволяю себе некоторых вещей. Например, не беру себе в постель женщину, только что побывавшую в объятиях другого мужчины. Это комната подходит для осуществления моих намерений, потому что находится на отшибе. Никто мне не помешает.
Он поставил канделябр, сдернул перчатки, скинул плащ. Медленно, безжалостно он начал приближаться к Деборе.
— Что ж ты молчишь? Давай, говори! Или тебе нечего сказать в свое оправдание?
Ее мозг словно парализовало. Никаких разумных объяснений ее свидания с братом не приходило ей в голову. Дебора только отступала от лорда Кендала мелкими шажками, стараясь не приближаться к кровати. Ее горло настолько пересохло, что он едва разобрал ее шепот.
— Что вы собираетесь со мной сделать?
— То, что сделал бы со своей сестрой! Положу кверху задницей к себе на колени и выбью из тебя всю дурь и непослушание. А затем отыщу этого мерзавца Ли и потребую от него удовлетворения. Очень скоро он окажется на том свете. Она вскрикнула.
— Грей! Ты все не так понял. Ли не мой любовник, — наконец-то в ее мозгу вспыхнуло достаточно правдоподобное объяснение. — Я встречалась с ним, чтобы урезонить его насчет Мэг.
— Ложь! Ты его целовала!
— Это был невинный поцелуй. Харт целует меня, и Ник. Но разве это имеет отношение к любви? Почему ты мне не веришь?
— Потому что ты опытная лгунья и развратница. Я застал тебя на месте преступления.
Оскорбление было настолько грубым и несправедливым, что Дебору бросило в жар. Страх ушел, осталась только обида. Ее голос обрел твердость, и в нем даже зазвучала ирония.
— Ты осмеливаешься говорить это мне? Ты… развратник, каких мало. Кто провел через свой дом в Ханс-тауне целую вереницу женщин? Кто расплачивался за их любовь дешевыми золотыми браслетами?
Грей в ярости замахнулся на нее кулаком.
— Не путай! Здесь одно, там другое. Это были профессиональные куртизанки. И они не изображали из себя недотрог.
— Опять ты лжешь! — Дебора уже не сдерживала своего негодования. — Зачем ты рассказываешь мне небылицы о продажных женщинах? А как же светские дамы? Ты дал Елене Перрин золотой браслет с рубином. Она швырнула тебе его обратно. Я видела это своими глазами. И Мэг тоже. А Елена Перрин — респектабельная замужняя женщина.
Прежде чем она смогла отпрянуть, Грей перескочил через широкую кровать в зверином прыжке и вцепился ей в плечи. Он так тряс ее, что чепец свалился с ее головы.
— У Елены были десятки любовников! Я был только одним из многих. И это случилось до того, как мы встретились.
— Что ты говоришь? — Она была полна ехидства. — У тебя не было женщин после встречи со мной? Опять ты мне лжешь. Ты посещал грязный публичный дом в Уэлсе и имел наглость привести этих… «бабочек» в хижину и развлекался там с ними. Я все видела.
Ярость в его глазах вдруг погасла. Он долго изучающе смотрел на нее, потом, опустив руки, отступил, Когда Грей заговорил, в его тоне не было раздражения, только какая-то усталая грусть.
— Для чего ты пошла к Ли? Чтобы отплатить мне той же монетой? Незачем было так поступать. Я не был близок ни с одной женщиной с тех пор, как впервые встретил тебя.
Он прошел через всю комнату к окну и отвернулся от нее. После паузы Грей продолжил, не оборачиваясь:
— Я не позволю тебе встречаться с ним, Дебора. Мальчишка слишком нагл и дик. Я сдерживал себя, потому что думал, что ты слишком хороша для меня, что я не достоин тебя. Черт побери! Теперь мне стало ясно, как ты относишься ко мне. Оказывается, что тебя может завоевать такой хлыщ, как виконт Ли. Я раскрылся перед тобой, но вряд ли это принесло пользу. Я никогда не пойму душу и ум женщины. Может, у женщин и нет ни ума, ни души? Если ты поверила, что я мог причинить тебе боль, значит, ты с самого начала не поняла меня и уже вряд ли поймешь.
— Я никогда не считала, что слишком хороша для тебя. У меня и мысли об этом не было. Я не знаю, как к тебе относиться. Ты силой увез меня, угрожаешь мне, а сам говоришь, что не собираешься причинять мне боль… Чему я должна верить?
Буря стихла, гнев уступил место печальным раздумьям. И вдруг Деборе пришло в голову то, что раньше показалось бы ей сумасшедшим бредом. И все-таки она осмелилась спросить:
— Грей, неужели ты ревнуешь меня к Ли?
Он не ответил. Он продолжал стоять неподвижно у окна, глядя, как мимо полной яркой луны пробегают черные клочья облаков. Дебора почувствовала, что вот-вот расплачется. Она сделала шаг к нему, потом еще шаг. И с каждым этим маленьким шагом все становилось яснее и проще. Когда ее широкие юбки зашуршали о его сапоги, а он не пошевелился, она еще раз повторила.
— Ли не мой любовник. Нас связывают совсем другие отношения.
Дебора уже приняла решение. Поднявшись на цыпочки, она коснулась кончиками пальцев его губ. Ей давно хотелось сделать это. Он грубо отмахнулся от ее прикосновения, но все тело его напряглось.
— Грей! Ли и я знаем друг друга с детства. У меня никогда не было любовника. Есть только мужчина, о котором я мечтаю, но он каждый раз отвергает меня.
— Кто он?
— Кто? Ты не догадался, глупый Грей. Не отвергай меня в этот раз. Я этого не вынесу.
— Я тебя отвергаю?
Она кивнула, потом тихо добавила:
— Я тебя предупреждаю… Я хочу быть с тобой, и никакие отговорки тебе не помогут.
Ослышался ли он, или она не поняла его до конца? Дебора увидела в его глазах неуверенность и грустно вздохнула. Власть, которую он имел над ней, перешла теперь в ее руки. Она не знала, как надо действовать, чтобы возбудить мужчину, но опыт Евы помог ей. Деборе почему-то казалось, что их соприкосновение будет похоже на огненную вспышку. В ее полной отдаче ему и нежности заключалась ее победа. Но, став победительницей, она была великодушной.
Дебора своей слабой рукой наклонила его голову к себе и покрыла его лицо поцелуями.
Встретившись с ним взглядом, она сказала:
— Не будь таким испуганным, я тебя не укушу.
Их губы слились, а тела прижались друг к другу. Она гладила его плечи и мускулистую грудь. Через кончики пальцев наслаждение передавалось в глубину ее существа. Грей не пугал ее больше своей жестокостью и мощью. Он доставлял ей только радостное возбуждение. Ее язык проник в его рот, и когда он попытался отстраниться, она не отпускала его, и они испытали сладость, которую не ожидали. Они едва не задохнулись, но, когда их губы расстались, Дебора вновь потянулась к нему. Она требовала продолжения этой пытки наслаждением. Она поддалась голосу тела, слушалась своих женских инстинктов, не думала о том, что делает и какое воздействие производит на него. Она исследовала его тело, его мускулы твердели под прикосновениями ее нежных пальцев. Грей был огромен, тверд, способен раздавить ее хрупкое тело. Но его звериная сила уже не могла быть оружием, которое он мог использовать против нее. Его угрозы были всегда пустым звуком. В них заключался какой-то иной смысл, и сейчас он становился ей понятным.
Дебора еще крепче прижалась губами к его губам, дразня его своим языком. Когда он перестал дышать, она вдохнула в него свой нежный смех, и он ожил.
Руки Грея сдавливали ее бедра. Она не знала, что будет дальше и как он поступит с нею. Иногда он казался ей добрым, ласковым и великодушным. Но он мог превратиться и в рычащего хищного зверя. От ревности и сжигающей его похоти все его звериные инстинкты могли пробудиться. Он все-таки был опасен. Дебора догадывалась, что ему не терпится сорвать с нее одежду и опрокинуть на кровать. А потом получить ее в свою полную власть. Суждено ли ей вытерпеть это насилие до конца?
Дебора еще раз поцеловала его. Поцелуи были похожи на волшебный напиток, которым она никак не могла утолить жажду. Но удовлетворится ли он только этими поцелуями?
Постель уже не пугала ее. Наоборот, ей хотелось оказаться с ним рядом в этом мягком нежном тепле.
Он знал, что до него она никогда не была близка с мужчиной. Он должен дать ей первый урок любви.
Грей покрыл ее лицо и опущенные веки легкими поцелуями.
— Я буду очень осторожен и не сделаю тебе больно.
Не открывая глаз, она улыбнулась.
— С тобой, Грей, я ничего не боюсь.
Грей предупредил ее — большего он не мог сделать. Он еще никогда не лишал невинности девственницу и не знал, как Дебора воспримет животный порыв страсти мужчины, грубость, боль и насилие, непременно сопровождающие акт любви. Ему придется руководить ею и иногда быть жестоким и безжалостным, чтобы удовлетворить себя и ее.
Он поцеловал ее раскрытую ладонь. Это был нежнейший из поцелуев.
— Я знаю, что в первый раз женщина бывает несколько разочарована…
— Ну, тогда нам придется повторить. — Она не шутила, ее взгляд был серьезен. — Разожги огонь, Грей, мне немного холодно.
В камине догорали последние угли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32
— Ты ведь знал человека, в убийстве которого обвинили меня?
Стивен кивнул.
— Альберт Холландер, кузен нашей мачехи. Отец сказал, что вы были обручены и скоро должны были пожениться. И вдруг ты передумала. Произошла ссора. Ты бросилась на него и нарочно столкнула с верхней площадки винтовой лестницы.
— Это только часть правды. Отец не сказал тебе, что он силой принуждал меня к браку. Он бил меня, запирал в комнате, подсылал туда Альберта. Предполагалось, что Альберт овладеет мной, и, обесчещенная, я вынуждена буду согласиться на этот брак. Я не хотела такой судьбы. Я боролась. Однажды мне удалось вырваться из комнаты на лестницу. Он догнал меня, пытался схватить… Да, я толкнула его. Но не вниз, а на перила. Они не выдержали, и Альберт рухнул на пол холла.
Лицо Стивена потемнело от гнева.
— Но это же не убийство! И каким же негодяем должен быть мужчина, насилующий свою шестнадцатилетнюю невесту. Но на что надеялся отец, заставляя тебя против твоей воли выходить замуж?
— Если б ты был знаком с Альбертом, ты бы понял. Он был идиотом. Он не умел считать даже до десяти. Он не умел ни читать, ни писать. Такие последствия бывают, когда у женщины роды проходят трудно. Внешне он был нормален и даже красив… Я обнаружила его умственную отсталость, когда мы были уже обручены. Отец хотел скрыть правду о нем до самой свадьбы.
Стивен нахмурился, размышляя.
— Я все же не понимаю, какую выгоду он намеревался извлечь, выдав тебя замуж за идиота?
Она горько улыбнулась.
— Скажи, Стивен, что происходит с собственностью женщины, когда она выходит замуж?
— Эту собственность контролирует супруг.
— А если супруг ненормален? Кто тогда контролирует собственность? Догадываешься? Опеку взял бы в таком случае на себя отец.
Он подхватил ее мысль, вскипая от гнева и отвращения к отцу.
— Значит, он хотел наложить свои лапы на твою долю материнского наследства! Мерзавец! Но должен же быть какой-нибудь путь… Если б я мог заставить отца отказаться от опеки!
— Ты говоришь глупости. Конечно, отец согласится отступить, но только если я выйду замуж за человека, подобного Альберту. Отец вовсе не желает, чтобы меня повесили за убийство, он только хочет моих денег. Он так и сказал мне прямо.
— Тогда выходи замуж по своему выбору. Этим ты заклепаешь наглухо все отцовские пушки.
— А вот в таком случае отец натравит на меня закон. Ты знаешь, как он злобен и хитер. Следствие по делу об убийстве возобновится, он подкупит свидетелей. А главное, я не хочу менять одного тирана на другого. Я не желаю быть чьей-то женой.
— Неужели, Деб?
— Вспомни участь нашей матери.
— Не все же мужчины такие, как наш отец.
— Нет, Стивен, это игра, в которую я не намерена играть. Да и кто решится на меня поставить, узнав, что за мной числится убийство.
— Есть выход из этого лабиринта, и, клянусь, я его найду.
— Не надо. Оставь все как есть. У меня и так много забот. Ты слышал об убийстве лорда Баррингтона? Если моя старая история выплывет наружу, кто будет первым подозреваемым? Пожалуйста, Стивен, не буди спящих собак. И не предпринимай ничего без моего ведома.
— Это я тебе обещаю. Но также даю слово, что всю эту грязь я начну разгребать.
— Стивен, молю тебя, будь осторожен!
— Ты тоже, сестра.
Когда в очередной раз пробили часы, Дебора встала. Им о многом еще надо было поговорить, но они решили отложить все до следующей встречи.
Обратный путь в Чаннингс она проделала вместе с братом верхом на его великолепном коне.
Прощаясь у ворот дома Хартов, Стивен вдруг сказал печально:
— Мы так мало поговорили о матери! Она ласково взглянула на брата.
— Ты так похож на нее.
— Правда? — осевшим голосом спросил он. — Я не могу даже вспомнить ее лицо. У нас не сохранилось даже ее портрета. Как будто она и не существовала.
— Нет! — шепнула Дебора. — Она существует, пока мы живем, пока мы вспоминаем о ней. У меня сохранился маленький медальон. Она отдала его мне в то последнее Рождество перед…перед тем, как ее не стало с нами. Внутри медальона ее миниатюрный портрет.
— Могу я его увидеть?
— У меня нет его с собой. Я оставила медальон на хранение мисс Хейр. Когда я попрошу, она пришлет его мне.
— Когда?
Она пожала плечами. «Когда?» Когда Квентин будет в безопасности, когда в безопасности будет сама Дебора, когда…
— Я понял, Деб. Я буду ждать.
Она встала на цыпочки и наклонила его голову к себе. Долго смотрела Дебора в лицо брата, потом нежно коснулась губами его щеки. В ответ он обнял ее, и так крепко, с такой сердечностью, как никогда не обнимал в детские годы. Она засмеялась и оттолкнула его.
— Теперь уезжай, — велела Дебора, указывая в сторону деревни. — Я приду к тебе еще, если смогу.
Она следила за его удаляющейся фигурой, кутаясь в плащ и грея озябшие руки в белой кроличьей муфте. Когда лошадь и всадника поглотил сумрак, Дебора проскользнула в щель в живой изгороди, обошла парадный вход, чтобы не тревожить спящих слуг. Главный дом был погружен в темноту, только два фонаря горели над крыльцом. Она ступила с травяной лужайки на усыпанную гравием дорожку и вздохнула с облегчением.
И тут же из ее горла вырвался вопль ужаса, когда голос из темноты, спокойный, но полный ядовитого презрения, прозвучал совсем рядом.
— Очень впечатляющая сцена, — процедил сквозь зубы Грей. — Значит, Мэг права! Ты любовница виконта Ли.
16
Хотя он был легко одет, Деборе казалось, что на нем железные доспехи. Он сдавливал ее так, что она едва могла дышать.
— Ты не имеешь права… — удалось ей прохрипеть.
— Я имею право на все. Когда ты стала гостьей моей матери, я взял на себя обязательство оберегать твою нравственность. А теперь я увезу тебя отсюда, чтобы не будить спящий порядочный дом.
Он легко вскинул ее на седло впереди себя. Конь понес их куда-то в темноту, в неизвестность. Грей составлял со своим конем одно целое, одного грозного кентавра.
— Я тебя предупреждал, что случится, если ты захочешь перехитрить меня!
Это была рискованная скачка сквозь лес, живые изгороди и болота. Черные ветви, луна, колеблющиеся неясные тени — все мелькало перед ее затуманенным взором в какой-то бешеной пляске. Опять ее похитили, опять она в его власти.
К счастью, дорога была недолгой. Он резко придержал коня. Разгоряченный Юпитер фыркнул. Какое-то здание виднелось неподалеку.
Грей опустил Дебору на землю и начал привязывать лошадь к коновязи.
Жажда обрести достоинство и независимость вновь проснулась в Деборе.
— Это, должно быть, и есть Соммерфильд? Ваше родовое гнездо? — спросила она. — Зачем вы меня сюда привезли?
Его пальцы больно сдавили ее нежную руку. Он потащил ее по ступеням крыльца. Когда Дебора споткнулась обо что-то, Грей подхватил ее и втолкнул в дом.
— Моя мать — мягкосердечная женщина. Я не хочу, чтобы ты обеспокоила ее своими воплями, когда я устрою тебе ту порку, которую ты заслужила своим поведением.
— Посмей только коснуться меня, и ты ответишь перед виконтом Ли.
Его глаза так злобно сверкнули, что Дебора сразу же пожалела о своем необдуманном заявлении.
— Замечательно. Давно мечтаю преподать этому хлыщу урок хороших манер.
В холле появился дворецкий и придержал двери, через которые они проходили. Дебора прикрыла плащом лицо, чтобы ее не узнали. Грей обратился к дворецкому:
— Благодарю, Амес! Нет нужды будить экономку. Отдыхайте, больше вы мне не понадобитесь.
Грей не стал объяснять слуге появление женщины в доме в столь поздний час, сам взял со стола в холле зажженный канделябр и повел Дебору наверх, держа за руку и заставляя приноравливаться к своему стремительному шагу. Он открыл дверь на самой верхней площадке и втолкнул ее в комнату.
Она едва не упала, но все же устояла на ногах и огляделась. Она поняла, что находится в спальне, типичной мужской спальне с мебелью из темного дерева и кроватью, накрытой темно-бордовым покрывалом. Это была его спальня!
— Как вы посмели привести меня сюда?! Он ответил с легкой издевкой:
— Я не претендую на ваши любовные ласки, как вы, наверное, уже вообразили себе. Даже я, такой развращенный и испорченный, не позволяю себе некоторых вещей. Например, не беру себе в постель женщину, только что побывавшую в объятиях другого мужчины. Это комната подходит для осуществления моих намерений, потому что находится на отшибе. Никто мне не помешает.
Он поставил канделябр, сдернул перчатки, скинул плащ. Медленно, безжалостно он начал приближаться к Деборе.
— Что ж ты молчишь? Давай, говори! Или тебе нечего сказать в свое оправдание?
Ее мозг словно парализовало. Никаких разумных объяснений ее свидания с братом не приходило ей в голову. Дебора только отступала от лорда Кендала мелкими шажками, стараясь не приближаться к кровати. Ее горло настолько пересохло, что он едва разобрал ее шепот.
— Что вы собираетесь со мной сделать?
— То, что сделал бы со своей сестрой! Положу кверху задницей к себе на колени и выбью из тебя всю дурь и непослушание. А затем отыщу этого мерзавца Ли и потребую от него удовлетворения. Очень скоро он окажется на том свете. Она вскрикнула.
— Грей! Ты все не так понял. Ли не мой любовник, — наконец-то в ее мозгу вспыхнуло достаточно правдоподобное объяснение. — Я встречалась с ним, чтобы урезонить его насчет Мэг.
— Ложь! Ты его целовала!
— Это был невинный поцелуй. Харт целует меня, и Ник. Но разве это имеет отношение к любви? Почему ты мне не веришь?
— Потому что ты опытная лгунья и развратница. Я застал тебя на месте преступления.
Оскорбление было настолько грубым и несправедливым, что Дебору бросило в жар. Страх ушел, осталась только обида. Ее голос обрел твердость, и в нем даже зазвучала ирония.
— Ты осмеливаешься говорить это мне? Ты… развратник, каких мало. Кто провел через свой дом в Ханс-тауне целую вереницу женщин? Кто расплачивался за их любовь дешевыми золотыми браслетами?
Грей в ярости замахнулся на нее кулаком.
— Не путай! Здесь одно, там другое. Это были профессиональные куртизанки. И они не изображали из себя недотрог.
— Опять ты лжешь! — Дебора уже не сдерживала своего негодования. — Зачем ты рассказываешь мне небылицы о продажных женщинах? А как же светские дамы? Ты дал Елене Перрин золотой браслет с рубином. Она швырнула тебе его обратно. Я видела это своими глазами. И Мэг тоже. А Елена Перрин — респектабельная замужняя женщина.
Прежде чем она смогла отпрянуть, Грей перескочил через широкую кровать в зверином прыжке и вцепился ей в плечи. Он так тряс ее, что чепец свалился с ее головы.
— У Елены были десятки любовников! Я был только одним из многих. И это случилось до того, как мы встретились.
— Что ты говоришь? — Она была полна ехидства. — У тебя не было женщин после встречи со мной? Опять ты мне лжешь. Ты посещал грязный публичный дом в Уэлсе и имел наглость привести этих… «бабочек» в хижину и развлекался там с ними. Я все видела.
Ярость в его глазах вдруг погасла. Он долго изучающе смотрел на нее, потом, опустив руки, отступил, Когда Грей заговорил, в его тоне не было раздражения, только какая-то усталая грусть.
— Для чего ты пошла к Ли? Чтобы отплатить мне той же монетой? Незачем было так поступать. Я не был близок ни с одной женщиной с тех пор, как впервые встретил тебя.
Он прошел через всю комнату к окну и отвернулся от нее. После паузы Грей продолжил, не оборачиваясь:
— Я не позволю тебе встречаться с ним, Дебора. Мальчишка слишком нагл и дик. Я сдерживал себя, потому что думал, что ты слишком хороша для меня, что я не достоин тебя. Черт побери! Теперь мне стало ясно, как ты относишься ко мне. Оказывается, что тебя может завоевать такой хлыщ, как виконт Ли. Я раскрылся перед тобой, но вряд ли это принесло пользу. Я никогда не пойму душу и ум женщины. Может, у женщин и нет ни ума, ни души? Если ты поверила, что я мог причинить тебе боль, значит, ты с самого начала не поняла меня и уже вряд ли поймешь.
— Я никогда не считала, что слишком хороша для тебя. У меня и мысли об этом не было. Я не знаю, как к тебе относиться. Ты силой увез меня, угрожаешь мне, а сам говоришь, что не собираешься причинять мне боль… Чему я должна верить?
Буря стихла, гнев уступил место печальным раздумьям. И вдруг Деборе пришло в голову то, что раньше показалось бы ей сумасшедшим бредом. И все-таки она осмелилась спросить:
— Грей, неужели ты ревнуешь меня к Ли?
Он не ответил. Он продолжал стоять неподвижно у окна, глядя, как мимо полной яркой луны пробегают черные клочья облаков. Дебора почувствовала, что вот-вот расплачется. Она сделала шаг к нему, потом еще шаг. И с каждым этим маленьким шагом все становилось яснее и проще. Когда ее широкие юбки зашуршали о его сапоги, а он не пошевелился, она еще раз повторила.
— Ли не мой любовник. Нас связывают совсем другие отношения.
Дебора уже приняла решение. Поднявшись на цыпочки, она коснулась кончиками пальцев его губ. Ей давно хотелось сделать это. Он грубо отмахнулся от ее прикосновения, но все тело его напряглось.
— Грей! Ли и я знаем друг друга с детства. У меня никогда не было любовника. Есть только мужчина, о котором я мечтаю, но он каждый раз отвергает меня.
— Кто он?
— Кто? Ты не догадался, глупый Грей. Не отвергай меня в этот раз. Я этого не вынесу.
— Я тебя отвергаю?
Она кивнула, потом тихо добавила:
— Я тебя предупреждаю… Я хочу быть с тобой, и никакие отговорки тебе не помогут.
Ослышался ли он, или она не поняла его до конца? Дебора увидела в его глазах неуверенность и грустно вздохнула. Власть, которую он имел над ней, перешла теперь в ее руки. Она не знала, как надо действовать, чтобы возбудить мужчину, но опыт Евы помог ей. Деборе почему-то казалось, что их соприкосновение будет похоже на огненную вспышку. В ее полной отдаче ему и нежности заключалась ее победа. Но, став победительницей, она была великодушной.
Дебора своей слабой рукой наклонила его голову к себе и покрыла его лицо поцелуями.
Встретившись с ним взглядом, она сказала:
— Не будь таким испуганным, я тебя не укушу.
Их губы слились, а тела прижались друг к другу. Она гладила его плечи и мускулистую грудь. Через кончики пальцев наслаждение передавалось в глубину ее существа. Грей не пугал ее больше своей жестокостью и мощью. Он доставлял ей только радостное возбуждение. Ее язык проник в его рот, и когда он попытался отстраниться, она не отпускала его, и они испытали сладость, которую не ожидали. Они едва не задохнулись, но, когда их губы расстались, Дебора вновь потянулась к нему. Она требовала продолжения этой пытки наслаждением. Она поддалась голосу тела, слушалась своих женских инстинктов, не думала о том, что делает и какое воздействие производит на него. Она исследовала его тело, его мускулы твердели под прикосновениями ее нежных пальцев. Грей был огромен, тверд, способен раздавить ее хрупкое тело. Но его звериная сила уже не могла быть оружием, которое он мог использовать против нее. Его угрозы были всегда пустым звуком. В них заключался какой-то иной смысл, и сейчас он становился ей понятным.
Дебора еще крепче прижалась губами к его губам, дразня его своим языком. Когда он перестал дышать, она вдохнула в него свой нежный смех, и он ожил.
Руки Грея сдавливали ее бедра. Она не знала, что будет дальше и как он поступит с нею. Иногда он казался ей добрым, ласковым и великодушным. Но он мог превратиться и в рычащего хищного зверя. От ревности и сжигающей его похоти все его звериные инстинкты могли пробудиться. Он все-таки был опасен. Дебора догадывалась, что ему не терпится сорвать с нее одежду и опрокинуть на кровать. А потом получить ее в свою полную власть. Суждено ли ей вытерпеть это насилие до конца?
Дебора еще раз поцеловала его. Поцелуи были похожи на волшебный напиток, которым она никак не могла утолить жажду. Но удовлетворится ли он только этими поцелуями?
Постель уже не пугала ее. Наоборот, ей хотелось оказаться с ним рядом в этом мягком нежном тепле.
Он знал, что до него она никогда не была близка с мужчиной. Он должен дать ей первый урок любви.
Грей покрыл ее лицо и опущенные веки легкими поцелуями.
— Я буду очень осторожен и не сделаю тебе больно.
Не открывая глаз, она улыбнулась.
— С тобой, Грей, я ничего не боюсь.
Грей предупредил ее — большего он не мог сделать. Он еще никогда не лишал невинности девственницу и не знал, как Дебора воспримет животный порыв страсти мужчины, грубость, боль и насилие, непременно сопровождающие акт любви. Ему придется руководить ею и иногда быть жестоким и безжалостным, чтобы удовлетворить себя и ее.
Он поцеловал ее раскрытую ладонь. Это был нежнейший из поцелуев.
— Я знаю, что в первый раз женщина бывает несколько разочарована…
— Ну, тогда нам придется повторить. — Она не шутила, ее взгляд был серьезен. — Разожги огонь, Грей, мне немного холодно.
В камине догорали последние угли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32