– Не портите... – взмолилась она.
Рэтборн приподнял ее лицо за подбородок и, глядя в глаза, спросил:
– Что я порчу? Неужто ваши девические мечты о целомудрии? Я не собираюсь портить то, что есть между нами. Я хочу сделать из вас женщину.
Он почувствовал, как Дейрдре напряглась.
– Поцелуй, Дейрдре, только один поцелуй, – попытался успокоить ее граф.
Дейрдре бросало тр в жар, то в холод. Она хотела одновременно воспротивиться и сдаться и надеялась, что Рэтборн не будет настаивать, и в то же время желала, чтобы он продолжал.
Она ненавидела и любила его. Сладость его поцелуев грозила лишить ее рассудка. Рэтборн почувствовал, что она слабеет, и усилил напор.
Его рука скользнула под подол платья и медленно погладила по всей длине обтянутую шелковым чулком ногу. Это была полная томления ласка, разжигавшая в Дейрдре желание до яркого пламени. Ощутив ее ответную страсть, граф переменил позу и принялся ласкать ее смелее, раздвигая колени и поднимаясь выше.
Дейрдре обеими руками вцепилась в его запястье:
– Прекратите!
Рэтборн противился ее нажиму. Он чувствовал, как растет ее желание. Она была так близко. Если ему удастся сломить ее оборону, он лишит ее воли к сопротивлению. Стремление завладеть ею, предъявить на нее права выходило за пределы плотской страсти.
– Вы просили поцелуй, только один поцелуй, – шепотом проговорила Дейрдре.
И все же он колебался. Ему требовалось всего несколько минут, и, Бог свидетель, он заставит ее признать, что они предназначены друг для друга и рано или поздно она будет принадлежать ему. Граф молчал и неотрывно смотрел на Дейрдре. Потом он поднял свободную руку и попытался оторвать ее пальцы от своего запястья.
– Гарет!
Это была мольба о пощаде. Наконец-то она назвала его по имени. И это затронуло в душе Рэтборна какую-то струну. Издав сдавленный стон, он убрал руку и запрокинул слегка голову назад. Он увидел в глазах Дейрдре страсть, несколько умерявшуюся ее обычной чертовой осторожностью. Он схватил ее голову, притянул к себе, и его губы оказались в нескольких дюймах от ее губ.
– Если поцелуй – предел вашей щедрости, девочка, – проговорил он чуть хрипловатым голосом, – то уж пусть он будет памятным, или, клянусь, я получу от вас что хочу, и плевать мне на ваш стыдливый румянец...
Глава 9
Погода вдруг стала не по сезону холодной – со шквалистым ветром и мокрым снегом. Теплая верхняя одежда, спрятанная в самую дальнюю секцию платяного шкафа всего неделю назад, теперь была извлечена на свет божий.
Дейрдре и ее подруга миссис Серена Киннэрд намеревались отправиться за покупками, но из-за плохой погоды предпочли коротать пасмурный день, перебирая гардероб Дейрдре, разложенный повсюду в уютной комнате на третьем этаже. В камине весело потрескивал огонь. Дейрдре сидела на стуле поближе к теплу в самой удобной комнате дома и держала в своих изящных тонких пальцах карандаш, готовясь делать кое-какие пометки. Она выжидательно посмотрела на подругу:
– Ну, что ты думаешь?
– Ты проделала замечательную работу, учитывая, что ты такая скряга, – ответила Серена, оглядывая сокровища Дейрдре опытным и практичным взглядом. – Сдержанные, неброские цвета, и ни одной лишней ленты или меховой опушки, чтобы сделать твои туалеты запоминающимися.
– Я не могу позволить себе показаться в такой одежде. У меня нет желания слушать язвительные насмешки ехидных старых дам по поводу скудости моего гардероба.
Серена хихикнула:
– Уж не имеешь ли ты в виду мать графа, эту старую воительницу?
– Тебе не нравится мать Рэтборна?
– А кому она нравится?
– Леди Рэтборн не сделала ничего дурного. Возможно, она и выглядела весь вечер как гранитное изваяние, но, право же, появление миссис Дьюинтерс прошло без всяких комментариев.
– Что? Неужто не было перепалки между графом и его воинственной мамашей? Ну, меня это удивляет.
– Почему же?
– Они не любят друг друга. Я думала, ты знаешь. Это всем известно. Зато ты графу небезразлична. Я это знаю. И всегда так было. Ты не дала ему шанса. Кстати, Ди. Я уже пригласила Рэтборна, и он принял приглашение.
– Я этого ожидала, – ответила Дейрдре, снисходительно пожав плечами.
– Не злись. Я буду вести себя тише воды ниже травы. Дамы спустились на первый этаж. У подножия лестницы.
Серена положила руку на плечо Дейрдре:
– Я пригласила также Генри Паджета. Надеюсь, ты не станешь возражать?
– Графа Аксбриджа?
– Именно.
– Я удивлена, поскольку полагала, что он исключил себя из приличного общества. Значит, его все-таки принимают? Воздержусь от того, чтобы называть джентльменом человека, оставившего жену и детей ради чужой жены. Неужели ты готова принимать его у себя?
– Какой жестокой и бесчувственной ты иногда бываешь, Ди! Это так на тебя непохоже.
– Ладно, живи как хочешь.
– Но я не могу не пригласить Генри. Значит, ты отказываешься прийти?
Дейрдре замялась, а затем произнесла:
– Конечно, я приду. Но не ожидай чудес. Я буду учтива с этим человеком, но не могу симпатизировать людям подобного сорта.
– Я и не прошу тебя об этом. Просто постарайся сохранить непредвзятый взгляд на вещи. До четверга.
Вечером следующего четверга за элегантно накрытым столом Серены в ее доме в Берлингтон-Гарденз Дейрдре оказалась между двумя джентльменами – виконтом Уэндоном и мистером Гаем Лэндроном. Она с благодарностью смотрела на подругу, которая жестом указала двум другим графам, имеющим скандальную славу, Рэтборну и Аксбриджу, на почетные места слева и справа от себя.
Ее внимание привлек красноречивый взгляд тетки, сидевшей в дальнем конце стола рядом с Рэтборном. Дейрдре очнулась от своих мыслей и обратила внимание на виконта, делавшего какие-то замечания по поводу отличного качества блюд, которые им подавали. Дейрдре поспешила ответить ему, чтобы поддержать беседу и не выглядеть невежливой.
Когда после обеда джентльмены присоединились кледи, Рэтборн ухитрился сесть на диване рядом с Дейрдре.
Почувствовав, как кровь бросилась ей в лицо, Дейрдре раскрыла веер и принялась обмахиваться им.
– Пожалуйста, будьте добры ко мне, – проговорил ей на ухо Рэтборн.
Дейрдре искоса взглянула на него и недовольно нахмурилась.
– Не одарите ли вы меня улыбкой? Разговаривая с Лэндроном, вы не были так скупы на улыбки. Что в нем есть такого, чего нет во мне?
– Хорошие манеры, – резко ответила Дейрдре, натянуто улыбнувшись.
– Это не улыбка, а гримаса. Вы могли бы улыбнуться нежнее.
Насмешка, прозвучавшая в голосе Рэтборна, уязвила Дейрдре; ее ресницы затрепетали, и она одарила графа ничего не выражающей улыбкой.
– Это больше похоже на вашу обычную улыбку. Где вы научились этому фокусу?
– У Бесси, моей призовой коровы. Она приберегает такой взгляд для быка сквайра Таунсенда, когда мы ведем ее вечером домой с пастбища.
Не обратив внимания на ее сарказм, граф даже не сделал попытки скрыть снедавший его огонь желания. Его взгляд красноречивее любых слов говорил о его чувствах.
– Дейрдре, джентльмен бывает джентльменом только до тех пор, пока не встретит женщину, способную пробудить в нем страсть.
У Дейрдре не оказалось готового ответа на это возмутительное высказывание, и когда приблизился один из гостей, она вздохнула с явным облегчением. Однако, узнав в подошедшем мужчине лорда Аксбриджа, она поняла, что поторопилась.
– Не сомневался, что ты, Рэтборн, уединишься где-нибудь в углу с самой хорошенькой девушкой. Как это тебе удается?
– Все дело в практике, – ответила за графа Дейрдре, натянуто улыбнувшись. Вскоре ей пришлось пожалеть о сказанном.
Рэтборн отвернулся, чтобы скрыть улыбку, но Аксбридж воспринял реплику Дейрдре как вызов.
– Что касается искусства флирта, то позволю себе заметить, мисс Фентон, что Рэтборн еще молод и зелен. Теперь эти молодые красавцы флиртуют с леди, однако в пору моей юности такие молокососы не смогли бы со мной соперничать.
Дейрдре почувствовала раздражение от всего происходящего.
– – У вас, джентльмены, так много общего, – произнесла она самым сладким голоском, на какой была способна. – Я оставлю вас предаваться воспоминаниям о ваших победах... на полях сражений и в других случаях.
Рэтборн подошел к ней через полчаса. В этот момент Дейрдре была увлечена спокойной беседой с мистером Лэндроном, джентльменом, с которым она легко нашла общий язык, потому что он ни разу не одарил ее банальным комплиментом и не делал замечаний, которые она могла бы счесть попыткой завязать флирт. Дейрдре высоко оценила эту учтивость, однако в следующую минуту на месте Лэндрона оказался Рэтборн, и она не поняла, как это произошло.
– В этом была необходимость? – спросил граф. Его голос был мягким и тихим, но в глазах был заметен опасный блеск.
– Не знаю, что вы имеете в виду, – парировала Дейрдре и отвернулась.
Не произнеся больше ни слова, Рэтборн тотчас удалился. Остаток вечера Дейрдре имела удовольствие видеть графа отчаянно флиртующим со всеми хорошенькими молодыми девушками. Кое-кто из гостей бросал на нее любопытные взгляды, но, поскольку лорд Уэндон был кДейрдре более чем внимателен, она решила, что внимание Рэтборна к юным девицам оставит без комментариев.
Глава 10
Ряд фонарей, свисавших с декоративных железных кронштейнов над парадными дверьми некоторых домов, образовывавших Берлингтон-Гарденз, бросали неяркий свет в темноту раннего утра. Граф Рэтборн и лорд Аксбридж уходили из дома Серены последними, но задержались на крыльце, обмениваясь любезностями.
Рэтборн плотнее запахнул на себе плащ, мрачно размышляя о том, что погода вполне соответствует его настроению.
– Начинается буря. Думаю, нам пора по домам, – проговорил он через минуту.
– Вы уверены, что я не стану убеждать вас зайти ко мне раздавить бутылочку в моем обществе? Тогда я вас отпущу с миром.
Во взгляде лорда Аксбриджа читалось искреннее любопытство, но он тотчас же отвернулся, не добавив ни слова, и стал медленно подниматься по пологим ступеням вверх.
Дойдя до парадной двери, он обернулся и сказал:
– Что касается вас и мисс Фентон, никто не был бы так рад за вас, Гарет, как я. Вы ведь это знаете. Пора бы вам устроить свою личную жизнь. Когда все будет решено, привозите ее в Боудезерт. Чар ее полюбит.
Рэтборн ничего не ответил, а лишь слегка дотронулся своей тростью до бобровой шляпы с загнутыми полями, повернул и зашагал к дому на Бонд-стрит. Рука его злобно сжимала золотой набалдашник трости.
Как смела Дейрдре судить его и находить в нем пороки после того, как сама ежеминутно заставляет его испытывать душевные страдания и муки!
Внезапно в памяти Рэтборна возник образ Дейрдре, когда в последний раз он держал ее в объятиях. Она смотрела на него своими зелеными, походившими на изумруды глазами, полными изумления. Ее губы слегка припухли от его страстных поцелуев. Черт возьми! Рэтборн чувствовал, что сгорает от желания обладать ее влекущим телом. Красота Дейрдре несравненна, ее ум бесподобен, ее общество необычно и восхитительно. К тому же она сопротивлялась ему с такой твердостью, которой он бы восхищался в других обстоятельствах, однако мысль об Армане, которого Рэтборн считал паразитом, заставила его помрачнеть. То, что Дейрдре могла тратить свою любовь и преданность на столь никчемное создание, причиняло ему душевную боль и вызывало еще большее раздражение.
Он ревновал ее! Скандальная жизнь Армана Сен-Жана – это результат ее снисходительности и чрезмерной любви. Глупости, которые совершал в юности Рэтборн, были сродни тем, что позволял себе ее братец, но теперь и он изменился, и время мисс Дейрдре Фентон истекло. Чем скорее она примирится со своим будущим, тем лучше. Пять лет она водила его за нос, и вот его терпение иссякло.
Когда Рэтборн вышел на угол Бонд-стрит и Пиккадил-ли, на него обрушился поток дождя, и он рассмеялся, испытывая первобытное чувство – желание побороться со стихией, покорить ее. Впереди показался дом, который он рассчитывал разделить с Дейрдре, – его дом, его постель, его сердце, – и ничто на свете не могло помешать ему осуществить свое желание. Ничто!
Дейрдре проснулась, разбуженная звуком отчаянных, хотя и приглушенных рыданий. Она поднесла руку к лицу – щеки ее были мокрыми от слез.
К счастью, размеренный стук барабанящего по черепичной крыше дождя подействовал на нее успокаивающе.
Она облизнула языком губы, и ей показалось, что она ощутила вкус дождевых капель. Обрывки сна с невероятной силой обрушились на нее: рыдание и мольбы матери, проклятия и крики отчима и, наконец, сильный хмельной запах, исходивший от незнакомой женщины, вошедшей в комнату полюбоваться на покинутую семью.
Нервная дрожь сотрясла Дейрдре. Она попыталась прогнать от себя прочь неприятные воспоминания. Одним резким движением она сбросила с себя одеяло и, нащупав рукой пеньюар на стуле возле кровати, набросила его на плечи и туго затянула пояс на талии. Найдя спички на прикроватном столике, она осторожно окунула одну из них в бутылочку с кислотой и почувствовала острый запах серы. Прикрывая ладонью слабое пламя, Дейрдре зажгла свечу. Тени отступили, мягкий свет свечи подействовал успокаивающе.
Неуверенным шагом Дейрдре пересекла комнату и подошла к незашторенному окну. Сквозь черный бархат ночи она видела нечеткие очертания деревьев, которые раскачивались от резких порывов ветра. Прижавшись лбом к оконному стеклу, она почувствовала его холод.
Что воскресило в памяти эти мучительные воспоминания? Ребенок, которым она когда-то была, трепетал от страха, смешанного со стыдом, навеянного воспоминаниями о бесконечных ступенях лестницы, по которой она поднималась вслед за матерью в дурно пахнущую съемную квартиру. В своей руке она сжимала ручку Армана. Какое-то первобытное чувство сделало ее мудрой не по годам. Для четырехлетнего Армана этот выход был странным приключением, и, к счастью, ему было суждено скоро его забыть. Но Дейрдре понимала причину слез матери и инстинктивно чувствовала, что Арман играл роль приманки, которую она использовала, чтобы вырвать блудного мужа из объятий новой возлюбленной. И Дейрдре боялась.
А потом была встреча лицом к лицу. Горечь и обида душили ее. Дейрдре и Арман оказались посвященными в самые интимные детали жизни родителей, причем узнали все Из бурного скандала, которого не следовало слышать детям.
Когда отчим бежал с любовницей, семья Дейрдре стала объектом жалости соседей, и это было еще хуже, чем насмешки. Шепоток за спиной и косые взгляды преследовали их с матерью повсюду. Только Арман пребывал в блаженном неведении.
Позже, год спустя, когда Сен-Жан пал жертвой очередной эпидемии тифа, столь часто свирепствовавшего в Лондоне, мать стала уважаемой вдовой. Эта новость должна была бы обрадовать Дейрдре, но она все еще помнила пустоту в своем сердце и со свойственной детям особой логикой осуждала отчима еще и за этот окончательный побег.
Когда Дейрдре исполнилось тринадцать лет, судьба неожиданно улыбнулась ей. Небольшое состояние, дом и ферма в Марклиффе достались Дейрдре от какой-то дальней родственницы, которую она едва знала. Это обеспечило семье крышу над головой и средства для жизни. По условиям завещания значительная сумма предназначалась на образование Дейрдре и первый сезон в Лондоне по достижении ею восемнадцати лет, чтобы помочь ей составить приличную партию.
Дейрдре не хотела вспоминать то, что ей услужливо подсказывала память. Она влезла под одеяло, решительно натянув его до подбородка. Но прогнать мысли о Рэтборне было не так-то легко. Дейрдре строго сказала сама себе, что никогда не будет походить на мать и не позволит стать объектом жалости. Она задула свечу и еще долго лежала, глядя немигающими глазами в темноту.
Глава 11
Лорд Рэтборн оторвался от чтения газеты и переключил свое внимание на мистера Гая Лэндрона. Тот снял с себя плащ и швырнул его с необычной силой на спинку обитого парчой стула у двери.
– Дело сделано? – спросил граф.
– Как и положено, – ответил Лэндрон, и графу послышались нотки недовольства в его голосе.
Рэтборн протянул руку и взял у секретаря документ, который тот протянул ему.
– Она ни о чем не подозревает?
– Ни о чем. Да и с какой стати? Мои рекомендации безупречны. Мисс Фентон только бросила один взгляд на мое честное лицо и решила, что я достоин доверия.
Гай бросился в кресло с широкой спинкой и тотчас же сморщился от боли:
– Черт возьми! Я забыл об этой чертовой ноге.
Граф наполнил хрустальный бокал из графина, стоявшего на подвесном столике у его локтя, и протянул его собеседнику: – Выпей-ка. Может, это поднимет тебе настроение. Лэндрон, осторожно массировавший ногу, поднял голову и принял бокал. После минутной паузы он заметил:
– Если ты провернешь это дело, Гарет, то получишь хорошие деньги. Мисс Фентон знает, что к чему.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33