– С этими словами Рэтборн взмахнул кнутом, и лошади резко рванули вперед по Челси-роуд. Дейрдре пришлось вцепиться в бортики экипажа, потому что ее нещадно трясло и вид у нее был при этом не самый лучший. Ее ярость не умерило то, что граф так ловко управлял лошадьми. Для отвергнутого искателя он выглядел на редкость безмятежным. В следующий раз она нанесет ему достойный удар.
Глава 12
Дейрдре нервничала. Скучная и долгая поездка в закрытом экипаже, который Арман раздобыл на этот вечер, породила в ней ощущение вялости и разбитости во всем теле. Она смотрела невидящим взором в окно на пейзаж, едва различимый в темноте.
Карета одолела подъем на Ричмондский мост, и Дейрдре почувствовала приступ раздражения. Ей следовало в этот час быть дома в постели, а не ехать в какой-то игорный притон в предрассветный час по прихоти этого легкомысленного юного красавца, молча сидевшего рядом с угрюмым видом.
– Фолли-лейн, – произнес Арман, когда экипаж резко свернул к Темзе.
Название улицы показалось Дейрдре вполне пристойным. Слева находился Марбл-Хилл-Хаус, бывшая резиденция миссис Фитцгерберт, бывшей любовницы принца-регента. В сгущающейся темноте невозможно было увидеть всего великолепия здания, выполненного в греческом стиле.
Правое переднее колесо угодило в рытвину, и экипаж накренился. Дейрдре ухватилась за кожаный ремень над головой, чтобы не упасть на пол. Арман удержал ее за локоть.
– Далеко еще? – спросила Дейрдре сдавленным голосом, который сама с трудом узнала. Она посмотрела на плохо различимый в темноте чеканный профиль брата и почувствовала, что его нервы тоже на пределе.
– Теперь уже близко. Если ты передумала, можно повернуть обратно.
– Не говори глупостей. Мы уже все обсудили. Как тебе известно, это единственная возможность. Мое чутье и умение обращаться с картами превосходят твои. Мне жаль ранить твое самолюбие, но ты ведь знаешь, что это так.
Они обо всем договорились несколько дней назад, когда Арман признался Дейрдре, что должен графу Рэтборну и что это карточный долг. Он поклялся, что сделал все возможное, чтобы набрать необходимую сумму, но это ни к чему не привело. Его кредит был исчерпан. Это вынудило Армана рассказать обо всем сестре.
Дейрдре тотчас же дала ему деньги. Арман ни разу не упрекнул графа в своих злоключениях, и она была благодарна за это брату.
Если бы это не означало для нее финансового краха, она, пожалуй, была бы даже благодарна графу. Арман изменился. Он говорил очень мало, но Дейрдре понимала, что угроза бесчестья вынудила этого гордеца критически взглянуть на самого себя. Не была ли Каро и вызванные ею чувства причиной внезапной перемены Армана? – подумала Дейрдре и тут же прогнала от себя эту мысль.
Экипаж медленно лавировал между массивными каменными колоннами затейливо украшенного въезда в Уинслоу-Хаус на берегу Темзы. Дейрдре сделала глубокий вдох. Что подвигло ее на то, чтобы совершить столь дикий поступок в эту ночь? Было полным безумием выставить себя напоказ подобным образом.
Даже такой повеса и отчаянный малый, как Арман, это заметил. Но ведь Арман ничего не знал о том, что Марклифф уже заложен, а средства пошли на его образование. Брат ничего не знал о деньгах, которые ей приходилось вкладывать в разведение лошадей и которые она должна была вложить в свое дело в следующем месяце. Дейрдре могла все потерять, если бы не восполнила свои потери сегодня же. Но эти сведения она хранила в тайне от брата. Арман полагал, что она обеспечена вполне прилично. Но даже он, отчаянный и беспечный, согласился с тем, что пять тысяч фунтов – значительная потеря, которую едва ли можно восполнить за счет такой маленькой фермы, как Марклифф. Именно по этой причине он и согласился с безумным планом Дейрдре поставить на кон в карточной игре их наличные деньги.
Экипаж остановился, и Дейрдре натянула черную бархатную полумаску, необходимую по условиям, выдвигавшимся патронами заведения Уинслоу.
Арман предложил ей руку, и она крепко вцепилась в нее, когда выходила из экипажа. Окинув взглядом роскошный подъезд с колоннами георгианского особняка лорда Уинслоу, Дейрдре заметила в незашторенных окнах других леди и джентльменов в масках. Похоже, что никто из решившихся ступить в это гнездо порока не желал быть узнанным, и это обстоятельство очень устраивало Дейрдре.
Они с Арманом проследовали через несколько комнат, мимо столов, где играли в рулетку, потому что Дейрдре не собиралась принимать участие в играх, где все зависело от везения. Наконец она нашла то, что искала.
Столы для игры в пикет располагались в элегантно обставленном салоне задней части дома, обращенной к реке. Дейрдре не спеша переходила от одной группы игроков к другой, демонстрируя безразличие и вялое любопытство и неприметно наблюдая за игрой. Арман маячил у нее за спиной как тень. Определив, каковы возможности предполагаемого противника, Дейрдре испытала непреодолимое желание приняться задело. Она чувствовала себя волком в овечьей шкуре. И не в первый раз подумала о том, что если бы ее духовный наставник оставил свою стезю и избрал менее почтенную профессию игрока, то он смог бы заработать хорошее состояние.
Она не могла знать, что почитаемый ею священник, ее духовный отец, будучи молодым, познал искусство карточной игры точно в таких же вертепах, как этот, и без сожаления оставил их, когда влюбился в дочь бродячего проповедника.
Оценивающие взгляды присутствующих джентльменов Дейрдре игнорировала с чопорной холодностью, поскольку была предупреждена Арманом о том, что многие из них, собираясь в доме лорда Уинслоу, рассчитывали вернуться домой не только с денежным выигрышем. Если великосветские танцзалы «Олмака» метко окрестили «ярмаркой невест», то дом Уинслоу получил название «двор куртизанок».
И все же Дейрдре оказалась неготовой к откровенно алчным взглядам мужчин и потому старалась почаще улыбаться Арману, чтобы окружающие поняли, что она пользуется его «покровительством».
Ей выпал шанс, когда ее поманил джентльмен, из-за стола которого только что поднялся его визави, по-видимому, проигравшийся. Бросив карты, он направился к столу, за которым играли в фараона. Дейрдре почувствовала доброжелательность незнакомца, как только вошла в комнату, где играли в пикет. В его взгляде не было той алчности, которая читалась во взглядах других мужчин.
По мнению Дейрдре, интерес этого джентльмена был чисто отеческим. Из-под маски на нее смотрели добрые голубые глаза, в которых блестели искорки добродушного лукавства. В этом джентльмене девушка уловила что-то знакомое, и поскольку в его поведении не было ничего подозрительного, Дейрдре без колебания заняла освободившееся место за игорным столом.
– Я держу это местечко тепленьким для друга, – пояснил мужчина. – Жду его с минуты на минуту. Если не возражаете против смены партнеров посреди игры, я буду счастлив играть за него, прка он не вернется.
Дейрдре самым любезным образом показала, что не возражает против такого оборота дела.
Сначала она играла осторожно, ничуть не напуганная невероятными ставками, потому что Арман уже предупредил ее, как высоки они могут быть. Ее отличная память служила ей верой и правдой – Дейрдре никогда не забывала о том, сколько карт выбросил противник, и сама играла с безошибочным расчетом. Джентльмен высказал ей свое одобрение, и Дейрдре поблагодарила его. В течение получаса ее выигрыш достиг тысячи фунтов. Дейрдре была вне себя от счастья и, тасуя карты, время от времени одаривала своего противника улыбкой. Его голубые глаза весело подмигивали ей, и Дейрдре, чувствуя неловкость из-за того, что лишила любезного джентльмена столь внушительной суммы, все же мысленно благодарила Бога за ниспосланную ей удачу.
Ее улыбка была замечена широкоплечим джентльменом, одетым в облегающий вечерний черный сюртук и белые атласные бриджи. Он стоял, сложив на груди руки, у мраморной колонны рядом с входом в комнату. К нему присоединилась миниатюрная темноволосая леди, но он, казалось, не замечал ее. Взгляд его желтых глаз был прикован к зеленоглазой даме в прозрачном алом платье, слишком откровенно демонстрирующем фигуру. На широком лбу лорда Рэтборна обозначилась морщина, а лицо приняло мрачное выражение.
Он не сводил взгляда с груди Дейрдре, обнаженной почти до самых сосков. Она притягивала взгляд как магнит. Рэтборн нервно сгибал и разгибал свои сильные пальцы. Казалось, мысленно он наслаждался ощущениями от прикосновений к стройной шее, по-лебединому поднимавшейся из выреза платья, к пышным локонам, украшенным алым страусовым пером. Он скользнул взглядом по соблазнительным изгибам шеи, по безупречному овалу лица, которое с трудом можно было узнать под скрывавшей его полумаской и слоями пудры и румян. И то, что эта дама едва отличалась от пестрой толпы прекрасных дочерей Киприды, почтивших своим присутствием аристократическое, хотя и скандально известное заведение лорда Уинслоу, еще более подогрело в Рэтборне гнев.
Некто изысканно разодетый, с лорнетом, приблизился к графу. Рэтборн пробежался взглядом по экстравагантному костюму сэра Джеффри Бэлнейвса, и на его губах появилась презрительная усмешка. Сюртук Бэлнейвса, сшитый из бархата цвета кларета, был богато украшен золотым шитьем. Из-за высоких каблуков он вынужден был передвигаться мелкими шажками. Голову держал очень прямо, что причиняло ему дополнительные неудобства, потому что сильно накрахмаленные концы воротника соприкасались с алмазами в ушах. Затейливые складки тонкого льняного шейного платка представляли собой удивительное зрелище, и в целом это сооружение походило на небольшую, туго набитую диванную подушечку, на которую сэр Джеффри мог возложить свой увесистый подбородок.
Он отвесил изящный поклон леди, топтавшейся рядом с Рэтборном. Миссис Дьюинтерс улыбнулась и подала джентльмену руку, которую тот с жаром поцеловал. Было ясно, что этот фат и актриса хорошо знакомы и находятся в прекрасных отношениях.
Бэлнейвс прошелся вокруг колонны, о которую опирался Рэтборн, и остановился около него.
– Ну не лакомый ли она кусочек? – спросил он томно и направил лорнет на Дейрдре.
– О Господи, ну что за ненасытный тип этот Аксбридж! Впрочем, этого следовало ожидать, раз леди Чар в Боудезерте.
Похоже, графу не понравились ни тон, ни слова баронета. Он выпрямился и сказал жестким голосом:
– Эта леди не одна. Ее сопровождают.
Бэлнейвс переместил лорнет, и в поле его зрения оказался Арман.
– Кто? Этот щенок, который стоит возле нее? Он не в счет. Расселл положил на нее глаз. Думаю, тебе следует это знать.
Бэлнейвс и граф встретились глазами и, похоже, отлично поняли друг друга. Баронет отвесил вежливый поклон и удалился. Подумав с минуту, Рэтборн предложил руку миссис Дьюинтерс, и они прошествовали вместе к столу, за которым Аксбридж и Дейрдре увлеченно играли в пикет.
Ничего не подозревающая Дейрдре подняла глаза на приближающуюся к ним красивую пару и от неожиданности выронила из рук карты, которые тасовала. Она не могла ошибиться – к столу приближались граф Рэтборн и его прекрасная спутница миссис Мария Дьюинтерс. Дейрдре почувствовала руку Армана на своем плече и немного успокоилась. Она невнятно пробормотала слова извинения, адресованные игроку, уже поднявшемуся, чтобы приветствовать вновь пришедших.
Он прошептал несколько слов на ухо Рэтборну, но Дейрдре не смогла их расслышать. Потом ее визави вежливо распрощался, и его место занял милорд Рэтборн. Дейрдре с трудом сумела овладеть собой и унять дрожь в руках. Она собрала рассыпавшиеся карты, довольно неуклюже перетасовала их, как это делают женщины, и нарочито медленно раздала.
На мгновение ее охватила уверенность, что если она будет сохранять спокойствие, ей удастся мистификация и граф, возможно, не узнает леди, переодетую шлюхой. Но одного взгляда в глаза было достаточно, чтобы понять: она ошиблась. Во взгляде графа было столько гнева, что Дейрдре невольно испугалась. Она опустила глаза и стала лихорадочно соображать, чем может грозить присутствие графа. Он узнал ее! Он пришел сюда намеренно, заманил ее сюда, к этому столу, использовав для этой цели своего приятеля или приспешника, зная заранее, что если Дейрдре хоть на мгновение увидит его, то тотчас же обратится в бегство. То, что он оказался способным осуществить подобную комбинацию, лишь слегка взволновало Дейрдре. Но его цель была ей неясна и потому казалась особенно угрожающей.
Путь к бегству отрезан. Рэтборн уже взял розданные карты и принялся внимательно их разглядывать. Не оставалось ничего, кроме как встретить опасность с открытым забралом.
Дейрдре смотрела в свои карты и не могла на них сосредоточиться. Взгляд ее скользнул по фигуре актрисы, маячившей за спиной графа. Туалет миссис Дьюинтерс был скромным, но изысканным – просто произведение портняжного искусства. Она выглядела настоящей леди, и Дейрдре, прекрасно сознавая, какое зрелище представляет сама, смущенно заерзала.
Она не могла объяснить почему, но была абсолютно уверена, что, в отличие от графа, миссис Дьюинтерс не узнала ее в этом наряде. Дейрдре зачарованно смотрела, как актриса хлопает своими длинными ресницами и время от времени бросает обольстительные взгляды на Армана. Что она задумала? Не было возможности долго размышлять об этом, потому что граф начал игру.
В первом роббере Дейрдре играла очень осторожно, стараясь распознать тактику противника. Когда это увенчалось успехом и выигрышем, она начала играть увереннее. Для нее было очевидно, что манера игры графа мало изменилась с той первой их встречи пять лет назад, когда она обыграла его в пикет. Так как офицеры Веллингтона больше славились своим искусством блистать в бальных залах, чем одерживать победы за карточным столом, Дейрдре воодушевлялась все больше и все больше успокаивалась. Рэтборн, напротив, внутренне весь кипел.
Их взгляды встретились.
– Предлагаю повысить ставки, если вы не возражаете, мисс.
– Мадам Икс, – добавила Дейрдре, глядя графу в глаза так же пристально, как и он. – И что вы предлагаете, сэр?
Граф небрежно пожал плечами.
– Как насчет пятисот фунтов за роббер? – с вызовом произнесла Дейрдре.
– Меня бы заинтересовала ставка в тысячу.
Дейрдре попыталась не выдать своего замешательства. Ей нужна помощь Армана. Не обнаружив его позади своего стула, она быстрым взглядом окинула зал и заметила его с миссис Дьюинтерс. Вместе они вышли за дверь. Дейрдре почувствовала, что впадает в панику. Ее нервы были напряжены до предела. Рэтборн смотрел на нее прищурившись, и она взяла колоду в руки, щелкнув ею как хлыстом.
– Идет! – бросила она ему в лицо.
За эту бесшабашность ей предстояло дорого заплатить. После двух робберов Дейрдре пришла к заключению, что аристократичный и изысканный граф Рэтборн отъявленный мошенник. Других объяснений у нее не было. Она не знала всей подоплеки. В науку, в которой ее инструктировал преподобный Стэндинг, не входило мошенничество. Но для нее было совершенно ясно, что карты меченые.
– Удваиваем или нет? – услышала она вопрос Рэтборна. Дейрдре показалось, что он донесся откуда-то издалека.
Вокруг их стола собралась толпа зевак, однако Армана среди них не было. Если прерывать игру, то сейчас для этого самое подходящее время.
– Не угодно ли вина? – предложил Рэтборн с оскорбительной небрежностью, и прежде чем Дейрдре успела сообразить, как наилучшим образом сразить его отказом, он поднял руку, стараясь привлечь внимание одного из лакеев, разносивших на серебряных подносах хрустальные бокалы с шампанским.
Дейрдре с равнодушным видом приняла бокал и принялась мелкими глотками пить шампанское, обдумывая ситуацию. Похоже, она неотвратимо идет ко дну. Она проигрывала и понимала, что граф это знает.. Но если бы ей удалось выиграть в следующем роббере, тогда она смогла бы пресечь мошенничество Рэтборна и покинуть игру с приличным выигрышем.
– Мне нужна новая колода; и, кажется, сейчас моя очередь сдавать? – Дейрдре вызывающе посмотрела на своего презренного партнера.
Это было самое большее, что она могла сделать: намекнуть ему, что догадывается о его нечестной игре. Рэтборн ответил ей улыбкой.
Карты оказались у Дейрдре, и она тщательнейшим образом оглядела их. Однако это принесло мало пользы. Она не имела ни малейшего понятия о том, что следует искать. Если бы только рядом с ней стоял Арман, он мог бы дать ей совет. Дейрдре не могла поверить, что брат бросил ее, не имея на это веской причины. И если это было так, она спустит с него три шкуры. Внезапно на нее снизошло озарение. Она бросила на графа уничтожающий взгляд, но этот беспринципный человек, будто прочитав в ее глазах досаду, только вопросительно поднял густую черную бровь и любезно сказал, что, если леди желает начать игру, он готов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33