– Она не приедет. Никогда. – Смит твердо посмотрел на своего друга. – Она наглая дрянь, Билли. Сначала она отказалась видеть меня. Но я наделал много шума, и она согласилась встретиться в саду за домом. Фанни не сильно заинтересовал рассказ о жизни и страданиях матери. Она отрезала себя от всего и не претендует на дом или ранчо. Я вынюхал кругом и выяснил, что она придумала историю, что ее мать и отчим утонули в море… Она сожгла мосты.
– В море?! Ты не сможешь вытащить Мод и на сотню миль от этого места на упряжке из мулов. Это самая большая небылица, которую я когда-либо слышал. Фанни злой, наглый ребенок. Она гораздо хуже, чем я думал.
– Ее зовут теперь Френсин, Билли. Единственное, о чем она беспокоится, так это о своем положении, как миссис Френсин Нэтэн Броукфорд. Они покинут Денвер через месяц и отправятся в Англию. Мистер Броукфорд на очереди для получения очередного звания, и они собираются жить там.
– Разве это не удар? Фанни прошла долгий путь из этого укрытия к такой жизни.
Смит закончил есть яблоки, отодвинул тарелку и взял кружку с кофе в обе руки.
– Это самая вкусная еда, которую мне когда-либо приходилось отведывать.
– Знал, что ты будешь близок к голодной смерти, – грубовато сказал Билли, чтобы скрыть от Смита, как ему было приятно слышать добрые слова в свой адрес. – Я приготовлю говядину и яблоки, запеченные в тесте, на ужин.
– Мне надо решить, что сказать Мод.
Билли почесал голову.
– Ты можешь всегда сказать, как обстоит дело, что Френсин заботится о ней не больше, чем о старой гончей собаке.
– Это будет похоже на то, как если бы земля ушла у нее из-под ног.
– Почему тебя это волнует? Ведь она ненавидит твое мужество.
– Я знаю, и забочусь о ней ровно столько же, сколько она заботится обо мне. Но я обещал Оливеру, черт.
– Никогда не забуду, как она не. впустила тебя в дом еще тогда, когда ты был ребенком, потерявшим родителей. Она была хуже мокрой курицы… Гадюка… У нее никогда не было хороших намерений. Эта женщина не разгуливала бы здесь, окажись ты вдруг грязью.
– Я знаю. И все же должен оставить ей немного надежды. Оливер поступил бы так же. Он был самым добрым человеком, которого я когда-либо знал.
– Да. – Билли поднял трясущуюся голову. – Я так и не понял, почему он сделал это.
Смит допил кофе.
– Сделал что?
– Женился на ней.
– Мы теперь никогда не узнаем, не так ли? Есть кое-что еще, Билли. Помнишь, Оливер рассказывал о своей сестре Регине? Она вышла замуж за азартного игрока Гилберта Френка.
– Да. Говорили, она, действительно, была как картинка, и очень похожа на настоящую даму. Ему было очень неприятно, что сестра вышла замуж за такую птицу.
– Так вот. Ее сын, дочка и женщина, путешествующая с ними, будут здесь через час.
– Будут здесь?! Какого черта?
– Они отправились в путь с отцом, который не знал, что Оливер умер. Думаю, он собирался заниматься вымогательством у брата жены. Но Бог шельму метит, его пристрелили на станции у Байерса. Он вытянул оружие на Эйбела Коила, когда тот обвинил его в мошенничестве и подтасовке карт.
– Эйбел Коил? Он, должно быть, совсем выжил из ума. Дети очень маленькие?
– Думаю, их можно назвать недорослями. Парню пятнадцать. Хороший ребенок, но сестра его ужасно избалована и глупа, как столб. Ее следовало бы назвать мисс Беспокойство. – Смит намеренно не упомянул о Вилле и был счастлив, что Билли не спрашивает о женщине, путешествующей с Френками.
– Прольется дождь из серебряных долларов, прежде чем старая женщина возьмет кого-либо в дом, даже родственников. Черт, у нее нет ни грамма милосердия. Ты знаешь это и должен был сказать им обо всем.
– Я предупреждал их. Они же решили приехать сюда, и все самим выяснить. Может быть, я смогу упросить Сэнта взять их в Шоридэн через день или два.
– Ты чувствуешь себя обязанным помочь им, потому что они родственники Оливера? – Билли стоял на пороге кухни.
– Нечто в этом роде, – сказал Смит рассеянно.
Он смотрел на горы, но видел светловолосую женщину с большими печальными глазами. Она сидела под деревом, и собака лежала у ее ног. Тыльной стороной руки она вытирала слезы…
– Мод, возможно, видела, как я приехал. Мне лучше пойти в дом и доложить обо всем.
Проходя через ворота, огораживающие двор вокруг дома, Смит пробежал пальцами по волосам. Он волновался и старался не думать о предстоящем неприятном разговоре. Все здесь приходит в упадок. Вот и петли, на которых крепились ворота, нуждаются в смазке. Но Мод не давала денег на такие необходимые вещи, как краска и побелка. Они с Билли сами ремонтировали все кругом на собственные деньги.
Подойдя к крыльцу и поднявшись по ступенькам, Смит вдруг решил рассказать Мод всю правду: Фанни не хочет иметь ничего общего с ней и ее ранчо. Но потом, когда Мод резким рывком открыла дверь, и он увидел больное опустошенное лицо старой женщины, все-таки не смог сказать правду.
– Ну, потребовалось много времени, чтобы прийти сюда. Я видела, как ты приехал. Ты не привез ее, – произнесла она обвиняюще.
– Выходи на крыльцо, и я обо всем расскажу. Мод выскользнула из двери. Прислонившись к стене, она медленно прошла и села на скамейку около двух пустых лоханей для стирки. Смиту стало ясно, что женщина очень больна. Волосы свободно свисали из пучка на затылке, и пряди спускались на шею. Мод, обычно, тщательно следила за своей прической. Ее глаза были напухшими, щёки ввалились, а ноги так дрожали, что с трудом могли удержать худое тело. Строгое черное платье вдовы, которое она постоянно носила, подчеркивало бледность кожи.
– Когда она приедет? – резко потребовала Мод.
– Я не видел ее. Она в Лондоне.
– В Лондоне? Это в Калифорнии?
– Нет. Это за океаном. Кто-то там оставил ее мужу наследство, и они поехали оформлять его.
– Почему она не приехала сюда? Это место стоит уйму денег и достанется ей, когда я умру.
– Думаю, мистер Броукфорд хотел, чтобы жена следовала за ним.
– Когда они вернутся?
– Люди мистера Броукфорда сказали мне, что они вернутся через шесть-восемь месяцев. К тому же они заверили, что обязательно скажут Фанни поехать прямо сюда.
– Обманщик, – тонкие губы Мод еле двигались. – Ты всегда был обманщиком, – шипела она и смотрела на Смита глазами, полными ненависти. – Ты не ездил в Денвер!
– Нет, миссис Иствуд! Я доехал до Денвера! Хотя у меня было много работы на ранчо. Я разговаривал с юристом Фанни. Теперь, черт, мне совершенно безразлично, веришь ты мне или нет. Я сделал то, о чем сказал!
– Ты не ездил туда. Ты пьянствовал и спал с проститутками. Я говорила Оливеру в тот день, когда он привел тебя сюда, что ты гадкий маленький ублюдок, рожденный в кустах от проститутки и оставленный ею там же! – Глаза Мод приняли странный лихорадочный блеск, и слова хлынули изо рта старухи в задыхающемся шепоте. – Ты думаешь, если удержишь Фанни вдали от ранчо, то получишь его? Учти, ты не получишь ни палки. Я спалю все дотла! – Она встала и пошла к двери. Ноги сильно дрожали.
– Вы больны. Хотите, привезу доктора?
– Это ты делаешь меня больной. Уходи с моей земли и не бери ни одной вещи с собой, слышишь? Или у меня будет закон на тебя. Ты пришел сюда голодранцем и уйдешь отсюда тоже голодранцем!
– Я бы с удовольствием уехал, но не могу сделать этого, и вы прекрасно знаете, почему! Никто больше не уживется с вами, и это место придет в упадок и очень быстро разрушится, тогда что вы будете делать?
Смит терял контроль. Он знал, что должен уйти от нее, иначе скажет такое, о чем потом будет жалеть.
Дверь хлопнула, а он остался смотреть и размышлять, почему все-таки обманул Мод? Зачем пожалел ее? Зачем?
Мод оперлась на дверь с другой стороны и прижала сжатые руки к плоской груди. Слезы слабости и отчаяния наполнили глаза и катились по щекам. Он обманул, выдумал историю о том, что Фанни за океаном. Если бы у нее были силы, она убила бы его. Она ненавидит ублюдка с того самого дня, как он приехал сюда с Оливером. А Оливер ласкал его как собственного сына. Он уделял больше внимания этому бездомному внебрачному ребенку какой-то проститутки, чем Фанни, ее любимой доченьке.
Рыдая от злости и бессилия, Мод пошла вокруг стола к кушетке. Она нечаянно наступила на мокрое пятно, которое сама же капнула утром на пол. И когда поскользнулась, попыталась схватиться за спинку стула, то промахнулась и тяжело рухнула на пол.
Боль горячим пламенем обернула ее ногу и бедро. Мод Иствуд потеряла сознание.
ГЛАВА 13
Полдень стоял на пороге.
Страх, который почувствовала Вилла, когда утром проснулась, превратился теперь в боль, разъедающую бедную девушку. Она чувствовала себя так, будто чья-то рука сдавила горло, глаза были болезненно красными из-за недостатка сна, ведь она не спала большую часть ночи после отвратительно скверной сцены с Джо Белл. Маленькая кокетка очень разозлилась, когда узнала, что Смит брал Виллу к горячему источнику, чтобы искупаться, и обвинила ее в самых ужасных грехах, которые только смогла придумать.
– Вы не теряете времени даром, мэм. Вы можете сколько хотите заигрывать с ним в темноте и давать то, что не дали папе. Но это не имеет никакого значения. Он будет моим, как только я захочу этого. Я просто щелкну пальцами, и он отвезет меня в город, станет заботиться обо мне до тех пор, пока я не найду мужчину с кучей денег.
Слова Джо Белл еще долго звучали в памяти Виллы и после того, как девчонка отправилась спать на свой сундук в телегу. Но самую сильную боль причинил ей разочарованнай взгляд, который она увидела в глазах Чарли, и тот факт, что он даже и не пытался защитить ее от грубых слов своей сестры. Видел ли мальчик, как Смит целовал ее? После всего этого, он, наверное думает, что она распутная женщина…
«Почему Смит поцеловал меня?» – вдруг задумалась Вилла. Это был не оскорбляющий, не грубый поцелуй, в этом она уверена, да и просто знала по опыту. Если он намеревался дать урок, то сделал это очень нежно и ласково. Его губы были мягкими, поцелуй – сладким. «Но не потому, что мне понравилось целоваться», – осеклась Вилла. Да, в тот момент она была уязвимой. Разум был так спутан от беспокойства, что она даже не сопротивлялась.
О, черт, она хотела этого поцелуя… Она должна остановиться и не думать обо всем произошедшем. Но Боже мой, ведь никогда раньше Вилла не чувствовала себя такой оживленной, такой женственной, такой защищенной, как в тот момент, когда сидела на коленях у Смита, и он крепко обнимал ее… Но чистота тела и сладостные воспоминания никак не могли успокоить нервы бедной девушки, натянутые как струна.
Этим утром она особенно тщательно одевалась, сказав себе, что должна выглядеть достойно, когда встретится с миссис Иствуд. Надев светло-голубое платье с белым воротником, она расчесывала волосы до тех пор, пока они не засверкали, затем свернула их в опрятный завиток на затылке. Конечно, она чувствовала бы себя более уверенно, встречаясь с незнакомой женщиной, если бы только на ногах у нее были надеты туфли вместо мокасин Джо Белл.
Джо Белл лежала еще в кровати, когда они снялись с лагеря. Чарли привязал лошадь позади телеги, взобрался на сидение рядом с Виллой и взял вожжи. Когда он заговорил, это были первые слова, произнесенные им за все утро.
– Скоро я остановлюсь и возьму Бадди в телегу, – он ударил кнутом по спинам мулов, они натянули упряжь, и телега покатилась.
Вилла некоторое время молчала. Она чувствовала настоятельную потребность выяснить отношения с Чарли. Это было необходимо сделать, чтобы не извиняться. Но когда она посмотрела на мальчика, он отвел глаза.
– Чарли, – произнесла Вилла, не в силах больше выносить молчание. – Я хочу, чтобы ты знал: ничего не произошло прошлой ночью между мной и мистером Боуменом. Он сказал, что был на теплом источнике, и предложил мне отправиться туда, если я хочу искупаться.
Я хотела пойти, ведь я так давно не мылась. Может быть, было глупо отправляться одной с ним, но мистер Байер, на сколько мне известно, полностью доверяет Смиту и не раз заверял нас в его порядочности. Мистер Буомен ответ меня туда и доставил назад. Он не делал ничего неприличного. – Последние слова не были достаточно правдивыми, но как бы смогла она объяснить поцелуй Чарли.
– Почему же вы не взяли с собой Джо Белл? Разве вы не подумали, что ей тоже хотелось бы искупаться?
– Сказать по правде, я просто хотела избавиться от нее хотя бы на некоторое время. Возможно, это было главной причиной того, что я отправилась к источнику. Джо Белл не очень дружелюбна. Я не святая, Чарли. Есть предел и моему терпению.
– Я знаю, она не нравится вам, и я не в праве обвинять вас в этом, – голос Чарли был низким, тяжелым, усталым.
– Мне трудно полюбить ее. Но не взирая на это, я возьму ее с собой в Шеридэн и сделаю для нее все, что смогу.
– Почему ты делаешь это?
– Твой отец спас меня от толпы. Они могли бы убить меня, не сядь я вовремя в телегу… К тому же я хочу, чтобы твоя жизнь сложилась благополучно, и ты занимался любимым делом.
– Я не сбуду на тебя Джо Белл. Возможно, в Иствуде нет места для нас, – Чарли был очень расстроен. Он остановил телегу, слез вниз и поднял Бадди на сидение.
Прошел час, потом другой. День становился теплее, но воздух был удивительно холодным. Вилла изучала местность, пытаясь не думать о том, что сказал Смит о миссис Иствуд. Она старалась вообще забыть о Смите.
По обеим сторонам дороги росли сосновые и кедровые деревья. Слабый бриз доносил их приятный запах, и пение птиц, скрывающихся на ветках. Слева раскинулась долина. Она тянулась до самого подножия гор. Два оленя, по колено в траве, замерли, наблюдая за телегой. Вдруг они подняли хвосты и помчались прочь. Вилла наблюдала за ними, удивляясь красоте и грации этих диких животных.
На вершине холма Чарли остановил упряжку.
– Ну, посмотри туда.
Косогоры с каждой стороны долины были покрыты величавыми соснами, а под их ветвями росли пестрые дикие цветы. Зелень поразительно контрастировала с большим белым особняком, который расположился в долине. Он стоял как драгоценный камень в дорогой оправе. Вилла засмеялась с явным удовольствием. Вид был захватывающе красивым. И она сразу не поняла, что это и есть ранчо Иствуд.
– Ты думаешь, это ранчо дяди Оливера?
Вилла быстро повернулась и посмотрела на недоуменное лицо Чарли.
– Оно… должно быть. Какое чудесное место. И этот большой дом… О Чарли, миссис Иствуд, наверное, имеет столько комнат, что не знает, как ими распорядиться. Разве сможет она не принять родственников своего мужа?
– Я совсем не ожидал такое грандиозное… Так красиво, будто на картинке.
– О чем вы говорите? – Джо Белл подняла занавес и пристально посмотрела вдаль. – Что это?.. Ранчо дяди Оливера?
– Думаю, да. Дорога ведет прямо к дому.
– Черт! – вскрикнула Джо Белл счастливо. – Будет не так уж плохо задержаться здесь ненадолго. Я думала, оно будет таким же, как и другие старые ранчо, мимо которых мы проезжали.
– Кажется странным, что мы здесь без папы, – сказал Чарли.
– Спорю, что миссис Иствуд знает много богатых мужчин.
– Оденься, – сердито одернул сестру Чарли и начал движение. – Надень приличное платье для встречи с тетей Мод.
– Не говори мне, что делать, мистер Всезнайка. Ты еще сопливый ребенок, – Джо Белл подождала, чтобы посмотреть, собирается ли брат ответить на грубость.
Чарли молчал, и она тихонько опустила занавес между ними и скрылась в телеге.
Вилла заметила озабоченность на лице Чарли. Она положила руку ему на плечо.
– Не беспокойся. Будет не конец света, если ваша тетя не разрешит Джо Белл остаться здесь. Мы просто уедем. Запасов, которые мы получили от мистера Байерса, хватит на следующую неделю или две.
Из-за серьезного и озабоченного лица, мальчик казался старше своих лет.
– Я сказал, что не останусь здесь без тебя.
– Ты должен быть практичным, Чарли. Ты можешь работать на ранчо. Я же не стану жить на милостыню остаток своей жизни. Я хочу создать дом для себя. Со мной будет все хорошо. Ты будешь удивлен, но я умею ремонтировать часы, и за это хорошо платят. Что думаешь об этом?
– Я никогда не слышал о женщине, как о часовом мастере.
– Папа научил меня. Конечно, люди сначала боятся. Но женщины такие же способные, как и мужчины. Ремонт часов не требует мускул.
– Я не останусь на ранчо без тебя! Это все. Чарли отвернулся, но прежде она успела заметить тоску и томление в его глазах.
Вилла вдруг поняла, что означал этот взгляд. Это пронзило, как молния, ее и без того уже беспокойный мозг. Боже мой! Ведь Чарли почти мужчина. И у него к ней было чувство, как у мужчины к женщине? Чувство глубже, чем дружба? Она хотела бы ошибиться, но в то же время наверняка знала, что права. Господи, как могла она быть такой слепой и не видеть явного? Теперь она ясно поняла, почему мальчик был так холоден с ней прошлой ночью и снова этим утром.
Он ревновал ее к Смиту.
Она должна быть осторожной, очень осторожной, и не давать ему надежду на что-либо большее, чем дружба между ними.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37