Работая вместе, они с дедом спасли и кобылу, и ее новорожденного малыша. Сейчас, идя сквозь туман рядом с Сиренити, Калеб на миг вспомнил, что он чувствовал, когда стоял рядом с Роландом и смотрел, как крошечный жеребенок неуверенно встает на дрожащие ножки.
Он вспомнил чувство облегчения, которое тогда испытал, но ярче всего ему припомнилось мимолетное ощущение пережитого вместе с дедом момента. Это был один из тех редких случаев, когда Роланд, казалось, был по-настоящему им доволен. Дед улыбнулся, взъерошил Калебу волосы своей крупной, загрубевшей от работы рукой.
— Мы с этим справились, сынок. Хочешь дать ему имя?
— Уиндстар.
— Пусть будет Уиндстар, — согласился Poланд. — Это будет отличный производитель. В нем течет хорошая кровь. Самая лучшая.
Калеб очнулся от воспоминаний о былом, когда рядом с ним тихо заговорила Сиренити:
— Я только что вспомнила. Джесси говорила мне, что заперла хижину Эмброуза. А ключ у агента по недвижимости в Буллингтоне. Как мы попадем внутрь?
— Не думаю, что с этим будут большие проблемы. Мне кажется, что здесь, в Уиттс-Энде, нет ни одного человека, который был бы очень сильно озабочен вопросами безопасности. Я еще не видел здесь приличного замка ни на одной двери. В худшем случае нам придется подковырнуть ломиком окно.
Сиренити странно взглянула на него.
— Ты говоришь это так, будто уже делал такое раньше.
— Не делал, но я быстро учусь. — Несмотря на серьезность ситуации, Калеб начал испытывать пьнящее чувство радостного возбуждения. У меня настоящее приключение. Он улыбнулся про себя.
— Калеб? Что-то не так?
— Вероятно. Но я пока не собираюсь из-за этого беспокоиться. — Когда с этим делом будет покончено, он займется любовью с Сиренити, подумал он. Адреналин растекался у него по жилам подобно вину.
— Что мы будем делать, если не найдем ничего полезного в папках Эмброуза?
Ее вопрос мгновенно отрезвил его.
— Пока не знаю. После того как мы просмотрим бумаги Эстерли, я поговорю с Франклином. Мне надо выяснить все возможное относительно того, как с ним связались и как условились о порядке передачи денег. Может, удастся выудить какую-нибудь наводящую информацию.
— Я все-таки не верю, что в этом участвует кто-то из живущих у нас в Уиттс-Энде.
— Я не представляю, как шантажистом может быть кто-то, кто не живет в Уиттс-Энде, — сказал Калеб. — А после того, что ты рассказала мне о случившемся с Зоун, ты должна признать, что знаешь далеко не все о своих друзьях и соседях.
— Наверно, ты прав. — Сиренити надвинула поглубже капюшон своей куртки. — Но большинство из них я знаю гораздо дольше, чем Зоун. Она поселилась здесь недавно.
— Даже если ты кого-то знаешь очень давно, это не значит, что тебе известна вся подноготная этого человека.
— Действительно, не значит. — Дальше она шла молча.
Минут через десять в сгущающемся тумане темной массой проступила хижина Эстерли. Окружавшие ее деревья стояли подобно привидениям в карауле у разрытой могилы. Калеб чуть не застонал вслух. Черт возьми, у меня развивается слишком живое воображение. Он никогда не позволял себе увлекаться игрой воображения, за исключением тех случаев, когда дело касалось бизнеса. Вне сферы бизнеса воображение было вещью опасной. Оно питалось эмоциями.
— Чем-то этот дом теперь пугает меня, — прошептала Сиренити, вглядываясь в хижину. — Всякий раз, когда прихожу сюда, сразу вспоминаю, как натолкнулась на тело Эмброуза у подножия этой лестницы, ведущей в подвал.
— Ничего удивительного. Такие воспоминания быстро не исчезают.
Калеб пошел впереди, направляясь в обход дома к заднему крыльцу. Поднявшись по ступенькам, он попробовал открыть дверь. Ручка не поворачивалась.
— Заперто? — шепотом спросила Сиренити.
— Да. — Калеб по крыльцу придвинулся к ближайшему окну. Попробовал нажать и почувствовал, что оно поддается нажиму. — Похоже, что Джесси не удосужилась проверить окна, когда запирала дом.
— Может, забыла.
— Или забыла, или шпингалет сломан. — Калеб толкнул окно, и оно открылось. В нос ему ударил затхлый запах. — Фу, как здесь застоялся воздух.
— Ничего удивительного. — Сиренити с беспокойством смотрела, как он проскользнул в зияющую темноту кухни.
— Порядок, давай теперь ты. — Калеб высунулся из окна, чтобы помочь ей.
Сиренити перелезла через подоконник и попыталась что-нибудь разглядеть в кромешной тьме.
— Я ничего не вижу.
— Нам придется добираться до лестницы в подвал ощупью. Я не хочу пользоваться фонариком, пока мы наверху. Кто-нибудь может заметить свет.
— По-моему, сюда. — Сиренити сделала несколько неуверенных шагов в чернильном мраке.
Прежде чем последовать за ней, Калеб провел рукой по нижнему краю окна.
— Я был прав. Задвижка действительно сломана.
— И могла оставаться сломанной не один год. Эмброуза нельзя было назвать хозяйственным мужиком. Ой!
— Что случилось?
— Нашла дверь в подвал. Врезалась в нее. Xорошо, что она оказалась закрытой.
— Ради всего святого, осторожнее. Не хватает еще, чтобы ты рухнула с этой лестницы.
— Не волнуйся. Ну вот, открываю.
Раздался скрип ржавых петель, и Калеб понял, что Сиренити открыла дверь. Он двинулся на звук. Его глаза уже начали привыкать к царившей в доме темноте. Он различал фигуру Сиренити у входа в подвал.
— Насколько я помню, слева должен быть поручень.
— Знаю. Уже держусь за него одной рукой.
Калеб нащупал поручень и первую ступеньку. Протянув руку назад, он закрыл за собой дверь. Потом ощупью же нашел на стене выключатель и щелкнул им. Вспыхнула голая лампочка на потолке и осветила мрачным светом пространство, в котором они находились.
— Так-то лучше. — Немного постояв на ступеньке ниже Калеба, Сиренити начала спускаться в подвал. Калеб последовал за ней.
— Ты говорила, что он располагал все в хронологическом порядке, а внутри каждого временного промежутка по фамилиям. Начнем с самых последних лет и будем двигаться назад.
— Что мы будем искать?
— Не знаю. Любое, что покажется странным, — сказал Калеб и вытянул первый ящик.
В начале их рискованного предприятия Сиренити была настроена весьма оптимистически, но полчаса спустя, когда они просмотрели три ящика, она стала терять надежду. Она дошла до середины ящика, помеченного буквой "П" и все еще не обнаружила ничего необычного.
— Эти досье — просто фантастика, — сказал Калеб, выдвигая ящик с обозначением «Т — Ф». — Я начинаю менять свое мнение об Эстерли. Он не только был потрясающим фотографом, но и знал толк в ведении и хранении документации. Ты имеешь представление о том, какая это редкость — хорошее делопроизводство? Невозможно сосчитать, сколько я видел предприятий и компаний, попавших в неприятное положение из-за паршивого ведения документации.
Сиренити замерла.
— Что ты сказал?
— Что Эстерли вел отличные досье. — Калеб нахмурился, внимательно просматривая открытую папку.
— Я не об этом. — Сиренити так обрадовалась, что потеряла то место в ряду коричневых папок, где остановилась. Ведь единственными работами Эмброуза, которые Калеб вообще видел, были те снимки, для которых она позировала. — Что ты имел в виду, когда сказал, что он был потрясающим фотографом?
Не отрываясь от методического просматривания папок, Калеб сказал:
— Если судить по тем твоим фотографиям, он… Черт побери!
— Что такое? Что ты нашел? — Сиренити заглянула ему через плечо.
— Мне надо было начать прямо с этого ящика. Наверно, это показалось мне просто слишком очевидным.
Сиренити уставилась на папку, которую он держал в руке На ярлычке было написано: «Вентресс».
— Вот это да. Теперь все встает на свои места, не так ли? Фамилия Вентресс не такая уж распространенная, по-моему.
— По-моему, тоже. — Калеб выдернул папку из ящика и раскрыл ее. Его глазам предстала одна-единственная подшитая бумажка. — Будь все проклято.
— Это запись о продаже, — прошептала Сиренити.
— Набора фотографий Франклину Вентрессу. За пять тысяч долларов.
— Боже милосердный. — Сиренити вытянула шею, чтобы лучше видеть. — Какое там стоит число?
— Двадцатое октября. — Взгляд его глаз стал жестким. — Буквально за пару дней до того, как ты пришла ко мне в офис подписать контракт и небрежно упомянула вскользь, что тебя шантажируют.
— И совсем не небрежно, — возразила Сиренити. — Просто я тогда не думала, что это так важно. Откуда мне было знать, что ты на стенку полезешь, когда узнаешь эту новость?
— Не будем снова начинать этот спор. — Калеб закрыл папку. — Пошли. Уходим отсюда. — Он задвинул ящик и пошел к лестнице.
— Тем лучше. — Сиренити захлопнула свой ящик с досье и поспешила за ним.
Наверху лестницы Калеб опять щелкнул выключателем, снова погрузив подвал в темноту. Потом открыл дверь и пропустил Сиренити в полную густых теней кухню.
Она ощупью нашла дорогу к открытому окну. Когда она подошла к нему вплотную, Калеб взял ее за талию и подсадил на подоконник.
Сиренити перекинула ноги через подоконник и соскочила на заднее крыльцо. Она отбросила упавшие ей на глаза волосы и натянула на голову капюшон, пока Калеб выбирался наружу. Он сунул папку за пазуху и тронул ее за руку.
— Пошли.
Понукать Сиренити не потребовалось, она не отставала от него. Они быстро спустились с крыльца и погрузились в освещаемый луной туман.
— Никак не могу взять в толк, — сказала Сиренити, — почему на записи о продаже снимков твоему дяде проставлено двадцатое число? Ведь он, кажется, сказал тебе, что получил их позавчера.
— Да. — Это слово вышло злым и острым, как бритвенное лезвие. — Так он мне сказал.
— Но ведь сначала стали шантажировать меня, — продолжала Сиренити. Ей было трудно сохранять ясность мысли, потому что Калеб шел очень быстрым шагом. Она начала задыхаться. — Я получила отпечатки снимков и записку с угрозами в отеле утром двадцать третьего. Если Франклин уже купил снимки у Эмброуза, кто же тогда прислал мне копии?
— Хороший вопрос. Один из многих вопросов, которые я хочу задать Франклину.
— Ты думаешь, они у него были с самого начала? Но какой в этом смысл, Калеб?
— Думаю, смысл есть, — резко ответил он.
— Сейчас не время напускать на себя таинственность и говорить загадками, — с упреком сказала Сиренити. — Ты не Шерлок Холмс, а я не доктор Ватсон. Я хочу получить ответы на вопросы, Калеб.
— Я тоже. И я их получу.
До Сиренити вдруг дошло, что он в ярости. Его ярость казалась еще страшнее оттого, что он ее так сильно подавлял и сдерживал. Она еще не видела его таким никогда, даже в тот день, когда сказала ему, что кто-то пытается ее шантажировать с помощью набора фотографий, где она фигурирует обнаженной.
— Знаешь, Калеб, может быть, нам стоит поговорить об этом, пока ты не сделал ничего необдуманного.
— Потом.
— Ладно. Потом, — согласилась Сиренити. — Когда мы вернемся ко мне, я заварю вкусный чай, мы сядем и все это тщательно обсудим перед тем, как ты поднимешь трубку и начнешь звонить дяде.
Калеб не потрудился ответить. Сиренити рискнула взглянуть на него украдкой, пытаясь увидеть выражение его лица. Но это ей не удалось.
Она стала обдумывать несколько вариантов успокаивающих замечаний, как вдруг прямо перед ней из тумана материализовалась какая-то темная, зловещая фигура. Сиренити чуть не вскрикнула, когда Калеб резко остановился сам и рывком заставил остановиться ее.
Из-за деревьев вышел Блейд в сопровождении ротвейлеров.
— Я так и думал, что это вы, — сказал он так тихо, что они едва расслышали.
— Мы просто вышли прогуляться перед сном, — спокойно произнес Калеб. — А какого черта вы тут делаете?
— У нас проблема, Вентресс, — ответил Блейд. — Вы мне поможете?
— Проблема? — Сиренити осознала, что машинально подражает Блейду и говорит вполголоса. — Что за проблема?
Блейд посмотрел на нее.
— Не знаю, насколько он близко. Наверно, лучше всего будет сначала проводить тебя домой, а потом уж преследовать его.
— Преследовать кого? — сердитым шепотом спросила Сиренити. — Если речь идет о крупномасштабном вторжении, то я голосую за то, чтобы отложить контратаку до завтра. Время очень позднее.
— Мы спешим, Блейд, — нетерпеливо сказал Калеб. — В чем, собственно, дело?
— Я усилил патрулирование вокруг дома Зоун, — сообщил Блейд. — Слышал, она так разнервничалась, что осталась ночевать у Ариадны. Я только что с последней проверки. Кто-то проник в дом через окно. Внутри полный разгром.
— О Господи! — прошептала Сиренити. — Может, она все-таки видела его. Может, он ее выследил.
— Кто? — резко спросил Калеб.
— Человек, о котором она мне рассказала сегодня утром. Ее бывший жених, Ройс Кинкейд. Она сказала, что ужасно боится его. Он — одна из причин, почему она переехала к нам в Уиттс-Энд. Сегодня она сказала мне, что ей показалось, будто он прошлой ночью заглядывал к ней в окно. Она пыталась убедить себя, что это ей просто привиделось, но все равно так перепугалось, что Ариадна пригласила ее ночевать к себе.
— Черт побери, — вздохнул Калеб. — Не одно, так другое. — Он взял ее под руку, собираясь вести между деревьями. — Проводим Сиренити, Блейд. Потом пойдем взглянуть на хижину Зоун.
— Годится. — Блейд повернулся и пошел впереди. Стикс и Харон двигались совершенно бесшумно. У собак в этот раз был явно деловой вид.
— Я пойду с вами посмотреть на дом Зоун, — попросилась Сиренити.
— Нет, не пойдешь, — отрезал Калеб. — Я хочу, чтобы ты оставалась там, где с тобой будет все в порядке. У меня и так есть о чем беспокоиться.
— Ты имеешь в виду, потому что вы будете преследовать взломщика?
— Нет, не поэтому, а потому, что собираюсь провести остаток ночи, бегая здесь в тумане в компании с вооруженным до зубов сумасшедшим придурком, помешавшимся на заговорах и вторжениях.
— Я уже говорил, что не сумасшедший, — сказал Блейд без малейших признаков раздражения.
— Ах да, конечно. Я забыл.
Сиренити издали увидела свет от лампочки у себя на крыльце.
— Я бы лучше пошла с тобой, Калеб.
— Черт возьми, будет гораздо больше пользы, если ты пойдешь домой и позвонишь оттуда Ариадне и Зоун. Предупреди их о возможной опасности, поняла? Пускай обязательно проверят все двери и окна.
— Да, конечно. — Сиренити сразу поняла разумность этого предложения. — У Зоун есть пистолет.
— Скажи ей, пускай забаррикадируется вместе с Ариадной и пистолетом в какой-нибудь комнате. Передай им, пускай сидят там, пока кто-то из нас не даст отбой. Скажи им, чтобы ни в коем случае не отпирали дверь. После этого начинай обзванивать всех остальных жителей города. Пускай не спят и 6yдут настороже.
— Поняла тебя.
— Прекрасно. — Калеб остановился у нижней ступеньки крыльца. Притянул Сиренити к себе и торопливо, но крепко поцеловал. Потом отдал ей папку, взятую из архива Эмброуза.
— Иди.
Сиренити быстро поднялась по ступенькам. Калеб, Блейд и псы ждали, пока она не вошла в дом и не закрыла за собой дверь.
Она откинула капюшон куртки и пересекла комнату, чтобы оказаться у телефона. И уже взялась за трубку, как вдруг откуда-то вылетел шелковый шарф. Он захлестнулся вокруг ее шеи, прежде чем она успела понять, что происходит. В следующее мгновение его рывком затянули, так что она не только не могла говорить, но и почти не могла дышать.
— Ни звука, сучка. Ни одного, слышишь? Или подохнешь.
Глава 13
На один ужасный миг паника почти овладела ею. Рука Сиренити выпустила телефонную трубку. Она чувствовала, как шарф обвился вокруг ее шеи подобно удавке. Но пока это было лишь угрозой. Она все еще могла дышать, могла глотать. С трудом, но могла.
— Кто вы такой? — прошептала она. — Что вам надо?
— Не твое дело. — Голос незваного гостя звучал так, словно проходил через терку для картофеля. Все звуки получались рваными. — Где она?
— Не знаю, о ком вы говорите. — Сиренити вспомнила уроки самообороны. Слова учителя зазвучали у нее в ушах, как если бы он стоял тут, рядом с ней.
Все это сначала происходит у тебя в голове. Если ты поддашься страху и панике, с тобой все будет кончено. Ты мертвое мясо. Сделай ход туда, где ты сможешь ясно мыслить. Сделай его.
— Мэрион. — Неуправляемая ярость пульсировала глубоко в голосе незнакомца. — Где она? Сегодня ночью все решится. Я собираюсь втолковать ей, что она никогда больше не сможет бросить меня. Где она?
— Я не знаю никого с таким именем. — Рука Сиренити незаметно подобралась к горлу.
— Теперь она называет себя каким-то чокнутым именем. Зоун или что-то вроде этого. И не говори мне, что не знаешь, где она. Я выследил ее. Она работает у тебя. Прошлой ночью я показался ей. Знал, что это ее испугает. Заставит думать, что она сходит с ума.
— Вы — Ройс Кинкейд, верно?
— Она тебе рассказывала обо мне? — Казалось, ему приятно было это слышать.
— Да. Сказала, что вы душевнобольной.
— Я не больной, чертова сучка, — прошипел Кинкейд. — Я лишь делаю то, что должен сделать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
Он вспомнил чувство облегчения, которое тогда испытал, но ярче всего ему припомнилось мимолетное ощущение пережитого вместе с дедом момента. Это был один из тех редких случаев, когда Роланд, казалось, был по-настоящему им доволен. Дед улыбнулся, взъерошил Калебу волосы своей крупной, загрубевшей от работы рукой.
— Мы с этим справились, сынок. Хочешь дать ему имя?
— Уиндстар.
— Пусть будет Уиндстар, — согласился Poланд. — Это будет отличный производитель. В нем течет хорошая кровь. Самая лучшая.
Калеб очнулся от воспоминаний о былом, когда рядом с ним тихо заговорила Сиренити:
— Я только что вспомнила. Джесси говорила мне, что заперла хижину Эмброуза. А ключ у агента по недвижимости в Буллингтоне. Как мы попадем внутрь?
— Не думаю, что с этим будут большие проблемы. Мне кажется, что здесь, в Уиттс-Энде, нет ни одного человека, который был бы очень сильно озабочен вопросами безопасности. Я еще не видел здесь приличного замка ни на одной двери. В худшем случае нам придется подковырнуть ломиком окно.
Сиренити странно взглянула на него.
— Ты говоришь это так, будто уже делал такое раньше.
— Не делал, но я быстро учусь. — Несмотря на серьезность ситуации, Калеб начал испытывать пьнящее чувство радостного возбуждения. У меня настоящее приключение. Он улыбнулся про себя.
— Калеб? Что-то не так?
— Вероятно. Но я пока не собираюсь из-за этого беспокоиться. — Когда с этим делом будет покончено, он займется любовью с Сиренити, подумал он. Адреналин растекался у него по жилам подобно вину.
— Что мы будем делать, если не найдем ничего полезного в папках Эмброуза?
Ее вопрос мгновенно отрезвил его.
— Пока не знаю. После того как мы просмотрим бумаги Эстерли, я поговорю с Франклином. Мне надо выяснить все возможное относительно того, как с ним связались и как условились о порядке передачи денег. Может, удастся выудить какую-нибудь наводящую информацию.
— Я все-таки не верю, что в этом участвует кто-то из живущих у нас в Уиттс-Энде.
— Я не представляю, как шантажистом может быть кто-то, кто не живет в Уиттс-Энде, — сказал Калеб. — А после того, что ты рассказала мне о случившемся с Зоун, ты должна признать, что знаешь далеко не все о своих друзьях и соседях.
— Наверно, ты прав. — Сиренити надвинула поглубже капюшон своей куртки. — Но большинство из них я знаю гораздо дольше, чем Зоун. Она поселилась здесь недавно.
— Даже если ты кого-то знаешь очень давно, это не значит, что тебе известна вся подноготная этого человека.
— Действительно, не значит. — Дальше она шла молча.
Минут через десять в сгущающемся тумане темной массой проступила хижина Эстерли. Окружавшие ее деревья стояли подобно привидениям в карауле у разрытой могилы. Калеб чуть не застонал вслух. Черт возьми, у меня развивается слишком живое воображение. Он никогда не позволял себе увлекаться игрой воображения, за исключением тех случаев, когда дело касалось бизнеса. Вне сферы бизнеса воображение было вещью опасной. Оно питалось эмоциями.
— Чем-то этот дом теперь пугает меня, — прошептала Сиренити, вглядываясь в хижину. — Всякий раз, когда прихожу сюда, сразу вспоминаю, как натолкнулась на тело Эмброуза у подножия этой лестницы, ведущей в подвал.
— Ничего удивительного. Такие воспоминания быстро не исчезают.
Калеб пошел впереди, направляясь в обход дома к заднему крыльцу. Поднявшись по ступенькам, он попробовал открыть дверь. Ручка не поворачивалась.
— Заперто? — шепотом спросила Сиренити.
— Да. — Калеб по крыльцу придвинулся к ближайшему окну. Попробовал нажать и почувствовал, что оно поддается нажиму. — Похоже, что Джесси не удосужилась проверить окна, когда запирала дом.
— Может, забыла.
— Или забыла, или шпингалет сломан. — Калеб толкнул окно, и оно открылось. В нос ему ударил затхлый запах. — Фу, как здесь застоялся воздух.
— Ничего удивительного. — Сиренити с беспокойством смотрела, как он проскользнул в зияющую темноту кухни.
— Порядок, давай теперь ты. — Калеб высунулся из окна, чтобы помочь ей.
Сиренити перелезла через подоконник и попыталась что-нибудь разглядеть в кромешной тьме.
— Я ничего не вижу.
— Нам придется добираться до лестницы в подвал ощупью. Я не хочу пользоваться фонариком, пока мы наверху. Кто-нибудь может заметить свет.
— По-моему, сюда. — Сиренити сделала несколько неуверенных шагов в чернильном мраке.
Прежде чем последовать за ней, Калеб провел рукой по нижнему краю окна.
— Я был прав. Задвижка действительно сломана.
— И могла оставаться сломанной не один год. Эмброуза нельзя было назвать хозяйственным мужиком. Ой!
— Что случилось?
— Нашла дверь в подвал. Врезалась в нее. Xорошо, что она оказалась закрытой.
— Ради всего святого, осторожнее. Не хватает еще, чтобы ты рухнула с этой лестницы.
— Не волнуйся. Ну вот, открываю.
Раздался скрип ржавых петель, и Калеб понял, что Сиренити открыла дверь. Он двинулся на звук. Его глаза уже начали привыкать к царившей в доме темноте. Он различал фигуру Сиренити у входа в подвал.
— Насколько я помню, слева должен быть поручень.
— Знаю. Уже держусь за него одной рукой.
Калеб нащупал поручень и первую ступеньку. Протянув руку назад, он закрыл за собой дверь. Потом ощупью же нашел на стене выключатель и щелкнул им. Вспыхнула голая лампочка на потолке и осветила мрачным светом пространство, в котором они находились.
— Так-то лучше. — Немного постояв на ступеньке ниже Калеба, Сиренити начала спускаться в подвал. Калеб последовал за ней.
— Ты говорила, что он располагал все в хронологическом порядке, а внутри каждого временного промежутка по фамилиям. Начнем с самых последних лет и будем двигаться назад.
— Что мы будем искать?
— Не знаю. Любое, что покажется странным, — сказал Калеб и вытянул первый ящик.
В начале их рискованного предприятия Сиренити была настроена весьма оптимистически, но полчаса спустя, когда они просмотрели три ящика, она стала терять надежду. Она дошла до середины ящика, помеченного буквой "П" и все еще не обнаружила ничего необычного.
— Эти досье — просто фантастика, — сказал Калеб, выдвигая ящик с обозначением «Т — Ф». — Я начинаю менять свое мнение об Эстерли. Он не только был потрясающим фотографом, но и знал толк в ведении и хранении документации. Ты имеешь представление о том, какая это редкость — хорошее делопроизводство? Невозможно сосчитать, сколько я видел предприятий и компаний, попавших в неприятное положение из-за паршивого ведения документации.
Сиренити замерла.
— Что ты сказал?
— Что Эстерли вел отличные досье. — Калеб нахмурился, внимательно просматривая открытую папку.
— Я не об этом. — Сиренити так обрадовалась, что потеряла то место в ряду коричневых папок, где остановилась. Ведь единственными работами Эмброуза, которые Калеб вообще видел, были те снимки, для которых она позировала. — Что ты имел в виду, когда сказал, что он был потрясающим фотографом?
Не отрываясь от методического просматривания папок, Калеб сказал:
— Если судить по тем твоим фотографиям, он… Черт побери!
— Что такое? Что ты нашел? — Сиренити заглянула ему через плечо.
— Мне надо было начать прямо с этого ящика. Наверно, это показалось мне просто слишком очевидным.
Сиренити уставилась на папку, которую он держал в руке На ярлычке было написано: «Вентресс».
— Вот это да. Теперь все встает на свои места, не так ли? Фамилия Вентресс не такая уж распространенная, по-моему.
— По-моему, тоже. — Калеб выдернул папку из ящика и раскрыл ее. Его глазам предстала одна-единственная подшитая бумажка. — Будь все проклято.
— Это запись о продаже, — прошептала Сиренити.
— Набора фотографий Франклину Вентрессу. За пять тысяч долларов.
— Боже милосердный. — Сиренити вытянула шею, чтобы лучше видеть. — Какое там стоит число?
— Двадцатое октября. — Взгляд его глаз стал жестким. — Буквально за пару дней до того, как ты пришла ко мне в офис подписать контракт и небрежно упомянула вскользь, что тебя шантажируют.
— И совсем не небрежно, — возразила Сиренити. — Просто я тогда не думала, что это так важно. Откуда мне было знать, что ты на стенку полезешь, когда узнаешь эту новость?
— Не будем снова начинать этот спор. — Калеб закрыл папку. — Пошли. Уходим отсюда. — Он задвинул ящик и пошел к лестнице.
— Тем лучше. — Сиренити захлопнула свой ящик с досье и поспешила за ним.
Наверху лестницы Калеб опять щелкнул выключателем, снова погрузив подвал в темноту. Потом открыл дверь и пропустил Сиренити в полную густых теней кухню.
Она ощупью нашла дорогу к открытому окну. Когда она подошла к нему вплотную, Калеб взял ее за талию и подсадил на подоконник.
Сиренити перекинула ноги через подоконник и соскочила на заднее крыльцо. Она отбросила упавшие ей на глаза волосы и натянула на голову капюшон, пока Калеб выбирался наружу. Он сунул папку за пазуху и тронул ее за руку.
— Пошли.
Понукать Сиренити не потребовалось, она не отставала от него. Они быстро спустились с крыльца и погрузились в освещаемый луной туман.
— Никак не могу взять в толк, — сказала Сиренити, — почему на записи о продаже снимков твоему дяде проставлено двадцатое число? Ведь он, кажется, сказал тебе, что получил их позавчера.
— Да. — Это слово вышло злым и острым, как бритвенное лезвие. — Так он мне сказал.
— Но ведь сначала стали шантажировать меня, — продолжала Сиренити. Ей было трудно сохранять ясность мысли, потому что Калеб шел очень быстрым шагом. Она начала задыхаться. — Я получила отпечатки снимков и записку с угрозами в отеле утром двадцать третьего. Если Франклин уже купил снимки у Эмброуза, кто же тогда прислал мне копии?
— Хороший вопрос. Один из многих вопросов, которые я хочу задать Франклину.
— Ты думаешь, они у него были с самого начала? Но какой в этом смысл, Калеб?
— Думаю, смысл есть, — резко ответил он.
— Сейчас не время напускать на себя таинственность и говорить загадками, — с упреком сказала Сиренити. — Ты не Шерлок Холмс, а я не доктор Ватсон. Я хочу получить ответы на вопросы, Калеб.
— Я тоже. И я их получу.
До Сиренити вдруг дошло, что он в ярости. Его ярость казалась еще страшнее оттого, что он ее так сильно подавлял и сдерживал. Она еще не видела его таким никогда, даже в тот день, когда сказала ему, что кто-то пытается ее шантажировать с помощью набора фотографий, где она фигурирует обнаженной.
— Знаешь, Калеб, может быть, нам стоит поговорить об этом, пока ты не сделал ничего необдуманного.
— Потом.
— Ладно. Потом, — согласилась Сиренити. — Когда мы вернемся ко мне, я заварю вкусный чай, мы сядем и все это тщательно обсудим перед тем, как ты поднимешь трубку и начнешь звонить дяде.
Калеб не потрудился ответить. Сиренити рискнула взглянуть на него украдкой, пытаясь увидеть выражение его лица. Но это ей не удалось.
Она стала обдумывать несколько вариантов успокаивающих замечаний, как вдруг прямо перед ней из тумана материализовалась какая-то темная, зловещая фигура. Сиренити чуть не вскрикнула, когда Калеб резко остановился сам и рывком заставил остановиться ее.
Из-за деревьев вышел Блейд в сопровождении ротвейлеров.
— Я так и думал, что это вы, — сказал он так тихо, что они едва расслышали.
— Мы просто вышли прогуляться перед сном, — спокойно произнес Калеб. — А какого черта вы тут делаете?
— У нас проблема, Вентресс, — ответил Блейд. — Вы мне поможете?
— Проблема? — Сиренити осознала, что машинально подражает Блейду и говорит вполголоса. — Что за проблема?
Блейд посмотрел на нее.
— Не знаю, насколько он близко. Наверно, лучше всего будет сначала проводить тебя домой, а потом уж преследовать его.
— Преследовать кого? — сердитым шепотом спросила Сиренити. — Если речь идет о крупномасштабном вторжении, то я голосую за то, чтобы отложить контратаку до завтра. Время очень позднее.
— Мы спешим, Блейд, — нетерпеливо сказал Калеб. — В чем, собственно, дело?
— Я усилил патрулирование вокруг дома Зоун, — сообщил Блейд. — Слышал, она так разнервничалась, что осталась ночевать у Ариадны. Я только что с последней проверки. Кто-то проник в дом через окно. Внутри полный разгром.
— О Господи! — прошептала Сиренити. — Может, она все-таки видела его. Может, он ее выследил.
— Кто? — резко спросил Калеб.
— Человек, о котором она мне рассказала сегодня утром. Ее бывший жених, Ройс Кинкейд. Она сказала, что ужасно боится его. Он — одна из причин, почему она переехала к нам в Уиттс-Энд. Сегодня она сказала мне, что ей показалось, будто он прошлой ночью заглядывал к ней в окно. Она пыталась убедить себя, что это ей просто привиделось, но все равно так перепугалось, что Ариадна пригласила ее ночевать к себе.
— Черт побери, — вздохнул Калеб. — Не одно, так другое. — Он взял ее под руку, собираясь вести между деревьями. — Проводим Сиренити, Блейд. Потом пойдем взглянуть на хижину Зоун.
— Годится. — Блейд повернулся и пошел впереди. Стикс и Харон двигались совершенно бесшумно. У собак в этот раз был явно деловой вид.
— Я пойду с вами посмотреть на дом Зоун, — попросилась Сиренити.
— Нет, не пойдешь, — отрезал Калеб. — Я хочу, чтобы ты оставалась там, где с тобой будет все в порядке. У меня и так есть о чем беспокоиться.
— Ты имеешь в виду, потому что вы будете преследовать взломщика?
— Нет, не поэтому, а потому, что собираюсь провести остаток ночи, бегая здесь в тумане в компании с вооруженным до зубов сумасшедшим придурком, помешавшимся на заговорах и вторжениях.
— Я уже говорил, что не сумасшедший, — сказал Блейд без малейших признаков раздражения.
— Ах да, конечно. Я забыл.
Сиренити издали увидела свет от лампочки у себя на крыльце.
— Я бы лучше пошла с тобой, Калеб.
— Черт возьми, будет гораздо больше пользы, если ты пойдешь домой и позвонишь оттуда Ариадне и Зоун. Предупреди их о возможной опасности, поняла? Пускай обязательно проверят все двери и окна.
— Да, конечно. — Сиренити сразу поняла разумность этого предложения. — У Зоун есть пистолет.
— Скажи ей, пускай забаррикадируется вместе с Ариадной и пистолетом в какой-нибудь комнате. Передай им, пускай сидят там, пока кто-то из нас не даст отбой. Скажи им, чтобы ни в коем случае не отпирали дверь. После этого начинай обзванивать всех остальных жителей города. Пускай не спят и 6yдут настороже.
— Поняла тебя.
— Прекрасно. — Калеб остановился у нижней ступеньки крыльца. Притянул Сиренити к себе и торопливо, но крепко поцеловал. Потом отдал ей папку, взятую из архива Эмброуза.
— Иди.
Сиренити быстро поднялась по ступенькам. Калеб, Блейд и псы ждали, пока она не вошла в дом и не закрыла за собой дверь.
Она откинула капюшон куртки и пересекла комнату, чтобы оказаться у телефона. И уже взялась за трубку, как вдруг откуда-то вылетел шелковый шарф. Он захлестнулся вокруг ее шеи, прежде чем она успела понять, что происходит. В следующее мгновение его рывком затянули, так что она не только не могла говорить, но и почти не могла дышать.
— Ни звука, сучка. Ни одного, слышишь? Или подохнешь.
Глава 13
На один ужасный миг паника почти овладела ею. Рука Сиренити выпустила телефонную трубку. Она чувствовала, как шарф обвился вокруг ее шеи подобно удавке. Но пока это было лишь угрозой. Она все еще могла дышать, могла глотать. С трудом, но могла.
— Кто вы такой? — прошептала она. — Что вам надо?
— Не твое дело. — Голос незваного гостя звучал так, словно проходил через терку для картофеля. Все звуки получались рваными. — Где она?
— Не знаю, о ком вы говорите. — Сиренити вспомнила уроки самообороны. Слова учителя зазвучали у нее в ушах, как если бы он стоял тут, рядом с ней.
Все это сначала происходит у тебя в голове. Если ты поддашься страху и панике, с тобой все будет кончено. Ты мертвое мясо. Сделай ход туда, где ты сможешь ясно мыслить. Сделай его.
— Мэрион. — Неуправляемая ярость пульсировала глубоко в голосе незнакомца. — Где она? Сегодня ночью все решится. Я собираюсь втолковать ей, что она никогда больше не сможет бросить меня. Где она?
— Я не знаю никого с таким именем. — Рука Сиренити незаметно подобралась к горлу.
— Теперь она называет себя каким-то чокнутым именем. Зоун или что-то вроде этого. И не говори мне, что не знаешь, где она. Я выследил ее. Она работает у тебя. Прошлой ночью я показался ей. Знал, что это ее испугает. Заставит думать, что она сходит с ума.
— Вы — Ройс Кинкейд, верно?
— Она тебе рассказывала обо мне? — Казалось, ему приятно было это слышать.
— Да. Сказала, что вы душевнобольной.
— Я не больной, чертова сучка, — прошипел Кинкейд. — Я лишь делаю то, что должен сделать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37