И не только ради репортажа.
Официантка принесла три тарелки – ровно столько помещалось в руках –и составила их на стол. Хотя, «составила» не то слово, которое могло бы выразить эти жесты. Тарелки стучали о дерево, и еда в них подпрыгивала, словно живая.
– Бифштекс, яичница, «Хот дог».
Она переглянулась с Пингвином, затем обвела глазами небольшой зал. Посетители давно уже забыли о своих тарелках и теперь с напряженным вниманием следили за тем, как чужак жадно накинулся на яичницу. В мгновение ока она была сметена с тарелки вместе с хрустящими ломтями ветчины.
Люку казалось, что он никогда в жизни не пробовал ничего подобного. Покончив с яичницей, унисол отодвинул тарелку и принялся за бифштекс.
Еда исчезла прямо-таки с умопомрачительной скоростью.
Пингвин ухмыльнулся и подмигнул Бренде. "Давай, спроси у этого придурка, есть ли у него «бабки».
– Эй, – официантка в упор смотрела на приезжего обжору, – а у тебя денег-то хватит, чтобы заплатить за все это, а?
Будь у Люка свободен рот, он бы тут же спросил, что такое деньги, и что имеет в виду эта женщина – Бренда – когда говорит «заплатить»? Но поскольку в данную секунду унисол как раз начал тщательно пережевывать кусок бифштекса и сказать, разумеется, ничего не мог, то просто удивленно вскинул брови, как бы говоря:
– О ЧЕМ ТЫ? – – Ты знаешь, что такое деньги? – уже раздраженно спросила Бренда. – НУ ДЕНЬГИ! Наличные, бабки, капуста, динеро.
Посетитель слушал ее монолог очень внимательно, но вместо ответа обмакнул в соус очередной ломоть мяса и спокойно отправил его себе в рот. Вот тут-то Бренда и сорвалась.
– Эй! – заорала она в сторону кухни. – Эй, тут какой-то говнюк хочет поесть в кредит!
Официантка тяжело смотрела на невозмутимо жующего чужака и чувствовала, как ее заполняет безумная злоба на этого спокойного ублюдка, жрущего их еду, да еще и корчащего рожи. «Издеваешься?! Ну погоди, – думала Бренда, – сейчас тебе задницу надерут, урод. Сейчас».
Посетитель неторопясь доел бифштекс, выпил лимонад и принялся за «Хот дог».
– Эй, кто это здесь хочет бесплатно поесть, а?
Из кухни вылез повар. Он был похож на огромного бобра. Толстые щеки, покрытые жесткой щетиной, свисали так же, как у этого животного. Короткие усики прилепились под прямым носом. Узкие глазки стреляли по сторонам, отыскивая зачинщика скандала. Голова была подвязана пестрым шейным платком. Объемный живот нависал над передником и колыхался в такт шагам. Руки повара, сильные, объемные, скрещены на груди. Словом, очень колоритная фигура. От повара за милю разило здоровьем и жаром. Бренда явно обрадовалась, когда он появился в зале.
– Вот, – заявила она. – Вот этот урод не может заплатить.
– Ну-ка, отойди, Бренда, – мягко отстранил ее «бобер».
Он наклонился, легко ухватил унисола за грудки и играючи поставил на ноги.
Смутило его то, что «странный» посетитель даже в этот момент не перестал жевать. Напротив, еще с большим усердием впился зубами в «Хот дог».
– Ну, в общем так, парень, – угрожающе произнес повар, глядя на настырного малого, – я целый день вкалываю, чтобы это дерьмо приготовить. Унисол наконец проглотил очередной кусок и удивленно возразил.
– Это ХОРОШАЯ еда.
Первым гулко захохотал повар, а за ним начали смеяться остальные.
– А малый-то точно с «присвистом», – тихо сказал приятелю Бетмен. – Но тем лучше. Проще будет его обработать.
– Йеп, – кивнул Хот Дог.
“Бобер" наконец просмеялся и, вытерев слезы пальцем, продолжил:
– Да, ты совершенно прав, это, – палец ткнул в сторону пустых тарелок, – очень вкусная и хорошая еда. Но вот вопрос: чем ты собираешься заплатить за эту ОТЛИЧНУЮ еду, а?
Унисол дожевал и, пожав плечами, спокойно ответил:
– Я не знаю.
Повар продолжал смотреть на него. Улыбка сползла с его лица, и он зло помурлыкал:
– Значит, ты не знаешь, да?
В зальчике повисло молчание. Все ждали продолжения. Интересно было посмотреть, как намылят задницу наглому ЧУЖАКУ.
Унисол, не дожидаясь продолжения, откусил еще один кусок «Хот дога» и принялся сосредоточенно жевать.
– Эй, – повар толкнул его в плечо, – а ведь я тебе сейчас башку оторву, урод.
Посетитель на секунду перестал работать челюстями и невнятно, но громко и спокойно предупредил:
– Я не хочу делать вам больно.
– Мне? Больно??? – «бобер» даже хрюкнул от смеха, словно чужак выдал очень веселую шутку. – Ты не хочешь ДЕЛАТЬ МНЕ БОЛЬНО?
Он вдруг резко размахнулся и нанес страшный удар в челюсть этому «ублюдку». БЫ. Нанес бы. Но, к его крайнему удивлению, кулак просвистел в воздухе, а затем… Бетмен увидел, как парень резко нырнул под руку повара и коротким движением ударил толстяка под ребра. Тот охнул и переломился пополам. В следующее мгновение мелькнула нога чужака. Он все-таки пожалел повара, и бутса врезалась не в отвислую сморщившуюся физиономию, а в круглое плечо. Но и этого оказалось вполне достаточно. Повар полетел в угол, опрокидывая спиной столы, сшибая тарелки, банки, стаканчики. Все это с грохотом и звоном покатилось по полу.
И тогда Бетмен метнулся к чужаку, подавая пример остальным.
Если жирный козел не умеет драться, так и не лез бы, а оставил бы это занятие настоящим мужчинам. В ту же секунду подошва армейской бутсы врезалась ему в живот, и Бетмену показалось, что его лягнула лошадь. Стальные пальцы сомкнулись на горле, а еще секундой позже голова «настоящего мужчины» с хрустом обрушилась на темную деревянную поверхность стола, расколов его пополам.
Унисол нагнулся и обмакнул «Хот дог» в соус. Выпрямившись, он увидел, что к нему приближаются еще двое. Огромный амбал и переваливающийся тип, сжимающий в руках бильярдный кий. Они шли расслабленными вялыми походками привыкших к драке людей.
Впрочем, Люк их не боялся. Руки и ноги его двигались автоматически, словно жили какой-то своей жизнью. ЭТО накрепко вогнал в него Форт-Брагг и закрепил полковник Перри.
Он перестал жевать и спокойно объяснил приближающимся противникам:
– Я хочу ПРОСТО ПОЕСТЬ.
Наконец телефонистка снова взяла трубку.
– Вы слушаете, мэм?
– Да, да… – торопливо сказала Ронни.
– Я узнала. Абонент КЛФ-23, это армейский госпиталь в Кливленде, мэм. – Ага. Вот как. Простите, а вы не могли бы соединить меня с любым номером этого госпиталя?
– Попробую, мэм. Но это междугородний звонок, и вам придется доплатить доллар двадцать центов.
– Конечно, хорошо.
Она торопливо достала мелочь и принялась начинять автомат монетами.
– Одну минуточку, мэм… – сказала телефонистка.
Пингвин первым бросился вперед, размахивая обрубком кия. Из горла чужака вырвался непонятный звук, напоминающий резкий гортанный крик. Если бы не плотно набитый рот, он бы возможно прозвучал так:
– ТАО! – бутса сокрушила кисть, сжимающую кий.
Пингвин охнул, а в следующее мгновение уже врезался в «джук-бокс», пробив головой стекло. Что-то зашипело, и из динамика музыкального ящика полился сладкий голос Элдона Джона. Перед глазами громилы проплыла пластинка.
Он несколько секунд приходил в себя, а тем временем…
…Хот Дог осклабился и врезал огромным, как пивная кружка, кулаком в белое пятно, которое было лицом чужака. Тот легко уклонился, и амбал почувствовал, как пальцы парня поймали его руку в кольцо захвата, протягивая дальше в зал. Пол ушел из-под ног, он начал заваливаться вперед, где и налетел на предусмотрительно подставленное унисолом колено. От удара воздух вырвался из его груди с силой урагана. Хот Дог попытался вдохнуть, но… Люк увидел, как переваливающийся, похожий на пингвина парень, схватил, стул и замахнулся, целя ему в голову. Подобный вариант Люка не устраивал, и он подставил под удар дегенеративный затылок амбала. Тот, выпучил глаза и распахнув рот, попытался вдохнуть, но в этот момент стул врезался в его макушку, разлетевшись вдребезги.
Унисол отпустил разом обмякшее тело, и оно грохнулось об пол. Зал содрогнулся.
Пингвин опешил. Он никак не ожидал подобного фокуса и на какую-то долю секунды растерялся. Очнулся он на бильярдном столе. Последнее, что успел запомнить громила, это прыгающий чужак и ребристая подошва бутсы, сминающая его физиономию всмятку. Подумав, Пингвин решил больше не вставать и оставить эту забаву другим, у кого полно запасных зубов и лишних носов. Он тихо закрыл глаза и прикинулся бесчувственным.
Люк опрокинул громилу на стол быстрее, чем кто-нибудь из присутствующих успел сказать «раз». И тут его глаза увидели блюдо, которого он еще не пробовал.
Унисол взял тарелочку с «поп-корном» и отправил в рот целую пригоршню, когда услышал за спиной хриплый вопль:
– ЭТО МОЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕ!!!!!
Бетмен пришел в себя на полу. Скривившись от боли в разбитом лице, он повернул голову, чтобы увидеть радостную картину: поверженный противник, распростертый у ног ребят. Но вместо этого… Бетмен даже захрипел от ярости.
Этот… Этот… Этот уб-блюдок, стоя у бильярдного стола, преспокойно жрал ЕГО ПОП-КОРН! А рядом валялся бесчувственный Хот Дог.
Бетмен поднялся и ринулся на чужака, твердо намереваясь поквитаться с обидчиком, опозорившим его перед всем городом!
– ЭТО МОЕЕЕЕЕ!!! – теряя голову от злости, заорал он.
ХАК! – пальцы парня второй раз за пять минут впились ему в горло.
Вот же… Мать твою! Успел подумать Бетмен.
В трубке что-то щелкнуло, и приветливый женский голос произнес:
– Добрый день, Армейский госпиталь для ветеранов. Чем я могу вам помочь?
– Добрый день, – Ронни даже не сразу сообразила, КАК спросить о нужном ей человеке. – Простите… Не могли бы вы позвать к телефону доктора Кристофера Грегора?
Голос в трубке на секунду замолчал, а затем осведомился:
– Простите, а кто его беспокоит?
– Вероника Робертс. Я работаю лаборантом у полковника Перри.
Ложь далась ей настолько легко, что Ронни даже удивилась. Когда эта история закончится, ты будешь самой отъявленной лгуньей на все Соединенные Штаты, подруга.
– Сожалею, – произнес после небольшой заминки голос, – но доктор Грегор не сможет поговорить с вами, мисс Робертс.
– Да, но…
– Мне очень жаль, но у доктора Грегора очень важная операция.
В трубке запищали тревожные гудки, но Ронни уже знала все, что хотела узнать. Во-первых, Б. М. Кристофер Грегор работает в госпитале, а во-вторых, он прекрасно помнит полковника Перри. Все.
Девушка спокойно повесила трубку на рычаг и сделала шаг к грилю.
И в это мгновение до нее донесся чей-то истошный вопль: «В ДВЕРЬ!!!!!!!», а сразу вслед за этим огромное окно взорвалось мириадами блестящих стеклянных брызг, и сквозь дыру вылетело тело одного из тех самых парней, что повстречались им у магазинчика. Он пролетел пару метров вместе с осколками и тяжело приземлился в песок у крыльца, подняв густое облако пыли.
«Боже, как в настоящем вестерне, – удивилась Ронни, и вдруг ее прошиб холодный пот. Она вспомнила о „сорок четвертом“. – Как он там? Может быть, эти парни избили его до полусмерти, и унисол лежит на полу, истекая кровью».
– О, нет… – девушка быстро подошла к разбитой витрине и заглянула внутрь.
Посетители гриля выстроились в две замерших шеренги. Это был настоящий парад «стетсонов». Бренда с безумной улыбкой, больше напоминающей оскал, застыла рядом с очумевшим поваром, все еще лежащим на полу. А в центре этого живого коридора… Восседал унисол, преспокойно доедающий «поп-корн» из плетеной тарелочки.
Головы посетителей дружно повернулись в сторону Ронни, и она увидела белые перепуганно-растерянные лица.
Девушка взглянула на своего невозмутимого спутника.
– Ну и как тебе ленч? – осведомилась она.
Унисол сыто вздохнул и счастливо улыбнулся.
Сержант Эндрю Скотт сидел в операторском кресле и нанизывал уши на тонкую бечеву. Его пальцы собирали гирлянду помимо сознания солдата. Оно сейчас было далеко, в аду Вьетнама. Но даже когда сержант выплывал из этих кошмарных воспоминаний, ему не удавалось стряхнуть их окончательно. Его воспаленный мозг, а соответственно и восприятие окружающего мира разделились на две половины. Одна видела и слышала то, что происходило в самом деле, вторая же постоянно странствовала по волнам памяти. Кроме естественных запахов Скотт улавливал запахи свежей взрыхленной взрывами земли, порохового дыма, экзотических трав и смол. Иногда – это случилось всего два раза – ему удалось невероятным усилием воли вырваться из страшного кольца. Но всего на секунду. А потом он подумал: «Стоит ли бежать от этого? Война продолжается – это факт, и как ни старайся убедить себя в обратном – ничего не выйдет. Лучше подумать о том, как найти ПРЕДАТЕЛЯ».
В общем-то Скотт не видел препятствий на пути к разрешению этой проблемы. "Конечно, «лягушатник» должен будет где-то останавливаться, чтобы есть, пить и кормить эту сучку – вьетконговскую шпионку.
И конечно, все честные граждане его страны – если они честные граждане, а не чертовы предатели – помогут Скотту отыскать этого ублюдка. По-другому и быть не может.
Правда, «лягушатник» очень хитер. Очень. Вспомнить хотя бы случай, когда он – сержант Эндрю Скотт – обнаружил, что на лагерь напали Би-Си; и открыл огонь, спасая жизнь своих ребят. Как ловко этот выродок провел его. ПРЕДАТЕЛЮ удалось обмануть всех, не только Скотта, тут стыдиться нечего. Иногда эти ублюдки умеют так прикидываться своими – диву даешься. Смотришь, вроде бы нормальный парень, приглядишься – чертов ви-си, мать его. Но он-то умеет – УМЕЕТ – различать своих и чужих. Взять хотя бы этих новобранцев. Два гука из пяти. А может быть, и не два. Надо очень внимательно приглядывать за этими ребятами. Хотя… Ему хочется надеяться, что он ошибся, и им можно доверять".
Вудворт ждал этого момента почти два часа. Но когда датчик на руке замигал красным огоньком, ему стало страшно. Гораздо страшнее, чем было до этого.
«Смогут ли они сделать то, что необходимо? Удастся ли? А что, если унисол заподозрит неладное? Господи, он же сумасшедший с манией убийства! У него должно быть обостренное восприятие опасности. Так обычно и бывает. Почти на интуитивном уровне. Сумасшедшие фильтруют тысячи мелочей, о которых нормальный человек даже не задумывается, и делают какие-то выводы, исходя опять же из своей – исковерканной – логики. Черт». Вудворт ощущал, как вдруг выступил пот на лбу и затряслись руки. «Плохо. Успокойся. Он может заметить, что ты нервничаешь. И тогда весь твой план пойдет насмарку. Досчитай до пяти и… Давай, иди. Раз, два… Пять. Давай».
– Сержант Скотт, – окликнул он Джи-эр'13, – я могу с вами поговорить?
Унисол развернулся в кресле.
– Я слушаю внимательно.
Его голубые глаза смотрели на доктора изучающе, словно заранее знали о лжи, и теперь, ухмыляясь, ждали, когда же она будет сказана, чтобы затем, уличив Вудворта, спокойно и методично пустить ему пулю в лоб. Начальник лаборатории постарался, чтобы голос его звучал спокойно и твердо, но тем не менее, когда начал говорить, услышал нервную вибрацию. – Так что вы хотели мне сказать, рядовой?
– Сержант, температурный монитор на вашем запястье показывает «перегрев». Может случиться самое худшее… Сэр.
Скотт скосил глаза на датчик и серьезно произнес:
– Спасибо, рядовой. Вы правы, пора на отдых.
Он встал, взял со стола пистолет и пошел в холодильную камеру.
Вудворт смотрел, как унисол располагается в кресле. Лицо его, абсолютно непроницаемое, похожее на гипсовую маску, расслабилось, хотя выражение его осталось прежним. Решительно-безразличным.
Доктор уже понял, ЧТО за психоз овладел сержантом, но ПРИЧИНУ возникновения понять не мог. Воспоминания – воспоминаниями, но «сорок четвертый» в отличие от этого психопата не убивает людей.
«Тринадцатый» почему-то решил, что большинство окружающих его людей –военные и часть из них – большая! – может оказаться шпионами Вьетнама. Вудворт предполагал, ЧЕМ закончится вся эта история. Скорее всего скоро унисол сойдет с ума окончательно. И если сейчас, когда он еще хоть как-то способен себя контролировать, Джи-эр'13 убивает всех направо и налево, то что же будет когда наступит «сумеречное» состояние. Представить страшно. И потом, не нужно забывать о тех двоих, которые пока еще лежат в ваннах. Они, конечно, нормальны, но программа унисолов настроена так, чтобы солдаты выполняли любые приказы. Да. Они сделаны для убийства. И будут убивать, подчиняясь сумасшедшему. ИМ все равно, КТО отдает команду.
“Нет. Этого парня – Джи-эр' 13 – нужно уничтожить, пока он не успел натворить бед. О, господи…”
– Ты спятил? – горячо зашептал ему в спину Гарп. – Зачем ты сказал ему про перегрев? Он бы отключился, и мы смогли бы пристрелить этого ублюдка!
– Не смогли бы, – так же горячо ответил Вудворт. – Между перегревом и отключением проходит минут сорок пять – час, а иногда и больше. Если бы Джи-эр' 13 заметил «перегрев», то наверное, убил бы нас за предательство, решив, что мы специально не говорим ему об этом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33
Официантка принесла три тарелки – ровно столько помещалось в руках –и составила их на стол. Хотя, «составила» не то слово, которое могло бы выразить эти жесты. Тарелки стучали о дерево, и еда в них подпрыгивала, словно живая.
– Бифштекс, яичница, «Хот дог».
Она переглянулась с Пингвином, затем обвела глазами небольшой зал. Посетители давно уже забыли о своих тарелках и теперь с напряженным вниманием следили за тем, как чужак жадно накинулся на яичницу. В мгновение ока она была сметена с тарелки вместе с хрустящими ломтями ветчины.
Люку казалось, что он никогда в жизни не пробовал ничего подобного. Покончив с яичницей, унисол отодвинул тарелку и принялся за бифштекс.
Еда исчезла прямо-таки с умопомрачительной скоростью.
Пингвин ухмыльнулся и подмигнул Бренде. "Давай, спроси у этого придурка, есть ли у него «бабки».
– Эй, – официантка в упор смотрела на приезжего обжору, – а у тебя денег-то хватит, чтобы заплатить за все это, а?
Будь у Люка свободен рот, он бы тут же спросил, что такое деньги, и что имеет в виду эта женщина – Бренда – когда говорит «заплатить»? Но поскольку в данную секунду унисол как раз начал тщательно пережевывать кусок бифштекса и сказать, разумеется, ничего не мог, то просто удивленно вскинул брови, как бы говоря:
– О ЧЕМ ТЫ? – – Ты знаешь, что такое деньги? – уже раздраженно спросила Бренда. – НУ ДЕНЬГИ! Наличные, бабки, капуста, динеро.
Посетитель слушал ее монолог очень внимательно, но вместо ответа обмакнул в соус очередной ломоть мяса и спокойно отправил его себе в рот. Вот тут-то Бренда и сорвалась.
– Эй! – заорала она в сторону кухни. – Эй, тут какой-то говнюк хочет поесть в кредит!
Официантка тяжело смотрела на невозмутимо жующего чужака и чувствовала, как ее заполняет безумная злоба на этого спокойного ублюдка, жрущего их еду, да еще и корчащего рожи. «Издеваешься?! Ну погоди, – думала Бренда, – сейчас тебе задницу надерут, урод. Сейчас».
Посетитель неторопясь доел бифштекс, выпил лимонад и принялся за «Хот дог».
– Эй, кто это здесь хочет бесплатно поесть, а?
Из кухни вылез повар. Он был похож на огромного бобра. Толстые щеки, покрытые жесткой щетиной, свисали так же, как у этого животного. Короткие усики прилепились под прямым носом. Узкие глазки стреляли по сторонам, отыскивая зачинщика скандала. Голова была подвязана пестрым шейным платком. Объемный живот нависал над передником и колыхался в такт шагам. Руки повара, сильные, объемные, скрещены на груди. Словом, очень колоритная фигура. От повара за милю разило здоровьем и жаром. Бренда явно обрадовалась, когда он появился в зале.
– Вот, – заявила она. – Вот этот урод не может заплатить.
– Ну-ка, отойди, Бренда, – мягко отстранил ее «бобер».
Он наклонился, легко ухватил унисола за грудки и играючи поставил на ноги.
Смутило его то, что «странный» посетитель даже в этот момент не перестал жевать. Напротив, еще с большим усердием впился зубами в «Хот дог».
– Ну, в общем так, парень, – угрожающе произнес повар, глядя на настырного малого, – я целый день вкалываю, чтобы это дерьмо приготовить. Унисол наконец проглотил очередной кусок и удивленно возразил.
– Это ХОРОШАЯ еда.
Первым гулко захохотал повар, а за ним начали смеяться остальные.
– А малый-то точно с «присвистом», – тихо сказал приятелю Бетмен. – Но тем лучше. Проще будет его обработать.
– Йеп, – кивнул Хот Дог.
“Бобер" наконец просмеялся и, вытерев слезы пальцем, продолжил:
– Да, ты совершенно прав, это, – палец ткнул в сторону пустых тарелок, – очень вкусная и хорошая еда. Но вот вопрос: чем ты собираешься заплатить за эту ОТЛИЧНУЮ еду, а?
Унисол дожевал и, пожав плечами, спокойно ответил:
– Я не знаю.
Повар продолжал смотреть на него. Улыбка сползла с его лица, и он зло помурлыкал:
– Значит, ты не знаешь, да?
В зальчике повисло молчание. Все ждали продолжения. Интересно было посмотреть, как намылят задницу наглому ЧУЖАКУ.
Унисол, не дожидаясь продолжения, откусил еще один кусок «Хот дога» и принялся сосредоточенно жевать.
– Эй, – повар толкнул его в плечо, – а ведь я тебе сейчас башку оторву, урод.
Посетитель на секунду перестал работать челюстями и невнятно, но громко и спокойно предупредил:
– Я не хочу делать вам больно.
– Мне? Больно??? – «бобер» даже хрюкнул от смеха, словно чужак выдал очень веселую шутку. – Ты не хочешь ДЕЛАТЬ МНЕ БОЛЬНО?
Он вдруг резко размахнулся и нанес страшный удар в челюсть этому «ублюдку». БЫ. Нанес бы. Но, к его крайнему удивлению, кулак просвистел в воздухе, а затем… Бетмен увидел, как парень резко нырнул под руку повара и коротким движением ударил толстяка под ребра. Тот охнул и переломился пополам. В следующее мгновение мелькнула нога чужака. Он все-таки пожалел повара, и бутса врезалась не в отвислую сморщившуюся физиономию, а в круглое плечо. Но и этого оказалось вполне достаточно. Повар полетел в угол, опрокидывая спиной столы, сшибая тарелки, банки, стаканчики. Все это с грохотом и звоном покатилось по полу.
И тогда Бетмен метнулся к чужаку, подавая пример остальным.
Если жирный козел не умеет драться, так и не лез бы, а оставил бы это занятие настоящим мужчинам. В ту же секунду подошва армейской бутсы врезалась ему в живот, и Бетмену показалось, что его лягнула лошадь. Стальные пальцы сомкнулись на горле, а еще секундой позже голова «настоящего мужчины» с хрустом обрушилась на темную деревянную поверхность стола, расколов его пополам.
Унисол нагнулся и обмакнул «Хот дог» в соус. Выпрямившись, он увидел, что к нему приближаются еще двое. Огромный амбал и переваливающийся тип, сжимающий в руках бильярдный кий. Они шли расслабленными вялыми походками привыкших к драке людей.
Впрочем, Люк их не боялся. Руки и ноги его двигались автоматически, словно жили какой-то своей жизнью. ЭТО накрепко вогнал в него Форт-Брагг и закрепил полковник Перри.
Он перестал жевать и спокойно объяснил приближающимся противникам:
– Я хочу ПРОСТО ПОЕСТЬ.
Наконец телефонистка снова взяла трубку.
– Вы слушаете, мэм?
– Да, да… – торопливо сказала Ронни.
– Я узнала. Абонент КЛФ-23, это армейский госпиталь в Кливленде, мэм. – Ага. Вот как. Простите, а вы не могли бы соединить меня с любым номером этого госпиталя?
– Попробую, мэм. Но это междугородний звонок, и вам придется доплатить доллар двадцать центов.
– Конечно, хорошо.
Она торопливо достала мелочь и принялась начинять автомат монетами.
– Одну минуточку, мэм… – сказала телефонистка.
Пингвин первым бросился вперед, размахивая обрубком кия. Из горла чужака вырвался непонятный звук, напоминающий резкий гортанный крик. Если бы не плотно набитый рот, он бы возможно прозвучал так:
– ТАО! – бутса сокрушила кисть, сжимающую кий.
Пингвин охнул, а в следующее мгновение уже врезался в «джук-бокс», пробив головой стекло. Что-то зашипело, и из динамика музыкального ящика полился сладкий голос Элдона Джона. Перед глазами громилы проплыла пластинка.
Он несколько секунд приходил в себя, а тем временем…
…Хот Дог осклабился и врезал огромным, как пивная кружка, кулаком в белое пятно, которое было лицом чужака. Тот легко уклонился, и амбал почувствовал, как пальцы парня поймали его руку в кольцо захвата, протягивая дальше в зал. Пол ушел из-под ног, он начал заваливаться вперед, где и налетел на предусмотрительно подставленное унисолом колено. От удара воздух вырвался из его груди с силой урагана. Хот Дог попытался вдохнуть, но… Люк увидел, как переваливающийся, похожий на пингвина парень, схватил, стул и замахнулся, целя ему в голову. Подобный вариант Люка не устраивал, и он подставил под удар дегенеративный затылок амбала. Тот, выпучил глаза и распахнув рот, попытался вдохнуть, но в этот момент стул врезался в его макушку, разлетевшись вдребезги.
Унисол отпустил разом обмякшее тело, и оно грохнулось об пол. Зал содрогнулся.
Пингвин опешил. Он никак не ожидал подобного фокуса и на какую-то долю секунды растерялся. Очнулся он на бильярдном столе. Последнее, что успел запомнить громила, это прыгающий чужак и ребристая подошва бутсы, сминающая его физиономию всмятку. Подумав, Пингвин решил больше не вставать и оставить эту забаву другим, у кого полно запасных зубов и лишних носов. Он тихо закрыл глаза и прикинулся бесчувственным.
Люк опрокинул громилу на стол быстрее, чем кто-нибудь из присутствующих успел сказать «раз». И тут его глаза увидели блюдо, которого он еще не пробовал.
Унисол взял тарелочку с «поп-корном» и отправил в рот целую пригоршню, когда услышал за спиной хриплый вопль:
– ЭТО МОЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕ!!!!!
Бетмен пришел в себя на полу. Скривившись от боли в разбитом лице, он повернул голову, чтобы увидеть радостную картину: поверженный противник, распростертый у ног ребят. Но вместо этого… Бетмен даже захрипел от ярости.
Этот… Этот… Этот уб-блюдок, стоя у бильярдного стола, преспокойно жрал ЕГО ПОП-КОРН! А рядом валялся бесчувственный Хот Дог.
Бетмен поднялся и ринулся на чужака, твердо намереваясь поквитаться с обидчиком, опозорившим его перед всем городом!
– ЭТО МОЕЕЕЕЕ!!! – теряя голову от злости, заорал он.
ХАК! – пальцы парня второй раз за пять минут впились ему в горло.
Вот же… Мать твою! Успел подумать Бетмен.
В трубке что-то щелкнуло, и приветливый женский голос произнес:
– Добрый день, Армейский госпиталь для ветеранов. Чем я могу вам помочь?
– Добрый день, – Ронни даже не сразу сообразила, КАК спросить о нужном ей человеке. – Простите… Не могли бы вы позвать к телефону доктора Кристофера Грегора?
Голос в трубке на секунду замолчал, а затем осведомился:
– Простите, а кто его беспокоит?
– Вероника Робертс. Я работаю лаборантом у полковника Перри.
Ложь далась ей настолько легко, что Ронни даже удивилась. Когда эта история закончится, ты будешь самой отъявленной лгуньей на все Соединенные Штаты, подруга.
– Сожалею, – произнес после небольшой заминки голос, – но доктор Грегор не сможет поговорить с вами, мисс Робертс.
– Да, но…
– Мне очень жаль, но у доктора Грегора очень важная операция.
В трубке запищали тревожные гудки, но Ронни уже знала все, что хотела узнать. Во-первых, Б. М. Кристофер Грегор работает в госпитале, а во-вторых, он прекрасно помнит полковника Перри. Все.
Девушка спокойно повесила трубку на рычаг и сделала шаг к грилю.
И в это мгновение до нее донесся чей-то истошный вопль: «В ДВЕРЬ!!!!!!!», а сразу вслед за этим огромное окно взорвалось мириадами блестящих стеклянных брызг, и сквозь дыру вылетело тело одного из тех самых парней, что повстречались им у магазинчика. Он пролетел пару метров вместе с осколками и тяжело приземлился в песок у крыльца, подняв густое облако пыли.
«Боже, как в настоящем вестерне, – удивилась Ронни, и вдруг ее прошиб холодный пот. Она вспомнила о „сорок четвертом“. – Как он там? Может быть, эти парни избили его до полусмерти, и унисол лежит на полу, истекая кровью».
– О, нет… – девушка быстро подошла к разбитой витрине и заглянула внутрь.
Посетители гриля выстроились в две замерших шеренги. Это был настоящий парад «стетсонов». Бренда с безумной улыбкой, больше напоминающей оскал, застыла рядом с очумевшим поваром, все еще лежащим на полу. А в центре этого живого коридора… Восседал унисол, преспокойно доедающий «поп-корн» из плетеной тарелочки.
Головы посетителей дружно повернулись в сторону Ронни, и она увидела белые перепуганно-растерянные лица.
Девушка взглянула на своего невозмутимого спутника.
– Ну и как тебе ленч? – осведомилась она.
Унисол сыто вздохнул и счастливо улыбнулся.
Сержант Эндрю Скотт сидел в операторском кресле и нанизывал уши на тонкую бечеву. Его пальцы собирали гирлянду помимо сознания солдата. Оно сейчас было далеко, в аду Вьетнама. Но даже когда сержант выплывал из этих кошмарных воспоминаний, ему не удавалось стряхнуть их окончательно. Его воспаленный мозг, а соответственно и восприятие окружающего мира разделились на две половины. Одна видела и слышала то, что происходило в самом деле, вторая же постоянно странствовала по волнам памяти. Кроме естественных запахов Скотт улавливал запахи свежей взрыхленной взрывами земли, порохового дыма, экзотических трав и смол. Иногда – это случилось всего два раза – ему удалось невероятным усилием воли вырваться из страшного кольца. Но всего на секунду. А потом он подумал: «Стоит ли бежать от этого? Война продолжается – это факт, и как ни старайся убедить себя в обратном – ничего не выйдет. Лучше подумать о том, как найти ПРЕДАТЕЛЯ».
В общем-то Скотт не видел препятствий на пути к разрешению этой проблемы. "Конечно, «лягушатник» должен будет где-то останавливаться, чтобы есть, пить и кормить эту сучку – вьетконговскую шпионку.
И конечно, все честные граждане его страны – если они честные граждане, а не чертовы предатели – помогут Скотту отыскать этого ублюдка. По-другому и быть не может.
Правда, «лягушатник» очень хитер. Очень. Вспомнить хотя бы случай, когда он – сержант Эндрю Скотт – обнаружил, что на лагерь напали Би-Си; и открыл огонь, спасая жизнь своих ребят. Как ловко этот выродок провел его. ПРЕДАТЕЛЮ удалось обмануть всех, не только Скотта, тут стыдиться нечего. Иногда эти ублюдки умеют так прикидываться своими – диву даешься. Смотришь, вроде бы нормальный парень, приглядишься – чертов ви-си, мать его. Но он-то умеет – УМЕЕТ – различать своих и чужих. Взять хотя бы этих новобранцев. Два гука из пяти. А может быть, и не два. Надо очень внимательно приглядывать за этими ребятами. Хотя… Ему хочется надеяться, что он ошибся, и им можно доверять".
Вудворт ждал этого момента почти два часа. Но когда датчик на руке замигал красным огоньком, ему стало страшно. Гораздо страшнее, чем было до этого.
«Смогут ли они сделать то, что необходимо? Удастся ли? А что, если унисол заподозрит неладное? Господи, он же сумасшедший с манией убийства! У него должно быть обостренное восприятие опасности. Так обычно и бывает. Почти на интуитивном уровне. Сумасшедшие фильтруют тысячи мелочей, о которых нормальный человек даже не задумывается, и делают какие-то выводы, исходя опять же из своей – исковерканной – логики. Черт». Вудворт ощущал, как вдруг выступил пот на лбу и затряслись руки. «Плохо. Успокойся. Он может заметить, что ты нервничаешь. И тогда весь твой план пойдет насмарку. Досчитай до пяти и… Давай, иди. Раз, два… Пять. Давай».
– Сержант Скотт, – окликнул он Джи-эр'13, – я могу с вами поговорить?
Унисол развернулся в кресле.
– Я слушаю внимательно.
Его голубые глаза смотрели на доктора изучающе, словно заранее знали о лжи, и теперь, ухмыляясь, ждали, когда же она будет сказана, чтобы затем, уличив Вудворта, спокойно и методично пустить ему пулю в лоб. Начальник лаборатории постарался, чтобы голос его звучал спокойно и твердо, но тем не менее, когда начал говорить, услышал нервную вибрацию. – Так что вы хотели мне сказать, рядовой?
– Сержант, температурный монитор на вашем запястье показывает «перегрев». Может случиться самое худшее… Сэр.
Скотт скосил глаза на датчик и серьезно произнес:
– Спасибо, рядовой. Вы правы, пора на отдых.
Он встал, взял со стола пистолет и пошел в холодильную камеру.
Вудворт смотрел, как унисол располагается в кресле. Лицо его, абсолютно непроницаемое, похожее на гипсовую маску, расслабилось, хотя выражение его осталось прежним. Решительно-безразличным.
Доктор уже понял, ЧТО за психоз овладел сержантом, но ПРИЧИНУ возникновения понять не мог. Воспоминания – воспоминаниями, но «сорок четвертый» в отличие от этого психопата не убивает людей.
«Тринадцатый» почему-то решил, что большинство окружающих его людей –военные и часть из них – большая! – может оказаться шпионами Вьетнама. Вудворт предполагал, ЧЕМ закончится вся эта история. Скорее всего скоро унисол сойдет с ума окончательно. И если сейчас, когда он еще хоть как-то способен себя контролировать, Джи-эр'13 убивает всех направо и налево, то что же будет когда наступит «сумеречное» состояние. Представить страшно. И потом, не нужно забывать о тех двоих, которые пока еще лежат в ваннах. Они, конечно, нормальны, но программа унисолов настроена так, чтобы солдаты выполняли любые приказы. Да. Они сделаны для убийства. И будут убивать, подчиняясь сумасшедшему. ИМ все равно, КТО отдает команду.
“Нет. Этого парня – Джи-эр' 13 – нужно уничтожить, пока он не успел натворить бед. О, господи…”
– Ты спятил? – горячо зашептал ему в спину Гарп. – Зачем ты сказал ему про перегрев? Он бы отключился, и мы смогли бы пристрелить этого ублюдка!
– Не смогли бы, – так же горячо ответил Вудворт. – Между перегревом и отключением проходит минут сорок пять – час, а иногда и больше. Если бы Джи-эр' 13 заметил «перегрев», то наверное, убил бы нас за предательство, решив, что мы специально не говорим ему об этом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33