Посмотри на эту телеграмму от отца.
Нэлли дважды прочитала ее, прежде чем подняла глаза на Берни.
— Терел сбежала с возлюбленным?
— По-моему, она влюбилась в какого-то фермера и в ту же ночь вышла за него замуж. Даже не захотела приехать за одеждой, попросила переслать ее. Нэлли! Твой отец тоже женится на ком-то и хочет остаться в Денвере до свадьбы.
Нэлли стояла, ошеломленная.
— Ты свободна, Нэлли, свободна! — сказала Берни.
Джейс нахмурился.
— Вы знаете, с нами происходят какие-то странные вещи. Вчера здесь была яма, в которую упала Нэлли, а сегодня она исчезла без следа. Наши лошади убежали, хотя я их закрыл в конюшне. Потом появилась эта бездонная корзина с едой. А теперь это. По-моему…
Берни прищурилась.
— Неужели вы не слышали старой поговорки: «Дареному коню в зубы не смотрят». Теперь Нэлли свободна от обязательств перед семьей и может выйти за вас замуж. Вы что, сомневаетесь в этом?
— Да нет, я только… — Он замолчал и улыбнулся. — Вы правы. Я ни в чем не сомневаюсь. Нэлли, ты не возражаешь, если мы назначим нашу свадьбу на следующей неделе?
— Да, я согласна, — тихо ответила она, едва осознав, что к ней пришла полная свобода. — Да, я выйду за тебя замуж.
Обратившись к Берни, Нэлли спросила:
— Вы останетесь на мою свадьбу, не так ли?
— Я не могу. Моя миссия окончена, и у меня назначено свидание. — Берни улыбнулась. — Свидание с раем.
— Вы уезжаете?
— Тотчас.
— Но вы же не можете, вы…
— Милые дети, спустя пять минут вы даже не вспомните обо мне. Нет, нет, не возражайте. Вы обрели друг друга, и вам больше не нужна любопытная старая тетка.
Нэлли порывисто поцеловала Берни в щеку.
— Вы всегда будете нужны мне. Вы очень добрый и сердечный человек, — затем она прошептала Берни на ухо:
— Я не знаю, что вы сделали, но уверена, что события прошлой ночи — дело ваших рук. Всю свою жизнь я буду благодарна вам за великодушие и благородное сердце.
Эти слова много значили для Берни. Никто никогда не называл ее великодушной, но она и не заслуживала этого раньше. Берни расчувствовалась и пролепетала:
— Благодарю тебя… Но мне нужно идти. — Взглянув на Нэлли, спросила:
— Есть ли какие пожелания на будущее?
— У меня есть все, о чем я мечтала. — Нэлли подошла к Джейсу и встала рядом с ним.
— У меня есть одно желание, — Джейс посмотрел на нее и вспомнил первую жену, умершую во время родов. — Надеюсь, у нас будет дюжина здоровых детей, и их рождение будет легким для матери.
— Так и будет. — Берни встала на цыпочки и чмокнула его в щеку.
С этими словами она пошла вверх по ступенькам. На самом верху лестницы Берни чуть помедлила и еще раз посмотрела на влюбленных. Никогда раньше собственные поступки не вызывали у нее такого чувства удовлетворения. Берни вытерла слезу и сказала:
— Улыбнись мне, шотландец!
И навсегда исчезла из дома и памяти Грэйсонов.
Кухня
Полин, улыбаясь, встречала Берни. Расставшись с Джейсом и Нэлли, Берни вновь оказалась одетой в костюм, в котором была погребена. Очень скоро она привыкла к туману на Кухне.
— Я хорошо все усвоила, не так ли? — спросила она Полин, притворившись, будто не проронила ни слезинки, покидая Землю. — Вы думали, что я не справлюсь, а я справилась.
— Вы отлично все сделали. — Полин лучезарно улыбнулась ей. — Хорошо, что не зародили в сердце Нэлли ненависть к семье, хотя у вас была возможность убедить ее, насколько они эгоистичны.
Берни была польщена похвалой.
— И без меня там было достаточно ненависти и ревности, — пробормотала она.
— Вы на самом деле отлично справились с заданием. Итак, мы переходим на Второй уровень.
— Да, конечно… однако…
Берни не переставала думать о Нэлли. Она пошла было за Полин, но вдруг остановилась.
— Могу я посмотреть, что произошло с Нэлли? Я хочу быть уверенной, что она поступила правильно.
Полин слегка кивнула головой и направилась в «Комнату обозрения». Как только они удобно расположились на банкетках, на экране перед ними появилось четкое изображение.
— Сейчас там Рождество, тысяча восемьсот девяносто седьмой год, — пояснила Полин. — Ровно год спустя после вашего отъезда. Джейс и Нэлли уже женаты целый год.
Туман окончательно рассеялся, и Берни увидела дом Грэйсонов, празднично украшенный к Рождеству В нем было много гостей.
— Кто они?
— Это родственники Джейса приехали издалека, из штата Мэн. — Здесь же Терел с мужем, Чарлз с новой женой, а также все Таггерты из Чандлера. — Полин улыбнулась. — Нэлли еще не знает о том, что у нее будет второй ребенок. Она…
— Ш-ш-ш, — прервала ее Берни. — Я сама хочу увидеть все.
Чандлер, Колорадо
Рождество, 1897
— Когда будет готов ваш новый дом? — Ринг Монтгомери, отец Джейса, спросил Чарлза Грэйсона, сидящего на другом конце кушетки. Старший Монтгомери схватил за плечи одного из мальчишек Тайлера, стремглав мчавшегося по дому, и, прежде чем отпустить ребенка, строго посмотрел на него.
— Через три месяца, — стараясь перекричать шум и гвалт, ответил Чарлз. Он с женой теперь жил в Денвере, дожидаясь, пока старый «Фентон-хауз» будет переделан по вкусу жены.
— Как вам нравится Чандлер? — Прокричал Чарлз отцу Джейса.
— Очень.
В отличие от Чарлза, Рингу, казалось, совсем не мешал шум, поднимаемый одиннадцатью детьми и четырнадцатью взрослыми. В углу комнаты Памела Таггерт громко играла на пианино, а Джейс с матерью разучивали дуэт для вечерней службы в церкви.
— Сынок, ты фальшивишь на одной ноте, — сказал ему отец через головы четырех чумазых детишек.
Чарлз не понимал, как в таком гвалте Ринг Монтгомери умудряется еще что-то слышать. Час назад обаятельная жена Чарлза, извинившись, ушла наверх отдохнуть, и он с удовольствием бы присоединился к ней.
— Что это там едят дети? — поинтересовался Чарлз.
Ринг посмотрел в угол на трех малышей, только начинающих ходить: двое из них — Кейна Таггерта, а один — фермера.
— Насколько я знаю, немного грязи никогда не помешает ребенку, но, Хэнк, — Ринг обратился к своему двенадцатилетнему племяннику, — иди посмотри, что эти дети едят.
Хэнк состроил гримасу из-за того, что пришлось отойти от двоюродных братьев — восемнадцатилетнего Зэкери и почти взрослого двадцатиоднолетнего Яна Таггерта. Хэнк находился в том возрасте, когда совершеннолетие еще не наступило, а детство уже кончилось. Неохотно повинуясь дяде Рингу, Хэнк отнял жуков у малышей, и все трое тут же захныкали.
— Вынеси их из комнаты, — попросил дядя.
Услышав это, Хэнк почти застонал.
— Над чем вы оба смеетесь? — спросил Кейн своего сына Зэкери и его двоюродного брата Яна. — Ну-ка, идите наружу и последите за малышами.
Юноши прекратили смеяться над Хэнком. Каждый из них подхватил по ребенку, и все трое вышли из комнаты.
— Итак, что вы сказали о доме? — продолжил беседу Ринг.
— Дом должен был быть окончательно перестроен в течение нескольких месяцев, но… — Чарлз осекся, услышав громкий взрыв смеха: это хохотали Кейн и Рэйф Таггерты, стоявшие у основания лестницы вместе с Джоном Тайлером.
— Джонни, дорогой, — позвала Терел из другого угла комнаты, где сидела, откинувшись в кресле. — Мне хочется пить. Принеси мне стакан лимонада.
Чарлз наблюдал, как Джон Тайлер и его трое чумазых детей наперегонки побежали на кухню исполнять просьбу Терел. Выйдя замуж за бедного фермера, выращивающего свиней, Терел сначала озадачила отца. Но это было только до того, как он увидел всех Тайлеров вместе. Приняв Терел в свою семью, бедные, неграмотные Тайлеры почувствовали себя польщенными и обращались с ней, как с принцессой. Она не утруждала себя работой, ела то, что они готовили, одевалась на деньги, заработанные ими, и время от времени одаряла их обворожительной улыбкой. Казалось, это было достаточно для Джона и детей. Они были совершенно непритязательны в одежде и носили драное старье, в то время как Терел одевалась в шелка. Чарлз увидел, как она в знак поощрения разрешила ребенку потрогать свою юбку, чем несказанно обрадовала его. В общем, семья Тайлеров выглядела вполне благополучной.
Чарлз улыбнулся Рингу, словно показывая, что в таком шуме дальнейший разговор бесполезен.
— А как эта? — спросил отца Джейс, закончив следующую песню.
— Ты все еще фальшивишь в четвертом такте, но уже лучше. — Ринг Монтгомери с обожанием посмотрел на жену — А ты, моя дорогая, была само совершенство.
Мэдди послала ему воздушный поцелуй и положила ноты на пианино.
— Мой внук, кажется, плачет, — сказала она своему сыну, кивком головы указывая на кроватку, где лежали два крохотных, всего несколько месяцев от роду, малыша.
— Это мой. — Кейн поднял ребенка и ловко усадил его на свое плечо.
— Ошибаешься, дорогой. По-моему, тот, которого ты держишь, мой. — Джейс вынул из кроватки другого малыша.
Крошки дружно заревели.
Кейн тут же спустил с плеча ребенка, внимательно стал рассматривать его. В его руках был мальчик, а его третий ребенок был девочкой. Кейн и Джейс поменялись малышами.
Мэдди рассмеялась, поблагодарила Пэм за игру на пианино и пошла на кухню. Нэлли, Хьюстон и девушка Тильди по самые уши в муке делали соус к индейке.
— Хотите помочь? — спросила Хьюстон.
— Ни в коем случае! — Мэдди слегка вздрогнула. Она вела себя как истинная примадонна, как будто кто-то всерьез мог поверить, что она никогда не бывала на кухне.
Нэлли, сияющая и счастливая, пошутила:
— В таком случае вы должны что-нибудь спеть и заслужить ужин.
Мэдди засмеялась. Она давно была влюблена в свою сноху.
— Прекрасно. Что бы вам спеть? «Тихую ночь»? Или какую-нибудь другую песнью, не связанную с сезоном? — Мэдди взяла печенье из корзины и тут же съела его.
Нэлли и Хьюстон посмотрели друг на друга. Их глаза были полны слезами умиления: женщина, обладающая прекраснейшим голосом, выразила желание петь только для них и все, что они захотят.
Хьюстон глубоко вздохнула.
— «Арию с колокольчиками». Лакмэ, пожалуйста, — тихо попросила она. Ей было известно, что эта красивая ария лучше всего удавалась певице.
Мэдди улыбнулась Хьюстон и тихо позвала:
— Джоселин, ты мне нужен. Джейс заглянул в кухню и вопросительно посмотрел на мать.
— Хьюстон и твоя жена хотели бы послушать «Арию с колокольчиками».
Джейс улыбнулся.
— Хороший выбор. Где она?
— В моей сумке.
Джейс передал малыша отцу и через несколько минут вернулся в комнату с флейтой в руках. Нэлли удивленно взглянула на мужа. Впервые он предстал перед ней в новом качестве: сейчас это был человек, вся жизнь которого прошла в прекрасном и гармоничном мире музыки.
Джейс стал аккомпанировать матери на флейте.
«Ария с колокольчиками», написанная для колоратурного сопрано, начиналась медленно, в первых тактах не было слов, звучал только голос, такой прекрасный и благозвучный. Мэдди пела, и ее голос словно играл с нотами, ласкал их, он выводил трели, подражая колокольчику и повторяя эхом высокие ноты флейты.
Нэлли и Хьюстон прекратили стряпать, а Тильди, ни разу не слышавшая такого голоса, стояла не двигаясь.
В соседней комнате все замолчали, даже малыши перестали плакать, а Мэдди все пела, обыгрывая каждую ноту, лелея ее до тех пор, пока слушатели не прослезились от радости и умиления.
Мэдди кончила петь, и в доме воцарилась тишина: Вдруг один из маленьких Тайлеров, застыв в изумлении у двери, произнес:
— Проклятие! Я никогда раньше не слышал ничего подобного!
Все расхохотались. Взрослые столпились на кухне. Почти у каждого был малыш: у кого на плечах, у кого под мышкой, а кто-то держал своего ребенка за руку.
— Превосходно! — Ринг Монтгомери в порыве благодарности обнял жену. — И ты пела как никогда!
— Это благотворное влияние любви в этом доме, — прошептала Мэдди.
Все стояли вокруг стола, уставленного всевозможной едой.
— Именно поэтому я счастлив! — Джейс одной рукой притянул к себе Нэлли, а другой прижал ребенка. — В этом доме царит любовь?!
— Да, — ответила Нэлли со слезами на глазах. — Никогда не думала, что познаю такую любовь и буду так счастлива. Я и не подозревала, что возможно такое.
Джейс нежно поцеловал жену.
— Сюда, все идите сюда! — громко позвал Кейн. — Если все мы так счастливы, то почему глаза у нас на мокром месте? Мэдди! Вы знаете настоящие веселые песни? Такие, как «Половина пенни, половина бушеля»?
— Кейн, — строго сказала ему Хьюстон. — Я очень сомневаюсь, что Мэдди знает… — Она замолчала, потому что Мэдди внезапно разразилась громкой песней, подобающей певичке из кабака, и все, смеясь, стали петь вместе с ней.
— И все-таки она неплохая певица, — заключил Кейн, обращаясь к жене.
Нэлли пела со всеми. Она перевела взгляд с Джейса, державшего на руках их дитя, на всех остальных. Она до сих пор приходила в смущение, видя, как ухоженная чистюля-сестра прижимается к неопрятному мужу. Но, по-видимому, Терел обожала его, так же как и детей. Нэлли посмотрела на отца, обнявшего пухленькую жену. Она только что присоединилась к поющим. В ее ушах поблескивали бриллиантовые сережки, подаренные Чарлзом на Рождество. Нэлли также знала, что только за этот месяц счет за платья его жены не идет ни в какое сравнение со счетами Терел, которые теперь казались мизерными.
Нэлли сжала руку Джейса и поближе придвинулась к нему.
— Я самая счастливая на свете, — тихо сказала она, и Джейс снова поцеловал ее.
Кухня
Берни хмыкнула и смущенно посмотрела на Полин.
— Я очень рада за нее. Она заслуживает всего самого хорошего.
— Вы всех сделали счастливыми, — сказала Полин и пошла к выходу.
— Да, думаю, мне удалось это, — с гордостью проговорила Берни, следуя за ней. — Хотя я намеревалась немного научить Терел покорности.
— Вы же не рассчитывали на самом деле, что она будет стирать белье и гладить, ведь так? А вы бы сами делали это?
— Ни в коем случае! Никогда!
Обе женщины посмотрели друг на друга и расхохотались.
— Прекрасно, значит, теперь я иду в рай? Правильно?
— Не совсем.
— Но я думала…
— Вы еще не расплатились.
— За что?
— Не расплатились за то, что слишком любили себя в прошлой, земной, жизни.
— Но я помогла Нэлли…
— Да, вы это сделали. Это была ступень номер один, и вы успешно преодолели ее. Однако вам предстоит испытать кое-что еще, что другие женщины перенесли в земной жизни.
— Что вы имеете в виду? — подозрительно спросила Берни. — Надеюсь, мне не нужно будет стать женщиной-спортсменкой? Бег, покорение вершин и тому подобное?
— О нет, ничего такого, самые обыкновенные вещи.
Берни не была уверена, что поняла Полин. Ей-то казалось, что она узнала на своем опыте все, что испытывает каждая женщина на Земле. Что же могло быть еще?
— О чем вы говорите?
Полин, остановившись, серьезно посмотрела на Берни.
— Мне следует объяснить вам кое-что. На Кухне существует несколько уровней. Одни приятные, а другие… Ну, скажем, не очень. Уровень номер один, на котором вы уже были, предназначен для ознакомления с Кухней и передышки от холодного дыхания смерти. Второй уровень — это…
— Что это?
— Второй уровень предполагает, что вы должны очень серьезно относиться к своей работе — земной работе.
— Вы хотите сказать, что я еще для кого-то стану волшебной крестной матерью? — Берни на минуту задумалась. — Это совсем неплохо. Меня это забавляло.
— Я рада, что вам понравилось, потому что вы должны будете снова это сделать, — только на этот раз гораздо быстрее.
— То есть у меня будет ограниченное время?
— Нет, не совсем. Просто большинство людей почему-то горит желанием покинуть Второй уровень.
Туман перед ними рассеялся, и Берни увидела указатель с перечнем женских страданий на Земле.
Полин сказала ей:
— Так же, как и в прошлый раз, вам нужно выбрать комнату для ожидания.
Каждая комната соответствует одному страданию.
Подойдя поближе, Берни прочитала перечень.
— Нет, нет, только не это, — прошептала она.
Однако Полин остановила ее.
— Вы все-таки должны сделать выбор.
— Я не могу. — Берни закрыла лицо руками. — Они так ужасны. А не могу ли я сразу пойти в ад, чтобы сгореть там заживо?
— Боюсь, что это самый легкий путь отсюда. Вы не заслужили рая на Земле и теперь должны пострадать, как и другие женщины. — Полин повернула Берни лицом к перечню и повторила:
— Вы должны выбрать.
Берни заставила себя открыть глаза и еще раз перечитать его. Там было написано:
"1) путешествие по всей Америке в спортивном автомобиле с тремя детьми и собакой;
2) упаковка вещей в рюкзак и сон в палатке с падчерицей и пасынком;
3) телевизор, показывающий двадцать четыре часа в сутки передачи о системе оптимального планирования, программирования и финансирования;
4) покупка одежды с мужчиной".
— Покупка одежды с мужчиной? — ужаснулась Берни. — Это ужаснее, чем вы можете себе представить, — пояснила Берни. — Перед походом в магазин он требует, чтобы вы точно сказали, какого цвета, фасона и из какого материала хотите купить платье.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21
Нэлли дважды прочитала ее, прежде чем подняла глаза на Берни.
— Терел сбежала с возлюбленным?
— По-моему, она влюбилась в какого-то фермера и в ту же ночь вышла за него замуж. Даже не захотела приехать за одеждой, попросила переслать ее. Нэлли! Твой отец тоже женится на ком-то и хочет остаться в Денвере до свадьбы.
Нэлли стояла, ошеломленная.
— Ты свободна, Нэлли, свободна! — сказала Берни.
Джейс нахмурился.
— Вы знаете, с нами происходят какие-то странные вещи. Вчера здесь была яма, в которую упала Нэлли, а сегодня она исчезла без следа. Наши лошади убежали, хотя я их закрыл в конюшне. Потом появилась эта бездонная корзина с едой. А теперь это. По-моему…
Берни прищурилась.
— Неужели вы не слышали старой поговорки: «Дареному коню в зубы не смотрят». Теперь Нэлли свободна от обязательств перед семьей и может выйти за вас замуж. Вы что, сомневаетесь в этом?
— Да нет, я только… — Он замолчал и улыбнулся. — Вы правы. Я ни в чем не сомневаюсь. Нэлли, ты не возражаешь, если мы назначим нашу свадьбу на следующей неделе?
— Да, я согласна, — тихо ответила она, едва осознав, что к ней пришла полная свобода. — Да, я выйду за тебя замуж.
Обратившись к Берни, Нэлли спросила:
— Вы останетесь на мою свадьбу, не так ли?
— Я не могу. Моя миссия окончена, и у меня назначено свидание. — Берни улыбнулась. — Свидание с раем.
— Вы уезжаете?
— Тотчас.
— Но вы же не можете, вы…
— Милые дети, спустя пять минут вы даже не вспомните обо мне. Нет, нет, не возражайте. Вы обрели друг друга, и вам больше не нужна любопытная старая тетка.
Нэлли порывисто поцеловала Берни в щеку.
— Вы всегда будете нужны мне. Вы очень добрый и сердечный человек, — затем она прошептала Берни на ухо:
— Я не знаю, что вы сделали, но уверена, что события прошлой ночи — дело ваших рук. Всю свою жизнь я буду благодарна вам за великодушие и благородное сердце.
Эти слова много значили для Берни. Никто никогда не называл ее великодушной, но она и не заслуживала этого раньше. Берни расчувствовалась и пролепетала:
— Благодарю тебя… Но мне нужно идти. — Взглянув на Нэлли, спросила:
— Есть ли какие пожелания на будущее?
— У меня есть все, о чем я мечтала. — Нэлли подошла к Джейсу и встала рядом с ним.
— У меня есть одно желание, — Джейс посмотрел на нее и вспомнил первую жену, умершую во время родов. — Надеюсь, у нас будет дюжина здоровых детей, и их рождение будет легким для матери.
— Так и будет. — Берни встала на цыпочки и чмокнула его в щеку.
С этими словами она пошла вверх по ступенькам. На самом верху лестницы Берни чуть помедлила и еще раз посмотрела на влюбленных. Никогда раньше собственные поступки не вызывали у нее такого чувства удовлетворения. Берни вытерла слезу и сказала:
— Улыбнись мне, шотландец!
И навсегда исчезла из дома и памяти Грэйсонов.
Кухня
Полин, улыбаясь, встречала Берни. Расставшись с Джейсом и Нэлли, Берни вновь оказалась одетой в костюм, в котором была погребена. Очень скоро она привыкла к туману на Кухне.
— Я хорошо все усвоила, не так ли? — спросила она Полин, притворившись, будто не проронила ни слезинки, покидая Землю. — Вы думали, что я не справлюсь, а я справилась.
— Вы отлично все сделали. — Полин лучезарно улыбнулась ей. — Хорошо, что не зародили в сердце Нэлли ненависть к семье, хотя у вас была возможность убедить ее, насколько они эгоистичны.
Берни была польщена похвалой.
— И без меня там было достаточно ненависти и ревности, — пробормотала она.
— Вы на самом деле отлично справились с заданием. Итак, мы переходим на Второй уровень.
— Да, конечно… однако…
Берни не переставала думать о Нэлли. Она пошла было за Полин, но вдруг остановилась.
— Могу я посмотреть, что произошло с Нэлли? Я хочу быть уверенной, что она поступила правильно.
Полин слегка кивнула головой и направилась в «Комнату обозрения». Как только они удобно расположились на банкетках, на экране перед ними появилось четкое изображение.
— Сейчас там Рождество, тысяча восемьсот девяносто седьмой год, — пояснила Полин. — Ровно год спустя после вашего отъезда. Джейс и Нэлли уже женаты целый год.
Туман окончательно рассеялся, и Берни увидела дом Грэйсонов, празднично украшенный к Рождеству В нем было много гостей.
— Кто они?
— Это родственники Джейса приехали издалека, из штата Мэн. — Здесь же Терел с мужем, Чарлз с новой женой, а также все Таггерты из Чандлера. — Полин улыбнулась. — Нэлли еще не знает о том, что у нее будет второй ребенок. Она…
— Ш-ш-ш, — прервала ее Берни. — Я сама хочу увидеть все.
Чандлер, Колорадо
Рождество, 1897
— Когда будет готов ваш новый дом? — Ринг Монтгомери, отец Джейса, спросил Чарлза Грэйсона, сидящего на другом конце кушетки. Старший Монтгомери схватил за плечи одного из мальчишек Тайлера, стремглав мчавшегося по дому, и, прежде чем отпустить ребенка, строго посмотрел на него.
— Через три месяца, — стараясь перекричать шум и гвалт, ответил Чарлз. Он с женой теперь жил в Денвере, дожидаясь, пока старый «Фентон-хауз» будет переделан по вкусу жены.
— Как вам нравится Чандлер? — Прокричал Чарлз отцу Джейса.
— Очень.
В отличие от Чарлза, Рингу, казалось, совсем не мешал шум, поднимаемый одиннадцатью детьми и четырнадцатью взрослыми. В углу комнаты Памела Таггерт громко играла на пианино, а Джейс с матерью разучивали дуэт для вечерней службы в церкви.
— Сынок, ты фальшивишь на одной ноте, — сказал ему отец через головы четырех чумазых детишек.
Чарлз не понимал, как в таком гвалте Ринг Монтгомери умудряется еще что-то слышать. Час назад обаятельная жена Чарлза, извинившись, ушла наверх отдохнуть, и он с удовольствием бы присоединился к ней.
— Что это там едят дети? — поинтересовался Чарлз.
Ринг посмотрел в угол на трех малышей, только начинающих ходить: двое из них — Кейна Таггерта, а один — фермера.
— Насколько я знаю, немного грязи никогда не помешает ребенку, но, Хэнк, — Ринг обратился к своему двенадцатилетнему племяннику, — иди посмотри, что эти дети едят.
Хэнк состроил гримасу из-за того, что пришлось отойти от двоюродных братьев — восемнадцатилетнего Зэкери и почти взрослого двадцатиоднолетнего Яна Таггерта. Хэнк находился в том возрасте, когда совершеннолетие еще не наступило, а детство уже кончилось. Неохотно повинуясь дяде Рингу, Хэнк отнял жуков у малышей, и все трое тут же захныкали.
— Вынеси их из комнаты, — попросил дядя.
Услышав это, Хэнк почти застонал.
— Над чем вы оба смеетесь? — спросил Кейн своего сына Зэкери и его двоюродного брата Яна. — Ну-ка, идите наружу и последите за малышами.
Юноши прекратили смеяться над Хэнком. Каждый из них подхватил по ребенку, и все трое вышли из комнаты.
— Итак, что вы сказали о доме? — продолжил беседу Ринг.
— Дом должен был быть окончательно перестроен в течение нескольких месяцев, но… — Чарлз осекся, услышав громкий взрыв смеха: это хохотали Кейн и Рэйф Таггерты, стоявшие у основания лестницы вместе с Джоном Тайлером.
— Джонни, дорогой, — позвала Терел из другого угла комнаты, где сидела, откинувшись в кресле. — Мне хочется пить. Принеси мне стакан лимонада.
Чарлз наблюдал, как Джон Тайлер и его трое чумазых детей наперегонки побежали на кухню исполнять просьбу Терел. Выйдя замуж за бедного фермера, выращивающего свиней, Терел сначала озадачила отца. Но это было только до того, как он увидел всех Тайлеров вместе. Приняв Терел в свою семью, бедные, неграмотные Тайлеры почувствовали себя польщенными и обращались с ней, как с принцессой. Она не утруждала себя работой, ела то, что они готовили, одевалась на деньги, заработанные ими, и время от времени одаряла их обворожительной улыбкой. Казалось, это было достаточно для Джона и детей. Они были совершенно непритязательны в одежде и носили драное старье, в то время как Терел одевалась в шелка. Чарлз увидел, как она в знак поощрения разрешила ребенку потрогать свою юбку, чем несказанно обрадовала его. В общем, семья Тайлеров выглядела вполне благополучной.
Чарлз улыбнулся Рингу, словно показывая, что в таком шуме дальнейший разговор бесполезен.
— А как эта? — спросил отца Джейс, закончив следующую песню.
— Ты все еще фальшивишь в четвертом такте, но уже лучше. — Ринг Монтгомери с обожанием посмотрел на жену — А ты, моя дорогая, была само совершенство.
Мэдди послала ему воздушный поцелуй и положила ноты на пианино.
— Мой внук, кажется, плачет, — сказала она своему сыну, кивком головы указывая на кроватку, где лежали два крохотных, всего несколько месяцев от роду, малыша.
— Это мой. — Кейн поднял ребенка и ловко усадил его на свое плечо.
— Ошибаешься, дорогой. По-моему, тот, которого ты держишь, мой. — Джейс вынул из кроватки другого малыша.
Крошки дружно заревели.
Кейн тут же спустил с плеча ребенка, внимательно стал рассматривать его. В его руках был мальчик, а его третий ребенок был девочкой. Кейн и Джейс поменялись малышами.
Мэдди рассмеялась, поблагодарила Пэм за игру на пианино и пошла на кухню. Нэлли, Хьюстон и девушка Тильди по самые уши в муке делали соус к индейке.
— Хотите помочь? — спросила Хьюстон.
— Ни в коем случае! — Мэдди слегка вздрогнула. Она вела себя как истинная примадонна, как будто кто-то всерьез мог поверить, что она никогда не бывала на кухне.
Нэлли, сияющая и счастливая, пошутила:
— В таком случае вы должны что-нибудь спеть и заслужить ужин.
Мэдди засмеялась. Она давно была влюблена в свою сноху.
— Прекрасно. Что бы вам спеть? «Тихую ночь»? Или какую-нибудь другую песнью, не связанную с сезоном? — Мэдди взяла печенье из корзины и тут же съела его.
Нэлли и Хьюстон посмотрели друг на друга. Их глаза были полны слезами умиления: женщина, обладающая прекраснейшим голосом, выразила желание петь только для них и все, что они захотят.
Хьюстон глубоко вздохнула.
— «Арию с колокольчиками». Лакмэ, пожалуйста, — тихо попросила она. Ей было известно, что эта красивая ария лучше всего удавалась певице.
Мэдди улыбнулась Хьюстон и тихо позвала:
— Джоселин, ты мне нужен. Джейс заглянул в кухню и вопросительно посмотрел на мать.
— Хьюстон и твоя жена хотели бы послушать «Арию с колокольчиками».
Джейс улыбнулся.
— Хороший выбор. Где она?
— В моей сумке.
Джейс передал малыша отцу и через несколько минут вернулся в комнату с флейтой в руках. Нэлли удивленно взглянула на мужа. Впервые он предстал перед ней в новом качестве: сейчас это был человек, вся жизнь которого прошла в прекрасном и гармоничном мире музыки.
Джейс стал аккомпанировать матери на флейте.
«Ария с колокольчиками», написанная для колоратурного сопрано, начиналась медленно, в первых тактах не было слов, звучал только голос, такой прекрасный и благозвучный. Мэдди пела, и ее голос словно играл с нотами, ласкал их, он выводил трели, подражая колокольчику и повторяя эхом высокие ноты флейты.
Нэлли и Хьюстон прекратили стряпать, а Тильди, ни разу не слышавшая такого голоса, стояла не двигаясь.
В соседней комнате все замолчали, даже малыши перестали плакать, а Мэдди все пела, обыгрывая каждую ноту, лелея ее до тех пор, пока слушатели не прослезились от радости и умиления.
Мэдди кончила петь, и в доме воцарилась тишина: Вдруг один из маленьких Тайлеров, застыв в изумлении у двери, произнес:
— Проклятие! Я никогда раньше не слышал ничего подобного!
Все расхохотались. Взрослые столпились на кухне. Почти у каждого был малыш: у кого на плечах, у кого под мышкой, а кто-то держал своего ребенка за руку.
— Превосходно! — Ринг Монтгомери в порыве благодарности обнял жену. — И ты пела как никогда!
— Это благотворное влияние любви в этом доме, — прошептала Мэдди.
Все стояли вокруг стола, уставленного всевозможной едой.
— Именно поэтому я счастлив! — Джейс одной рукой притянул к себе Нэлли, а другой прижал ребенка. — В этом доме царит любовь?!
— Да, — ответила Нэлли со слезами на глазах. — Никогда не думала, что познаю такую любовь и буду так счастлива. Я и не подозревала, что возможно такое.
Джейс нежно поцеловал жену.
— Сюда, все идите сюда! — громко позвал Кейн. — Если все мы так счастливы, то почему глаза у нас на мокром месте? Мэдди! Вы знаете настоящие веселые песни? Такие, как «Половина пенни, половина бушеля»?
— Кейн, — строго сказала ему Хьюстон. — Я очень сомневаюсь, что Мэдди знает… — Она замолчала, потому что Мэдди внезапно разразилась громкой песней, подобающей певичке из кабака, и все, смеясь, стали петь вместе с ней.
— И все-таки она неплохая певица, — заключил Кейн, обращаясь к жене.
Нэлли пела со всеми. Она перевела взгляд с Джейса, державшего на руках их дитя, на всех остальных. Она до сих пор приходила в смущение, видя, как ухоженная чистюля-сестра прижимается к неопрятному мужу. Но, по-видимому, Терел обожала его, так же как и детей. Нэлли посмотрела на отца, обнявшего пухленькую жену. Она только что присоединилась к поющим. В ее ушах поблескивали бриллиантовые сережки, подаренные Чарлзом на Рождество. Нэлли также знала, что только за этот месяц счет за платья его жены не идет ни в какое сравнение со счетами Терел, которые теперь казались мизерными.
Нэлли сжала руку Джейса и поближе придвинулась к нему.
— Я самая счастливая на свете, — тихо сказала она, и Джейс снова поцеловал ее.
Кухня
Берни хмыкнула и смущенно посмотрела на Полин.
— Я очень рада за нее. Она заслуживает всего самого хорошего.
— Вы всех сделали счастливыми, — сказала Полин и пошла к выходу.
— Да, думаю, мне удалось это, — с гордостью проговорила Берни, следуя за ней. — Хотя я намеревалась немного научить Терел покорности.
— Вы же не рассчитывали на самом деле, что она будет стирать белье и гладить, ведь так? А вы бы сами делали это?
— Ни в коем случае! Никогда!
Обе женщины посмотрели друг на друга и расхохотались.
— Прекрасно, значит, теперь я иду в рай? Правильно?
— Не совсем.
— Но я думала…
— Вы еще не расплатились.
— За что?
— Не расплатились за то, что слишком любили себя в прошлой, земной, жизни.
— Но я помогла Нэлли…
— Да, вы это сделали. Это была ступень номер один, и вы успешно преодолели ее. Однако вам предстоит испытать кое-что еще, что другие женщины перенесли в земной жизни.
— Что вы имеете в виду? — подозрительно спросила Берни. — Надеюсь, мне не нужно будет стать женщиной-спортсменкой? Бег, покорение вершин и тому подобное?
— О нет, ничего такого, самые обыкновенные вещи.
Берни не была уверена, что поняла Полин. Ей-то казалось, что она узнала на своем опыте все, что испытывает каждая женщина на Земле. Что же могло быть еще?
— О чем вы говорите?
Полин, остановившись, серьезно посмотрела на Берни.
— Мне следует объяснить вам кое-что. На Кухне существует несколько уровней. Одни приятные, а другие… Ну, скажем, не очень. Уровень номер один, на котором вы уже были, предназначен для ознакомления с Кухней и передышки от холодного дыхания смерти. Второй уровень — это…
— Что это?
— Второй уровень предполагает, что вы должны очень серьезно относиться к своей работе — земной работе.
— Вы хотите сказать, что я еще для кого-то стану волшебной крестной матерью? — Берни на минуту задумалась. — Это совсем неплохо. Меня это забавляло.
— Я рада, что вам понравилось, потому что вы должны будете снова это сделать, — только на этот раз гораздо быстрее.
— То есть у меня будет ограниченное время?
— Нет, не совсем. Просто большинство людей почему-то горит желанием покинуть Второй уровень.
Туман перед ними рассеялся, и Берни увидела указатель с перечнем женских страданий на Земле.
Полин сказала ей:
— Так же, как и в прошлый раз, вам нужно выбрать комнату для ожидания.
Каждая комната соответствует одному страданию.
Подойдя поближе, Берни прочитала перечень.
— Нет, нет, только не это, — прошептала она.
Однако Полин остановила ее.
— Вы все-таки должны сделать выбор.
— Я не могу. — Берни закрыла лицо руками. — Они так ужасны. А не могу ли я сразу пойти в ад, чтобы сгореть там заживо?
— Боюсь, что это самый легкий путь отсюда. Вы не заслужили рая на Земле и теперь должны пострадать, как и другие женщины. — Полин повернула Берни лицом к перечню и повторила:
— Вы должны выбрать.
Берни заставила себя открыть глаза и еще раз перечитать его. Там было написано:
"1) путешествие по всей Америке в спортивном автомобиле с тремя детьми и собакой;
2) упаковка вещей в рюкзак и сон в палатке с падчерицей и пасынком;
3) телевизор, показывающий двадцать четыре часа в сутки передачи о системе оптимального планирования, программирования и финансирования;
4) покупка одежды с мужчиной".
— Покупка одежды с мужчиной? — ужаснулась Берни. — Это ужаснее, чем вы можете себе представить, — пояснила Берни. — Перед походом в магазин он требует, чтобы вы точно сказали, какого цвета, фасона и из какого материала хотите купить платье.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21