Так кто же такой этот Мактаврит?— Это яйца под соусом карри. Из Индии. Клер пристально смотрела на него.— Это один старик. Его семья всегда жила на этой земле.— Почему-то это имя мне знакомо.Тревельян сделал глоток из своей чашки. Клер не спросила, что это — чай или виски.— Традиции, — пробормотала она.— Что? Тревельян прищурился.— Я думаю, порывшись в романтических сведениях о клане вашего драгоценного герцога, вы сообразите, кто такой Мактаврит и что это за род. — И он приветственно поднял чашку.Клер положила вилку и удивленно посмотрела на него.— Производители виски, — сообразила она. Тревельян одобрительно улыбнулся.Клер встала и подошла к окну.— Все влиятельные кланы имели в своем подчинении другие, занимавшиеся той или иной работой. У одних кланов были вассалы — барды, воспевавшие их и писавшие историю клана. У других были волынщики. — Она обернулась к Тревельяну. — А у клана Гарри были Мактавриты, которые производили виски.Тревельян опять поднял чашку, приветствуя ее.— Поздравляю, у вас превосходная памятьОна опять села за столик и стала есть.— Сегодня этот старик — единственный представитель клана, оставшийся в Шотландии. Последний из знаменитых производителей виски…— Но, конечно, не последний производитель виски вообще! Гарри обойдется без Мактаврита, если тот уедет.— Но что будет с Мактавритом?— Я не думаю, что это беспокоит мать Гарри, герцогиню. Ее волнует только то, что воруют ее скот.— А как же традиция?! — вскричала Клер. — Разве вы не читали Вальтера Скотта?Тревельян засмеялся. Это был циничный смех, смех человека, который знает все, видел все и забавляется неведением и невинностью собеседника.— Мне, в конце концов, все равно, что вы думаете о сочинениях Вальтера Скотта, но существует традиция: один клан грабит другой. Если этот человек в течение многих лет делал для вас виски, я полагаю, он может себе позволить купить скот.— А герцогиня не платит ему.Клер смотрела на него, раскрыв от удивления рот.— Ее светлость не выносит шотландское виски, считает его отвратительным и вредным для здоровья напитком и потому не платит. Она не заказывает ему виски, поэтому то количество, которое выпивают в доме, не заслуживает платы. Кроме того, она всегда ненавидела его и хочет согнать с земли.— Это земля Гарри.Тревельян посмотрел на нее и криво ухмыльнулся.— Если вы так думаете, значит, ничего не понимаете;Клер встала из-за стола и подошла к кровати, положив руку на колонку. Вот кровать, в которой спал сам Красавчик принц Чарли, а они говорят о старом упрямом Мактаврите.Клер повернулась к Тревельяну.— Вы должны что-то сделать.— Почему я? Почему не ваш драгоценный Гарри?— Сейчас не время спорить. Нужно как-то удержать этого человека на земле. Нельзя вот так просто выгнать потомка клана, верно служившего вашей семье много поколений. Что сказали бы ваши предки?— Мои предки сказали бы: «Ну и ладно, скатертью дорога!» Вы, наверное, думаете, что это милый старик, которого преследует моя семья… На самом же деле Мактавриты — банда самых раздражительных, вздорных и упрямых людей в мире. Они производят виски, но не продают его. Нам приходится брать его у них, красть…— Так же, как ему приходится красть у вас продукты. Тревельян встал.— Можете не сверкать на меня глазами. Я не собираюсь идти в дом старого Мактаврита, чтобы меня подстрелили. У меня достаточно своей работы. Я не собираюсь уламывать Мактаврита.Клер последовала за ним в гостиную.— Вы все выдумали о его плохом характере, я уверена, вы прекрасно договоритесь.— Нет. Никто не может ужиться ни с кем из Мактавритов. И никогда не мог. Да поможет Бог тем странам, куда уехали сыновья старого Мактаврита.— Наверное, они уехали в Америку. Там ценят настоящих мужчин.Тревельян раздраженно всплеснул руками.— Я не собираюсь идти к Мактавриту ни ради вас, ни ради вашего дорогого герцога, вот и все. А теперь, почему бы вам не сесть и не почитать, как хорошей, послушной девочке? Оман приготовит вам что-нибудь вкусное на ленч, а я предложу хороший стаканчик виски.— Виски Мактаврита? — спросила Клер, сжав зубы.— Вот именно! Показать вам шрам от его пули не ноге?— Вы хотите сказать, что крали у него виски?— Конечно. Это единственный способ получить любимый напиток. Одна из проклятых традиций, которую приходится чтить.— Не кричите на меня, пожалуйста. Я прекрасно слышу. Если вы не пойдете к нему, то пойду я. Тревельян фыркнул.— Вы не знаете, где он живет. Только мы с Гарри можем найти старика.— И вы отказываетесь идти?! И поможете герцогине выгнать его отсюда?— Это не мое дело. Помните, я здесь гость. Хочу поправить здоровье, написать кое-что и уехать. Эти места ничто для меня.Клер посмотрела на Тревельяна долгим взглядом.— Но ведь Гарри разрешил вам остаться здесь и ни слова никому не сказал. Вы неблагодарный человек, cэp. — С этими словами она пошла к лестнице.— Куда вы?— Я проведу день с другими людьми. Вы так бережете свое уединение, что я решила больше не беспокоить вас. — Она услышала, как он сказал:— Слава Богу, я смогу начать работать!С высоко поднятой головой Клер спустилась по ступеням и вышла в сад.Она немного погуляла, но очень скоро ей стало скучно. Как хорошо она провела вчерашний день — было что почитать и с кем побеседовать. А теперь она опять одна.Девушка села на скамейку и уставилась на маленький пруд, вырытый по приказу одного из предков Гарри лет сто назад. Она не чувствовала себя готовой к выполнению обязанностей герцогини. Ей хотелось бы быть такой же общительной, как мать, но она всегда предпочитала близко общаться с одним или двумя друзьями, а не быть поверхностно знакомой с сотней людей.— А, вот ты где.Клер подняла голову и увидела Отродье.— Это мои серьги, — сказала Клер рассеянно и отвернулась.— Что с тобой? Скучаешь по любовничку?— Откуда у тебя эти отвратительные словечки? И вообще, почему ты не на уроках? — Сара Энн открыла рот, чтобы ответить, но Клер жестом остановила ее. — Только, пожалуйста, не рассказывай мне, что ты устроила своей бедной гувернантке. Интересно, ты хоть читать и писать научилась?— Да, и не хуже мамы.Клер посмотрела на сестру тяжелым взглядом, но Отродье только улыбнулась в ответ.— Люди удивляются, что ты делаешь целыми днями.— Да ничего особенного, — ответила Клер. — Я много гуляю.— И ничего не ешь. По крайней мере, за общим столом.— Тебе что, делать нечего, кроме как приставать ко мне? Например: положить на место мои серьги.— Я не могу их снять, пока не заживут уши. Клер покачала головой.— Ты еще слишком мала, чтобы прокалывать уши. Кстати, кто это сделал?Сара Энн отвела взгляд.— В этом доме можно за деньги получить все что угодно.— Что ты имеешь в виду?Отродье поглядела на сестру с удивлением.— Клер, это самое странное место в мире, здесь живут очень странные люди. Ты знаешь того худого маленького человечка с длинными волосами, который сидит напротив тебя за обедом?— Откуда ты знаешь, где я сижу?— Я много чего знаю. Ну так вот, этот человек живет в дальнем конце восточного крыла дома, он ставит пьесы. Он единственный актер, а зрителей у него нет совсем. После каждой реплики он переодевается, на это уходит уйма времени. Пьесы идут часами. Он сказал, что, если я буду аплодировать каждой фразе, которую он произносит, он даст мне роль в пьесе, но мы ужасно поссорились, когда я захотела играть роль Елизаветы I.— И ты, конечно, победила.— Да. Он захотел, чтобы я побрила голову и надела рыжий парик, по я отказалась. А ты знаешь тех двух пожилых дам, сидящих рядом с папой? Они воровки. Честное слово! Они воруют во всех комнатах. Обрати как-нибудь внимание: после обеда возле их тарелок не будет столового серебра. Они суют его в рукава.— Рукава, должно быть, очень пачкаются.— Дворецкий забирает серебро из их комнат раз в неделю, если только к обеду не приглашено больше гостей.— А как мама?— Она проводит вторую половину дня с двумя старыми сплетницами, которые все про всех знают. Они рассказывают ей сплетни о герцогах, лордах, виконтах и какие там еще есть титулы?— Маркизах?..— Да. Обо всех. Ты бы послушала, что они рассказывают о принце Уэльском?!— Тебе не следует этого знать. Ты что, опять подслушивала у дверей?— Раз ты так, я не скажу тебе, что знаю о матери Гарри. Клер сделала вид, что сообщение ее совершенно не интересует.— Ты имеешь в виду Ее светлость?— Да, но это будет стоить… Клер встала.— Ну ладно, я скажу. Старуха ненавидит всех своих детей, кроме Гарри. Он ее любимчик, она просто обожает его. Я слышала, она была даже рада, когда два ее старших сына умерли и Гарри стал герцогом.— Какие ужасные вещи ты говоришь!— Я повторяю, а не говорю. А ты знаешь, что у нее раздроблена нога? Она может ходить, но очень плохо. Ходят слухи, что она хотела сбежать от мужа, ее экипаж перевернулся и придавил ей ногу. Гарри родился шесть месяцев спустя. Говорят, Гарри тоже обожает мать и делает все, что она прикажет. — Отродье посмотрела на сестру хитрыми глазами. — Он даже женится на той, кого выберет его мать.Клер холодно улыбнулась.— Интересный дом. Мне, пожалуй, надо встретиться со всеми этими людьми. Я не хочу, чтобы окружающие придавали моему отсутствию какой-то особый смысл.-— В этой семье можно есть живых цыплят на обед, и никто не сочтет тебя странным. — Отродье встала. — Я пошла. Сегодня буду играть какую-то Марию-Антуанетту.— Будь осторожна. Ей отрубили голову. Сара Энн посерьезнела.— Я не забуду.Она побежала по дорожке, и Клер крикнула ей вслед:— И держись подальше от моей шкатулки с драгоценностями!Отродье только махнула рукой в ответ.Клер вернулась в дом, переоделась к ленчу и просидела за столом, стараясь не глядеть на двух пожилых дам, которые якобы прятали столовое серебро в рукава. Она спросила длинноволосого мужчину, сидевшего напротив, о его пьесах, и он радостно пригласил ее принять участие в одной из них. Он сказал, что она могла бы играть Анну Болейн или Кэтрин Говард: обе они были обезглавлены по приказу Генриха VIII. Клер вежливо улыбнулась и отказалась.После ленча она прошла в золотую гостиную и села рядом с матерью. Три другие дамы, находившиеся здесь же, кидали на нее многозначительные взгляды, чтобы заставить ее уйти, но Клер не обращала на них никакого внимания.— Клер, дорогая, ты не могла бы принести мою шаль, мне страшно холодно, — сказала мать.Клер вздохнула и пошла в комнату матери за шалью. Потом, когда она принесла ее, у Арвы нашлось для нее другое дело. Клер поняла намек и оставила дам.«Я буду герцогиней, но сейчас никто не хочет иметь со мной дела», — вздохнула она про себя.Клер побродила по дому и подумала, что, раз все разошлись по гостиным, восточное крыло пустует и никто не помешает ей познакомиться с ним.Там были широкие коридоры, в которые выходило множество дверей. На стенах висели портреты мужчин и женщин, должно быть, предков Гарри, хотя ни у кого не было таких светлых волос и красивых лиц. Удивительно, но все предки Гарри были темноволосы.В конце коридора Клер набрела на приоткрытую дверь. Она нерешительно толкнула ее и попала в прелестную комнату, отделанную голубым шелком с желтыми розами и голубым ковром на полу. Из окна струился свет и падал — о чудо из чудес! — на книги. Девушка подошла к полкам и стала читать их названия. Взяла «Уэверли» Вальтера Скотта. Обернувшись, она чуть не задохнулась от неожиданности. На стуле сидела, молча глядя на нее, дама, которая улыбалась ей за столом.— Извините, я не знала, что здесь кто-то есть. Я сейчас уйду, не стану вам мешать.— Нет, — тихо ответила хозяйка комнаты, и Клер показалось, что она очень стесняется. — Пожалуйста, останьтесь.Клер села.— Какая прекрасная комната.— Да…— И вы часто приходите сюда?— Я провожу здесь большую часть времени.Клер поняла, что разговора не получится, открыла книгу и стала читать, но время от времени ловила на себе пристальный взгляд дамы. Клер прикинула, что ей, должно быть, лет тридцать с небольшим, однако одета она была, как школьница, в розовое платье с множеством оборок. Платье ее старило, а волосы и вовсе были распущены по спине, как у Сары Энн, а ведь той было всего четырнадцать. Клер представила себе, как эта женщина могла бы выглядеть с собранными в пучок волосами, жемчужными серьгами и в простом платье строгих линий, которое подчеркивало бы ее прекрасную фигуру.Клер почувствовала себя неловко, когда незнакомка поймала ее пристальный взгляд.— Нам, наверное, следует представиться друг другу: я — Клер Уиллоуби и я помолвлена с герцогом.— Да, я знаю, мы все знаем, кто вы.Она произнесла это просто и тихо, но Клер ее слова вывели из себя.— Да, кажется, все всё обо мне знают, только я живу в полном неведении. — Ее недовольство росло. — Я пыталась познакомиться, но мужчины не желают со мной говорить, впрочем, как и большинство женщин. Моя сестра знает о доме больше меня, хотя в один прекрасный день я стану здесь хозяйкой. Я понятия не имею, кто есть кто, и Гарри, по-моему, тоже. Это так раздражает!Ее собеседница улыбнулась, и Клер подумала, как хороша она была бы, если бы больше следила за собой.— Я сестра Гарри, меня зовут Леатрис. Клер была явно удивлена.— Сестра?! Я не знала, что у Гарри есть сестра. О, простите, что я не представилась раньше…Она неожиданно замолчала, услышав звон колокольчика над дверью. Лицо Леатрис немедленно утратило всю привлекательность.— Извините, я должна идти. Меня зовет мама.И прежде чем Клер успела открыть рот, она вышла из комнаты. Клер не знала, стоит ли ей оставаться здесь, ведь это личная гостиная Леатрис. Но тяга к книгам была так велика, что она устроилась поудобнее в уютном кресле, подогнула ноги и погрузилась в чтение «Уэверли» — в который уже раз.В пять часов прозвучал гонг к чаю, и она спустилась к дамам. Мужчины пили чай в другом салоне. Клер села рядом с Леатрис и попыталась вовлечь ее в разговор.— Ваша мать очень больна? — спросила Клер.При этих словах разговоры смолкли, все взоры устремились в сторону Леатрис, она покраснела, подняла чашку в замешательстве, со стуком поставила ее на блюдце и выбежала из комнаты.Арва посмотрела на дочь с укором, и Клер в отчаянии подумала: «Но я же не сделала ничего плохого».После чая она пошла к себе в комнату, ей хотелось посидеть у окна и подумать. Отродье сказала, что дом очень странный, и это было слишком мягко сказано. Девушка с тоской думала о своем доме в Нью-Йорке, где она могла пойти в парк или в гости, да куда угодно. Она вспомнила друзей, которые приходили к ним в дом, интересные беседы. Вспомнила слуг, исполнявших все ее просьбы. До приезда в Брэмли она никогда не думала о еде. Если она читала и вдруг чувствовала, что проголодалась, то просто звонила и ей приносили еду.Теперь же, в этом огромном доме, окруженная людьми, она впервые в жизни чувствовала себя одинокой.Мисс Роджерс выбрала ей платье к обеду, и Клер стала возражать. Мисс Роджерс все еще недовольно хмыкала из-за того, что Клер надела накануне вечером слишком открытое платье.Обед был длинным и скучным, и Клер даже не пыталась участвовать в разговорах. Она скучала по Гарри и по… Нет, она ни о ком больше не думала. Она не скучала по Тревельяну с его трудным характером. Она думала о Гарри и надеялась, что он скоро вернется. Он привезет кобылу, которую купит для нее, ее рука перестанет болеть, и они вместе поедут на прогулку. Когда приедет Гарри, все будет в порядке. А после того как они поженятся и она сможет изменить порядки в доме, все станет совсем хорошо.После обеда, вместо того чтобы лечь в постель, зная, что мисс Роджерс замучит ее своим недовольством и нравоучениями, Клер все-таки вышла в сад. Было холодно, но на ней было шерстяное платье, и она решила, что если идти быстро, то можно будет согреться.В саду с кустами-«животными» навстречу Клер неожиданно вышел Тревельян. Клер на мгновение испугалась.— Добрый вечер, сэр, — сказала она, обошла его стороной и направилась к дому.— Не хотите со мной говорить, да?— Мне нечего вам сказать. — Она не остановилась, и он пошел рядом.— Ну, сегодня не пропустили ни одной трапезы?— Нет!— И у вас был чудесный день, много интересных разговоров? Говорили о политике, а может быть, о вашем любимом Красавчике принце Чарли?— Здесь холодно, я возвращаюсь.— Понимаю. Они опять не обращали на вас никакого внимания.Клер обернулась, взглянув ему прямо в глаза.— Никто меня не игнорировал. Я повстречала интересных людей. Один из них — драматург, он пишет для меня роль в своей следующей пьесе. Я беседовала с ним о принце Уэльском и представилась сестре Гарри. Мы прекрасно провели время вместе.Выслушав ее, Тревельян разразился смехом. Клер не могла удержаться и присоединилась к нему. Как это прекрасно — смеяться, как хорошо говорить с тем, кто тебя понимает!— Действительно, в этом доме живут удивительно странные люди. В гостиной Леатрис есть колокольчик, и, когда ее мать звонит, она должна бежать со всех ног.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35