— Вы рассуждаете, как древний феодал. Эти люди просто арендуют вашу землю. Герцог больше не является судьей и не решает судьбы своих вассалов. — Он посмотрел на нее. — А вы хотите совместить водопровод в канун двадцатого века с традициями шестнадцатого.— Может быть, и так — прошептала Клер. — Все это так сложно.Она улыбнулась.— Не знаю, как добиться желаемого, но попытаюсь. Тревельян засмеялся, потом нахмурился.— И вы надеетесь, что мать Гарри позволит вам действовать?— Конечно. Гарри сказал мне, что я смогу делать все, что захочу.Тревельян только хмыкнул в ответ. Клер посмотрела на шахматную доску и увидела, что пока они разговаривали, Тревельян играл сам с собой.— Так вы выиграли или проиграли? — спросила она.— Конечно, выиграл, — ответил он, и глаза его засверкали. Клер рассмеялась, и на мгновение ей показалось, что между ними возникло какое-то чувство. «Это дружба», — подумала Клер. Да, они становятся друзьями, несмотря ни на что.— Я рассказала вам то, что никогда не рассказывала никому, — тихо произнесла она. — Я рассказала вам о матери, об отце, о своих взглядах. — Она замолчала. — Это не так легко — быть богатой. Не так просто быть внучкой Командующего. В моей жизни… — Она остановилась и подняла руку. — Знаю, вы скажете: «в вашей короткой жизни». Это правда, я еще молода, но уже кое-что пережила. Мои родители не… — Клер опять замолчала, зная, как выразить свою мысль.— Не всегда достаточно хорошо понимают вас, — продолжил за нее Тревельян.— Да, именно так. Бывают ситуации, в которых я чувствую себя взрослее них.У Тревельяна уже сложилось собственное мнение о ее родителях. Он легко мог себе представить двух избалованных бездельников, во всем зависящих от этой молодой девушки. Они выдают ее замуж, чтобы вернуть себе все то, к чему они привыкли. Жизнь уже давала им один шанс, но они его упустили. А теперь они хотят, чтобы Клер пожертвовала собой ради их благополучия.— Вы рассказывали мне о вашей жизни…— Да. — Девушка отвернулась к окну. — Я встречала в жизни многих мужчин, которые хотели бы подчинить меня себе, изменить.— Они охотились за вашими деньгами, — сказал Тревельян, не церемонясь.— Да, это так.Клер замолчала и Тревельян закончил ее мысль.— Не хотите ли вы спросить, не охочусь ли и я за вашими деньгами?— Может быть, — прошептала Клер, — я становлюсь подозрительной, когда люди ко мне хорошо относятся.— Все, кроме Гарри.Она улыбнулась, когда он упомянул Гарри, хотя даже не вспоминала о нем до этой минуты. Темные глаза Тревельяна заставили ее забыть обо всем. Она взглянула на часики.— Мне пора. Скоро обед, и я очень хочу взглянуть на сюрприз Гарри — мою лошадь. А еще я мечтаю проследить за этими двумя дамами — охотницами за столовым серебром.— Неужели они все еще живы?— Живы и вовсю воруют. Клер подошла к кровати.— Вы поправитесь, ведь правда?— Да, конечно. И у меня есть Оман.— Хорош помощник! Да он готов был оставить вас лежать в постели одного.— Должен признаться, что компания хорошенькой девушки всегда способствует быстрейшему выздоровлению.Клер вспыхнула до корней волос.— Как вам не стыдно? Прошу вас, поешьте и засните.— Слушаюсь, мэм, — ответил он шутливо. Клер была уже у двери, но вернулась и подошла к нему.— Велли, я благодарю вас за вашу дружбу.Глаза Тревельяна широко раскрылись от удивления, когда он услышал, что Клер назвала его детским именем, но он промолчал. Такая сиделка имеет право называть больного, как ей угодно. Он улыбнулся, а девушка наконец ушла.Клер сбежала вниз по старой каменной лестнице, но вспомнила, что хотела попросить у Тревельяна одну книгу, написанную капитаном Бейкером, и побежала назад в гостиную. Омана нигде не было видно. Она заглянула в спальню и увидела, что Тревельян спит.Клер взяла книгу со стеллажа и пошла к двери. Однако в последний момент оглянулась на одиннадцать заветных столиков. Ей с самого первого дня хотелось узнать, чем занят Тревельян, и сейчас любопытство победило. Она посмотрела на дверь спальни и подошла к первому столику, заваленному бумагами. Множество небольших листочков были исписаны бисерным почерком. Клер поднесла один к глазам, но ничего не смогла разобрать. Еще раз оглянувшись на дверь спальни, она подошла к окну и стала рассматривать листок в тусклом свете уходящего дня. Там говорилось о городских стенах, их высоте и материале, из которого они были сделаны. На обороте указывались размеры камней и теоретические выкладки строительства.Клер положила листок обратно и подошла к следующему столику. Здесь она нашла перевод стихов с неизвестного ей оригинала. Пока она не могла понять, чем занимается Тревельян. На четырех столиках находились переводы с разных языков, причем древних. Еще на одном столе были разложены материалы о путешествиях, кажется, по Китаю. На другом Клер нашла материалы о поисках золота в Аравии.Только на седьмом столике забрезжил свет. Там Клер нашла работу, посвященную созданию алфавита испанского языка. В пространных комментариях описывалась фонетическая система.Клер чувствовала себя не в своей тарелке, переходя от столика к столику и рассматривая маленькие листочки. Она читала, что капитан Бейкер часто бывал в совершенно диких местах. Если бы аборигены увидели его пишущим, он мог бы поплатиться за это жизнью. Поэтому ему и приходилось записывать свои впечатления на маленьких клочках бумаги, чтобы их легко было спрятать. В свое время Клер была потрясена смелостью капитана: он так часто рисковал жизнью!Она взяла еще один листок. Там были заметки о языке Пеша и его народе. На листках были рисунки людей в длинных одеждах и драгоценных браслетах. Были там и сведения о размерах городских стен и расстоянии между ними.Когда Клер подошла к восьмому столику, она испытала самое сильное потрясение за свою короткую жизнь. Она увидела заметки о себе самой, написанные твердым, заостренным почерком Тревельяна. Он описывал каждый разговор с ней. Девушка быстро пробежала глазами описание своего общения с обитателями Брэмли. Тревельян изображал ее, как доброго, но глуповатого ребенка.Под рукописью лежала стопка рисунков. Она видела сотни иллюстраций, сделанных капитаном Бейкером, и была хорошо знакома с его манерой. На первом листе Клер увидела карикатуру: она перегибает Гарри через спинку стула и стучит по спине, чтобы из его горла выскочила косточка от вишни. Тревельян изобразил ее крупной, сильной женщиной с лошадиной физиономией, а Гарри был похож на тщедушного ребенка. Следующая карикатура изображала ее сидящей с книгой в руках на стуле у окна в комнате Тревельяна и жующей яблоко. Подпись под рисунком гласила: «Американская наследница знакомится с капитаном Бейкером в „латинском варианте“.На другой карикатуре Клер сидит верхом на лошади, вставшей на дыбы. В руках у нее кнут, которым она повелевает больному старику усмирить животное. Еще одни рисунок: она сидит во главе очень длинного стола, в герцогской короне вокруг — странные родственники Гарри, причем каждый из них изображен мастерски.На столе было еще много записей и рисунков, но Клер не стала их рассматривать. Аккуратно сложив все бумаги, она отошла к окну.— Ну что, вы выяснили то, что хотели? — раздался за ее спиной голос Тревельяна.Она не вздрогнула, не испугалась, ее не смутило, что Тревельян, очевидно, давно наблюдал за ней. Она обернулась: Тревельян стоял в странном длинном одеянии и улыбался, как будто ждал похвалы за то, что сумел так долго хранить свою тайну.— Вы — капитан Бейкер, — сказала Клер тихо, почти шепотом.— Да. — В голосе Тревельяна звучали гордость и ожидание.— Я ухожу. Гарри ждет меня.Улыбка сошла с лица Тревельяна. Он схватил ее за руку.— И вам больше нечего мне сказать?! Вы же так интересовались капитаном Бейкером!Клер не поднимала глаз.— Мне нечего вам сказать. — Как можно вежливее она высвободила руку и направилась к лестнице.— Я увижу вас завтра? — спросил Тревельян. Она остановилась и сказала, не оборачиваясь:— Нет, я не приду завтра. — И пошла вниз.— Приходите, уходите — мне все равно! — крикнул он ей вслед и вернулся в комнату. «Как странно она себя повела», — подумал он. С первого дня он только и слышал: «Какой замечательный, какой великий капитан…» И он действительно великий человек. Почему же сейчас, узнав правду, Клер так непонятно отреагировала?Тревельян поднял голову. Может быть, ей он тоже внушает страх? Так уже бывало раньше. Многие люди, слышавшие о нем, знавшие его работы, при встрече начинали заикаться и дрожать. Он улыбнулся и бросился следом за Клер.Он нагнал ее у самой двери и схватил за руку.— Почему вы вдруг испугались? Я такой же человек, как и все смертные, из плоти и крови. Мы можем продолжить наши встречи!— Неужели?— Конечно. — Тревельян не заметил иронии в ее голосе. Клер стояла неподвижно, пристально глядя на Тревельяна.— Шрамы на ваших щеках — это от удара копьем в Африке? Наконечник прошел насквозь?Тревельян кивнул.— А шрамы на спине — следы когтей льва?Он улыбнулся. Как приятно сознавать, что эта женщина так много знает о нем. Многие слышали о нем и его приключениях, но далеко не всем дано было прочесть то, что он написал. Тревельян страстно желал, чтобы именно Клер знала все о его жизни.— А шрамы от ножа на ребрах? Тревельян молчал.— Вы — магистр секты суфистов, — прошептала Клер.Он изумился.Клер грустно улыбнулась.— Теперь я знаю о вас то, чего не знает ни один человек в мире. Вы писали, что стали магистром секты суфистов, но один из ваших оппонентов сообщил что это совершенно невозможно: для того чтобы быть принятым в орден, нужно пройти через особую церемонию. Насколько я знаю, она заключается в том, что человека повергают в транс и он наносит себе… — она остановилась, не в силах произнести вслух, что ему пришлось перенести. Тревельян — ученый каких мало. Ему мало просто изучать жизнь, он желал испытать все сам. Чтобы стать магистром ордена суфистов, священником «религии прекрасного», как ее иногда называют, он должен был войти в состояние транса и во время ритуального танца нанести себе удары ножом. Считается, что магистр способен исцелять раны новообращенных одним прикосновением.Тревельян слегка поклонился, признавая ее правоту.Клер опять посмотрела на него и коснулась ручки двери. Он взял ее за руку.— Какая разница, что было в прошлом. Вы ведь можете приходить ко мне. Я буду… — Он улыбнулся: — Я буду учить вас языку Пеша.Клер вырвала у него руку.— А чему буду учить вас я?— Не понимаю, о чем вы?— Может быть, я смогу объяснить вам, что значит быть американской наследницей. Может быть, вы поймете, что такое американка, собирающаяся стать герцогиней.— Постойте, Клер…Ее гнев нарастал. Она надеялась, что успеет уйти от него, сумеет сдержаться, но все вышло иначе.— Может быть, вы хотите написать книгу о своих наблюдениях надо мной? И ваши рисунки будут продаваться в книжных лавках по всему миру?Тревельян наконец сообразил, что ее так рассердило.— Вы ведь знаете: я пишу обо всем, что вижу.— В том числе и о своих друзьях! — Она улыбнулась. — Не могу понять, как это я сразу вас не узнала. Шрамы. Холодный взгляд, которым вы смотрите на все и вся, как будто определяете, классифицируете живые существа и предметы. А какое латинское название вы дали мне? «Американус бакерус»? Полагаю, вы будете первооткрывателем! Или меня назовут как-то по-другому? Например «Американа бакера»?— Я не совершил ничего ужасного! Почему вы так говорите со мной?— Разве?! При каждом удобном случае вы задавали мне вопросы обо мне и моей семье. Вы спрашивали меня о людях, которых я встретила здесь. — Она сжала губы. — Вы спрашивали меня и о капитане Бейкере, и о… — Клер оглядела его с головы до ног. Вы спрашивали меня и о себе. Это похоже на подслушивание и подглядывание, капитан Бейкер. Или я по-прежнему могу называть вас Тревельяном? Или вообще никак не называть?Клер сделала шаг к двери, но Тревельян загородил ей дорогу.— Я не собирался лгать вам, — сказал он. — Есть причины, вынуждающие меня сохранять инкогнито.— Чтобы продолжать шпионить?— Я никогда этим не занимался!— Может быть, в Пеше по-другому относятся к шпионам? Клер видела, что Тревельян хорошо понимает ее.— Я поясню вам, мистер, не знаю как вас называть! Я не туземка и не буду объектом вашего изучения. Когда я вспоминаю, как вы сидели и наблюдали за мной у Мактаврита, потом здесь… А я… я помогала вам, когда вы болели. — Она отошла от него, как будто даже стоять рядом с ним ей было неприятно. — Я не принадлежу к аборигенам, чьи странные и интересные обычаи вы можете изучать. Я американка, и очень богатая американка. Если вы посмеете хоть что-нибудь опубликовать обо мне, я привлеку вас к суду!Тревельян с изумлением взглянул на Клер и отступил в сторону.— Я не стану писать о вас, мисс Уиллоуби. Прощайте. Желаю вам счастья с вашим герцогом.Клер не обратила внимания на его последние слова и молча вышла. Глава 10 Когда Клер вернулась в дом, вся семья уже сидела за столом. Она не пошла переодеваться, хотя ее платье выглядело не лучшим образом. Не обращая внимания на взгляды слуг, она подошла к дверям столовой и уже собиралась войти, когда один из них остановил ее.— Ее светлость требует, чтобы обедающих не беспокоили по время трапезы, — сказал он.Клер посмотрела на него.— Когда я стану герцогиней, непременно вспомню ваши слова, — спокойно бросила она.Он тут же открыл перед ней дверь.Клер подошла прямо к Гарри и села рядом с ним. Только что подали суп.— Мне нужно поговорить с вами, — обратилась к жениху Клер.Клер достаточно давно находилась на Британских островах и знала, что никто никогда и ни при каких обстоятельствах не должен прерывать обед англичанина. Это правило впитывалось с молоком матери, ему следовали все.Гарри был так потрясен, что замер с открытым ртом.— Я должна поговорить с вами. Немедленно!Клер не смотрела на остальных, но чувствовала, что все они уставились на нее, пораженные нарушением этикета. Она не сомневалась, что своим поступком только укрепляет их во мнении, что все американцы — варвары.Гарри положил ложку, отодвинул стул и последовал за Клер.— Что случилось? — спросил он, уверенный в том, что лишь чья-то неожиданная смерть могла стать причиной подобной бестактности.— Я должна поговорить с вами.Гарри забеспокоился. Вдруг что-то случилось с его матерью? Нет, ему бы сразу сообщили, если бы что-то произошло. Тогда он предположил, что Клер решила расторгнуть помолвку. Гарри боялся этого. Если он потеряет свою богатую американскую Наследницу, мать очень разгневается.Пока они шли к голубой гостиной, Гарри готовился к худшему. Если что-то заставило Клер переменить решение, он сделает все, чтобы переубедить ее. Может быть, Клер бесит запрет матери подавать еду в комнаты? Если дело только в этом, он пойдет против правил и разрешит Клер есть у себя.Гарри закрыл дверь гостиной и прислонился к ней.— Так в чем же дело, дорогая?К его удивлению, Клер кинулась к нему на грудь и крепко обняла. Он понял, что напрасно опасался. Оторвав девушку от себя, он спросил: — Что с вами, Клер?Она начала объяснять так сбивчиво и торопливо, что сначала он ничего не понимал. Услышав имя Тревельяна, Гарри вздохнул с облегчением. Так вот что произошло! Его братец может и святого довести до исступления. А людей, особенно мужчин, везде и всегда приводил в ярость.— И что же Велли натворил на сей раз? — спросил он, сняв руки с плеч Клер.— Я была с ним. — Девушка не плакала, но он чувствовал, что она дрожит.— Была с ним? — тихо переспросил Гарри, поняв ее по-своему. — Так вы что, хотите выйти за него замуж?Клер отпрянула назад.— Замуж?! За него?! Да вы в своем уме?! Гарри почувствовал несказанное облегчение.— Мы подождем немного и посмотрим. Если окажется, что вы ждете ребенка, мы поженимся как можно раньше. Я скажу, что ребенок мой, и…Клер в ужасе посмотрела на него.— О чем это вы?! Что вы…— Ну, если вы… были с ним, то… Клер захохотала.— О, Гарри, какой вы смешной! Я имела в виду совсем другое. Последние несколько дней я не болела, а ухаживала за заболевшим Тревельяном.— О-о! — только и смог сказать Гарри. Он не мог показать Клер, что ничего не знал о ее болезни. Всего несколько часов назад он возвратился из поездки и больше всего на свете мечтал о хорошем обеде. Гарри, конечно, заметил, что Клер не было за столом, но к этому он уже привык. Гарри не понимал американцев, да и не имел ни малейшего желания понять. Если Клер не желает обедать за общим столом, это ее дело.— Он — капитан Бейкер, — сказала Клер гневно.— Да.— Я хочу знать о нем больше. Что он здесь делает, почему скрывается?Гарри никогда не видел Клер такой возбужденной. Лицо ее раскраснелось, глаза горели.— Клер, вы влюбились в него?— Нет, — ответила она, и Гарри по глазам понял, что это правда. — Я не люблю Тревельяна.Гарри опять вздохнул с облегчением, хотя и нахмурился.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35