Люди начинают пить его утром и не останавливаются до конца дня. Однако редко кому удавалось увидеть пьяного шотландца, потому что холод отнимал столько энергии, что как бы понижал крепость виски.Он сидел несколько часов, потягивая виски и слушая шутки и песни. Многие приходили издалека. Говорят, что путь в десять миль для шотландца простая прогулка.Тревельян смотрел на Клер и начинал верить в ее шотландское происхождение. В ней было больше шотландского, чем в нем самом, Гарри и остальных обитателях большого дома, вместе взятых. Никто из членов их семьи уже давно не покидал границ усадьбы! Когда Гарри нужна была новая одежда или он хотел развлечься, то отправлялся в Лондон. Другие переезжали из дома в дом, им было совершенно безразлично, где жить. Конечно, Макаррены — шотландцы, а герцог — глава клана, но титул и традиции давно ничего не значили для семьи. Отец Тревельяна говорил о традициях только со старшим сыном, который был наследником. А Тревельяну он в основном читал нотации, когда тот попадал в очередную переделку. Старший брат был любимчиком отца, а мать обожала Гарри. Тревельян проводил время в одиночестве, познавая жизнь и стараясь не попадаться никому на глаза.Но в конце концов его все-таки отослали из дома. Он возвращался туда изредка и ненадолго. Из члена семьи он превратился в гостя, на которого почти не обращали внимания.— Вас знобит, — сказала Клер, наклонившись к нему. Ее хорошенькое личико разрумянилось, никогда еще она не была так привлекательна.Тревельян не желал, чтобы девушка жалела его.— Вам, наверное, пора носить очки, раз вы не видите, что я еще никогда в жизни не чувствовал себя так хорошо!Клер улыбнулась ему, а потом громко заявила, что устала и хочет уйти, ведь обратный путь очень долог. Все были удивлены, что леди хочет идти пешком.— Ну, не так это далеко. Я доберусь за несколько минут, — бросила Клер, смеясь.Она подала руку Тревельяну, чтобы помочь ему подняться, но он встал сам. Мактаврит, окинув его взглядом, предложил им воспользоваться повозкой.— Скорее ад замерзнет, чем я перестану держаться на ногах, — проворчал Тревельян и пошел через кусты к большому дому.Попрощавшись с фермерами, Клер побежала следом.— Нехорошо, они были так добры к нам!— К вам — может быть, но не ко мне. — Тревельян чувствовал, что ноги плохо повинуются ему. Надо было воспользоваться предложением старика и взять повозку, но теперь он не может признаться в своей слабости перед Клер и остальными.Девушка шла за Тревельяном, думая, почему он так напряжен. Он шел, низко опустив голову и выдвинув вперед плечи, с застывшим лицом, вонзая в землю свою железную трость и тяжело опираясь на нее. Клер удивилась словам Тревельяна, что доброта и гостеприимство распространяются только на нее. Она заметила, что мужчины пристально вглядывались в него и кивали в знак приветствия. А пожилые женщины все время подкладывали ему еду и подливали виски…Тревельян дважды споткнулся. В первый раз, когда Клер пришла ему на помощь, он оттолкнул ее. Во второй раз она не позволила ему этого сделать, обхватив за талию и почувствовав, что у него сильный жар.На лице ее появилось решительное выражение. Он болен, но остался, потому что она хотела остаться, а когда Ангус предложил ему повозку, отказался. «Гордость и упрямство», — подумала Клер.Тревельян пытался оттолкнуть девушку, но она крепко обнимала его за талию.— Со мной нечего притворяться. Я вижу, как вам плохо, вы даже шатаетесь. Можете демонстрировать дурацкую гордость перед ними, меня вы не обманете. А теперь держитесь крепче, и мы спокойно дойдем до дома.Несколько мгновений Тревельян пребывал в нерешительности, потом расслабился и перестал сопротивляться.— Мы ведь друзья, да? — спросил он с легкой насмешкой в голосе.— Надеюсь, что так.— А как же Гарри?— Мы любим друг друга, — тихо ответила Клер.— Разве есть разница между любовниками и друзьями? — спросил Тревельян, когда они переходили через ручей.— О да. Большая разница, очень большая…— И что же важнее? Клер задумалась.— Мне кажется, без друзей жить нельзя. Глава 9 Когда они наконец добрались до маленькой двери в западном крыле дома, Тревельяна знобило так сильно, что Клер с трудом поддерживала его. Войдя в комнаты, она позвала на помощь Омана. Гигант появился немедленно, поднял Тревельяна на руки и понес по лестнице наверх.Клер стояла рядом, наблюдая, как Оман укладывает Тревельяна в постель. Она впервые видела такую сильную лихорадку. Тревельян свернулся в клубок, и Оман закутал его в одеяло.— Он поправится? — спросила Клер.Ей казалось, что Тревельян не жилец на этом свете, так ужасно он выглядел.— Все в руках Аллаха, — пожал плечами Оман и вышел из комнаты. Клер подумала, что слуга пошел за лекарством, но, когда через несколько минут он не вернулся, пошла в гостиную и обнаружила его стоящим у окна. Оман ел банан и разглядывал полную луну.Клер понимала, что Тревельяна нельзя оставлять одного.— Я хочу, чтобы ты пошел к моей сестре, — сказала она Оману, стараясь сохранять спокойствие. Ей надоели слуги, которые только бездельничают. — Ты знаешь мою сестру? Молодую девушку?Оман смотрел на нее, утвердительно кивая головой.— Я хочу, чтобы ты пошел к ней и попросил сказать всем, что я заболела. Никто не должен знать, что меня нет в комнате. Пусть Сара скажет Гарри, что я плохо себя чувствую и не могу увидеться с ним. — Она задумалась. Но что делать с ужасной мисс Роджерс? Ладно, Отродье что-нибудь придумает. — Скажи сестре, что никто не должен знать, где я. Передай, я щедро заплачу.Оман кивнул головой и вышел. Клер вернулась к Тревельяну.— Могу я что-нибудь сделать для вас? — спросила она.— Мне холодно, ужасно холодно!Девушка без колебаний залезла под одеяло и прижала Тревельяна к себе, пытаясь согреть его. Чувствуя, как передается ей дрожь Тревельяна, она представляла, как ему плохо.Клер прижимала его к себе, гладила мокрые волосы, шептала слова утешения, как ребенку. Она испытывал странное чувство, лежа рядом с этим человеком. Тревельян прижимался к ней, цепляясь за руку, как будто боялся, что она уйдет.— Ш-ш-ш, мой дорогой, — шептала Клер. — Спи, засыпай.Девушка не знала, слышит ли ее Тревельян, но уговоры возымели действие: он расслабился в ее объятиях, а она продолжала гладить его по спине.Тревельян уткнулся лицом в шею Клер, положил подбородок на ее плечо, и постепенно страшный озноб утих. Она нежно гладила его по голове, поправляла волосы и улыбалась про себя. Сейчас Тревельян уже не казался ей старым, не раздражал своим цинизмом. Он был похож на маленького ребенка, которому нужна мать. Она улыбнулась и прикоснулась губами к его лбу, а он еще сильнее прижался к ней. Прошел час, прежде чем вернулся Оман.— Все в порядке, мисс, — доложил он.Не выпуская Тревельяна из объятий, Клер взглянула на слугу и тут же заметила, что на его тюрбане нет изумруда. Он общался с ее сестрой, и Клер сразу догадалась, что произошло.— Где твой камень? — спросила она строго. Вместо ответа Оман пожал плечами.— Ты дал ей камень на время или отдал навсегда?— Я одолжил его всего на три дня. Скромная драгоценность будет чудно смотреться на таком молодом и прекрасном существе.— Ну, Отродье! — прошептала в бешенстве Клер и взглянула на спящего Тревельяна. Во всяком случае, Сара Энн точно сделает все, как надо. Отродье наверняка получает удовольствие от этой игры и лжет так искусно, что никто не узнает об отсутствии Клер.Девушка решила, что гораздо легче узнать человека, когда ухаживаешь за ним. К полуночи Тревельян глубоко заснул, и Клер смогла встать. Она постояла минуту у кровати, глядя на своего пациента и чувствуя себя совершенно измученной. Танцы, длительная прогулка и страх, вызванный внезапной болезнью Тревельяна, лишили ее сил. Клер больше всего хотела нырнуть в постель и заснуть, укрывшись пуховой периной.Тревельян лежал на спине и спокойно спал. Клер клонилась и убрала прядь волос с его лба. У Тревельяна были длинные волосы, и эта прическа шла ему. Оман зажег свечи, и Клер отметила про себя, что на лице Тревельяна появился здоровый загар, он уже не напоминал скелет. Клер погладила кончиками пальцев шрамы на щеках Тревельяна. Интересно, как он их получил? Она присела на край кровати, разглядывая его лицо. Широкие скулы. Квадратная челюсть. Жесткие черные бакенбарды. Густые усы, мягкие и пушистые, чувственный рот.— Господи! Да вы очень красивы, господин Тревельян, — прошептала она. Конечно, он не так хорош, как ее светловолосый Гарри, у него скорее демоническая внешность. Если бы они играли в театре, то Тревельян был бы превосходным злодеем, а Гарри — героем-любовником. Может, ей следует подать эту мысль приятелю Отродья, тому старичку, который пишет пьесы с одним героем?— Ну что, ему лучше?Клер подпрыгнула от неожиданности, застигнутая врасплох. Она повернулась к Оману.— Думаю, самое худшее позади. У него часто бывают такие приступы? — Клер хотела знать, болен ли Тревельян или это случайный приступ. Она боялась ответа Омана, боялась, что это смертельная лихорадка.Индус не ответил, опять пожав плечами, что должно было означать: не знаю, не беспокойтесь, на все воля Аллаха.— Ты не принесешь мне горячей воды? Я хочу умыть его. — Несколько минут спустя Оман принес кувшин воды, и Клер стала обтирать лицо и шею Тревельяна. Она откинула одеяло и сняла пояс, державший плед. Осторожно и почтительно она отстегнула брошь главы клана и положила ее на столик у кровати.Тревельян спал как убитый, и Клер решила, что ничто в мире не в состоянии его разбудить. Он даже не пошевелился, когда она приподняла его, обняв за плечи, чтобы вытащить плед из-под спины. Полотняная рубаха Тревельяна промокла от пота. Клер расстегнула ее и провела полотенцем, смоченным в горячей воде, по спине, соленой от пота.Возле ключицы Клер увидела глубокий шрам. Это удивило ее, хотя она уже успела привыкнуть к шрамам на его лице. Она расстегнула рубаху ниже и обнаружила еще два шрама. Забыв о скромности, она совсем расстегнула рубашку на Тревельяне. У него была не очень широкая, но мускулистая грудь. Очевидно, он раньше много занимался гимнастикой. Клер особенно заинтересовало множество мелких белых шрамов на ребрах. Она провела пальцем по одному, другому, третьему… И предположила, что это следы ножевых ранений. Что произошло тогда с Тревельяном? Шрамы были длиной от одного до трех дюймов, и удивление вызывало их количество. Клер слышала, как жестоко обращались с воспитанниками в английских мужских школах, эти следы вряд ли оставила палка воспитателя. Она решила раздеть Тревельяна и осмотреть все его тело.— Помоги мне, — сказала она Оману, избегая смотреть ему в глаза. «Пусть считает, что так ухаживают за больными все американские девушки», — подумала она.Тревельян застонал, когда Оман с помощью Клер принялся раздевать его. На его спине Клер увидела шрамы. Четыре возле шеи и на левом плече. Они напоминали следы когтей, как будто какой-то крупный зверь прыгнул сверху на спину. Происхождение этих шрамов понять было легче. Отец Клер любил охотиться и, возвращаясь домой из экспедиций в глухие места американского Запада, рассказывал леденящие кровь истории об охотниках, вступавших в схватку с медведем или пумой.Но Клер не знала, любит ли охоту Тревельян. В его комнатах не было охотничьих трофеев, как у ее отца. Отец любил рассказывать, когда и какого зверя он добыл.Она отослала Омана и обтерла грудь и спину больного горячей водой. Потом достала из сундука, стоявшего у окна, чистую рубашку, весьма странного вида: сшитая из тонкого хлопка с узором из крошечных человеческих фигурок коричневого и белого цвета. Клер с трудом натянула ее на Тревельяна. Не успела она закончить, как его опять затрясло в ознобе. Она немедленно залезла к нему под одеяло, прижала к себе и стала гладить лицо, стараясь унять лихорадку.Тревельян медленно просыпался. Ему стоило большого труда вспомнить, где он. На какое-то мгновение ему показалось, что он снова в Пеше и балдахин свисает над кроватью Ниссы.Однако, повернув голову, он увидел каменную стену, тяжелую дубовую кровать и сразу все вспомнил. С трудом осознавая реальность, он понял, что голова его покоится на упругой женской груди. Тихо отодвинувшись, он увидел Клер, прижимавшую его к себе. Она спала, но, как только он зашевелился, немедленно открыла глаза и улыбнулась.Так же легко и естественно, как день приходит на смену ночи, Тревельян положил руку ей на грудь и поцеловал в шею.Почувствовав его губы на своем теле, Клер на мгновение закрыла глаза. Не отдавая себе отчета в том, что делает, она пошевелилась, переменила положение, и Тревельян оказался на ней. Она почувствовала, что он возбудился. В мгновение ока он превратился из больного ребенка в жаждущего любви мужчину.Губы его заскользили по шее к уху. Он нежно прикусил мочку. Клер выгнулась и напряглась, а его рука уже ласкала ее грудь. Рука Тревельяна двинулась ниже, к талии, скользнула по бедру к колену. Внезапно он взял Клер за подбородок и повернул к себе ее лицо, чтобы она посмотрела ему в глаза. Как будто хотел, чтобы она поняла, что рядом с ней уже не друг, не пациент, но он, Тревельян, собственной персоной.Клер не приняла вызова, она не была готова к тому, что прочла в его глазах. Отвернувшись, она прошептала: «Нет!»Не говоря ни слова, Тревельян отодвинулся, и Клер встала с кровати. Руки ее дрожали, озноб сотрясал тело.«Мне пора уходить отсюда», — подумала она и двинулась к двери.— Вы давно здесь? — спросил ей вслед Тревельян. Она остановилась в ногах кровати.— Две ночи и один день. — Зубы Клер стучали то ли от холода, то ли от страха.— Вы все это время одна ухаживали за мной?— Оман помогал мне. — Она глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться.— А что думают по поводу вашего отсутствия в доме? Гарри, должно быть, очень огорчен.Клер понимала, что Тревельян говорит все это, пытаясь задержать ее.— Никто не знает, что меня не было. Сестра сказала всем, что я очень больна и меня нельзя беспокоить. Думаю, она сообщила, что у меня нечто вроде смеси оспы с холерой — очень заразная болезнь! — Она наконец посмотрела на Тревельяна. Как это она до сих пор не замечала его густых длинных ресниц?! Он улыбнулся.— Как вы добры, и какая замечательная у вас сестра.— Сара сделала это не бесплатно. Она на три дня одолжила изумруд у Омана и передала через него, что я должна отдать ей мой рубиновый браслет.— И вы согласились.— Конечно. Мне все равно. Я не люблю рубины. Они напоминают капли крови. Я предпочитаю изумруды. Они похожи на свежую зелень.Тревельян закрыл глаза и откинулся на подушки.— Благодарю вас.Клер не удержалась и взглянула на него. Она все еще ощущала его поцелуи на своей шее.— Думаю, теперь все будет в порядке. Оман говорит, что, когда эти приступы проходят, вы чувствуете себя нормально. А теперь мне пора.Тревельян открыл глаза, и она увидела в них мольбу.— Пожалуйста, не уходите.Она знала, как редко этот человек говорит кому-нибудь «пожалуйста».— Но я должна… Я не могу дольше оставаться… Тревельян улыбнулся своей все понимающей улыбкой.— Вы хотите уйти, потому что я поцеловал вас, да?— Вы не должны были этого делать, — тихо ответила Клер. — Мы не должны… не должны…— Я был в полусне и думал, все это мне грезится… Вы не должны сердиться на меня…— А я и не сержусь, я…— О, я понимаю. Это из-за Гарри. Вам не нравится, что мои поцелуи волнуют вас сильнее. Кстати, Гарри уже целовал вас? Мне кажется, лошадей он любит больше, чем женщин, и уж во всяком случае, предпочитает опытных женщин…Клер окаменела от гнева.— Да будет вам известно: мне нравятся поцелуи Гарри, — объявила она, подходя к кровати. — Мне все в нем нравится. Он красивее вас, у него светлые глаза, а у вас — темные, и у него наверняка нет ни одного шрама на теле!Тревельян продолжал улыбаться.— Но вам знакомо мое тело, — сказал он так тихо, что Клер едва расслышала его слова.— Вы мне отвратительны!Она повернулась, чтобы уйти, но Тревельян схватил ее за руку. Она попыталась вырваться, упорно избегая его взгляда.— Простите меня, — попросил Тревельян. — Простите, что я хотел любить прекрасную женщину, лежавшую со мной в постели. Это отвратительно с моей стороны. Простите за то, что я завидую Гарри, — у него есть все в жизни. Да, вы правы: я достоин презрения. Отныне постараюсь сдерживать свои чувства!Клер внимательно смотрела на него.— Вы не верите в то, что говорите.— Я не могу быть искренним, не могу, ибо чувствую совсем по-другому. Можете ненавидеть меня, но больше всего я хотел бы повторить все то, что было между нами!Клер не смогла удержаться от смеха.— Вы действительно ужасны! — Она попыталась выдернуть руку, но Тревельян держал ее крепко.— Останьтесь со мной. Говорите со мной, — умолял он, и в глазах его была искренняя мольба.— О чем? — Задав этот вопрос, Клер в ту же секунду почувствовала, что пропала, потому что услышала в своем голосе желание остаться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35